Читать книгу Цугцванг. Два королевства - Дарья Фиалкова - Страница 2

Думать, что все закончено с уходом короля было искренне глупо с его стороны.

Когда Хаука вывели и связали за спиной руки, маркиз окатил его испепеляющим взглядом. И без слов становилось понятно, что он ему не благоволил и был готов, как Сибилла – загнать в него тысячу стрел разом.

– Вы хотя бы понимаете, какую честь оказал вам король? – прошипел он, когда Хаука доставили в его новую спальню.

Кровать, сундук и стол со стулом у окна. Никаких гобеленов, картин или позолоченных люстр – просто и аскетично. На толстой дубовой двери с внешней стороны находился засов, а с внутренней замок, но вряд ли кто-то дал бы ему ключ.

– Честь? – уточнил Хаук, оглядываясь.

– Честь остаться при дворе, еще и пройти обучение! – Когда маркиз злился, его мимика выдавала истинный возраст.

– Я не гость, а пленник в этом замке. И по своей воле не стал бы добиваться от короля никаких почестей.

– Если бы вы были пленником, вас бы отправили в темницу кормить крыс. Запомните это, и не окажитесь там, – маркиз раздражено взмахнул рукой, украшенной веером рюш. – Каждый год больше десяти дюжин юных альф, сыновей самых родовитых иосмерийских семей, посылают ко двору, и лишь половина из них имеет возможность служить королю после прохождения обучения! Это огромная честь!

Хаук фыркнул.

– Хотите сказать омеги сами отдают своих сыновей, чтобы они валялись у ног короля и дразнили его шаловливыми ручонками?! Как какие-то шлюхи?

Маркиз дал ему крепкую пощечину.

– Не смейте чернить других, посмотрите на себя! В вас течет иосмерийская кровь, а вы… Выглядите, как варвар! Ваш рост, эти вульгарные груды мышц и запах! Неприлично так разить во все стороны в присутствии цивилизованного общества, есть же специальные лосьоны и крема… – Маркиз, казалось, еще немного и взорвется от возмущения. – Мы ведь не дикари какие-то!

Хаук никогда и не думал, что кто-то будет скрадывать природный запах собственного тела. Но, видимо, при дворе для этого имелись свои предписания.

– Вы развяжете мне руки? – с надеждой спросил Хаук.

На что маркиз только отмахнулся и вышел из комнаты, но надолго его в одиночестве не оставили. Пришел слуга с набором для стрижки и пригласил его сесть на стул. Хаук не стал возражать, в конце концов, волосы постоянно лезли в глаза, а него даже не было в распоряжении рук, чтобы убрать их за уши.

Слуга выполнял свою работу молча, не задавая вопросов и не отвечая на них. Когда он закончил, то приставил к лицу маленькое зеркальце полюбоваться на результат. Ему выбрили виски и затылок, оголив старый шрам, когда кинжалом Риг едва не отсек Хауку ухо. Это был постановочный бой, но оружие у них было настоящее.

Отец тогда пришел в восторг от лихого проворства своего наследника и мягко пожурил младшего сына за невнимательность. Лишь они оба знали, что Риг сделал это нарочно. «Никто бы и не заметил, что у тебя нет уха, братец, – шутил Риг потом, а затем в очередной раз прошелся по его росту: – Мало кто может быть с тобой на уровне!»

Хаук никогда не придавал значение таким мелочам, как модная стрижка или красивая одежда, главное удобство. В тхиенских обучающих лагерях воины Гудреда Адельстайна стригли друг друга ножом. О каком тщеславии вообще могла идти речь? Они скопом купались в ручье, а не в приготовленной слугами ванне и варили кашу на костре, добавляя в нее только то мясо, что поймали и ошкурили сами. Дородный Гудред вырвал бы себе клок волос из бороды и зашелся хохотом, услышав о лосьонах и специальных кремах для альф.

Маркиз же недовольно поджал губы, увидев эту отметину, когда явился вечером с охраной и канделябром, хоть немного разгоняющим сумрак.

