Читать книгу Восточный Бестиарий - Дарья Пират - Страница 4

Слева послышались шаги, и мимо проплыло облачко дыма с малиновым запахом. Я быстро проморгал и обернулся. На ступеньке у входа сидел Норд с чашкой кофе в руке, а голову накрывала большая широкополая шляпа, темно-оливкового цвета – точно такая же встречалась у волшебников. Она бы выглядела смешной и нелепой, оказавшись на голове у кого-то другого, но не у Норда. Зажав в зубах трубку, он вглядывался в крошечное пространство между забором и калиткой, неплотно запертой.

При свете солнца, его внешний вид совершенно переменился. Норд казался теперь каким-то сказочным существом, которое является всего лишь плодом моего воображения. Его большие, почти круглые, глаза устремились в сторону, колышущегося на ветру, белья. Только лишь через некоторое время, я осознал, что боковое зрение Норда развито идеально и отработано до совершенства.

Уверенный в том, что у нас с ним нет общих тем для разговора, я продолжал стоять, как столб, посреди дворика. В данную секунду даже пожалел, что выбросил свою сигарету. Вообще-то, я не склонен был к беседам с едва знакомыми людьми и поэтому, решил прервать своё неловкое положение, поспешив убраться обратно в бар. Норд даже не пошевелился. Значит, он просто вышел на свежий воздух, а не, как я считал, за мной понаблюдать. А во мне заговорило тщеславие, всего на несколько минут, пока не захлопнулась за спиной входная дверь.

Внутри я сразу же нашел столик, где верховодил Арчи – тот был самый шумный и самый оживленный – вокруг него собралось уже восьмеро. Помимо Арчи, Руди, Рататоска и Фикуса, рядом пристроились две девушки, поразительно похожие друг на друга. они разделяли один стул, слева от моего друга и ловили каждое его слово. Над левым плечом Фикуса, спиной ко мне, стоял высокий, прилично одетый, мужчина, и время от времени подносил ко рту чашку чая. Мужчина был в угольно-черном костюме, а средней длины волосы – аккуратно подстрижены.

Соломея стояла у стула Руди, с подносом в руках, выставляя на стол чашки с чаем.

За стойкой бара вновь объявился Двалин, выспавшийся и бодрый. Он заботливо рассматривал доску со ставками и корректировал количество дней. Я подошел ближе и пригляделся: Мери Джонсон-Блор оставалось всего 6 дней, и тем четырем людям, которые поставили на её возвращение, стоило бы задуматься об отмене своего решения. На Амаранта поставили сразу 10 человек, а количество дней сократилось до 23-х. Дуглас переместился на 1/119, а там, где было моё собственное имя – осталось лишь пустое, в меловых разводах, место.

– Хочешь сделать ставку? – усмехнулся Двалин, подметив мою заинтересованность.

Я только молча помотал головой. К стойке подошли мужчина и женщина, пара под 45 и заказали по стакану вина, а я продолжил присматриваться к людям вокруг, и к дому, в целом.

За окнами, вроде бы, заморосило, и зал заметно потускнел, но не утратил своей оживленности. Двалин посмотрел на музыкальный приемник, но не пожелал его включать. Смена погоды каким-то образом влияла на атмосферу дома, но там где находится Арчи, я заметил, это правило исполнялось трудновато. Двалин, как самый постоянный житель и хозяин дома – сделался вдруг ленивым и сонным, но то место, где устроился мой друг – горело огнем от споров, криков и смеха.

– Двалин, – позвал я и запнулся, когда тот поднял на меня глаза. – Лин… Я хотел бы спросить. Ты всех тут знаешь? Ну, обитателей.

– Можно сказать и да, но… если ты имеешь в виду что-либо большее, чем просто соотношение имени и человека, то… это скорее всего, вряд ли.

Вопрос получился дурацким и я лишь пробубнил что-то себе под нос, чтобы не продолжать этот разговор, а Двалин сразу же отвлекся на свои дела. Мне пришло в голову, что не плохо было бы вернуться в свою комнату и выспаться, пусть даже с открытой дверью.

Голос Арчи притих – значит его место, место рассказчика, занял кто-то другой. А мне, как прежде, было невдомек, что же такого особенного он тут нашел? И все эти люди – они ведь не отличаются от людей из города. Посмотришь на них – по сути те же. А потом задаешься вопросом – что же они здесь нашли такого особенного?

