Читать книгу Между нами лёд. Книга первая - Дарья Михеева - Страница 3

Любой застой, любая стагнация в профессиональном спорте – непозволительная роскошь. Особенно когда ты – один из лучших фигуристов мира, а твоя партнерша попала в аварию.

Федерация фигурного катания, разумеется, не станет ждать, пока она придет в себя и восстановится. Сколько на это потребуется времени, на данный момент не могут сказать даже врачи. Известие о новой партнерше сильно злило и выводило из себя Евгения Громова, которому чаще было свойственно ледяное спокойствие, чем нынешняя буря эмоций.

– Кто. Может. Заменить. Мне. Алису? – он несколько минут цедил сквозь зубы один и тот же вопрос, сидя на краю постели и держа в руках сотовый телефон. Он – один из сильнейших спортсменов мира. Он привык делать всё, что возможно. Но сейчас был абсолютно бессилен. Он ничем не помог помочь своей партнерше. Ничем не мог помочь их паре, которой, похоже, больше не существует.

Федерация фигурного катания приняла решение о его новой партнерше, слишком быстро поставив крест на Алисе, с которой он катался последние десять лет. С ней он восемь раз становился чемпионом России, шесть раз брал «золото» чемпионатов Европы и трижды стоял на высшей ступени пьедестала чемпионатов мира. Но их главной победой считалась «бронза» прошлых Олимпийских Игр. Четыре года, которые прошли с тех пор, они уверенно шли вперед, намереваясь на следующей Олимпиаде триумфально взять долгожданное «золото». Но судьба распорядилась иначе. И теперь, за два месяца до Олимпийских Игр, Алиса оказалась в реанимации. Евгений до последнего надеялся, что с ней ничего серьезного, но фигуристка уже две недели не приходила в себя после автомобильной аварии.

Громов приподнялся и положил себе на колени ноутбук, а затем снова шумно и тяжело вздохнул, понимая, как эгоистичны сейчас его мысли о возвращении Алисы. Он понимал, что после такого та вряд ли когда-либо вернется на лёд в качестве профессионального спортсмена. Более того, она может не встать вовсе. И сейчас в нем боролись два чувства. Первое – это ненависть к той аварии, в которую попала его партнерша, поставив под удар всё, чего они добились как пара. Вторым чувством была тревога за близкого человека. Алису Евгений давно считал своей младшей сестрой. Они были красивой скатавшейся парой на льду и близкими друзьями вне его. И поэтому авария выбила почву из-под ног Евгения сразу по нескольким причинам.

Федерация делает большие ставки на него как на одного из лучших партнеров в парном фигурном катании. До чемпионата Европы остается тридцать дней, а сразу через три недели после него и вовсе Олимпиада. Скататься за это время с новой партнершей, изучить друг друга и поставить две программы – короткую и произвольную – практически невозможно. Для всех, кроме Громова.

– Алексеева Татьяна, – нахмурив брови, Евгений продиктовал себе и вбил в строку поиска имя своей новой партнерши, а затем принялся внимательно изучать то, что предоставили ему по его запросу.

Разумеется, Громов знал эту девушку. Точнее сказать, видел пару раз. Мир фигурного катания достаточно тесен. Друзей среди спортсменов по сборной у него никогда не было, за исключением Алисы. В отличие от товарищей по льду, Евгений привык в большей степени концентрироваться на себе и своей партнерше, а не на других. Хотя, конечно, непосредственно прокаты он смотрел и результатами интересовался.

Дочитав до причины распада пары Алексеевой с её предыдущим партнером, Громов удивленно приподнял брови. Обычно фигуристы-парники заканчивают карьеру вместе. Но Станислав Куликов решил уйти один, оставив Татьяну без действительно ценных побед и медалей. И данный факт не делал ему чести в глазах Евгения.

Он снова нахмурил брови, просматривая фотографии фигуристки. Почти на каждой та счастливо улыбалась и выглядела очень жизнерадостной и привлекательной: длинные темные волосы, волнистыми прядями лежащие на достаточно миниатюрных для спортсменки плечах, темно-карие глаза, широкая улыбка, которая была причиной глубоких ямочек на щеках, и смешной, несколько коротковатый нос со вздернутым кончиком. Евгений недовольно хмыкнул. Раздражение, испытываемое им к новой партнерше, стало расти в геометрической прогрессии.