– Вынужден признать, даже стрижка не избавила вас от тхиенского налета.

Хаук взглянул на охранниц, но они практически не обращали на него внимания. Не было разглядываний или какого-то излишнего интереса, лица у них напоминали камень. Настоящие иосмерийки.

– Эта комната теперь моя камера? – спросил он.

– У всех альф, размещенных в замке, схожие покои, вам что-то не нравится? – Маркиз был сама невозмутимость, подошел, срезал веревку с давно онемевших рук, а затем приказал: – Разденьтесь.

Хауку показалось, что он ослышался. Охранницы тоже и бровью не повели.

– Что?

– Я сказал: разденьтесь, Арнбранд.

Хаук не спешил выполнять приказ.

– Разве вы еще что-то не видели, маркиз? – пошутил он, растирая запястья.

– Ваше Сиятельство…

– Что?

– Я ранее говорил, как предпочитаю, чтобы ко мне обращались. Ваше Сиятельство.

– Простите, Ваше Сиятельство, зачем мне раздеваться?

Маркиз подошел к постели и присел на край, соединив ладони в районе живота. Он казался крайне спокойным и умиротворенным.

– Потому, Арнбранд, что я так вам приказал. Выполняйте.

– Нет, – отчеканил Хаук, скрещивая руки на груди. – Не вижу резона, зачем мне в присутствии вас или этих бестий скидывать штаны. Разве что кто-то из них тоже захочет мне показать нечто интересное?

Женщины пропустили оскорбление мимо ушей.

– Вопиющая дерзость, – подытожил маркиз, а затем вскинул руку и щелкнул пальцами, как это уже было ранее.

Охранницы достали мечи в мгновение ока и окружили его.

– Я вас не боюсь, – сообщил Хаук, открыто гладя на них. – Если бы я хотел жить пресмыкаясь, как все вы, я бы выполнял ваши дурацкие приказы. Но мне это не нужно. Можете меня убить.

– В память об вашем родителе, принце Валентине, я бы просил, не вынуждать меня принимать против вас весомые меры.

– К чему все эти разговоры? Я не буду вам подчиняться, маркиз. Я не буду подчинятся вашему королю. Я сам по себе на этой земле.

– Что же, тогда мне придется донести королю, что вы наплевали на договор, касаемый ваших воинов. И все закончится тем, что вас будут сечь, пока вы не потеряете сознание, а затем поместят в одно устройство… «Каратель варваров», может вы слышали о нем?

– Вы не посмеете!

– Вы будете достаточно инертны и измучены, чтобы мы смогли вас засунуть в устройство и пристегнуть все ремни. Но вряд ли будете довольны потом…

Хаук знал об этом устройстве. Это была импровизированная клетка из тонких прутьев, изогнутая по форме коленопреклоненного альфы, особое внимание в которой отдавалось фиксации головы наказуемого, строго напротив изощренно выполненной капы, предназначенной для того, чтобы челюсти невозможно было сомкнуть. Каратели находились в обычных городских борделях, где за пару медяков его услугами мог воспользоваться любой желающий. Глотать в таком положении оказывалось крайне сложно, поэтому не редки были случаи удушения чужой спермой.

Не самая приятная смерть. Даже рассказы о подобном наказании навевали ужас и Хаук почувствовал, как его прошиб холодный пот.

– Сделайте то, что я вас прошу, Арнбранд, да и дело с концом… – мягко попросил маркиз. – Мы ведь должны быть в одной команде?

Чертовы иосмерийцы! И это их – альф – они зовут жестокими животными и варварами? Если не силой, они добивались своего изощренным шантажом и Хаук уже не понимал, как далеко они смогут зайти в этой игре на подчинение. Заставят его лечь и выпятить задницу, чтобы маркиз Орно порезвился с ним? Никогда подобному не бывать!