Окно на втором этаже, в конце коридора, оказалось распахнуто. Редкие капли дождя беспрепятственно проникали в дом, а я подумал о белье, которое «сушилось» во дворе. Ещё это окно занимала Аконит. Она сидела на подоконнике, спиной к внутренней части дома, свесив ноги на внешнюю.

Тихо, чтобы она не услышала моих шагов, подошел ближе – лучше проникнуть в свою комнату незамеченным. Тогда я услышал музыку, мелодию на губной гармошке, звучащую с улицы. Этот не редкий инструмент я доселе слышал только по радио и телевизору, не считая того раза, когда тоже пробирался по коридору.

Не хотелось совать нос в чужие дела, но мелодия мне так понравилась, что я, минуя 11-тый номер, пошел прямиком к окну. Окно оказалось широким и мне без труда удалось прокрасться к самому подоконнику, не потревожив девушку.

Аконит, очевидно, была поглощена музыкой и не заметила моего присутствия, слева от неё. Дождь усилился, но она продолжала сидеть и всматриваться вниз. Там внизу, на крыльце, как я помнил, оставался Норд, и мне стало интересно – он ли это играет?

Я, как можно тише и осторожней, перегнулся через окно, придерживаясь одной рукой за подоконник. Вытянув шею и выглянув вниз, подставляясь холодным каплям, у меня получилось уловить лишь кончик темно-зеленой шляпы, прежде чем услыхал удивленный вздох, справа от себя.

– Прости. Прости, – сразу зачастил я, когда Аконит перебросила ноги через подоконник. – Я не хотел так… напугать… потревожить…

– Напугать? – переспросила она и угрюмо поглядела мне прямо в глаза. – Да, есть немного…

– Прости, – вновь повторил я и отшагнул в сторону своей комнаты.

Она всё время смотрела на меня, не отводя взгляда, будто ждала ещё каких-либо фраз с моей стороны. Но не дождалась – я быстро нащупал за своей спиной металлическую дверную ручку и прошмыгнул в номер, не оборкчиввясь.

Прикрыв дверь, я первым делом сбросил ботинки и улегся в постель. Я хотел поскорее заснуть и не ворошить накопившиеся мысли о новых знакомствах, волнующей музыке, или Арчи. Как не надеялся – сон не шел, словно это место совсем не предназначено для сна. Для отдыха – может быть, но не для сна.

Через полчаса я почувствовал, что через просвет в двери, в комнату кто-то заглядывает. Резко перевернувшись на живот, я поднял голову над подушкой – мне удалось заметить лишь пару маленьких глазок в прямоугольных очках. Спустя какой-то миг – они умчались прочь по коридору в сторону лестницы.

Всё это мне начинало надоедать и пришлось последовать совету Арчи – влиться в коллектив, что у меня, на данный момент, получалось из рук вон плохо. Да и у Арчи никогда не появлялось стабильной компании более 3-5-ти дней. Что ж, быть может, для него это тоже, своего рода, испытание. Очередной раз я поднялся с кровати и обулся. Ещё немного, и данное действие станет моим профессиональным навыком.

На этот раз, коридор пустел, а, судя по голосам – большая половина гостей собралась на первом этаже. Я не хотел туда идти со всех сил, противился собственным убеждениям. Но то, чего я действительно хотел, конкретно, в эту минуту – носилось где-то поблизости, причём, искусно обманывая все пять чувств.

Спускаясь по лестнице, я застал сцену прощания. Двалин пожимал руки трем, не уступающим ему габаритами, байкерам в черных куртках. На их спинах красовались одинаковые нашивки – скелетообразная рука, сжимающая меч на фоне яркого пламени. Над изображением имелась надпись – « Воины из пекла».

Я ничуть не удивился, когда заметил между ними рыжую макушку Арчи. Мой друг с жаром пожимал их огромные ручищи и хлопал своими писательскими ладошками по их стенообразным спинам.

– Мы вернемся ближе к лету, сразу после обряда посвящения, – пообещал первый, с черной густой бородой и отеческим взглядом.

Двое его приятелей закивали.

– А ты как? Мож, найдешь себе коня? – поинтересовался второй, пониже и коренастей, с длинными русыми волосами, стянутыми красным платком.

Вопрос был адресован моему другу. Арчи неопределенно хохотнул и пожал плечами.

– Как только подвернется хороший конь – не раздумывая, оседлаю и примчу к вам! – улыбаясь во весь рот, пообещал Арчи, и очередной раз хлопнул чернобородого по плечу.

