Читать книгу Сезон страсти - Даниэла Стил - Страница 9

– Идешь на работу, мамочка?

Кейт кивнула и передала Тайгу еще кусочек тоста.

– Так и знал. Я всегда все знаю.

Вид у него был до того довольный, что Кейт залюбовалась сыном. Стройный, сильный, задумчивый, сообразительный, чудо – не мальчик! Теперь, почти в шестилетнем возрасте, он стал меньше походить на Тома.

– Как ты понимаешь, что я пошла на работу?

Светские беседы за завтраком уже давно вошли у них в привычку, а Кейт в этот прекрасный весенний день была в веселом настроении. По большей части она общалась только с Тайгом, иногда на доступном ему уровне, но чаще – как со взрослым.

– Ты хорошее одеваешься.

– Вот как? – Кейт улыбнулась сыну, и глаза обоих стали хитрыми-хитрыми. – Вообще-то надо говорить «лучше», а не «хорошее».

– А, ну да. Еще ты мажешь глаза этой липкой штукой.

– Какой еще липкой штукой? – Кейт рассмеялась с набитым ртом.

– Сама знаешь, какой – зеленой.

– Синей, а не зеленой. Это называется – тени для век. Лисия тоже ими пользуется.

Раз уж Лисия ими пользуется, значит, вещь и впрямь хорошая.

– Да, но у нее-то они коричневые, и красится она ими все время, а ты – только на работу. – Он широко улыбнулся. – Почему только туда?

– Потому что ты еще маленький и этого не поймешь.

Но и Том больше не поймет этого. Никогда. Но почему-то она считала, что обязана красить глаза и «хорошее» одеваться, отправляясь в «Дом на лугу». Ей казалось, так нужно. Там она была миссис Харпер. Здесь – просто мама. И еще мэм – в супермаркете.

Она уже давно сообщила Тайгу, что работает учительницей в Кармеле, в школе для детей-инвалидов. Так она могла в доступной форме рассказать ему о Томе и других обитателях «Дома на лугу». После разговоров с сыном о проделках Тома, о его рисунках, о мистере Эрхарде Кейт становилось легче. А с кем еще она могла поделиться радостью, когда Тому удавалось сделать что-то особенное – нарисовать красивую картину, научиться новой игре, собрать сложный пазл? Никто бы не понял. К тому же версия о работе с детьми-инвалидами позволяла ей, возвращаясь, запираться в своей комнате. Тайг все понимал. Ему было жалко несчастных детей, и он гордился мамой. Иногда она спрашивала себя, не за тем ли рассказала ему всю эту историю. Бедная мамочка, чудесная мамочка, возится с больными детишками… но Кейт отгоняла от себя эти мысли. Не хватало еще взывать о сочувствии к шестилетнему ребенку.

– А почему их на каникулы не отпускают? – задумчиво спросил Тайг, глотая овсянку. Мысли Кейт вновь вернулись к Тому.

– Что?

– Почему их на каникулы не отпускают?

– Не отпускают, и всё. Можешь после школы пригласить домой Джо. Тилли будет вас ждать. – Но Тайг и так это знал. – Можете зайти на ранчо Адамса, посмотреть на новых лошадей. Хочешь?

– Не-а.

– Не-а? – Кейт удивленно взглянула на сына. Он с равнодушным видом доедал овсянку, но она заметила озорные огоньки в его глазах. Он что-то задумал. – Что у тебя такое? Другие планы?

– Нет, нет. – Он чересчур энергично замотал головой, и на щеках зарделся румянец.

– Так! Веди себя хорошо, не шали, не обижай Тилли. – У Тилли был номер «Дома на лугу», и она могла в любой момент позвонить, но Кейт все равно волновалась. – Не делай глупостей и гадостей. Ты меня понял? – Ее голос был строгим, и Тайг решил не спорить.

– Да, мамочка, – сказал он так серьезно, будто ему было не шесть лет, а тысяча.

Внезапно раздался гудок машины, Кейт увидела желтый джип, и от спокойствия Тайга не осталось и следа.

– Она приехала!

– Ну, иди, встречай. Увидимся вечером!