Большой и наполненный журналистами конференц-зал уже начинал казаться Татьяне душной камерой для пыток. Она бросила взгляд на настенные часы и устало поджала губы, отмечая про себя, что эта пресс-конференция длится уже почти два часа. Радовало лишь то, что за столом, оснащенным несколькими микрофонами, она была не одна, а с двумя другими фигуристками из сборной. И пока те отвечали на вопросы о конкуренции в одиночном женском катании, Таня взяла бутылку с водой, предложенную организаторами, и сделала пару глотков.

– Татьяна, – обратился к ней один из журналистов, на мгновение чуть приподнявшись со стула, желая привлечь к себе внимание упомянутой им фигуристки. – С кем вы планируете кататься в паре в этом сезоне?

– Этот вопрос уже решила федерация, – кивнула фигуристка, заправив прядь темных волос за ухо. Она заметно нервничала и понимала, что и приглашение на конференцию, и такое повышенное внимание к ней появились именно потому, что теперь у неё в партнерах знаменитый фигурист. – Я буду кататься с Евгением Громовым.

Татьяна сделала глубокий вдох, стараясь обуздать своё волнение. Мысли о смене партнера не покидали ее последние несколько дней.

– Из-за чего распалась ваша пара со Станиславом Куликовым? – задал следующий вопрос журналист.

– Из-за того, что он женился и решил закончить карьеру, – предельно четко ответила Татьяна. О Станиславе ей вспоминать хотелось в последнюю очередь.

– И вы не боитесь вашего нового партнера? – сощурил глаза молодой человек, явно желая вывести фигуристку из так называемой зоны комфорта. – О его нелегком характере ходят легенды.

– Давайте не будем обсуждать чей-либо характер, – натянуто улыбнулась Таня. – Мы здесь для того, чтобы обсудить новый сезон. Разумеется, первое время у нас будут сложности, но в парном катании это абсолютно нормально. Чтобы научиться чувствовать друг друга требуется некоторое время.

– Вы уже начали совместные тренировки?

– Нет, – качнула головой Татьяна, желая скорее отвязаться от этих вопросов. – Сегодня ночью наша команда вылетает на сборы в Германию. Там пройдут наши первые тренировки.

Журналист благодарно кивнул, выключая свой диктофон, и сделал заметки в блокноте. После этого он задал еще пару вопросов её коллегам по сборной, а затем пресс-конференция была окончена.

Таня расправила плечи и попыталась хоть как-то снять напряжение, которое давило на неё на протяжении всего этого мероприятия. После официального заявления Федерации фигурного катания о том, что её новый партнер – Евгений Громов, интерес к Тане возрос до критических пределов. Никогда раньше она не сталкивалась с таким.

– Боишься своего нового партнера? – с теплой улыбкой спросила у неё Ксения, а затем ободряюще провела ладонью по плечу подруги, задевая её длинные волосы.

– Нет, – как можно более уверенно произнесла Татьяна, стараясь обмануть разговаривающую с ней подругу. Не дожидаясь ответа, Алексеева приобняла её на прощание и поспешила покинуть зал, который почти опустел, отправляясь домой с осознанием того, что грядущая ночь обещает быть не из легких.

Чем больше выступлений Татьяны просматривал Евгений, тем больше становилась его неприязнь к ней. Лучезарная и слишком широкая, по мнению Громова, улыбка очень его раздражала. Алексеева казалась ему легкомысленной девчонкой, не видевшей в жизни никаких тягот. Хотя Громов и понимал, что профессиональными спортсменами без боли и лишений не становятся. И, возможно, его нынешние негативные эмоции были обусловлены состоянием Алисы.

Евгений вышел из своей московской квартиры за четыре часа до отлета, однако добирался до аэропорта своим ходом, а не на общем автобусе, который вез остальных. Эта атмосфера воодушевления, распевание песен и прочее веселье, царившее обычно в автобусах сборной, никогда не находили особого отклика. И тем более этого не случилось бы сегодня, когда его настроение абсолютно отсутствовало.

Громов добрался до Домодедово раньше своих товарищей по сборной. Он сидел в зале ожидания, решив не проходить регистрацию без остальных. Всё это время пытался объяснить самому себе, что за странное чувство его гложет. Неужели он, шестикратный чемпион Европы, трехкратный чемпион мира и бронзовый призер Олимпийских игр, может переживать вне катка? Однако быстро нашел себе оправдание, посчитав причиной своих переживаний ситуацию с Алисой.