Хаук начал агрессивно скидывать с себя одежду, когда охранницы сделали шаг назад. Зачем беспокоиться о ее целостности? Сначала на пол полетел сюртук, после рубашка, затем туфли, отскакивая в разные стороны, бриджи и чулки, пока не предстал перед ними в одном белье.

– Снимайте все, – уточнил маркиз. – До единой нитки.

– Надеюсь, вы не думаете, Ваше… Сиятельство, что я покорно лягу и дам себя поиметь? – сквозь зубы прорычал Хаук, стягивая белье.

– О, нет, Арнбранд, вы все не верно понимаете. Никто, а в особенности я, в трезвом уме и не взглянул бы на вас в том самом смысле… Как думаете, почему мы предпочитаем скопить и продавать пленников назад в Тхиен? Первая причина в том, что мы не привыкли к принуждению партнера к соитию, ну, а вторая и не менее важная упирается в то, что тхиенские альфы попросту для нас не привлекательны, – сообщил маркиз, разглядывая его словно скакуна на торгах. – Ох, если бы вы знали каких породистых иосмерийских альф поставляют к нашему двору! Они сами желают служить ради удовольствия омег.

– Альф вроде Антуана? – не удержался Хаук. Перед глазами все еще стояло его униженное просящее ласки лицо.

– Наш король – омега трезвого ума и его фавориты несколько скучают по его ласке. Антуан – старший сын графа Акведука, самый расторопный мой ученик. По искусству минета у него были одни «превосходно».

Маркиз кивнул на его вялый член в гуще волос.

– Сделайте так, чтобы он встал, – последовал приказ. Хаук решил, что тот шутит, бросив осторожный взгляд на охранниц, но маркиз безжалостно уточнил: – Приласкайте его, я хочу увидеть вашу силу.

– Вы серьезно? – возмутился Хаук. Впервые с юношеских лет ему захотелось прикрыться, хотя ранее он никогда не страдал ложной скромностью.

– Да, и желательно, чтобы это произошло как можно скорее. У меня назначена встреча и я не хочу опоздать на нее.

– Очередной практикум по искусству минета?

– Вряд ли вы это умеете, Арнбранд, так что не шутите, – отрезал маркиз. – Иначе я подумаю о немедленных уроках для вас.

И Хаук понял, что ступил на тонкий лед.

Удовлетворять себя в присутствии посторонних, которые вызывали у него минимум приятных эмоций, оказалось занятием не из легких. Хаук не был особенно опытен в науках любви. Даже не имел гарема, хотя в его возрасте положено было завести, как минимум двух мужей или жен. Лет пять назад у него была одна сильная симпатия к младшей дочери Гудреда Адельстайна, но она подхватила воспаление легких, в одну особенно холодную зиму, и умерла. Были и омеги, которых пристраивали к воинским отрядам, да и деревенские женщины – из любителей острых ощущений, но все не то. Хаук любил секс, пусть никогда не был им излишне озабочен, как некоторые из альф, готовые и в дупло свой член засадить, лишь бы слить напряжение.

Как королевский сын он не знал отбоя от предложений в наложники или мужья, но дома своего не имел и где содержать их не знал, потому постоянно отказывался. Риг же греб в свой гарем кандидатов лопатой и не стеснялся рассказывать, как пользует мужей из пленных иосмерийцев. Какие они дикие и неутомимые в постели, недаром их всепочитаемый отец клюнул на одного из таких, что даже ребенка заделал. Возможно, Риг хотел его поддеть, подозревая в симпатии к иосмерийцам, но Хауку было искренне плевать.

Хаук прикрыл глаза и взял в руку член, подумалось о самом недавнем – сиськах Наннет Бижон, покачивающиеся под тонкой сорочкой, но следом ему пришел другой образ: Бастиль в красном плаще, встает с дивана, не отрывая взгляда от обнаженного Хаука и идет к нему. Приблизившись, он незаметно тянет носом, с наслаждением вдыхая его запах, а после кладет свою изнеженную руку на его ствол. У него искусные пальцы, приученные доставлять наслаждение себе, но в этот раз Бастиль просто не может отказать в ласке…

Все тело обожгло огнем и яйца поджались к основанию, но маркиз резко остановил его:

– Не спешите, Арнбранд! Закончите, когда мы уйдем. – Омега встал с насеста и подошел впритык, а затем опустился на корточки, пристально разглядывая его член.