Он положил ложку, сцапал последний тост, нацепил ковбойскую шляпу, схватил со стола книгу, помахал на прощание Кейт, пославшей ему воздушный поцелуй, и был таков. Она отхлебнула кофе и задумалась: что же собрался устроить Тайг? Но, что бы он ни замышлял, Тилли с ним справится. Эта пожилая, крупная женщина с большим сердцем воспитала пятерых сыновей и дочь, так что глупостей Тайга терпеть не стала бы. Давным-давно вдова, она управляла ранчо, пока оно не перешло к старшему сыну, а сама она не решила нянчить чужих детей. Тайга она знала с рождения. Суровая, но обладавшая отличным чувством юмора, она отлично ладила с ним. Это была настоящая крестьянка, не то что Кейт. От этой разницы никуда не деться. Кейт была больше писательницей, чем домохозяйкой, она любила деревню, но мало что знала о настоящей деревенской жизни.

Прежде чем уйти, взяв куртку и сумку, она огляделась – удостовериться, не забыла ли чего. В это утро у нее было странное предчувствие, что лучше бы не ездить. Но она давно уже привыкла не обращать внимания на эти предчувствия. Просто собиралась и шла. На Тилли можно было положиться без сомнений. Натянув курточку, Кейт взглянула на свои брюки – все еще красивые, хотя купила она их восемь лет назад, после того как продемонстрировала на модном показе. Габардиновые, нежного карамельного цвета, они хорошо сидели на ней. Твидовую курточку она тоже приобрела давным-давно, для поездок верхом. Новым был только бледно-голубой свитер, купленный в городе. Она снова улыбнулась, вспомнив слова Тайга. Да, она старалась быть красивой для Тома. Но, может быть, для Тайга тоже нужно постараться? Хотя это глупо. Ему всего шесть – что он понимает? Или понимает? Мысль о том, как она наряжается, чтобы понравиться шестилетнему мальчику, немало повеселила Кейт.

Всю дорогу в Кармель она не думала ни о чем, действовала на автопилоте, и день прошел как обычно. Дорога, давно уже привычная, все так же выматывала, Том был вялым и безразличным, погода – туманной, даже обед – таким же, как всегда. Порой дни, проведенные с Томом, становились яркими воспоминаниями, прекрасными, как драгоценные камни, которые радужно переливались всеми гранями. Случались и другие дни – мрачные, холодные, с привкусом пепла. А иногда они не приносили вообще ничего. Сегодняшний день был как раз таким. У нее не было никаких чувств – только усталость. Ей не терпелось поскорее добраться до маленького домика, затерянного среди холмов, вернуться к Тайгу и глупому бассет-хаунду с грустными глазами, который давно уже стал членом семьи. Она весь день скучала по ним. Может быть, ей и впрямь следовало остаться дома. Спидометр перевалил за девяносто миль в час. Такое случалось нередко, но попалась она всего два раза за шесть лет. Только скорость помогала скрасить скучную дорогу. Порой муки совести и чувство ответственности за Тайга заставляли Кейт замедлить ход, но не слишком. Восемьдесят пять миль в час – еще куда ни шло. Пятьдесят пять – невыносимо.

Около пяти часов она наконец свернула на дорогу, ведущую к дому. Что за предчувствие мучило ее весь день? Машина зашуршала колесами по гравию. Кейт осмотрелась, ища глазами собаку и Тайга. Наконец она увидела сына, с облегчением улыбнулась и притормозила. Он был прекрасен, здоров и весь перепачкан – разве стоило беспокоиться? Что с ней сегодня такое? Она сто раз уезжала из дома, и вдруг неведомая тревога. Разве могла случиться катастрофа, с которой не справилась бы Тилли?

Нянечка, однако, перепачкалась не меньше Тайга, да и Берту явно требовалась ванна. Все трое были с ног до головы покрыты грязью. Грязью были перемазаны волосы Тайга, а на щеке Тилли красовался жирный грязный след, но вид у обоих был донельзя довольный. Тайг махал рукой и что-то громко кричал. Пора выбираться из машины. Пора снова работать мамой.

Увидев Тилли в рабочем комбинезоне, Кейт, как всегда по возвращении из Кармеля, тут же почувствовала себя чересчур нарядной. Взяв сумку, она вышла из машины. День с Томом закончился. Настал черед Тайга. Глубоко вдохнув свежий воздух деревни, Кейт наклонилась приласкать Берта, который радостно обнюхивал отвороты ее брюк.