Все трое байкеров и Двалин громко захохотали и стали продвигаться к выходу, где уже ожидали их мотоциклы и поклажа. Подперев кулаками бока, мой друг остался у стойки с самым довольным на свете лицом.

За, ближайшим к Арчи, столиком я углядел те же прямоугольные очки, которые справляли своё любопытство у моей двери. Это была девушка, лет 26—28. Её пронырливое крысиное лицо обрамляли пепельного цвета волосы. Для меня оставалось загадкой – зачем это кому-либо понадобилось за мной следить?

– Эй, а ты куда пропал?! – голос Арчи выдернул меня из раздумий. – Представляешь, Фикус хочет вернуться в Луналок!

Меня это ничуть не затронуло, и оставалось только лишь посмотреть на Арчи, полным безразличия, взглядом, вместо ответа.

– Ты что не понимаешь, что это означает? – не унимался мой друг.

Он активно замахал руками и чуть не сбил с ног, пробегающего мимо, Руди.

– Нет… – произнес я, но мой голос утоп в громких, восторженных, восклицаниях Руди.

– Ну что! Когда?! Прямо завтра?! На обратном пути заглянешь?! Ты обязательно должен заглянуть! – тараторил тот и тоже размахивал руками, как ветряная мельница.

– Стоп! – чуть ли не завопил я. – Это ещё что такое, Арчи? Ты уходишь? – я стал понимать, что совершенно ничего здесь не понимаю.

Зачем мне только в голову пришла мысль – вернуться в этот дом?!

Руди смотрел на меня с неподдельным испугом и робко переводил взгляд на Арчи. Арчи же, в свою очередь, вскидывал руки, изображая примирительный жест.

– Стред, я собираюсь в Луналок, вместе с Фикусом, – объяснил он, но это не заставило меня дышать спокойнее. – Мои стихи. Мы ведь за этим ехали. Ты с нами? – Арчи наклонил голову к правому плечу и дружелюбно оскалился.

Слава богам, наконец-то, Арчи вспомнил об истинной цели нашей поездки. Я-то всерьез подумал, что он забыл, погрузившись в пучину новых вещей и людей. Мне, вдруг пришла в голову мысль, которая могла бы перечеркнуть все намерения Арчи нести свои рукописи в редакцию, но воздержался. Если предложить ему сперва перечитать всё – он скорее всего вознамерится их уничтожить. А всё по одной простой причине – написанное им в городе совершенно не состыкуется с днями, проведенными в пустыне. Я усек это достаточно хорошо, чтобы теперь идти на риск, устроив своему другу небольшую проверку.

– Куда я денусь, – со вздохом, согласился я.

Арчи возликовал.

– Завтра. На рассвете, – мечтательно протянул мой друг, взбежав вверх по ступеням, вслед за Руди. – Я заброшу всё в твой рюкзак… – донесся его удаляющийся голос.

Я вновь украдкой огляделся, рассматривая сразу всех и никого в отдельности. Снаружи раздался рев мотоциклов и стал громче, когда Двалин стал протискиваться в дверь, возвращаясь к своим обязанностям, покончив с прощаниями.

– Тебе чего-нибудь налить? – спросил он, подмечая моё выражение лица – пустое и потерянное.

– Нет, – отозвался я тихо, пусть даже и раздраженно.

Но бармен, после четкого отказа, не спешил отворачиваться, с готовностью глядя на меня.

– Хотя, да, – я поднял глаза и приблизился вплотную к стойке. – Да, налей мне, Лин! – голос мой шел легко и непринужденно, но чувствовал, как меня переполняет чистейшее безразличие, к чему либо, и к кому либо. – Посмотри на моё лицо и сам придумай мне питьё, – завершил я свой заказ, указывая пальцем на свою, ничего не выражающую физиономию.

Это было проявлением моей полной покорности, но Двалин лишь усмехнулся и принялся переставлять бутылки у себя под стойкой. Он всерьез занялся приготовлением моего персонального напитка. Я не видел, что именно он готовит и, что странно, стало даже интересно. Чтобы не потакать искушению и дальше, я отвернулся в сторону зала. Здесь собрались почти все. Девушка в очках, то и дело, косилась на меня – на этот раз это не было игрой света, или моим воображением.

За соседним столиком поднялся высокий черноволосый мужчина – тот самый, который попивал чай у плеча Фикуса, когда я возвращался в дом утром. Глядя на его дорогой костюм и движения, можно с уверенностью утверждать, что попал он сюда по чистой случайности. Явно, просто не смог найти себе жильё получше, путешествуя пустыней на личном авто.