Как только остальные члены сборной прибыли в аэропорт, Евгений поздоровался со своими знакомыми, тепло поприветствовал тренерский штаб и будто умышленно не заметил в числе спортсменов Татьяну, вставая в очередь на регистрацию. Признавать то, что спустя десять лет у него теперь другая партнерша, до последнего не хотелось. А вся сборная тем временем разделилась на несколько очередей к разным стойкам. Татьяна, стоявшая рядом с подругой – фигуристкой-одиночницей Ксенией, не была в восторге от происходящего. Она устало перехватила свою большую спортивную сумку из одной руки в другую и подвинула ближе чемодан.

– Может, тебе самой стоит с ним поздороваться? – предложила Ксения. – Сейчас сядем в самолет и там у вас будет много времени, чтобы поговорить, – добавила она, стараясь поднять настроение подруге. Такое подавленное настроение было ей совсем не свойственно и это напрягало тех членов сборной, которые были с ней хорошо знакомы.

– Этого я и боюсь, – тихо произнесла Алексеева, тяжело вздохнув.

В самолет Татьяна заходила в числе последних. Ксения специально обогнала её, когда они шли по рукаву, и умышленно села с другой фигуристкой, чтобы Татьяне пришлось занять место не с подругой, а со своим новым партнером. Алексеева до последнего пыталась найти взглядом свободное место не рядом с Громовым, который тем временем нарочито увлеченно распутывал свои наушники. Свободные места рядом с другими фигуристами Татьяна нашла, но знала, что они предназначаются не ей. И пока она медленно шла к Евгению, ловила на себе взгляды некоторых товарищей по сборной. И взгляды эти были настолько сочувствующими, будто они провожали Таню в последний путь.

– Привет, – неловко произнесла Алексеева, подойдя к Громову, который сидел не возле иллюминатора, по-видимому, предоставив эту честь Татьяне.

– Привет, – без каких-либо эмоций ответил Евгений, даже не посмотрев на партнершу, продолжая распутывать наушники, которые показались Татьяне вовсе не запутанными.

Его новая партнерша привстала на носочки, пытаясь засунуть свою сумку в отсек для ручной клади, располагающийся наверху. Громов на её попытки, сопровождаемые напряженными вздохами, никак не реагировал. Как только Татьяна удобно устроилась на своем месте и самолет пошел на взлет, Евгений торопливо расстегнул внутренний карман олимпийки и достал оттуда блистер таблеток. Быстро вытащив одну из них, он положил её в рот, а затем, поймав на себе любопытный взгляд своей новой партнерши, недовольно на неё посмотрел. Нахмурил брови от злости, отчего на его лбу появились хорошо заметные морщины, а серо-голубые глаза будто стали темнее. По лицу Евгения было ясно, что он не хотел, чтобы Татьяна увидела то, что он сделал. И сейчас она ощутила себя провинившейся девочкой под строгим взглядом отца, не меньше.

– Мельдоний? – заговорщическим шёпотом поинтересовалась она, желая разрядить обстановку. Серьезность Громова начинала раздражать её так же, как его раздражала жизнерадостность Алексеевой.

– Мышьяк, – мрачно ответил он, проглотив таблетку без запивания, и убрал блистер обратно во внутренний карман.

– Тогда можно было и больше выпить. Чтобы наверняка, – задумчиво кивнула Татьяна и снова ощутила на себе взгляд Громова. Его явно удивляло то, что она пыталась язвить ему.

– У тебя плохое чувство юмора, – констатировал Евгений, закрывая глаза и откидываясь на спинку сидения. Татьяна от такого заявления недовольно дернула бровью и продолжила смотреть на него, обдумывая ответ.

– Как будто у тебя лучше! – попыталась парировать она, однако вышло не очень. Подобная манера общения с людьми была ей в новинку. До последнего Татьяна рассчитывала, что сможет подружиться со своим новым партнером, но в человеческих отношениях, так же, как и в парном фигурном катании, важна взаимность.

– Я тоже очень рад знакомству, – не открывая глаз, мрачно ответил Евгений.

Два часа полета Татьяна просидела возле иллюминатора, отвернувшись к нему и чувствуя себя ужасно скованно. Она боялась лишний раз пошевелиться, но всё же изредка поглядывала на Евгения, который всё это время спал.