– Ну, ребята, чем вы тут занимались?

– Сейчас увидишь, мама! Это так круто! Я сам! Я сам все сделал, а Тилли сделала ничего!

«Ничего не сделала», ну да черт с ним. Кейт слишком устала и слишком обрадовалась, увидев Тайга живым и здоровым, чтобы исправлять его речевые ошибки.

– Вот как? И что же ты такого сделал? – Она сжала его в объятиях, грязного, чумазого, и он изо всех сил старался вырваться.

– Пойдем, покажу!

– Может, я сначала тебя поцелую? – Но она уже и так его расцеловала и крепко-крепко прижала к себе, и он улыбался ей обезоруживающей улыбкой шестилетнего мальчика.

– А потом посмотришь?

– А потом посмотрю.

Еще раз ради приличия поцеловав Кейт, он изо всех сил потянул ее за руку.

– Подожди-ка, а что ты хочешь мне показать? Снова змей? Нет, Тилли, только не это… – Она умоляюще посмотрела на старушку. Тилли ничего не сказала. Она вообще была немногословной, тем более с особами своего пола; с Тайгом у нее находилось больше тем для разговора, чем с Кейт. Однако друг к другу женщины относились с теплотой и взаимным уважением. Тилли не понимала толком, чем занимается Кейт, сидя за пишущей машинкой, но опубликованная книга произвела на нее сильное впечатление. Книга была так себе, несерьезный романчик о жизни нью-йоркской богемы, но ее опубликовали, и это было уже кое-что. А через месяц выйдет еще одна книга. Может, Кейт станет знаменитой. А может, и нет. Главное, она – хорошая мать. И вдова, совсем как Тилли. Но все-таки что-то их разделяло, хотя Кейт не важничала, не задавалась, вела себя спокойно и просто. Трудно было объяснить, какой она была. Может быть, благородной. Так говорила мать Тилли. Она бы назвала Кейт благородной. Еще она была умной. Может быть, красивой, хотя и слишком худой. И в глазах ее читалась скрытая печаль. Тилли знала этот взгляд, она стала видеть его в зеркале, когда потеряла мужа. А потом – у Кейт. Она и теперь смотрела все так же печально, как в те времена, когда Тайг только появился на свет. Иногда Тилли думала – может быть, от книг ей еще больнее. Может быть, Кейт и пишет о своей боли. Кто знает…

Сейчас Тилли смотрела, как сын тянет Кейт за угол дома. Потом они остановились, он широко улыбнулся матери и крепко сжал ее руку. Он был еще совсем маленьким, хотя порой и казался настоящим мужчиной оттого, что Кейт разговаривала с ним как со взрослым. Хорошо, что она так его воспитывает. Тилли тоже так говорила с сыновьями после того, как умер их отец. Она вспоминала прошлое, а Тайг показывал Кейт маленький огород, который они с Тилли весь день копали к ее приезду.

– Мы сделали его для тебя. Половина грядок – цветы, половина – овощи. Тилли сказала, овощи нам нужны для салата. Перец там и всякое такое. А в следующий раз будем сажать зелень. Ты же любишь зелень? – Он засомневался в успехе этой идеи. Сажать зелень казалось ему занятием, достойным только девчонок. – Я бы тыквы посадил. А еще кокосы.

Кейт с улыбкой вновь поцеловала сына.

– Очень красивый огород, Тайг.

– Пока не очень. Но скоро будет. Мы каких только цветов не посадили! А семена купили на той неделе. Я их спрятал.

Так вот что значил этот хитрый взгляд! Вот что он задумал – разбить свой первый огород.

– Он сам все сделал, – сказала Тилли, похлопав мальчика по плечу. – Скоро будет гордиться, какой вырастет урожай.

– И помидоры тоже.

От избытка чувств Кейт чуть не расплакалась, а потом ей захотелось смеяться. Она весь день волновалась о нем, а он подарил ей целый огород. Как прекрасен этот мир! Не зря она так спешила сюда.

– Знаешь, что я тебе скажу, Тайг? Это самый прекрасный подарок в мире.

– Правда? А почему?