Когда он прошел мимо девушки в очках, она неприятно поежилась и отвернулась в другую сторону, словно ей стало холодно и неуютно. А он приблизился к стойке и сел через один стул слева от меня.

– Чай с бергамотом и молоком, – произнес мужчина, слегка повернув голову в сторону Двалина.

Его голос был низким, глубоким и властным. Этот голос оставался звучать в голове ещё долгое время. Ещё я заметил, как мелькнул его правый глаз – темно-зелёный. В этом одном глазу, я признал самого себя, вплоть до оттенка

Двалин поставил передо мной высокий стакан с горячим шоколадом, но я, никак не отреагировав на сей сюрприз, принялся бездумно перемешивать его ложкой, коротко поблагодарив бармена.

Ароматный напиток удивительным образом привел меня в уютное состояние, а мысли недовольства и раздражения стали постепенно превращаться в расплывчатый туман. Склонившись над стаканом за новым глотком, я вдруг обнаружил, что слева ко мне тянется рука, с длинными искусными пальцами.

– Бернард, – представился черноволосый сосед по стойке, ожидая свой заказ.

Он повернулся ко мне лицом и я, с каким-то странным, первобытным ужасом, обнаружил, что его левый глаз – полностью черный, пугающе аспидно-черный.

Я осторожно отставил свой стакан и вежливо пожал протянутую руку, тоже представившись. Бернард заметил, как мой взгляд обращен исключительно на его левый глаз и быстро отвернулся, пряча его за точеным, ровным носом.

– Не предавай этому большего значения, чем оно того заслуживает, – медленно проговорил он, отчетливо выделяя каждое слово.

Я промолчал и отвернулся к своему питью, пристыженный и смущенный. Бернард взял чай и удалился за свой столик. Несколько лиц проводили его взглядом, словно он выступал здесь в роде местного приведения.

– Поговаривают, что этот парень убивает людей, – шепнул мне Двалин.

Я поднял глаза и посмотрел на бармена с нескрываемым удивлением. Обернуться и ещё раз взглянуть на Бернарда я не решился.

– Точных сведений нет, но большинство тех, кто тесно с ним общался – сейчас уже мертвы.

– Это всё сплетни, скорее всего, – неуверенно отмахнулся я, просто не желая признавать, что живу под одной крышей с мнимым душегубом.

– Так он сам мне это сказал, – гнул своё Двалин. – Снял себе отдельную комнату и предупредил, будто все его близкие и друзья загадочным образом пропадают, и он не желает новых жертв. Вот, – бармен покачал головой и принялся протирать стаканы. – А я ведь только предложил несколько интересных книг для легкого чтения.

Я не суеверен, но теперь, от самого присутствия этого человека в одном помещении со мной – по спине бегают неприятные мурашки. Я почувствовал себя трусом, что смутило меня ещё больше. Скорее всего, этот человек попросту обезопасил себя от лишних разговоров таким своеобразным способом.

На вершине лестницы раздались топот и возмущения, вперемешку со смехом. В голове процессии, по ступеням прыгал Арчи с одной из близняшек на руках. Она неистово, но весело, верещала. Следом спускался Руди со знакомой улыбкой до ушей – глаза его сверкали, как сапфиры. Рядом с Руди громко гоготал один из парней-туристов, таща на своих разлогих плечах, вместо привычного рюкзака, вторую девушку – сестру первой. Девушка ослепительно улыбалась, а её длинные кучерявые волосы, при каждом шаге парня, накрывали покрасневшее лицо желтоватыми волнами. Следом, медленно и отчужденно вышагивал Норд – всё что творилось впереди явно его забавляло, но он всем своим видом показывал полную непричастность к этим действиям.

– Стредди, твой рюкзак готов! – прокричал, не сбавляя ход, Арчи.

Он круто развернулся со своей ношей, минуя столы и стулья. Опустил девушку на пол мой друг только у входной двери, а потом предложил занять место за столиком. Так же поступили и все остальные, вплоть до Норда. Норд поспешил к своему любимому месту в углу, под балкой.

Ещё через несколько секунд, на лестнице появились Фикус и Аконит. Они спустились одновременно, но у подножья разделились – Фикус присоединился к остальным, а Нит – свернула за стол Норда – он уже успел раскурить трубку.

– Отлично, – вздохнул я и одним глотком допил свой шоколад.