За иллюминатором была абсолютная темнота и отсутствие чего-либо, за что можно было бы зацепиться взглядом. Это заставляло Таню размышлять относительно нового сезона. На чемпионат Европы отправляют тех, кто занял призовые места на чемпионате России, но фигуристка в этот список не входила. На последнем чемпионате вместе со своим бывшим партнером она заняла только пятое место. Татьяна оценила такое большое доверие со стороны Федерации, когда её выбрали новой партнершей Громова, вот только сама она не верила в свои силы. И особенно её пугал предстоящий чемпионат Европы, который для неё станет первым. К тому же, данный сезон является ещё и Олимпийским, но думать сейчас об Олимпиаде было страшно. Так же страшно, как и думать о том, что будет, если после аварии бывшая партнерша Евгения сможет вернуться в спорт. Тогда Татьяна окажется и вовсе за бортом сборной, оставшись без партнера. Второй раз. Мысль о том, что она всего лишь временный вариант, очень давила.

Бросив очередной взгляд на Евгения, Татьяна заметила, что его голова была сильно наклонена к плечу. Она понимала, что такая поза не пройдет бесследно и после пробуждения вызовет боль в шее. Татьяна сняла со своих колен плед, скрутила его и сформировала своего рода валик для шеи. Когда всё было готово, замерла на несколько секунд, снова подняв глаза на Евгения, а затем решительно, но всё же максимально аккуратно попыталась приподнять его голову, чтобы положить валик вокруг шеи. Когда Татьяна сильно задела ухо Евгения, то на мгновение зажмурилась, боясь, что он сейчас проснется, но этого не случилось и она доделала начатое. И следующие несколько секунд рассматривала своего нового партнера. Сейчас, будучи спящим, он располагал к себе намного больше, чем когда бодрствовал. Не было этих чуть нахмуренных бровей, не было напускной серьезности. Были расслабленность и спокойствие.

«Спокойствие – сила мужчины» вдруг вспомнилась Татьяне фраза матери. Однако её отец подобной силой не обладал, из-за чего порой страдала и мать фигуристки, и она сама.

Продолжая разглядывать партнера, Татьяна мысленно отметила, что он действительно хорош собой и не зря входит в двадцатку самых сексуальных спортсменов Европы. Её внимание привлекло небольшое серебряное кольцо в мочке уха. Подобное у фигуристов мужчин можно увидеть не так часто. Как только Евгений шумно втянул носом воздух, начиная просыпаться, Алексеевой пришлось отвернуться к иллюминатору.

– Это ещё что такое? – хриплым ото сна голосом поинтересовался он, убирая с шеи плед. Татьяна не обернулась, игнорируя его вопрос.

– Твоих рук дело? – более раздраженным тоном обратился к ней Евгений.

– Нет, – отозвалась та, опустив взгляд на свои ладони.

Громов удивленно вскинул брови. Других вариантов у него не было.

– А кто тогда? – недоумевал он.

Татьяна, наконец, обернулась и взяла в руки плед, пристально рассматривая его.

– Это дело рук китайцев, – констатировала через пару секунд, возвращая плед Громову. – На бирке указано «Made in China».

– Я уже говорил, что у тебя плохое чувство юмора? – без каких-либо эмоций поинтересовался Евгений, чем заслужил от Татьяны недовольный кивок головой в ответ. – Я не нуждаюсь в опеке.

– А я не нуждаюсь в указах, – спокойно ответила Алексеева, а затем услышала, как товарищи по сборной начали что-то активно обсуждать и смеяться. Она ощутила сильное желание присоединиться. С этими людьми Татьяне было тепло, а вот рядом с Громовым – необъяснимо холодно.

Когда пилот объявил о том, что самолет начинает снижаться, ей пришлось вернуться на своё место. Подходя к нему, Татьяна заметила, как Громов снова торопливо принял какую-то таблетку. Это начинало настораживать. Она села на сидение и пристегнула ремень.

– Тренерский штаб и врачи знают о том, что ты принимаешь?

– Какое тебе дело? – раздраженно ответил вопросом на вопрос Евгений.

– Мы партнеры, – произнесла Татьяна, с недовольством смотря на собеседника. – Я не хочу, чтобы тебя дисквалифицировали за какие-либо лекарства. Если бы ты был одиночником – мне было бы плевать. Хоть упейся неизвестно чем.