Хаук начал терять из-за этого обороты, уменьшаясь прямо на глазах.

– Приласкайте еще, только не смейте кончить на меня! – приказал маркиз, задумчиво уставившись в его пах. – Стойте… Еще… Еще… Оголите головку! Да, вот так… Замрите.

Хаук чувствовал себя ужасно во время этой сексуальной экзекуции. Несмотря на опасения маркиза, кончить ему не грозило, даже если бы обе охранницы обнажили свои груди для него.

Маркиз на палец подобрал с кончика капельку смазки и понюхал. Крылья его острого носа глубоко втянулись и тут же взлетели.

– Как часто вы освобождаетесь? – уточнил он. – Ваш ужасный запах следствие физической неудовлетворенности, что не есть хорошо для молодого альфы. Нужно немедленно это исправить.

Как будто это было так просто!

– И с кем же я должен удовлетворять свои потребности здесь? – поинтересовался Хаук, обводя присутствующих демонстративным взглядом.

Но маркиз едва ли хоть немного смутился.

– У вас есть кулак, я прикажу, чтобы подали лосьон. Вам нужно избавиться от этого напряжения. Я дам вам два дня, если вы не сделаете это сами, мне придется присутствовать и направлять вас. Давайте избавим нас обоих от этой повинности.

– Вы приказываете мне мастурбировать? – не сдержал изумления Хаук, не зная счесть себя оскорбленным или позабавленным.

– Верно. Дюжины раз, думаю будет достаточно.

– Маркиз… Ваше Сиятельство, но ведь мне не четырнадцать!

– А сколько вам, кстати? – задумчиво поинтересовался маркиз.

– Двадцать два!

Маркиз выпрямился и отошел на два шага.

– Самый расцвет вашей альфа силы, я прикажу почаще менять вам постель, Арнбранд, и не стесняйтесь, бывают вещи и похуже.

– Какие?

– Я могу прямо сейчас приказать вас связать, приставить слугу, и он будет делать это за вас. К утру, я думаю, вы выдохнетесь, а завтра я приду, и мы продолжим обучение, – маркиз пошел на выход. – Выбирать вам…

– Здесь все дела решаются шантажом или запугиванием?! – рявкнул Хаук и тут же ощутил у бока меч охранницы.

Лезвие в считанные секунды оцарапало кожу, по бедру медленно стекла капля крови. Но ее это только позабавило.

– А вы испуганы, Арнбранд? – уточнил маркиз, подзывая из-за двери слугу и распоряжаясь насчет лосьона.

– Нет!

– Тогда до скорой встречи, – попрощался маркиз и вышел за дверь.

Охранницы последовали за ним, как ни в чем не бывало.

Спустя пару минут в комнату внесли лосьон, Хаук к тому времени даже не успел белье натянуть. Бутылочку поставили на стол и унеслись прочь.

***

Хаук не стал относиться к предостережениям маркиза с легкомыслием. Ему совсем не улыбалось снова корчиться под прицелом чужих глаз. Стоило признать, что иосмерийцы умели поставить в тупик желая своего, и Хаук уже устал от того, что терпит сплошные поражения с того самого момента, как встретил в обреченных горах Наннет Бижон.

Приказ маркиза был вопиюще-возмутительным, но Хауку пришлось его выполнить. В отместку, в процессе он думал о том, как мог бы поиметь иосмерийского короля во всех возможных позах – раз за разом. Бастиль отчего-то казался ему самой уместной целью для вымещения подобного рода «гнева». Это ведь было его решение привлечь маркиза.

