Читать книгу Интоксикация - Даниил Львович Горбунов - Страница 10

Они

С появлением Юли Климка на наших встречах стал совсем редким гостем. А когда всё же приходил, то либо притаскивал её с собой, либо рядом с ним всё равно незримо ощущалось её присутствие. Даже в баре он вспоминал её и при малейшем звуке хватал телефон. Ещё без Савы собирались мы как-то с Вавой втроём, Климка все уши прожужжал нам о Юле. В прямом смысле слова, это было именно жужжание непонятно про что. Сути я уловить не мог, но от его речи у меня создалось ощущение, будто к пиву подали несвежую воблу.

Если к нам они приходили вдвоём, Юля занимала всё Климкино внимание. Бесконечно жалась к нему и сидела с унылым-преунылым лицом, словно вокруг неё не лучшие друзья весело болтали о том, о сём, а совещались средневековые палачи: четвертовать её или повесить? Эту аллегорию я не постеснялся озвучить вслух, но Юля не засмеялась моей шутке, а наоборот сказала: «Ага!». Окружающих она не называла иначе как «людишки»,  а любимая поговорка её была «жизнь – дерьмо». На вопрос, зачем она к нам ходит, Климка отвечал: «Ей одной ещё хуже».

– Она всегда такая? – поинтересовался я после того, как он первый раз к нам её привёл.

– Почти, – сказал Климка, – Она другая только со мной.

– Какая другая? – переспросил я, – Добрая, весёлая, общительная, с… э-э… хорошим настроением?

А Климка опять ответил:

– Почти.

Вскоре они начали ссориться. Динамика их отношений ясно просматривалась через социальную сеть: сопливо-приторные статусы сменялись карамельно-депрессивными строчками из песен хайповых рок-групп. Пару раз удалялись страницы с последующим восстановлением.

Иногда после конфликтов Климка прибегал ко мне ночевать (это как надо парня довести, чтобы он из своего собственного дома сбежал?!) Жаловался мне на Юлю, просил совета… Чего он от меня хотел – я в его жалобах не мог уловить конкретики. И всё время хотелось то ли выпить отварной воды, то ли предложить Климке хотя бы прополоскать рот. Я не мог ему прямо сказать в лицо: «Брось её!» – это бесполезно, Климка бы только отмахнулся. Он не за этим ко мне пришёл, он хотел услышать другое. И я говорил ему то, что он хотел услышать, шаблонную чушь: «Вы счастливы друг с другом! Она без тебя не может, а ты без неё…» – тьфу! Тошнит аж, как вспомню, какой бред нёс, а Климка за этот бред меня искренне благодарил. В его поведении я узнавал себя лет в 15-16, и всё же не мог его не осуждать: что простительно малолетнему школяру, то недостойно молодого человека студенческого возраста.

Возникла необычная ситуация, когда я пошёл за советом к деду. Дед сказал: «Лучше держаться подальше от таких людей, которые упиваются хронической депрессией». И добавил очень странную вещь: «В таких случаях ходят в церковь». Последнее замечание я списал на болезнь – дед уже прихварывал – и разговор закончился.

В чём причина такой Юлиной позиции – по жизни пренебрежения к жизни – я не знаю и знать не хочу. Мне больно от того, что Климка подцепил от неё такую же депрессивность и безграничную мизантропию. Уж лучше бы она гонореей его заразила или сифилисом – это, по крайней мере, лечится.

Такими словами я о Юле рассказал Саве, когда он вернулся из армии. Он  так хохотал, что поперхнулся пивом и побежал в туалет. Мы с ребятами не одобряли Климкиного выбора, но ему этого никогда не высказывали. Наша позиция сводилась к одному и тому же штампу: «Это ваше личное дело».