Читать книгу Джей Фокс: Моя жизнь - Дарья Юдина - Страница 21

«Первый музыкальный журнал», Толий, июль 4399 года

– Генри, что вы думаете о группе вашего сына Джея Фокса?

Г. Ф.: Я очень горжусь им и тем, что он делает. Хотя моей заслуги в этом никакой нет. Мы не очень много общались в последнее время. Думаю, это было необходимо Джереми, чтобы создать что-то свое, уникальное.

– Другими словами, чтобы выйти из тени своего отца?

Г. Ф.: Может быть… Знаете, не очень весело сознавать, что такая тень была. Я всегда хотел для своих детей только лучшего.

– Вы были на живом выступлении JK?

Г. Ф.: Еще не довелось. Но я с удовольствием слушаю их записи и с нетерпением жду ближайшего концерта. Говорят, они вытворяют что-то сумасшедшее.

***

«Большой рок-журнал», Толий, июль 4399 года

– Джей, ты все еще бойкотируешь вопросы, связанные с твоим отцом?

Кей: Оставьте его в покое. Что вы хотите знать? Да, творчество Генри Фокса повлияло на нас, как на группу. Точно так же, как оно влияет на всех современных музыкантов. В той или иной степени. Нет, личные связи для продвижения своей музыки мы не использовали, рассчитывали только на себя.

– Вы не хотели бы однажды сыграть вместе с Генри?

Джей: Нет.

Кей: Можно честно? При всем уважении, я не думаю, что Генри Фокс мог бы добавить к нашему звучанию что-нибудь эдакое. Джей отличный гитарист и он постоянно стремится к чему-то новому, совершенствует свою технику, понимаете? Уверен, он нас всех еще не раз удивит. Его стиль – это стиль JK, основа нашей музыки, ее сердце… Вот с Берном Вольфом, с другой стороны, я бы поработал! Он просто кудесник. Иногда я думаю, что надо бы добавить фортепианную партию в какую-нибудь песню… (смеется)

***

Почти все лето и начало осени отец провел в турне с Берном, мы совсем не виделись. Он даже пропустил наш первый настоящий большой концерт. А вот мама, дядя, Питер и Элли там были. Когда потом они наперебой выражали мне свои восторги, я испытывал одновременно гордость и смущение.

Элии тоже не было в городе, поэтому с Джейми я снова встретился только в октябре. За эти полгода он сильно вырос, но меня узнал сразу. Мы провели с ним целый день. Я договорился с Элией, что иногда буду забирать сына к себе. Она легко согласилась. Одарила меня долгим оценивающим взглядом.

Через пару дней она пришла ко мне одна. Спросила, заглянув через порог:

– В доме кто-нибудь еще есть?

– Нет, Пит только что ушел…

– Отлично. У меня есть час.

Толкнув меня внутрь и закрыв за собой дверь, Элия прямо на пол скинула свое длинное дорогое пальто и вплотную подошла ко мне. Я не стану врать и говорить, что пытался ее остановить. Несмотря на вопросы, крутящиеся в моей голове, я прижал ее к себе и начал целовать.

– Не теряй время, пойдем в спальню, – прошептала она хрипловато.

Когда ко мне снова вернулась способность формулировать предложения, я все-таки спросил:

– А как же Борис?

– Не забивай себе голову лишней ерундой, – равнодушно ответила Элия, надевая платье. – Помоги застегнуть.

В дверях она столкнулась с Элли.

– Джерри, серьезно? – спросила моя сестра.

– Мы разговаривали, – без особого энтузиазма соврал я.

– Знаешь, мне, вообще-то, все равно. Я завтра уезжаю в командировку…

Элли работала журналистом и почти не бывала дома, разъезжая по всей Аконии. Она вела себя дружелюбно со мной, я вызывал у нее ностальгические чувства. А мне все еще было неловко в ее присутствии, особенно когда речь заходила о моей бывшей жене. Почему-то мне было стыдно за нее перед сестрой. Я завидовал Питеру – он общался с Элли легко, они были очень близки.

Поселившись в одном доме с братом, я с удивлением обнаружил, каким интересным человеком он стал. Свободное от репетиций время я старался проводить с Питом, чтобы узнать его поближе.

Я помню, как первый раз после переезда позвал его в бар. Он порядочно опоздал и начал оправдываться, но я усмехнулся и похлопал по стулу рядом с собой.

– Брось, Пит. Ты же там жизни спасаешь. Что будешь пить? Я угощаю.