За окнами солнце медленно ползло к горизонту. Послеобеденный час отобрал у дома ещё пару постояльцев. Супруги средних лет, гостившие здесь пару дней, скупо, но любезно, попрощались с Двалином и Соломеей. Они вышли во двор и стали на обочине, ожидая вечерний автобус на Мунплейс.

Но я заметил, что не байкеров, не супружескую пару Двалин на доске не записал. Мне стало любопытно, почему так – и сразу же об этом и спросил.

– На них никто ставить не станет, – ответил Двалин.

– Откуда ты знаешь? Невозможно заранее знать… – заспорил я, удивляясь самому себе и резкой перемене своего настроения.

– Я знаю их и знаю людей, которые знают их – они не будут ставить на «Воинов». А те двое ехали в гости, да автобус сломался, – объяснил бармен.

– А если я поставлю на «Воинов»? – ещё больше загорелся я.

Двалин поморщил нос и сочувственно покачал головой.

– Если поставишь на то, что они не вернутся в течении полугода – только деньги потеряешь.

– А если наоборот?

– Никто не поставит против – все знают, что они вернутся. Тут совсем не интересно.

– Хорошо, – меня незаметно захватывало всё больше. – Я ставлю тогда на супругов. Какова вероятность их возвращения?

– Никакой, – категорически ответил Двалин, но приметив азарт в моих глазах, хмыкнул и подхватил пальцами кусочек мела. – Но так уж и быть. Для начала, для тебя, то есть, поставлю им 1 к 365-ти. Ставка долгая, но… как знать.

Двалин стал выводить на доске имена двух людей. Сначала он написал: Анастасия Модел, и Юджин Модел – чуть ниже, комментируя свои действия, как «двойная ставка».

Пока он писал, вокруг стойки постепенно собирались все присутствующие и внимательно наблюдали за каждым движением мела, как околдованные. Наверное, когда писалось мое собственное имя – ситуация складывалась аналогичная.

Двалин достал старый потрепанный блокнот из нагрудного кармана и, перелистав карандашом страницы, поглядел на меня.

– Сколько ставишь?

– На каждого? – уточнил я и Двалин утвердительно кивнул.

Я с чувством сунул руки в карманы и вытащил, чудовищно измятые, четыре тысячи – мои последние деньги.

– По сто, – решительно произнес я и выложил две сотни на стойку.

Слева, справа и сзади поднялся такой шум, что уши закладывало. Арчи кричал; «Я тоже!», кто-то протестовал и силился достать из карманов свои деньги. Девушка в очках перебегала из стороны в сторону, с намерением подглядеть и подобраться ближе к стойке. Я всё время оглядывался, в легкой панике – вокруг толпилась куча лиц, большая половина которых светилась возбуждением, потрясая купюрами.

– Те, кто принимает участие – вперёд! – наконец, пророкотал Двалин. – Остальные – отойдите в сторону!

Когда распределение завершилось, за столами я увидел лишь Аконит, Норда и Бернарда. Бернард листал маленькую книжицу – происходящее совершенно его не занимало.

Из подсобки вышла Соломея и с интересом поглядела на мужа. Она отошла на сторону не участвующих и молча присела на стул.

Арчи поставил по 50 на каждого, и я был уверен – он сделал это специально, чтобы подбодрить меня. Лицо его сияло улыбкой, и он каждые несколько минут хлопал меня по плечу. Фикус и Рататоск напротив – опустили в кассу по 200 на каждого, утверждая, что те люди никогда не вернутся сюда. Рататоск был так в этом уверен, что всё время подстёгивал своё суждение недавней беседой со «стариной Юджином», где Юджин Модел намекал на грандиозные дела в Мунплейс.

Руди в кармане нашарил лишь десятку, а близнецы, хихикая и подталкивая друг друга, протягивали Двалину купюры номиналом от 20-ти до 50-ти люн – больше я рассмотреть не успел. Бармен быстро стасовал их в общую кучу и записал в блокнот.

В итоге получилось 2/5, или 300/1050, а судьба этих денег поставлена на целый год. Если мы с Арчи окажемся правы и никто не откажется от своего решения, наш выигрыш составит 1350 люн, включая наши собственные деньги.

Довольная толпа понемногу стала рассасываться. Мне самому показалось, что мы все просто так отдали деньги Двалину – стало как-то не по себе. Я ещё раз заглянул в лица участников, чтобы убедиться в осознанности – такого беззаботного выражения я ещё никогда не встречал, словно они были рады избавиться от своих финансов, ждали только повод.

Женщина с уставшим лицом робко подошла к Фикусу и вовлекла его в беседу, а потом, как по волшебству, все вернулись к своим прерванным делам.