– Слушай, Алексеева, – качнул головой Громов, собираясь с мыслями, – если я что-то делаю, то делаю это осознанно. Если тебе так интересно, то эти таблетки я принимаю уже тринадцать лет. Их подбирали мне врачи и тренерский штаб в том числе.

Татьяна выдохнула, делая вид, что такой ответ её удовлетворял. Когда самолет приземлился, Евгений быстро отстегнул ремень безопасности и встал со своего места одним из первых. Достал сумку Татьяны и свой рюкзак, а затем поспешил к выходу, не дожидаясь свою партнершу. Возникало ощущение, будто он как можно быстрее хотел покинуть самолет. Алексеева растерянно посмотрела ему вслед, ощущая на себе взгляды товарищей по сборной.

– Они с Алисой всегда отдалялись от коллектива, – поспешил успокоить её один из фигуристов, встав за ней в очередь к выходу.

Татьяна не знала, что на это ответить. Подобное положение дел не могло радовать.

Возле аэропорта сборную ждал большой комфортабельный автобус, который доставил спортсменов на базу, где они будут жить и тренироваться. Располагалась она в тридцати минутах езды от центра Кёльна и представляла собой два небольших гостевых дома и крытую ледовую арену в шаговой доступности. Когда фигуристы заселялись, на часах было почти пять утра. Воодушевленное настроение спортсменов сбавило обороты, уступая место усталости после перелета. Ни у кого из членов сборной уже не оставалось сил шутить и вести себя активно. Они забирали ключи от своих номеров и торопливо расходились по ним, желая скорее лечь спать.

Евгений с Татьяной молча шли по коридору четвертого этажа. Громов, не спрашивая ничего у партнерши, сам взял её вещи, и теперь одной рукой тащил её большую спортивную сумку, а другой вез чемодан.

– Зачем так много вещей? – он задал вполне резонный, с мужской точки зрения, вопрос. – На сборах нужны коньки и удобная одежда. Всё.

Громов вспомнил, что у Алисы всегда была одна спортивная сумка и ничего больше. При этом она действительно отличалась от большинства партнерш – всегда носила короткую стрижку и красилась только для прокатов. У Татьяны, в отличие от неё, на лице был легкий макияж, а темные длинные волосы были аккуратно уложены. Евгений поймал себя на мысли, что её внешний вид ему приятен.

– Мне, например, нужно ещё и платье, – ответила на вопрос Татьяна, останавливаясь возле двери в свой номер.

– Но твоё платье для наших программ ещё не утвердили, – растерялся Громов. – Как и сами программы.

– А ты не знал, что женщины носят платья ещё и вне льда? – засмеялась Татьяна, открыв дверь номера, и пропустила Евгения вперед.

Он не понимал, откуда у Алексеевой берутся силы даже после ночного перелета так заразительно смеяться. Ему требовалось прилагать усилия, чтобы не поддаться этому странному чувству и не засмеяться вместе с ней.

– Здесь будет проходить чемпионат Европы среди юниоров через три дня. Я собираюсь пойти на него и поддержать ребят, – пояснила Татьяна уже серьезнее.

– А у тренерского штаба ты разрешение спросила? – задал вопрос Громов, проходя в номер и оставляя вещи своей партнерши. Он выпрямился и выжидающе посмотрел на Татьяну, которая от такого вопроса растерялась.

– Но это ведь юниоры… – развела руками она. – Им так нужна поддержка.

– И нам нужна поддержка, – строго кивнул Евгений. – На льду. Выполненная нами. И желательно не одна. Посмотрим сегодня днем на тренировке, на что ты способна. И потом решим, пойдешь ты к юниорам или нет. Доброй ночи.

Не дожидаясь ответа, Евгений вышел из её номера.

