Читать книгу Агентство Магической Реконструкции - Дарья Гусина - Страница 3

*Фантомы (слуа, пленсы, упыри и т.д.) – обитатели темных миров или люди, по собственной воле или из-за магического воздействия вышедшие из круговорота смерти и рождения, зачастую посмертия и умертвия, способные нелегально проникать в другие миры и для поддержания жизни питающиеся коловратной энергией живых людей. Паразиты тонкого тела человека, обычно полностью подавляющие волю носителя. В некоторых мирах одержимость фантомами, i.e полиморфизм, узаконен на государственном уровне.

«Полная Энциклопедия Магических Существ», издание 40-ое, дополненное.

Полог немного искажал звуки и давал размытое изображение. И все же Антон постарался как следует рассмотреть фантомов. Рассмотреть и запомнить. И кадавра тоже.

Они вошли в подземелье втроем, двое парней не старше двадцати пяти и кадавр. Первый парень, худощавый, темноволосый и очень смазливый, со взглядом акулы, выставив челюсть, огляделся и велел спутникам:

– Искать Беса! Он не мог далеко уйти. Я слышал, как он орал от боли.

Ну положим, не орал, а стонал. Антон осторожно поджал ноги.

– Не волнуйтесь, – шепнула девочка. – Слуа нас не видят, не слышат и не смогут почувствовать. И прикоснуться тоже.

«Кокон» с искажением пространства? А это уже уровень профессуры Академии. Слуа? Антон уже слышал это слово. Какое-то местечковое слово. В каждом мире фантомов называют по-разному.

Двое спутников смазливого прочесывали подвал.

– Димитрий! – гортанно позвал кадавр. – Тут. Нашел.

Темноволосый радостно дернулся, посмотрел и застонал от разочарования: на широкой ладони голема лежала вышитая ленточка.

– Ой, это моя, – встревоженно пискнула девочка, коснувшись макушки.

Тони машинально приложил палец к губам.

– Болван! – рявкнул Димитрий. – Кто-то из туристов уронил.

– Пахнет свежим. И магией, – прогудел кадавр, наклоняясь над находкой и раздувая ноздри.

– Давай сюда на всякий случай, – парень затолкал ленту к себе в карман. – Куда же он делся? Как смог уйти? Ты точно попал в него, Шайло?

– Попал, – с заминкой ответил кадавр. – Сюда, – он ткнул себе в плечо, и у Антона тягучей болью отозвалась ключица.

– А чего ты ожидал, Дима? – мягко, с упреком произнес второй парень, блондин. – Это ведь Бес Олевский. Я же предупреждал. Ты думал, можно вот так просто загнать Снежного Демона в ловушку?

– Я знаю, кто такие вендиго, Викто́р, – сказал брюнет, по лицу его скользнуло выражение крайней досады. – Я такую подготовку провел! Все просчитал, добыл информацию! Как же я зол!

Димитрий грязно выругался. Девочка шмыгнула носом и погрозила фантому кулачком.

Несмотря на серьезность ситуации, Антон тихонько прыснул. Ему смешно? Серьезно? Н-да, это от шока и стазиса.

Его преследователи и почти убийцы стоят совсем рядом. Если вытянуть здоровую ногу, можно поставить подножку блондину, продолжающему прохаживаться вблизи круглой дыры, ведущей на галерею.

– Что-то здесь не так, – сказал тот, кого брюнет назвал Викто́ром. – Я что-то чувствую.

Блондин развернулся, подошел к «кокону» так близко, что Антон и девочка замерли. Антон машинально полез к поясу за палочкой, вспомнил, что преддипломное задание запрещало пользоваться «свечой» и он оставил ее дома, и чуть не застонал от досады.

Пологи шестого уровня вскрыть без должной магической подготовки было невозможно, но существовало такое понятие, как истощение коловратной подпитки. Если фантомы решатся ждать, рано или поздно «кокон» истончится и развеется.

– Он где-то здесь, – медленно проговорил Викто́р.