Кончить двенадцать раз, находясь в закрытой комнате без каких-либо развлечений, оказалось не так-то сложно. Поэтому со скуки Хаук делал это каждый час своего бодрствования, пока тонкая кожа не стала настолько чувствительной, что это начало приносить боль. Зато голова была чистой и светлой, как никогда раньше.

Теперь ему не казалась смешной фраза: «достигнуть просветления».

К обеду слуги принесли ему ванную прямо в комнату и наполнили ее из ведер. Специально предназначенный для омовений немой слуга растер его спину и шею мочалкой, а затем после окончания процедур, сбрил лезвием волосы в паху и умаслил кожу специальным кремом. Подобные стрижки, скорее всего, украшали не один альфий член при дворе.

Маркиз, как и обещал, пришел к концу следующего дня вместе со слугой, который тащил для него поднос с ужином. Охрана в этот раз осталась за дверью, которую в целях безопасности оставили распахнутой настежь.

Хаук набросился на еду с недюжинным аппетитом, разрывая руками горячий хлеб на куски и макая в топленое масло, черпая его пальцами прямо из горшочка. Тушеное баранье мясо так и таяло во рту, легко отлетая от кости. А десерт в виде винограда был как никогда сладок.

По подбородку тек сок прямо на рубашку, но он не спешил утереть лицо, наслаждаясь едой.

– Да у вас заметно глаза заблестели! – изумился маркиз, наблюдая за трапезой.

Хаук хотел бы испытать стыд за собственное поведение, но не мог. Впервые его тело настолько купалось в энергии, а настроение отличалось дружелюбностью и все это из-за каких-то дюжины-другой дрочек в унылой тишине спальни. И не то чтобы он не делал этого ранее, просто не так часто.

– Я начинаю видеть в вас хотя бы какую-то перспективу, Арнбранд, вы, главное, не забрасывайте тренировки с вашей правой. Ни одному омеге не захочется видеть возле унылого альфу, не умеющего доставить удовольствие ни себе, ни тем более своего возлюбленному.

– Разве альфы не служат как раз для этого самого удовольствия? – неохотно поинтересовался Хаук.

– Служат. Но не так как вы думаете. Вам еще многое нужно узнать о нравах, которые царят при дворе.

– Это каких же?

Маркиз присел на постель и встряхнул рюшками на запястьях.

– Вы когда-нибудь слышали определение «фроттаж»?

– Нет, а что это? – спросил Хаук, ковыряя языком кусок баранины, застрявший между зубов.

У маркиза, наблюдающего за его мимикой, едва не свело от отвращения лицо.

– Неужели вас не обучали пользоваться столовыми приборами, к примеру, зубочисткой? Я догадывался, что тхиенцы грубы и неотесанны, но не свиньи же? – Он достал тонкую заостренную палочку из тряпичной салфетки, в которую были завернуты нетронутые приборы и вручил ее Хауку, а затем отвернулся.

– Прошу прощения, марки… Ваше Сиятельство, – с усмешкой проговорил Хаук. Подобное устройство для ковыряния в зубах он видел впервые, но по достоинству оценил его свойства.

– У вас красивое тело, Арнбранд, но манеры никуда не годятся! И не скажешь, что вы сын короля, ведете себя словно бродячий пес, выбежавший из леса.

– А я и есть тот пес, Ваше Сиятельство, я не Риг… Тем более, раньше вы говорили, что у меня вульгарные мышцы и что тхиенцы не возбуждают изнеженных иосмерийских омег. Но давайте не будем? Мне интересно узнать, что же такое этот ваш загадочный фроттаж? За сутки в одиночестве я готов поговорить даже об этом.

– Фроттаж – это целое искусство, – начал маркиз, но Хаук перебил его.

– Как картины рисовать или нечто вроде?

– Вы дадите мне договорить?

– О, да, прошу прощения, марки… Ваше Сиятельство.

Маркиз сузил глаза, заметно разозлившись.

– Вы это нарочно, да?

– Не имею понятия, о чем вы? – Хаук был позабавлен тем, что маркиз среагировал на эту мелкую подначку.