Первая совместная тренировка на льду у Татьяны и Евгения была намечена на четыре часа дня. Алексеева проснулась по будильнику в час. Она потянулась на большой двухместной кровати и поднялась с неё, сразу же принимаясь делать несколько упражнений, чтобы немного размять спину и мышцы. День сегодня предстоял нелегкий, и ударить лицом в грязь, а в её случае об лёд, хотелось меньше всего. Хотя Татьяна почему-то была уверена, что так и произойдет, и что её именитый партнер будет недоволен. Приняв душ, Татьяна привела себя в порядок. Нанесла привычный для неё легкий макияж, который подчеркивал глаза, уложила волосы, а затем собрала их в высокий хвост. Надела красную футболку, голубые брюки с символикой страны и олимпийку из этого же комплекта. Сложила вещи в большую сумку, которые будут нужны ей на тренировке. Туда же положила коньки, а затем закинула сумку на одно плечо и вышла из номера, направившись на обед, который для всех спортсменов из-за ночного перелета был скорее завтраком.

Пока Татьяна ждала лифт, в коридоре появился Евгений. Она крепко сжала рукой лямку сумки и сделала глубокий вдох, стараясь унять своё волнение, которое присутствовало сразу после пробуждения, но резко усилилось при виде партнера.

– Доброе утро! – как можно более очаровательно улыбнулась Татьяна, когда он подошел ближе. В ответ Громов лишь едва заметно кивнул, даже не посмотрев на партнершу.

– Знаешь, – уже менее жизнерадостно начала Татьяна, – у многих парников есть какие-то свои традиции и ритуалы. Я не хочу, чтобы подобная односторонняя коммуникация стала для нас чем-то таким.

– Доброе утро, – хмуро и запоздало ответил Евгений, видимо принимая замечание к сведению, а затем всё же посмотрел на неё и окинул оценивающим взглядом, который даже не попытался скрыть. – Давай сюда, – попросил он, протянув руку к её плечу. Татьяна на несколько секунд растерялась, не сразу поняв о чем речь, но затем сняла свою сумку и отдала партнеру. – Такая традиция тебя устраивает?

– Для начала вполне неплохо.

Зайдя в лифт, несколько секунд фигуристы провели в неловкой тишине. Татьяна изредка поглядывала на Евгения, отмечая его помятый и сонный вид, который в то же время располагал к себе.

– Выглядишь не очень, – констатировала она, сдерживая смех, полагая, что это разозлит Громова.

Евгений удивленно посмотрел на неё, широко открыл глаза и, кажется, только сейчас проснулся окончательно.

– Ты тоже, – соврал он. – Однако твоя детская прямолинейность более чем очаровательна, но в некоторых ситуациях лучше всё же промолчать – будешь выглядеть умнее.

Татьяна отвернулась от Громова, недовольно качнув головой, но всё же улыбнулась и вышла из лифта.

В просторной столовой Татьяна сразу же ускорила шаг, отрываясь от Евгения, и принялась приветственно обнимать товарищей по сборной. Такие нежности удивляли Громова. Он никак не мог понять, нравится ему это или нет.

– Как спалось на новом месте? – с улыбкой обратилась к подруге Татьяна, приобнимая её и вставая за ней в очередь. – Приснился жених?

– Ох, – вздохнула Ксения, – если бы мне приснился твой Громов, я была бы очень счастлива, а так… Увы. Видимо, мы несовместимы.

– Мне кажется, Громов ни с кем несовместим, – шепотом ответила ей Татьяна, перед этим предусмотрительно оглянувшись назад, желая убедиться, что он стоит достаточно далеко.

– Или ты просто его уже забрала себе, – засмеялась Ксюша, взяв поднос, и поставила на него тарелку с салатом. – Ты заметила, что не стала отрицать, когда я назвала его «твой Громов»?

– Даже не знаю, кто из вас двоих меня больше раздражает… – устало вздохнула она, протянув руку за подносом.

– Таня, добрый день! – резко прервал её нарисовавшийся сзади фигурист-одиночник, вынуждая обернуться к нему. – Я хотел бы… – Дмитрий явно волновался. Он растерянно улыбнулся и провел по коротким волосам ладонью, собираясь с мыслями и смеша тем самым фигуристок.

Евгений, стоявший почти в конце очереди, недовольно нахмурил брови, заметив этого молодого человека рядом с его партнершей. Он поспешил подойти. Татьяна, краем глаз заметившая приближение Громова, боязливо поджала губы, не зная, чего от него можно ожидать.

– Какие-то проблемы? – в свойственной ему строгой манере поинтересовался Евгений.

– Пока ты не пришел, проблем не было, – ответил ему Дмитрий, с трудом поборов страх.

Татьяна и Ксения быстро переглянулись, чувствуя себя неловко, а Громов выжидающе посмотрел на молодого человека сверху вниз. Под таким взглядом Дмитрию пришлось торопливо и безмолвно ретироваться обратно к себе за стол.

