Читать книгу Я и моё чудовище - Дарья Доцук - Страница 5

Небо уже порядочно посерело, слышно даже, как ворчливо гудит на чердаке ветер, словно его закрыли там, как непослушного мальчишку. Волны накатывают с удвоенной силой, а дождь всё никак не начнётся. На террасе я взялась за ручку стеклянной двери, чтобы выйти к родителям и Маркуше, – все трое обнаружились на лужайке, но застыла на месте. Что-то не так. Как будто передо мной возвели дополнительную дверь и не оставили ключа, чтобы её отпереть.

Я не слышала, о чём они говорили, да в этом и не было никакой нужды. Несложно догадаться – ссорятся не на шутку. Угрюмая мама на деревянном раскладном стуле, нависший над ней папа с её мобильником в руке. А Маркуша, неуклюжий как цыплёнок, носится вокруг них, изображая самолётик. По глазам видно, что довольный. Сосредоточенно летает, старается, ждёт, когда родители заметят и похвалят.

Папа всё трясёт телефоном у мамы перед лицом, а она смотрит с вызовом и лишь изредка кивает или что-то восклицает. Хорошо, что есть стеклянная дверь и та, вторая, сквозь которую мне ни за что не пройти и ничего не услышать.

– Может, надо Маркушу забрать?

Я вздрогнула и резко обернулась: это незаметно подкралась Маркушина няня, Наташа. По-моему, её потому и взяли, что она ходит на цыпочках, будто её и вовсе нет в доме, или нарочно прячется от нас целый день. Зато у неё всегда добрый сочувствующий взгляд. Так она смотрит на всех. На бездомного котёнка, на Маркушу, когда тот хочет подобрать в парке червяка, а нельзя, на бабушку, когда она пытается доказать маме, что вода из банок с серебряными ложками лучше, чем из фильтра, и на меня, когда родители смеются, что если бы в море обитало чудовище, его бы давно отловили.

– Зачем? – спросила я. Всё ведь нормально. Сейчас они помирятся. Дался папе этот телефон! Почему он никак не перестанет размахивать им, как каким-нибудь пистолетом? И потом, мы не можем забрать Маркушу, тут сама собой выросла невидимая дверь.

– Мне неудобно. Лучше ты его приведи, а то скажут, что я подслушиваю, – прошептала Наташа, чуть подтолкнув меня вперёд. Она очень боится потерять работу, потому что любит Маркушу, как своего. Всех бы червяков для него собрала, если бы мама позволила.

– Тёть Наташ… – начала я, но не успела закончить.

Неожиданно папа с размаху шарахнул телефон на траву, наступил на него и принялся топтать и давить, как таракана. Телефон оказался крепким, и папе понадобилось не меньше минуты, чтобы превратить его в пластиковую лепёшку.

Маркуша остолбенел. Будто у его самолётика отказали двигатели. Мама вскочила со стула, прокричала что-то папе чуть ли не в самое ухо, взяла Маркушу на руки и решительно двинулась к нам. Наташа поспешила скрыться с места преступления, и уже через две секунды из кухни донеслось её нарочито громкое: «Алла Иванна, давайте чаю попьём!». Бегство было и моим первым порывом, но я хотела увидеть всё до конца, понять, когда мои родители успели превратиться в незнакомую вздорную парочку.

Мама рванула на себя дверь и строго уставилась на меня. Не будь я такая бледная, непременно покраснела бы с ног до головы. У Маркуши дрожали губки, а голубые глазки увеличивались в размерах. Маму трясло – аж кольца на тонких пальцах стучали друг о друга. «Одно из них – обручальное, которое она больше не будет носить», – некстати подумалось мне, и я на секунду зажмурилась, чтобы прогнать эту мысль. Мало ли у кого как ругаются родители, у некоторых даже дерутся, и ничего, не разводятся. К тому же мама не устаёт повторять, что дурные мысли имеют обыкновение материализовываться. Но разве я виновата, что дурные мысли всегда лезут вперёд хороших?

– Где Наташа? – будничным тоном поинтересовалась мама. Я завидую её умению игнорировать всё плохое и никогда об этом не упоминать, вроде как в приличных семьях это не принято.

– На кухне, с бабушкой чай пьёт, – как у доски отрапортовала я. Почему-то показалось, что мама накажет Наташу, если узнает, что та подглядела, как папа раскрошил телефон.

– Мы тоже чаю хотим, да, Маркуш? – улыбнулась мама, качая Маркушу. – С пирогом и с печеньем, и с вареньем. И Леру пригласим, да? Скажи: Лера, пойдём чай пить!

Маркуша просветлел, моторчики самолётика закрутились вновь. Он слабо ухватил меня за рукав:

– Падём! Цяй пить!

– Пойдём, – сказала я.