– Я расскажу вам немного об истории. Для меня это первый опыт в обучении того, кто не стремился к данному предназначению с рождения, поэтому я буду подниматься с азов, чтобы зародить в вашей юной голове правильные мысли. Ну что же, приступим? Триста лет назад, когда Иосмериа была под руководством альфа-правителя Йорга Пятого, на этой земле царил голод и разруха, как следствие его недальновидного правления. Его супруг Жюстин предпринимал определенные действия в течение десяти лет, чтобы укрепить свои позиции во всех диаспорах объединенного королевства. И когда Йорга внезапно не стало, никто даже не думал поднимать вопрос о смене династии, несмотря на то что детей альф у омеги не было. Жюстин был выбором многих и оказался отличным королем на более чем четверть века. И что же сделало его Великим? Как думаете, Арнбранд? – Когда ответа не последовало маркиз продолжил: – Реформирование армии. Жюстин был первым, кто позволил служить всем, у кого на то было желание: женщинам, бетам, омегам, альфам – всем, кто удержал бы в руках меч! Естественно, альфы были недовольны, как же так, единственное поприще, где им не было равных в виду отсутствия конкурентов оккупировано. Но, как оказалось, даже во владении мечом они не были мастерами… Альф исключали из армейских рядов за пьянки, попытки изнасилований, ругань, драки и вспышки агрессии, которую они попросту не умели контролировать, выдавая за особенности характера, пока не запретили им и вовсе служить. Сын Жюстина – Базиль возобновил это право лишь спустя двадцать лет. Как думаете, насколько далеко смогли уйти беты и омеги вперед в построении собственной структуры военной службы? На мили, многие мили вперед! Альфы уже не были первыми и самыми лучшими, лишь одними из многих. То же самое случилось и с Советом, в который поначалу, во времена Жюстина, были допущены альфы, сейчас же их нет там вовсе. Они склочились и интриговали, стоили заговоры о мировом господстве, вместо того чтобы править теми землями и людьми, которые были в их ведении.

Хаук понял, что слова маркиза откликнулись в нем. Именно так он сам думал о главах кланов, которые не могли сидеть на месте и кочевали от соседа к соседу, выясняя отношения и затевая территориальные распри. Но раньше ему казалось, что это не имеет никакого отношения к их статусу. Хотя он бы никогда не признался в своей солидарности маркизу, даже понимая, что тот прав.

– Король Базиль не затевал ни с кем склок, ну кроме Тхиенского правителя, с которым и до сих пор продолжаются стычки из-за проклятого полуострова Ардо. Тхиенцы – единственные заклятые враги иосмерийцев из-за их упорного нежелания обменивать пленных. Когда был взят в плен принц Валентин, король Камил объявил траур на целый месяц и неукоснительно придерживался его. Все знали, что принц, хоть он и жив на данный момент, вскоре будет мертв стараниями Вальгарда Рэнгвольда. Принц Бастиль на тот момент был еще мал, но, когда принца Валентина казнили и отправили к иосмерийскому двору его голову, ему было уже двенадцать лет.

– Я не знал… что его голову… что отец послал ее вам…

– Жуткая картина, – подтвердил маркиз. – Гонец перерезал себе горло, не дожидаясь пока его возьмут под стражу. Только передал на словах: «Вальгард Рэнгвольд шлет вам свой кровавый привет, король Камил». Король не дрогнул лицом, спустился с постамента и взял голову в руки, а затем поцеловал принца в губы и сказал: «Спи спокойно, брат мой». Все это видели и сочувствовали королю, ненавидя тхиенского варвара.

– Очень драматично, маркиз… Ваше Сиятельство, но не хотите ли рассказать о том, как Валентин плел козни против моего отца, чтобы убить его?

Маркиз не выглядел шокированным.

– А разве вы, Арнбранд, не сделали бы все от вас зависящее, чтобы избежать плена? Вам так претила идея того, что я буду вас трахать, а чем, вы думаете занимался король Вальгард с принцем Валентином на протяжении долгих лет?