– Ушел на подпространство? – засомневался Димитрий. – Вряд ли, у него половина тела в кашу. Он Снежный Демон, но и человек. Черт, Шайло, какого ты промазал?! Почему не попал в голову? Сейчас мы бы уже жрали его сердце!

Кадавр грустно понурился, а девочка рядом с Антоном ощутимо вздрогнула.

– Нет. Нет, не может этого быть, – брюнет скривился. – Скорее всего, он ушел сам, как-то себя обезболив. Или ему помогли.

– Мы же проверили. Он был один, – блондин с сомнением покачал головой.

– Значит, плохо проверили. Даже маг с таким Даром не смог бы удержать полог раненым и истощенным. Вспомните: он часа два ходил по замку и сканировал стены. И отстреливался. Где бы он взял столько коловрата? Идемте. Обыщем двор и посмотрим на мосту. Только быстро. Если ему кто-то помог… короче, будьте осторожнее, не хватало наткнуться на патруль.

Они ушли. Только блондин задержался, постоял, глядя в пространство чуть повыше головы Антона, и тихо проговорил, улыбаясь кончиками губ.

– Я знаю, Бес, ты здесь. Я бы подождал, но мой друг – трус, к сожалению. Помни, вендиго, мы скоро встретимся и тогда я не дам тебе уйти. Очень уж хочется почувствовать на вкус твое сердце.

Шаги затихли вдали, но девочка опасливо проговорила:

– Посидим еще? Страшно.

Антон полностью с ней согласился.

– Я пока проверю вашу рану. А почему они хотели сожрать… ваше сердце? – через несколько минут, судорожно сглотнув, спросила девочка. – Они ради этого на вас напали?

– Да. Они хотели забрать мой Дар. Если фантом съест сердце кого-нибудь из моего рода или иного рода вендиго, он получит слияние двух душ, своей и носителя, полный человеческий облик, долгожительство, магические способности и… прочие плюшки. Их у нас много, – у Тони снова заныла рука, боль возвращалась. – Понимаешь…

Фантомы охотятся столетиями на вендиго, Снежных Демонов. Стать человеком. Полностью владеть материальным телом. А приятным бонусом к очеловечиванию идет способность привлекать богатство – тот, правда, еще дар (как выяснил лично Антон в процессе эксплуатации собственного таланта), – с кандибобером.

Когда-то один из предков вендиго пожертвовал собой, став Ледяным Охотником, воином, наводящим ужас на одержимых мертвыми духами и защищавшим свой род и свои земли. Вплоть до появления первых фантомоборцев стояли Снежные Бесы на стражи Северных Территорий.

По легенде в зимние леса ушла с Воином его возлюбленная. Там у нее родились двое сыновей. Века минули, а у потомков того Ледяного Охотника до сих пор рождаются по двое мальчиков с Даром… и проклятьем: в те времена на тропе войны Первый Ледяной воин пожирал сердца врагов, а теперь любой фантом, сожравший сердце вендиго, обращается в человека. Магия на такие вот компенсаторные шутки юмора весьма горазда, это студиозусам Академии еще на первом курсе объясняют.

– Круто! То есть… жутко, конечно! – рассказ девочке явно понравился.

Она слушала и колдовала над его ключицей, немного боязливо оглядываясь на арку:

– Ваше тело выходит из стазиса. Я опять сдвину, но… Нужна помощь. Я сниму «кокон»?

– Телефон… пользоваться умеешь?– прохрипел Олевский. – Подойди к дыре, попробуй… должен взять сеть. В контактах… Богдан Райяр. Скажи…

Девочка кивнула. Через несколько минут уже деловито тараторила в трубку:

– Да, ранен. На него напали. Очень-очень сильно, синий уже. Говорит, возьмите всех, кого можете… и скорую вызовите. Куда приехать? Записывайте.