Аконит что-то мельком шепнула Норду и исчезла за дверью кухни. Арчи вклинился в направление моего взгляда и вырвал из задумчивого состояния.

– Давай, тебя с остальными познакомлю! – предложил он. – Пусть завтра мы уходим, но мы непременно сюда вернёмся.

Руди тут же закивал, соглашаясь, и готов был помочь в этом нехитром, для Арчи, деле.

Азарт и жар ещё не прошли, я чувствовал в себе великую силу и способности. Меня накрыло волной чувств этого дома и даже стал сомневаться, что отлив вообще когда либо настанет.

– Сначала дамы, – торжественно объявил мой друг, взвалив правую руку мне на плечи и провожая вглубь зала. – Очаровательные Френч и Финна, – Арчи показал на близнецов и они сразу захихикали, игриво подмигивая мне.

– У Френч голубые глаза, а у Финны – карие, – добавил Руди.

Девушки весело закивали, скрывая лица в густых, песочного цвета, кудрях.

Следующая была женщина с уставшим лицом, собеседница Фикуса. Она на секунду лишь обернулась, чтобы кротко кивнуть мне. Её звали Семи Свит и, то того как попасть сюда, работала в Мунплейс, кассиром в супермаркете.

– А это кто? – скрывая своё любопытство, спросил я, указывая себе за спину, где притаилась блондинка в очках.

Арчи даже удивился, что я смог задать такой вопрос. Брови моего друга картинно поднялись вверх по лбу – ещё немного и они сгорят в пламени его волос. Он с подозрением всмотрелся в мои глаза, но ответил:

– Нора… кажется так.

– Нора-Анжела, – девушка неожиданно появилась прямо передо мной и протягивала руку. В напряженном молчании мы обменялись рукопожатиями.

– Стред, – представился я, и она с улыбкой кивнула, так же быстро скрывшись из виду.

– Она знает, – бросил мне Фикус, на миг прерывая беседу с Семи.

– Она всё знает, – один из парней-туристов многозначительно повел глазами в сторону исчезнувшей Норы. – Я – Лео, кстати, – он тоже протянул мне руку. – Обби, давай к нам! – Лео подозвал своего товарища.

– Полное имя – Оберон, – поправил Обби и надменно улыбнулся, отмахнув с лица несколько белёсых прядей.

– Обби – большой зануда, – шепнул Арчи, склонившись над моим ухом.

Но, судя по смеху, затронувшему всех окружающих, кроме Оберона, слова моего друга предназначались не только мне.

– Там вон, за столом с книгой – Бернард… – продолжал Арчи.

– Мы уже знакомы, – перебил его я.

У меня совсем не возникало ни единого желания вновь погрузиться в омут левого глаза Бернарда.

Арчи изумленно покачал головой из стороны в сторону, Руди, Рататоск, Лео и Оберон молча уставились на меня, с тем же выражением на лицах. А губы Фикуса, напротив, растянулись в легкой, но немного пугающей, улыбке. Залегла неловкая пауза. Руди растеряно повертел головой и первым нарушил тягостное молчание:

– Там наверху ещё ребята. Теса, Сид, Кен и Мира… – сказал он и вновь умолк.

Что-то жуткое повисло в воздухе. Оно словно пыталось задушить всех нас. Спасательным кругом послужил голос Двалина и разогнал щемящее оцепенение.

– Ужин готов! – тренированным басом оповестил он.

Я перевёл взгляд на окна и увидел в них алое зарево – закат. Повел глазами дальше, уловив некое несущественное движение у выхода, как легкое дуновение северного ветра. Это Бернард, вместе со своей книгой, вышел на улицу, оставив на столе лишь чашку с мелкими чаинками на дне.

В зале снова стало уютно, просторно и тепло. Передо мной явилась тарелка, до краев наполненная картошкой и жаренной рыбой. Арчи нес бутылку с пузырящимся элем. А после плотного ужина, услужливый Двалин протягивал мне сигарету.

Не успело солнце как следует погрузиться за горизонт, как Рататоск ушел спать. Взамен, вниз спустились остальные туристы: невысокая, буйноволосая Теса, Сид, одежда которого явно не соответствовала его истинным параметрам, Кеннет – высокий, тощий зазнайка, и Мира – девушка с длинной, до пояса, косой. Они поведали, что держат путь на Мунплейс и тут на долго не задержатся. А ещё – они получили задание от самого Двалина – закупить провизии и выслать её ближайшим автобусом на Луналок. Как я понял – это являлось обычным способом делать закупки у Соломеи и Двалина.