Хаук прикусил язык.

– Не думаю, что он прям так ему досаждал… – Но поник на полуслове, потому что внезапно понял: да – досаждал. Слишком часто приходили в будуар стражники и Валентин брыкался и кричал, а затем его волокли куда-то и возвращался он сам не свой. Мог часами не двигаться, глядя в одну точку.

Хаук был мал и хотел играть, а тот лишь равнодушно отпихивал его в сторону.

– Давайте сменим тему? Мне не слишком-то приятно, что вы оскорбляете моих соотечественников и если дальше у нас беседа пойдет в том же русле, то я не буду ее продолжать.

Маркиз не особенно удивился такой отповеди.

– Кровь еще в вас проснется, Арнбранд, попомните мои слова, – не удержался он от реплики, и тут же продолжил: – Как я уже говорил ранее, Жюстин – реформировал армию, Базиль же сосредоточился на том, чтобы выправить все недостатки в Совете. Иосмериа единственное королевство в чьем Совете есть женщины, к их мнению стоит прислушиваться, потому что беты – основа всего. Основа нашего мироздания – где альфа и омега лишь две стороны одной медали. Беты не могут быть рабами наших желаний, да и рабами в принципе. Мы самые худшие узники наших страстей и не нам учить других, пока не разобрались в себе. Один из сыновей короля Базиля – Рафаэль, нареченный «Монахом», написал об этом трактат под названием: «О желаниях телесных», в котором говорилось, что воздержание не лучший выбор для тех существ, чья природа велит им даровать жизнь. Он был ужасным рукоблудом и много разглагольствовал на тему высвобождения внутренних соков. И хорошо, что оказался младшим в цепочке наследования, его обходил Фабьен – дедушка нынешнего короля, иначе двор был бы совсем другим. Именно Фабьен искоренил такое понятие, как «наследный брак» продвигая идею свободного деторождения. Как утверждал король на горьком опыте браков своих предшественников: омега всегда знает чьей ребенок в его утробе – это ребенок правителя и будущий король по воле судьбы. Фабьен отдал на суждение Совета кандидатуры всех своих фаворитов и спал только с избранными альфами. И вряд ли прогадал, потому что Камил не знал имен своего альфа-отца, и те в свою очередь не имели права влиять на ребенка. Это избавило Совет от многих головных болей: притязаний принца-консорта на трон, либо же продвижения «нужного» наследника к престолу, а также вопросов, связанных со вдовством короля или внебрачными детьми.

– А почему принц Валентин отправился в Ардо? Неужели ему не сиделось при дворе, где он мог наслаждаться свободой?

– Принц Валентин с юношества увлекался военным делом, после смерти его отца – любимого брата короля – Ариана, тот стал буквально сыном Его Величеству и все относились к нему, как родному брату Камила. Принц Валентин словно родился в седле с мечом в руке, его первое слово было «лошадка», если верить королю. А уж я ему верю, потому что лично знал принца Валентина, мы с ним ровесники. Он был как огонь – пожар, охватывающий сухостой… И поскольку всегда оставался – как и вы – вторым в очереди на наследование престола король Фабьен его особенно не сдерживал. Принц Валентин мог все, чего не мог принц Камил, в том числе и отправиться в Ардо, чтобы руководить осадой.

– Я помню, он был очень красив. – Хаук помнил не только это, но в жизни не стал бы делиться такого рода воспоминаниями. Слишком уж неудобными они были.

– Верно, даже принц Камил завидовал его эффектной внешности, но все с лихвой окупилось в Бастиле… У вас его глаза. Синие, как глубокое море.

– А у Камиля были еще дети? Кроме Бастиля? Дети-омеги, возможные претенденты на трон?

Маркиз немного поколебался, прежде чем ответить. Вероятно, обдумывал, насколько уместно будет обсуждать такие вопросы.

– Ни для кого не секрет, что у короля Камиля случился выкидыш, после которого кровотечение не удалось остановить. Других детей нет.