Может, у нас и вправду ничего не случилось. Мама с Маркушей «полетели» на кухню, и я послушно побрела следом. Не надо оборачиваться и смотреть, как папа всё ещё бьёт подошвой телефон, пытаясь вдавить его в землю.

За чаем никто не поднимал тему ссоры. Мама нянчила Маркушу, а Наташа негодовала, что он где-то подцепил слово «тупо». Ну-ну, интересно, где?

– Представляете, Евгения Пална, я ему говорю: «Маркушенька, пойдём гулять!», а он мне: «Тупо!»

– Тупо, – радостно подтвердил братец и рассмеялся.

Я тоже не удержалась, да и мама с бабушкой усмехнулись. Но Наташа сделала такое обиженное лицо, что мы сразу притихли.

– Зачем ты опять повторяешь это плохое слово? – простонала Наташа.

– Аптяп! – кивнул Маркуша, но почувствовал необходимость завладеть мамиными очками и сосредоточился на этом занятии.

– Приличные мальчики так не разговаривают. И не трогай, пожалуйста, мамины очки! – в шутку поддержала Наташу мама.

– Да он даже не знает, что это значит, – прыснула я.

– Всё-ё-о зна-ает, – довольно проурчал Маркуша, и все расхохотались в голос. Даже Наташа позволила себе едва заметную улыбку.

Когда Маркушу только привезли из роддома, он мне не слишком понравился. У него была почти прозрачная кожа, и сквозь неё просвечивали голубые венки. А потом он стал набирать вес так быстро, словно его кормили сплошными бургерами с картошкой фри, и уже через месяц превратился в забавного щекастого толстяка. Всё, что он умел, так это сжимать кулачки, как какой-нибудь краб. Что ему ни дай – всё хватает. Я развлекалась тем, что клала рядом с ним погремушку, и он отчаянно к ней тянулся, аж гудел от напряжения. Правда, никак не мог догадаться, что нужно перевернуться на бок, чтобы достать. Потом прибегала Наташа и выговаривала мне что-нибудь вроде: «Как можно так издеваться над малышом! Отдай ему погремушку!» Я, конечно, отдавала, но мы с Маркушей оба знали, что это такая весёлая игра, а Наташа просто нудит. К тому же однажды он всё-таки научился переворачиваться. И всё благодаря мне! А то так бы и лежал до сих пор на спине и кроме потолка ничего не видел.

Ещё у Маркуши целый год прямо на макушке была дырка, затянутая кожей. Совершенно жуткая вещь! Если потрогать и чуть-чуть нажать, кажется, что внутри пусто. Хотя, разумеется, там у него мозг. Впрочем, он об этом ещё не знал. Когда дырка заросла, я сказала Маркуше, что теперь мы не сможем выяснить наверняка, есть ли у него всё-таки мозг или нет. Маркуша стал щупать голову и в конце концов разревелся. Ох и влетело мне от Наташи! Но потом я исправилась и научила его, что если в голове хрустит, когда жуёшь, значит там мозг! Я вообще очень ответственная сестра!

В коридоре тенью промелькнул папа. Даже не остановился узнать, чего это мы хохочем. Теперь-то ему не до смеха. Дважды пропищала сигнализация его машины, и он куда-то уехал.

Мама с бабушкой погрустнели. Наташа схватила Маркушу и, сюсюкая с ним, что есть мочи, собралась уходить. Она с намёком тронула меня за плечо, мол, мне тоже следует испариться вместе с ними.

Мама заметила этот жест и сказала Наташе:

– Идите, идите. Лера нам не мешает.

Мы остались втроём. И сразу вспомнилась сегодняшняя ссора. От неё уже никуда не деться. Даже если очень постараться подумать о чём-нибудь другом. Бабушка протяжно вздохнула и включила чайник. Внутри у чайника зашипела вода. У меня внутри тоже как будто что-то зашипело. Сильно закружилась голова, и всё на пару секунд стало нереальным.

Наконец в небе громыхнуло и об окна разбились первые капли дождя. Мне резко полегчало, как будто невидимый врач вколол какое-то лекарство мгновенного действия. Для меня нет ничего уютнее и спокойнее летнего ливня. Кажется, он способен умыть всё на свете, пропитать воздух сладкой свежестью. С дождём всякий раз начинается новая жизнь.

Я представила папу. Он сейчас несётся по шоссе и злится, может, даже вслух. Бешено ходят туда-сюда «дворники» на лобовом стекле. Папа врубил радио на полную громкость и слушает новости, чтобы хоть немного отвлечься. Или наоборот, едет в полной тишине и орёт на других водителей. Я послала ему телепатический сигнал, чтобы на выезде из города он передумал, развернулся на парковке супермаркета и переждал бурю дома, а не где-нибудь на трассе. Впрочем, дома, судя по всему, разыгралась буря похлеще, чем на улице. И папа спасается именно от неё, от этой домашней бури. Наверное, даже не замечает дождя.