– Потому что ты сам его сделал. Потому что он живой. А еще – потому что мы будем смотреть, как он растет, и есть овощи, и любоваться цветами. Это замечательный подарок, солнышко.

– Да. – Он осмотрелся, гордый собой, и торжественно пожал руку Тилли. Обе женщины изо всех сил сдерживали смех, чтобы не испортить красоту момента. Внезапно Тилли посмотрела вверх, будто что-то вспомнила:

– Вам звонили.

Это, конечно, Фелисия. Кейт эта новость обрадовала, но не слишком заинтересовала.

– Из Нью-Йорка.

– Из Нью-Йорка?

Сердце Кейт подпрыгнуло, но лишь на секунду. Не может такого быть! Разве что из страховой компании, или еще что-нибудь в том же духе. Чудес не бывает. Она знала. После шести лет ожидания она это знала твердо.

– Просили перезвонить.

– Уже поздно.

Пять тридцать на западе значит – на востоке на три часа позже. Кейт не сильно расстроилась.

Тилли продолжила рассказ все в той же спокойной, неторопливой манере, свойственной деревенским жителям:

– Да, он так и сказал – может быть, поздно. Оставил номер, по которому можно позвонить в Лос-Анджелес.

Ее сердце вновь подпрыгнуло, на этот раз сильнее. Да что за глупости? Больше она не будет верить в невозможное. Так чему радоваться?

– Я там все записала.

– Пойду посмотрю. – Она снова взглянула на Тайга, улыбнулась и продолжала гораздо мягче: – Спасибо за огород. Он просто чудо, и вы тоже.

Она крепко прижала к себе сына, а потом они, держась за руки, пошли в дом. Берт мчался за ними так быстро, как только позволяли его коротенькие ножки.

– Хотите чашечку кофе, Тилли?

Пожилая женщина покачала головой:

– Пойду-ка я домой. Завтра на ужин придет Джейк с детьми, и надо кое-что сделать.

Она сильно преуменьшала. Детей у Джейка девять, стало быть, нужно накрыть стол на двенадцать персон. А если дети еще приведут своих вторых половинок? Они часто так делали, и Тилли на всякий случай готовилась ко всему.

Помахав Кейт и Тайгу на прощание, она уселась в автомобиль, а потом спросила, высунувшись из окна:

– Вы еще пойдете работать на этой неделе, Кейт?

Кейт чуть заметно нахмурилась. К чему этот вопрос? Ведь известно, что она всегда ездит к Тому дважды в неделю. Но, если честно, сегодня она задала себе тот же вопрос. Что-то ей не хотелось ехать второй раз.

– Можно, я завтра точно скажу?

На оплате услуг Тилли это никак не отразится. Раз в месяц Кейт выписывала ей чек, где было четко прописано – услуги няни дважды в неделю. Так было удобнее для обеих. Если вдруг вечером Кейт отправлялась в кино, она по дороге отвозила сына к Тилли. Та денег не брала – сидела с Тайгом просто так, будто с любимым внуком. Но подобное Кейт позволяла себе очень редко. Вечера она проводила за машинкой. К тому же после выходов в свет она начинала ужасно скучать по Тому. Лучше уж было никуда не выходить.

– Конечно, позвоните мне завтра или даже послезавтра, Кейт. Как вам будет удобно.

– Спасибо. – Кейт улыбнулась, помахала ей рукой и легонько подтолкнула Тайга к дому. Может, лучше и впрямь взять выходной? Не ездить к Тому? Она могла бы провести этот день с Тайгом. Посадить в огороде много разных овощей и цветов. Какая Тилли умница, что придумала завести огород. И почему Кейт самой это не пришло в голову?

– Что сегодня на обед? – Тайг развалился рядом с Бертом прямо на полу в кухне, разумеется, все вокруг перепачкав. Кейт скорчила гримасу.

– Пирожки с грязью, детка, если сейчас же не пойдешь мыться. На все про все – четырнадцать секунд. И Берта захвати.