– Эй, значит вы все разъедетесь! И кто же останется?! – понурил голову Руди, грустно и с упреком рассматривая окружающих.

– Не горюй, Руди. Мы же вернемся, – откликнулся Фикус, но как-то не особо убедительно, спрятавшись за чашкой кофе.

Тут я заметил краем глаза, как бесшумно отворилась дверь кухни. Оттуда вышла Аконит. Волосы её, обычно беспорядочно торчащие, теперь были влажные и небрежно уложенные, а на шее висело синее, выцветшее полотенце. Она спешно обогнула стойку, взбежала по ступеням и исчезла на втором этаже.

Я поглядел на Арчи – он был поглощен разговором и ничего не заметил.

– Арчи, – я легонько толкнул его плечом и, когда он завершил свою мысль перед Обероном, вполголоса спросил. – Ты знал, что здесь есть душ?

– Конечно, – он пожал плечами и утвердительно кивнул.

– Почему же ты мне не сказал? – я пристально смотрел на него исподлобья, раздраженный тем, что получил любую информацию, кроме этой, наиболее важной.

– Так ты же не спрашивал, – беззаботно бросил Арчи и вновь вскинул плечи.

– Что там, что там? – встрял Лео, увидав наше перешептывание.

– Ничего, – буркнул я. – Пойду… с Двалином поговорю,

Никто не возражал, напротив – моё место мгновенно занял Кеннет. Его стул располагался до этого во втором ряду от Арчи, и ему было крайне не удобно вести беседу.

Двалина за стойкой не оказалось и мне пришлось сиротливо пристроиться на высоком стуле, пару раз обернувшись на покинутую компанию. Внезапно, мне стало так одиноко, что я сам поразился такому, непривычному для меня, чувству – сейчас не отказался бы и от общества Энди. Ему всегда от меня чего-нибудь требовалось, а тут… Здесь я лишился этого. Здесь от меня ничего не требуется, никому ничего от меня не надо. Я здесь просто собеседник, не более. «Неужели, так выглядит свобода?» – прошептал я и снова поднял глаза на шумный стол.

Потом я обратил внимание на Норда, который никуда не пропадал и не перемещался с того момента, как спустился вниз. На противоположной стороне зала вновь устроился Бернард, незаметно вернувшийся с улицы. И я стал, забавы ради, гадать – к какому типу себя отнести.

Вернулся Двалин, и я просто попросил у него сигарету и спички. Он с удовольствием их предоставил. Я соскочил со стула и так рьяно зашагал к выходу, что чуть не налетел на Бернарда, который встал за очередной чашкой чая. Вскользь пробормотав какие-то слова извинения, я ещё быстрее направился к двери, наружу.

Необъятное небо мерцало незнакомыми звёздами, а сама пустыня лежала величественными, синевато-сиреневыми холмами вдали. Белье лениво перекатывалось на легком ветерке, как малая армия призрачных фигур.

Я зажег сигарету, затянулся и ненадолго забылся. Прошагав вперёд ещё десяток метров, вышел за калитку и поглядел сначала в сторону Мунплейс, а потом – Луналока. Луналок мерцал огнями тускло, но они густо сливались в единое серебристое пятно. Отголоски особо громких городских звуков растворялись в пустыне и долетали до дома лишь жалкими подобиями шума. Я сделал пару шагов вдоль шоссе и остановился, потом ещё и ещё. Таким странным образом я дошел до конца ограды и присел на неё, продолжая всматриваться вдаль.

На этом месте слышался только хруст песка под ногами и тление бумаги сигареты. В эту секунду мне совершенно не хотелось отсюда куда-то уходить. Я стал замечать закономерность – каждый раз, когда оказываюсь один, среди пустыни, а не в доме – всегда легко и мгновенно отпадают мысли о возвращении в город.

За спиной раздался хлопок двери и шаги. Я обернулся и, в свете из окон, узнал Руди с ружьем на плече. Он аккуратно выставлял пустые банки на скамеечке, чтобы через несколько минут расправиться с ними.

Раздался выстрел, за ним ещё несколько подряд. Мне захотелось просто пойти сейчас в свою комнату и крепко уснуть, а завтра… Да, на завтра Арчи запланировал новый поход. А мне хотелось только покоя и прежней стабильности. Я мог завтра сутра взять и уехать назад, в Мунплейс, но… Нет, не могу. Что-то держит меня. Нечто не оконченное.