– Бокал светлого пива, мне завтра утром лекцию читать.

– Ну, раз лекцию, значит, можно два бокала! Расскажи, как это все у тебя… происходит?

– Так и происходит – лекции, больница, лекции, больница! Параллельно пишу отчеты и методические пособия. Параллельно изучаю новые возможности… Не скучаю, одним словом! – он рассмеялся.

Пока Пит говорил, я разглядывал его лицо. Оно было все такое же открытое и доброе, но в бровях появилась новая решительная линия. Красивые серо-зеленые глаза азартно щурились, когда брат рассказывал о своих достижениях.

– Недавно освоил телепортацию.

– Правда?

– Ага. Это довольно непросто, требует большой концентрации. Нужно очень отчетливо представлять себе место, в которое желаешь попасть. Еще можно по предмету. Ну, то есть представляешь предмет и перемещаешься к нему. Но это должна быть какая-то такая вещь, которую ты очень хорошо знаешь. Вот, например, как ты знаешь свои собственные очки.

– Если бы я хотел попасть на свой нос, – улыбнулся я. – Удобно! Можно не тратить время на дорогу.

– Не все так просто! Телепортация отнимает огромное количество магической энергии. Чем дальше расстояние, тем больше. А это ценный ресурс, восстанавливается несколько часов. А если не рассчитаешь и потратишь больше, чем мог… Кончится плачевно.

– Ого.

– Да… Знаешь, вот этот расчет своих сил, я считаю, и есть самое тяжелое в работе врача-мага.

– Не хватает на всех?

– Почти ни на кого… – горестно вздохнул Питер. – За день ты можешь помочь одному пациенту. Нам ведь еще достаются самые сложные случаи, которые традиционным путем не решить. И… черт, Джерри, я еще никому не признавался! Я очень боюсь, что однажды не справлюсь…

– Не сможешь вылечить?

– Не смогу остановиться. В теории мы рассматриваем такой случай, когда во время сложной операции маг осознает, что его силы на исходе. Он должен в этот момент остановиться. Что бы он ни делал, каковы бы ни были ставки, как близок бы он ни был к завершению – он должен остановиться сразу же, как почувствует магическое истощение. Это жесткое правило. Нарушить его, значит с большой вероятностью погибнуть самому. А последовать – значит не спасти пациента…

– Черт! Ну и выбор…

– Да… Сейчас еще многие считают, что магическая медицина – это так, наложение рук, какие-то там нашептывания и ничего особо сложного. Я тебе так скажу, если увидишь когда-нибудь, как маг что-то шепчет во время своей работы, он, скорее всего, матерится от напряжения. Словесные заклинания – это все сказки. Руки тоже только вспомогательный инструмент. Вся работа происходит в уме… Это примерно так же легко, как мысленно перемножать шестизначные числа. По пять пар в минуту…

– Офигеть.

– Магическая операция в среднем длится не более часа, иначе мозг не выдержит. И за этот час ты должен успеть спасти жизнь… Но это того стоит! – он даже кулаком по столу стукнул.

– Черт, конечно! Пит, давай за это выпьем. Нет, постой… За тебя!

– Ха-ха, за меня!

Мы выпили.

– И что, у тебя такое – каждый день?

– Нет, к счастью. Но часто… Нас еще очень мало, сам понимаешь…

– Н-да… Ты куришь?

– Не, я слишком много знаю о том, как плохо это влияет на организм, – Питер усмехнулся.

– Тогда не возражаешь, если я?..

– На здоровье.

Я закурил, а Пит провел ладошкой в воздухе между нами – поставил легкий невидимый барьер, не пропускающий дым. Умно.

– Как у тебя на личном фронте?

Он вдруг смутился.

– Да ну ты знаешь… Как-то все некогда…

– Ладно, ладно, не пристаю! Если что, ну там… поговорить вдруг захочешь… Я все-таки твой старший брат.

– Ха-ха, да, обязательно!

Мы славно посидели в тот вечер.

В конце октября вернулся отец, мы встретились. Но разговор не задался. Мы оба не знали, что сказать друг другу. Он поздравил меня с успешным дебютом группы, я сказал: «Спасибо». Он спросил, когда наш следующий концерт. Я ответил: «В феврале». Он сказал: «Я приду». Я пожал плечами: «Пожалуйста».

– Джерри, я рад, что ты дома, – тихо проговорил папа, когда я выходил.