– Но мама… я хочу посмотреть…

– Посмотри лучше, где у нас мыло. Я не шучу, мистер! – Она сделала энергичный жест в сторону ванной, и тут ей попалась на глаза записка Тилли. Звонок из Нью-Йорка, ну конечно! В Нью-Йорке располагался один из филиалов лос-анджелесской организации, продававшей книги Кейт. Все издательства находились в Нью-Йорке, поэтому агент Кейт переправлял туда ее произведения, а разбирались с ними уже там. Агенту из Лос-Анджелеса она была очень благодарна – он во всем ей помогал, и помогал бы еще больше, если бы книгу решили экранизировать. Мысль о фильме, снятом по ее роману, рассмешила Кейт – именно об этом мечтали все начинающие писатели, еще верившие в свою исключительность. Кейт давно переросла эти фантазии. Она была рада уже тому, что удастся продать книгу и раз в три года получать несчастные две тысячи долларов. От страховой суммы, которую выплатили Тому, осталось уже не так много.

Так вот – Кейт написала книгу и отправила агенту в Лос-Анджелес, чтобы тот переправил ее в Нью-Йорк. Через два месяца из Нью-Йорка сообщат, что помнят о Кейт и что продали книгу, но без особого успеха. Потом ей выпишут чек и дважды в год будут присылать отчет об авторских гонорарах. Не слишком многообещающе. На то, чтобы продать первую книгу, ушел год. Еще год, чтобы выяснить – второй роман ни к черту не годится и продавать его не будут. В прошлый раз «выразили надежду», но купили только через два года. Это было год назад. В следующем месяце книга должна выйти. Все это было достаточно своевременно – обычно издатели два или три года рассматривают произведение, прежде чем опубликовать. Ей даже выплатили аванс в три тысячи долларов, ну и замечательно. Мечтать о большем она не станет. Тираж в пять тысяч экземпляров, один из которых она сможет купить в местном книжном магазине, если, конечно, найдет время туда сходить. А еще через год книгу снимут с продажи. Никто и не заметит, как не заметят выхода. Но, во всяком случае, Кейт написала эту книгу и была ею довольна. Она волновалась, думая о том, как роман появится в свободной продаже. Тема была слишком личной. Иногда она даже надеялась, что книгу не опубликуют. А вдруг кто-то узнает в героине саму Кейт? Но вряд ли. Издателей не интересует биография никому не известных авторов. Кто такая Кейтлин Харпер? Да никто. Значит, и бояться нечего. Новый роман по большей части был о профессиональном футболе и том давлении, которое оказывают на футболистов, а также на их жен. Ей стало легче, когда она написала эту книгу. Она помогла избавиться от призраков прошлого. Еще в романе было много о Томе, не сломленном, а сильном и мужественном, которого она любила когда-то.

– Мам, а обед уже готов?

Голос Тайга прервал ее размышления. Она уже пять минут стояла у телефона, думала о книге и строила предположения – чего же от нее хотят? Вдруг что-то пошло не так? Вдруг отсрочка, в этом месяце книга не выйдет и придется ждать еще целый год? Ну и ладно. Во всяком случае, ей выплатили аванс. И уже пришла идея нового романа. И вообще, реальность в лице чумазого Тайга и грязного кухонного пола была важнее. Кому вообще интересно, что она – писатель? Разве только ей самой.

– Нет, я еще не готовила.

– Но я хочу есть. – Он захныкал. Бедный грязный малыш. Он целый день работал, и теперь усталость дала о себе знать. Да ведь и она устала не меньше.

– Тайг. – Она выдохнула его имя. – Иди мойся, а потом я тебя накормлю. Мне нужно позвонить.

– Кому? – Из ребенка он начинал превращаться в зверя. Но ведь ему всего шесть! Иногда Кейт приходилось напоминать себе об этом.

– По работе. Иди в ванную, солнышко. Будь умницей.

– Ну ладно. – Ворча, он поплелся в ванную. Берт отправился следом, кусая его за пятки. – Но я хочу есть!

– Я знаю. Я тоже!

Черт возьми, нельзя же срываться на ребенке! Без двадцати шесть. Она набрала номер филиала в Лос-Анджелесе, не надеясь, что кто-то подойдет. Если нет – она утром позвонит в Нью-Йорк. Но, к ее удивлению, ответили сразу, и секретарь соединил ее со Стюартом Вайнбергом, с которым она обычно имела дело. Они ни разу не видели друг друга, но сдружились, общаясь много лет по телефону.