– Не уходи, – встревоженно проговорил Олевский, когда девочка вернула ему мобильный. – Подожди моих друзей… Они могут еще… быть в замке, фантомы, – говорить становилось все труднее. – А тебе еще домой… как ты попадешь домой? Ты ведь не из этого мира, да? Портал… Дом…

– Ой, за меня-то не волнуйтесь! – девочка пренебрежительно хмыкнула. – Меня им не поймать. Да и не знают они, что это я вам помогла. Спасибо вам. Через месяц, да? У памятника.

– Подожди… помолвка… нужно чем-нибудь обменяться, так принято. Кольца у меня нет. Жаль.

Родовое кольцо Олевских, разумеется, досталось Владими́ру как старшему брату, а до того, чтобы заказать свое, как обычно делали младшие сыновья, у Антона не дошли руки.

– Вот, – здоровой рукой он потянул цепочку из-под воротника. – Возьми. Так надежнее. Так точно получится… помолвка.

– Снеговик? – девочка удивленно рассматривала забавную эмалевую фигурку на цепочке. – Вы носите детскую подвеску?

– Это… это… оберег. Я потомок Ледяного Воина. Снеговик – символ, его нет летом, но он есть зимой. Смерть. Возрождение… бессмертие.

– Оберег? – девочка задумалась, просияла и вытащила из кармана джинсов… сложенную вдвое плоскую тряпичную куколку, помятую, грязноватую, с нитяными волосами и очень… страшненькую. От куклы пахну́ло магией, странной, холодной, похожей на воду в стужу. – Это тоже оберег. Куклу зовут Ани.

– Спасибо, – сказал Антон, сжимая оберег в здоровой руке. – А как зовут… тебя?

Девочки уже не было рядом. Только поскрипывали, все тише и тише, подошвы кед.

Некоторое время Антон напряженно прислушивался, потом услышал голос Богдана и… расслабился. А размякнув, потерял сознание.

… Он пришел в себя, когда его укладывали на носилки, а Богдан, размытый на фоне вечерних огней и тоже похожий на призрака, взволнованно повторял где-то сбоку:

– Ну как ты? Держись, Олевский, мать твою, держись!

– Тони, не умирай! Не умирай! – раздался шепот над другим ухом.

Марта? И она здесь?

– Зачем ты ей сказал, Даня? – Антон повернул голову и с негодованием посмотрел на Богдана. Тот пожал плечами.

– Тони, ты дурак?! – Марта всхлипнула и погрозила ему кулачком. – Дурак! Идиот! Зачем ты пошел туда один?! Без палочки! Ты вечно… ты вечно делаешь только так, как тебе хочется! Доигрался?

– Кукла, – просипел Антон, – там была кукла.

– Кукла! Ищите куклу! – взревел Райяр. – Зачем тебе? Улика? Кто это сделал?

– Просто… найди. Потом.

– Да вот она! – сказал кто-то неподалеку.

– Эта? – спросил Богдан, поднеся оберег к глазам Антона.

– Да. Дай.

Куклу сунули ему в слабую руку, а потом за пазуху. Его везли. Долго. Так долго, что он опять начал прощаться с бренным существованием, но опытный маг, маячащий рядом и появляющийся из марева боли как чертик из коробки, удивленно цокая языком, дескать, чудеса да и только, поддерживал в нем остатки стазиса… и жизнь.

Его оставили одного на несколько секунд. Всего на несколько. Он пришел в себя и смотрел на окна госпиталя.

Скосил взгляд и едва успел заметить росчерк лезвия ножа на фоне сосредоточенного профиля кадавра Шайло, одетого в белый халат. В голове мелькнула мысль: «достали все-таки».

Шайло ударил его в сердце… и в ту же секунду исчез из поля зрения Олевского, с грохотом и воплем.

А боль не пришла.

И смерть не спешила.

И сердце Тони вроде билось на положенном ему месте, в груди.

Зато заполыхали в боковом зрении разноцветные вспышки. И кто-то прокричал снаружи, удивленно:

– Убрали! Убрали «свечи»! Он дохлый! Да сдох кадавр! Сдох!