– И не известно кто отец короля?

– Верно.

Хаук хоть и не был обласкан родительской любовью, но знал обоих своих отцов. И ему искренне стало жаль Бастиля…

– Судя по вашим словам, двор нивелировал влияние альф во всех возможных сферах, кроме соития? В этом вопросе все обстоит, как и полагается?

– Не совсем, – поправил маркиз. – Нынешний король тоже внес свои поправки и на данный момент при дворе процветают любые ласки кроме тех, что ведут к рождению детей. Обоюдные касания либо же потирания через одежду – это и есть фроттаж. Бывшие фавориты короля выболтали, что он любит подобные забавы и это вызвало настоящую истерию. В дворцовом театре даже поставили представление, которое наглядно показывало каким образом достигается удовольствие, всем подданным хотелось повторить то, что заводит их короля. Фроттаж – это не всегда быстрый процесс, но при достаточной чувствительности глубокий и яркий.

Хаук представил Бастиля, трущегося о другого альфу, и почувствовал горячую волну, идущую от позвоночника вверх. Маркиз как никто много знал о постельных привычках короля. Да что уже там, весь двор обсуждал своего правителя и в хвост, и в гриву.

– А как же минет? Не вы ли говорили, что Антуан в этом хорош? Наверное, еще и в зад давать обучен?

– Фу, как грубо, Арнбранд…

– Меня зовут Хаук! – не выдержал он. – И вы это прекрасно знаете, Ваше… Сиятельство.

Маркиз никак не отреагировал на вспышку и отослал охранницу, когда она заглянула к ним.

– Они ведь все берут своих альф сзади? Король и мне предлагал сделать это: предоставить доступ к своей пещере…

– Подобные ласки происходят исключительно на добровольной основе. Я всегда оставляю на откуп своих учеников подготовку ко вторжению в их тело. Никто не заявит на них свои права подобным образом, если они не будут на это согласны.

– Но соглашаются все, верно? Мечтают о том, как король раздвинет их ягодицы и погрузиться внутрь?

– И что в этом плохого… Хаук? К вашему сведенью, король не особенно любит такого рода ласки. Некоторые фавориты даже никогда не видели его член… – маркиз запнулся. – Впрочем, вам этого знать не нужно.

– А что мне нужно знать? Что брать омегу естественным путем нельзя? Вряд ли я заведу близкое знакомство при дворе, чтобы использовать ваши уроки на практике.

– Вы просто не представляете, насколько велик и раскрепощен двор. Наш король живет как отшельник в сравнении с обычными придворными, которые меняют себе партнеров едва ли не через день. Альфы соперничают между собой в стремлении завладеть самыми красивыми и искусными из омег близких к верхушке, привлекая таким образом внимание короля. Все хотят хотя бы на время стать его фаворитом и, возможно, подарить ему еще одного ребенка.

– Даже если статус одного из отцов будет не подтвержден?

– Даже если так. Само право владеть им – уже огромный для них подарок.

Маркиз нянчился с ним, как с ребенком на пальцах объясняя то, что для остальных было безусловным.

– А вы, маркиз… Ваше Сиятельство, у вас есть любовник?

– У меня есть муж. И я счастлив этому.

– И как он относится к вашим урокам минета для других альф? – шокировался Хаук.

– Я же ни разу не утверждал, что лично даю уроки. Хаук, у нас, несомненно, будут практические занятия. Но, поверьте, практиковать мы будем не на мне. – На губах маркиза появилось некое подобие улыбки и тут же исчезло. – Думаю, на этом мы с вами попрощаемся на сегодня. Вы молодец, видно, что разогнали хандру…

– Будете шутить по поводу мастурбации?

– О, нет, я себе такого не позволю.

Маркиз поднялся и медленно пошел к двери. И Хаук с ужасом понял, что даже ни разу не подумал о том, чтобы причинить ему вред. Не потребовалось связывать руки или приставлять вооруженных охранниц.

Он начал адаптироваться к обстоятельствам.