Читать книгу Офис-дзен (сборник) - Даниэль Орлов - Страница 8

Они реагируют на движение. На движение договоров. Так устроены их органы чувств. Как только от меня начинает двигаться договор, они на него реагируют. Они возникают возле моих камышей с выпученными глазами и широко расставленными плавниками. Щёлкают зубами, сверкают чешуёй и курят сигареты «Пётр Первый». Они топорщат усы и подозревают меня. Они даже не подозревают. Они убеждены: я краду.

У меня дом в пригороде, дом в городе, черный баварский автомобиль, девяносто килограммов веса и улыбка на лице. Это означает только одно – я краду. О нет! Я не размениваюсь по мелочам. Я не имею свой маленький гешефт с каждой визитки, с каждой сувенирной ручки или воздушного шарика на выставке. У меня черный баварский автомобиль. У меня не зелёный французский и не серый корейский. У меня черный, баварский, двухсполовинойлитровый сверкающий снаружи и пахнущий кожей внутри автомобиль. Тут явно не визитки и шарики. Тут что-то посерьёзнее. Тут на лицо все признаки организованного преступного сообщества (в просторечье «шайки»), во главе которого стою я. Или Андрюха. Или Шуркафан. Или Элизабет.

На неё они смотрят особо подозрительно. Они садятся напротив её стола и смотрят. Они смотрят, а Элизабет пахнет. Чем пристальнее они смотрят, тем сильнее и фатальнее пахнет Элизабет. Ей страшно. Ей неуютно. Ей хочется к маме или ко мне в кабинет. Второе скорее первого. Но я не пущу её. У меня совещание. У меня три человека. Три посторонних человека, которые должны компании свое время и труд, а компания им за это ничего не должна. Это сложная ситуация, и я её решаю. Я уже договорился о двукратном увеличении труда при трёхкратном уменьшении времени. Теперь осталось убедить их, что за это счастье им придётся компании заплатить. Во имя дальнейшего сотрудничества. Во имя далёких перспектив. Во имя их имени рядом с нашим именем. Во имя возможности войти в высшую лигу, куда уже все вошли и ждут только их. О да. Я умею быть убедительным. Мне верят. Мне трясут руку. Мне дарят полиэтиленовый пакет с кружкой, кепкой, футболкой и календарём на прошлый год. Я дарю им ручку, визитницу, ежедневник на этот год и трясу руки. Они счастливы. Им сегодня необычайно повезло. Они не поняли, почему им повезло, но они это чувствуют. Чувствуют, теперь в их жизни всё будет иначе. И это так. Кажется, я сам в это верю.

Трое выходят. Двое входят. Кабинет. Открытое окно. За окном лето. В кабинете пахнет моим Живанши, моим кофе рабуста, моим букетом сирени и их «Петром Первым». Их зовут Анатолий и Анатолий. У одного в руках паяльник, у другого утюг. Они ангелы.

«У нас самая эффективная служба безопасности», – говорит Андрюха. «Пойми, у них такая работа, и они её качественно выполняют», – говорит Андрюха. «Надо принимать это как неизбежное», – говорит Андрюха. «Ментяры херовы! Штирлицы злопиздрючие!», – говорит Андрюха и бежит к главному директору объяснять очевидные вещи. Он помнит, что его уже не любят. Он ещё надеется.

– Объясните мне вот это, – говорит Анатолий, и кладёт мне на стол второй том «Мёртвых душ».

– А мне хочется понять, почему сумма квадратов катетов равна квадрату… Я сверюсь по документам… Квадрату гипотенузы, – говорит второй Анатолий.

Нет. Всё нормально. Я поначалу подробно всё объяснял. Я раскладывал на столе счета и акты о выполненных работах. Я рисовал схемы. Я чертил графики. Я доставал папки, из папок картинки и показывал картинки. Я жестикулировал руками и строил из ладоней треугольники и квадраты. Я проходил на пуантах вдоль стены и ввинчивался в фантастической красоты фуэте. Я аплодировал сам себе, поскольку я был прекрасен. Не так прекрасен, как Барышников в роли Барышникова, но практически так же как Адриан Пол в роли горца. У меня было тысяча жизней, чтобы прочитать им вводный курс маркетинга и курс управления предприятием. Курс бухучета и курс коммерческого права. Я готов был провести с ними лабораторные работы по физике твердого тела, сопромату и электротехнике. Мне даже хотелось заняться с ними основами композиции, сцендвижением и теорией цвета. Хуй!

От обилия информации они начинали нервничать. Они спрашивали разрешения закурить, и когда я разрешал, они радостно вставляли паяльник и утюг в розетки. Они расстегивали воротники рубашек, приспускали галстук и нехорошо улыбались. Если раньше они были уверены, что я краду и краду много, то теперь они з н а л и, что я краду. Краду всё. Включая номерки из гардероба Большого театра и озонный слой. За озонный слой им становилось особенно обидно. От обиды они пытались повышать голос. Они начинали игру в доброго и очень доброго следователей. Но играли бездарно. Неизобретательно. Тускло. Провинциально. Кто им пишет монологи? Кто этот дебил? Из какого колледжа его выгнали за полную профнепригодность?

В конце концов, мне это надоело. Когда Анатолий позвонил мне и попросил прокомментировать второй закон термодинамики, я коротко ответил: «Пошёл в жопу, мудак!» Анатолий вежливо поблагодарил и повесил трубку. Другой Анатолий попался мне на пути в бухгалтерию. Он распушил усы. Он достал из папки договор. Он предвкушал, как я буду юлить и сыпать терминами.

– Почему мы хотим печатать на плакатах три на шесть метров, если дешевле это будет делать на листочках А4 и на принтере?

– Печатай у себя на залупе, Хайдельберг-недоучка. Так ещё дешевле.

И он понял. Он просветлел лицом. Он так и сказал: «Я понял!». Он понял и посмотрел на меня с уважением и любовью. Он стрельнул у меня «PRINCE» и рассказал о рыбалке в Псковской области. Там прекрасная рыбалка. Щука берёт и на спининг и на дорожку. Но лучше всего не воблер, а рапполовская незацепляйка. Реальная тема. Хватает как мама-дорогая. На любой заброс. В любую погоду. И в полночь. И в полдень. Чума, а не рыбалка.