Читать книгу Навсегда моя - Дарья Белова - Страница 4

В комнате полумрак. Только еще с Нового года на карнизе цветные огоньки горят. Взглядом цепляюсь за красный, который сменяется желтым, затем зеленым, и они быстро-быстро начинают мигать.

Три дня прошло с того вечера. Телефон я включаю исключительно в одно время, в шесть часов, чтобы пообщаться с Санькой, узнать последние новости и тут же выключаю.

Наутро после случившегося Ваня заваливал меня звонками. Пришлось отключить, как только вернулась домой.

Зачем звонит? Почему? Что нового мне хочет сказать?

Мне и хочется его выслушать, но, блин, так страшно.

В груди постоянно колет, сердце, не прекращая, болит.

– Я думал, ты спишь, – после коротких стуков папа заглядывает ко мне в комнату.

Он скептически осматривает мои владения и садится на край кровати.

– Так время-то еще?

– Время девять. Мама девчонок уже укладывает.

Судорожно хватаюсь за телефон, который, конечно же, выключен. И Сашке не позвонила. Может, меня вырубило?

Последние ночи очень плохо сплю, сны дурные снятся, я и просыпаюсь. Потом ворочаюсь полночи, пока меня не накрывает сонным маревом.

– Прости, я просто плохо себя чувствую.

– Обидел кто? – его тон меняется. Становится жестким и ледяным.

– Со мной все в порядке.

Рассказывать папе о случившемся как-то неправильно. Ну серьезно? Нисколько не сомневаюсь, что он меня защитит, но я как бы взрослая уже. Да-да.

Это не тот случай, когда меня в детском саду мальчик укусил, а папа вывел отца этого мальчика “на разговор”.

– Иван? Признайся уже.

– Нет, – тяну с ответом и отворачиваюсь.

В груди знакомо тянет, будто на ужин я целую тарелку кирпичей съела.

Ужин… Вот блин, совсем забыла про него.

– Уши ему надеру, если обидит.

Усмехаюсь. Папа может.

– Все в порядке, пап. Правда.

Он вздыхает так тяжело, что не выдерживаю и обнимаю его за плечи крепко-крепко.

– И если хочешь знать мое мнение…

– А я его знаю, – перебиваю.

– Если хочешь знать мое мнение, – упрямо повторяет.

Олег не мой родной отец, и я это знаю. Но для меня он настоящий папа. И иногда кажется, что мама могла что-то напутать, потому что такого сходства, как у нас с ним, я еще никогда не встречала. Мы очень похожи и внешне, и внутренне. Ну, насколько могу судить.

– Ванька хороший парень. Но не для тебя.

Закатываю глаза и цокаю языком. Снова волна наставлений. Каждое слово я знаю наизусть, а папа – каждый мой ответ. Но мы упорно день за днем все это повторяем.

– Он еще не дорос.

– Он еще не дорос.

Говорим одновременно. Папа прищуривается, я прикусываю внутреннюю сторону щеки, стараясь подавить улыбку. Или смешок.

– Спускайся, поешь. Ты же так и не вышла из комнаты на ужин, – чуть смягчаясь, говорит.

А я снова обнимаю. И сейчас так хорошо становится, спокойно.

Что я в самом деле раскисла? Мой парень просто мне изменил, предпочел не ждать меня, а найти себе другую.

Это жизнь. Никто не умер, все живы.

Сейчас закончатся каникулы, начнется второй семестр в Академии. Все вернется в прежнее русло. Но с некоторыми изменениями.

Отныне я свободная девушка.

Мама уже уложила девчонок и разогревает мне ужин. Коротко улыбается, руками держится за край столешницы, словно сильно утомилась. Папа замечает все, обнимает ее со спины и тихо просит присесть.

Такие они классные сейчас. Домашние, уютные. Любят друг друга. Я хочу, чтобы у меня тоже был мужчина, который вот так вот бережно будет ко мне относиться. Чтобы любил меня сильно-сильно, до потери пульса.

Накидываюсь на еду, будто век не ела. Оказывается, когда страдаешь, забываешь вовремя поесть. Я же первый раз с этим столкнулась.

– Вкусно? – мама бросает взгляд на тарелку с макаронами и курицей, бледнеет на глазах. Или зеленеет.

– Очень, – отвечаю с набитым ртом. Мама рот зажимает.

Зависаю на мгновение с непрожеванным филе во рту, рот открываю.

Да ну на фиг?

– Ты… ты беременна?

Курица застревает где-то в горле. Уставилась на своих родителей. То на одного смотрю, то на другого. На кухне тишина.

– Говорят, сейчас многодетным какие-то скидки полагаются. Ты же уже вымахала! – отдупляется папа. Но его вообще сложно смутить.

– Ну вы даете. У вас же есть я, сестра моя, еще сестра…

Смешно, ей-богу.

– Ты не рада? – мама спрашивает настороженно.

Курица все-таки падает в желудок, я растягиваю губы в улыбке. Ну как потом рассказывать о своих переживаниях, когда у них вон что намечается? Им сейчас так хорошо, что портить им настроение…

Справлюсь.

– Рада, конечно, рада, мамуль.

В комнату возвращаюсь в каком-то странном состоянии. Дома все хорошо, вот, скоро нас станет еще больше, но на душе серо и тоскливо. Как ноябрь, который я терпеть не могу.

Включаю телефон, и на меня сыплются пропущенные сообщения и звонки. Обсыпает с ног до головы как конфеты из пиньяты. Сладости люблю, а вот то, что творится сейчас с моим телефоном нет.

Саня, Ваня, снова Шурка, пять раз Ваня – не унимается никак, – Костя… Один раз звонил.

Мы с ним последнее время редко общаемся, если наше “привет” и “как дела” можно назвать общением. Еще два года назад мы были ближе. Пили воду из одной бутылки, покупали упаковку жвачки на двоих, обсуждали российский кинематограф.

Думаю набрать его, узнать, может, случилось что… Хотя он же близкий друг Вани. А если тот подговорил его мне позвонить? Или хуже, сам звонил с номера Костика.

Саня опережает и звонит мне первой.

– Солнце, солнце, я звезда. Ответьте, как слышно меня? Прием.

– Шурка?! – прыскаю в трубку.

– Ну что? Забыла, что в шесть часов вечера у нас плановое заседание?

– Прости, уснула, – с ногами залезаю на кровать и откидываюсь на подушки.

Их у меня тьма. Как приятно лежать, а вокруг тебя столько мягких подушек.

Ване тоже нравилось…

– Аленка, в пятницу у мажорика тусовка старшекурсников. Они решили затусить перед экзаменами и дипломом.

Мажорик это тайная для всех, но явная для меня безответная любовь Саньки. Парня зовут Слава, он очень крутой на потоке, у него офигенная тачка и стильная прическа. По словам Шурки, он отпад. А еще неприлично богат. Точнее, его родители.

Мы всегда ходили на такие тусовки вместе с Ваней. А теперь я вроде как лишняя там.

Мозг отчаянно начинает вырабатывать мысли и соображения, которые выплевывает как банкомат деньги. То и дело закусываю уже порядком истерзанную нижнюю губу. Нервничаю.

Ваня будет там? С этой Анютой?

Ревность глушит и слепит. Но вместе с тем боль не отпускает. Только сильнее стягивает пространство за ребрами.

– Пойдем? – не унимается Саня.

Зажмуриваюсь, перевожу дыхание, а оно сейчас участилось и приходить в норму не собирается. В горле сгусток из воздуха, застрял сильнее курицы за ужином.

– Давай, – наконец, говорю.

Пусть Ванечка увидит, что мне и без него хорошо.