– Ну и к чему этот спектакль? – с недовольством обратилась к Евгению Татьяна, одновременно с этим толкая Ксению в бок, призывая подругу унять глупую и совсем неуместную, по её мнению, улыбку.

– Привет, Ксюша, – Громов улыбнулся как ни в чем не бывало и встал между Татьяной и её подругой, встревая в очередь.

– Привет, – засветилась от счастья Ксения, смущенно опуская взгляд на свой поднос.

Набрав еды, Татьяна и Ксения прошли за стол и ожидали, что Громов присоединится к ним, но он прошел мимо, занимая дальний столик и начиная обедать в гордом одиночестве.

– Ну это уже просто смешно! – разозлилась Алексеева, оглянувшись назад.

– Может, не стоит? – с опаской спросила Ксения, понимая, что за этой фразой подруги может последовать.

– Нет, стоит, – быстро произнесла Татьяна, шумно кидая на стол вилку, которой успела начать есть.

Все присутствующие в столовой спортсмены обратили внимание на этот звон и посмотрели на Алексееву, которая решительно шагала к столу Громова. Сам Евгений, заметив приближающуюся партнершу, замер. Татьяна отодвинула стул и села напротив партнера, который вопросительно на неё смотрел, перестав жевать.

– Ты выглядишь смешно! – начала Алексеева. – Что за таинственность, что за гордое одиночество? Ты похож на подростка, который хочет обратить на себя внимание.

Несколько секунд Евгений выжидающе сверлил Татьяну взглядом, ожидая, что она отстанет, но Алексеева была не так проста.

– А как ты выглядишь? – прожевав, спокойно спросил он. – Бросаешь вилки со звоном, привлекаешь к себе внимание, любезничаешь со всеми, лезешь в душу к чужому человеку… Это не выставляет тебя смешной?

– В том-то и дело, что к чужому, – закивала Татьяна, смотря в глаза Евгения, – мы должны быть командой, может, даже друзьями, но не чужими людьми.

Громов опустил глаза, снова продолжая есть. Командой он был с Алисой. Но Алисы в сборной больше не было.

– Ничего больше не скажешь? – удивилась Алексеева. – Никаких возражений, упреков, указов? Никаких подколов?

– Может, я берегу всё это для первой совместной тренировки? – невинно пожал плечами он.

Татьяна лишь раздраженно вздохнула, вставая со стула. Она вернулась за стол к подруге, понимая, что, несмотря на испорченное настроение, поесть было нужно.

Алексеева покинула столовую раньше Евгения, перед этим забрав у него свою сумку, а затем отправилась на ледовую арену. Идти было недалеко, и вся дорога заняла буквально пять минут, но всё это время Татьяна кипела от злости после перепалки с новым партнером. Сама не понимала, почему не сдержалась и высказала ему то, что думала. Хотя это было действительно глупо – делать выводы о человеке, которого толком не знаешь.

В небольшой раздевалке Таня оставила свои вещи. Надев черную облегающую водолазку и такого же цвета легинсы, размялась, а затем зашнуровала белые коньки, не снимая с них защитных чехлов, и двинулась на лёд.

Большие часы на одной из стен над ледовой площадкой показывали без двадцати четыре. Татьяна пришла раньше назначенного, и на льду ещё тренировалась пара из сборной Польши, которая занимала второй гостевой дом.

Алексеева поднялась на трибуну, несколько минут наблюдая за тренировкой. Молодую женщину из этой пары Татьяна знала. Эта высокая блондинка – Елена Волченкова, бывшая фигуристка сборной России. Не выдержав конкуренции с другими дуэтами в родной стране, она взяла гражданство Польши два года назад. Перед переездом в другую страну Елена бросила своего партнера, который после этого решил уйти из спорта. Такой поступок вся Федерация фигурного катания не оценила, а отношения у Елены с бывшими товарищами по сборной, которые никогда не были особо теплыми, ещё больше ухудшились. Однако факт того, что сейчас Елена была прекрасно подготовлена физически, оставался фактом.

– Сеанс мазохизма? – внезапно над ухом Татьяны раздался голос Евгения, вынуждая вздрогнуть. – Пойдем, – Громов протянул ей руку, – наше время начинается.