Я развернулся и, не глядя перед собой, зашагал вдоль забора, нашаривая в темноте калитку. Но не успел пройти и пары метров, как вновь в кого-то врезался, даже яркие звёзды не помогли заметить его вовремя.

Подняв глаза, я оторопел – это опять был Бернард. Правый, зелёный глаз светился, как у кота, но лицо оставалось абсолютно беспристрастным.

– А я как раз тебя и ищу, – произнес он и на миг обернулся на звук, вырывающийся из ружья, дроби.

– С чего бы я тебе понадобился? – от удивления, мое возражение прозвучало грубовато.

Бернард помолчал, поглядел на небо, на песочные холмы, прищурился на Луналок и, наконец, предоставил свой взгляд мне.

– Давай перейдем дорогу, – раздался его приятный глубокий голос. – Мне там нравится разговаривать.

Я не сдвинулся с места и продолжал пристально рассматривать его, переминаясь с ноги на ногу, словно загнанный в угол пёс. Что-то странное и пугающее было и оставалось в этом субъекте. Мороз побежал по спине, но я всё-таки ответил;

– Ладно, идем.

Мы пересекли шоссе, и Бернард опустился на песок, плавным движением руки предлагая мне поступить так же. Я молча повиновался. Бернард вынул из кармана сигарету и протянул мне.

– Благодарю, – едва слышно отозвался я и принял её.

В тонких пальцах Бернарда появилась ещё одна, и мы вместе закурили.

– Ты знаешь, кто все эти люди? – спросил Бернард.

Задумавшись на минуту, я предположил:

– Не такие, как все? – как только эта фраза сорвалась с моих губ, она сразу показалась очень и очень детской, до нелепости наивной.

Тем не менее, Бернард кивнул, наблюдая за занятием Руди.

– Это верно, но не точно, – он повернул голову и посмотрел на меня.

Я вздрогнул. На мгновение мне показалось, что он сейчас сделает нечто ужасное.

– Я сегодня наблюдал за тобой, – он заметил недоумение на моем лице и попытался поправиться. – Я всё время за кем-то наблюдаю – в этом моя жизнь. Сегодня я наблюдал за тобой. Ты не похож на остальных жителей этого дома. Вернее… – Бернард простраивал в голове какие-то выводы. – Вернее, тут никто на друг друга не похож, но ты какой-то… неопределённый.

Услыхав такую характеристику себя, я хотел уже было огрызнуться и ответить своему собеседнику чем похлеще, но он снова заговорил.

– Я видел твой взгляд, когда почти что половина гостиницы подскочила и принялась размахивать своими деньгами, – Бернард потушил едва начатую сигарету об асфальт. – Как погасли твои глаза, и ты был совершенно сбит с толку.

– Да, так всё и было. Но какое это имеет отношение? Это было неожиданно, вот и всё. Они так сразу подорвались и окружили меня… – оправдывался я.

– Они… они… – проговорил Бернард. – Вот именно. Вот в чем дело.

– В чем дело? – не понял я.

Весь этот, никуда не ведущий, разговор начинал меня раздражать.

– Твое отношение к «человеку» и к «людям», – Бернард говорил монотонно, словно читал скучную книгу. – Больше двух человек ты называешь «они», ведь так?

– Так, – согласился я, но по-прежнему, не понимал – чего он от меня хочет.

– Ты не говоришь, допустим, «Фикус, близняшки, мой друг Арчибальд и т. д». Ты говоришь «они», и думаешь, полагаю, так же.

Я промолчал и ещё несколько минут докуривал остаток сигареты.

– Ты опасен для этих людей. Так же, как и я, – заявил Бернард. – Я приехал сюда, чтобы научиться быть живым… Впрочем, как и каждый из жильцов Дома Утреней Зари.

Поток его откровений, заставил чувствовать себя неловко, как будто подслушивал чей-то интимный разговор.

– Каком доме? – отозвался я, напоминая о себе.

– Доме Утреней Зари, – повторил Бернард, с удивлением в голосе. – Ты разве не знал? Это место зовется так.

– А.

– Понаблюдав за каждым, – вновь начал Бернард. – Ты сможешь проследить кое-что. Никто сюда не попал по своей воле, а если и по своей – значит… – он на секунду задумался. – Нет, своим собственным желанием в этот дом просто невозможно попасть. – Бернард твердо покончил с мимолетными колебаниями.

Он встал на ноги и молча вернулся в Дом Утреней Зари.