Алексеева вложила свою ладонь в руку Громова. Евгений видел, как она пыталась бороться с собственным волнением. Это показалось милым и несколько польстило. Он сжал миниатюрную ладошку Татьяны и потянул её за руку вверх, поднимая с сидения трибуны.

– Выше нос, – ободряюще произнес Громов, придерживая её ладонь, пока они спускались по ступенькам. Такая неожиданная любезность и галантность подкупала Татьяну, особенно учитывая то, что ходить на коньках в чехлах, тем более по ступенькам, было не очень удобно.

– Какие люди! – громко воскликнула Елена Волченкова, выходя за борт катка и надевая защитные чехлы на лезвия. Её партнер тем временем в качестве приветствия сдержанно кивнул Громову и, получив от него такой же кивок в ответ, поспешил уйти.

– Предателям отчизны приветы не раздаем, – без эмоций ответил Евгений Елене, отпуская ладонь Татьяны и начиная делать медленные круги плечами назад. В отличие от своей партнерши, размяться нормально он не успел.

– Между прочим, ради тебя, Громов, – не сводила с него глаз Елена, – я бы вновь сменила гражданство.

Татьяна, услышав это, опустила глаза, положив одну руку на борт, а другой начиная снимать чехлы с коньков.

– Я не укротитель змей, чтобы работать с тобой в тандеме, – сдержанно отвечал Евгений.

– Да, не укротитель, – с деланной грустью вздохнула она, – а, судя по всему, ковбой.

Громов непонимающе нахмурил брови.

– Ну, а как иначе называются люди, которые берут себе в пару такую редкостную коротконогую кобылу? – произнося подобные слова, Елена ни сколько не смущалась. На её губах по-прежнему была улыбка, будто она говорила что-то, что было для неё приятным. Татьяна, о которой шла речь, резко подняла голову, ошарашенно смотря на Волченкову. Вот так, почти в лоб, её давно не оскорбляли.

– Я всего лишь процитировала комментарии под её прокатами на «youtube», ничего личного, – пожала широкими плечами Елена, невинно улыбнувшись.

– Не ты ли их оставляешь? – наконец подала голос Татьяна, решив постоять за себя.

– Иди, – тихо обратился к ней Громов, проведя ладонью по её спине, намекая, чтобы партнерша пошла на лёд. И, пожалуй, это был первый раз, когда Татьяне не хотелось ему перечить. Общество Волченковой было крайне неприятно, а подобные прикосновения Евгения, к которым она ещё совершенно не привыкла, запускали по телу мурашки. В таких условиях сделать несколько кругов по льду в одиночестве, чтобы привести мысли в порядок, было одним из лучших решений.

– Иди! – громче обратился к оторопевшей партнерше Громов. Татьяна послушалась и направилась к выходу на лёд, но когда проходила мимо Волченковой, та нарочно сделала шаг вперед, задевая её своим плечом. Евгений сжал зубы, отчего его скулы стали острее, а Татьяна молча прошла на лёд, начиная быстро нарезать по нему круги.

Елена счастливо улыбнулась, чувствуя себя победительницей, и направилась в раздевалку. Когда проходила мимо Евгения, тот схватил её за руку, разворачивая к себе лицом.

– Если Таня и будет терпеть подобное, – достаточно агрессивно начал он, – то я не стану. Ты меня знаешь.

– Учту, – лукаво улыбнулась ему Волченкова, вырывая свою руку и удаляясь в раздевалку.

Громов сделал глубокий вдох, стараясь унять эмоции после столь неприятного разговора, а затем перевел взгляд на большие часы, отмечая, что у них с Таней есть ещё полчаса до прихода тренера. Несколько следующих секунд смотрел на свою партнершу, которая быстро перемещалась по льду, меняя дорожки шагов. Ему даже показалось, что Татьяна уже отошла от разговора с Еленой, но он, будучи фигуристом, прекрасно понимал, что так быстро она сейчас катается как раз потому, что всё ещё не может прийти в себя и пытается отвлечься. К приятному удивлению Евгения, Татьяна прекрасно смотрелась на льду. Она грациозно держала свои тонкие руки, контролировала осанку и замечательно владела коньком. Громов начинал забывать, что ему следует к ней присоединиться. Ему нравилось смотреть на Алексееву, несмотря на то, что сейчас она каталась нервозно и не выполняла никаких элементов.