Читать книгу Джей Фокс: Моя жизнь - Дарья Юдина - Страница 23

В канун Нового года мы с Питом остались одни. Родители с дядей уехали путешествовать, Элли была в очередной командировке. Меня вместе с парнями пригласили на какую-то большую музыкальную вечеринку, но решил остаться с братом. В последние дни он был сам не свой – умер один из его пациентов.

Сначала я пытался отвлечь Питера от грустных мыслей, потом, наоборот, приставал, чтобы он поделился со мной своими чувствами. Видимого облегчения ему это не приносило. И я решил, что, наверное, должно пройти время.

Днем 31 декабря мы бесцельно шатались по городу. Я старательно пытался придумать нам развлечение, потому что все отчетливей представлял, как мы просто уныло напьемся и заснем в десять вечера. По пути нам встретился бар, и я предложил зайти.

Внутри почти никого не было. Около стойки скучали две девушки, и у меня само собой сорвалось с языка:

– Пойдем познакомимся?

Одна девушка была повыше, темненькая, с живым симпатичным лицом. Ее подруга с крашенными светлыми волосами выглядела очень спокойной, как если бы она в точности знала все, что произойдет в ближайшие три часа.

Мы подошли, представились, заказали девушкам по коктейлю.

– Я Молли! – с готовностью назвала свое имя брюнетка. – А это Холли. Только не надо спрашивать, сестры ли мы! Почему-то все всегда спрашивают. А у нас только имена похожие.

– Зато мы с Питом братья, – сообщил я.

– Правда? – удивилась она. – Вы совсем не похожи.

– Что же делать, – развел руками Пит.

– И слава богу, – отреагировал я. – Чем вы, дамы, занимаетесь?

– Холли учит детишек рисовать. А я пока так, в свободном плавании, – Молли кокетливо улыбнулась.

– Джерри тоже в школе работал!

– Кхм, ну… только я со старшеклассниками дело имел, а не с малышами…

– Правда? – подала голос Холли. – Сложно, наверное?

– Не знаю, нет… Я всего два года этим занимался.

– Да? Что же теперь? – снова Молли.

– Теперь тоже в свободном плавании… Играю в группе.

– О, ух ты, интересно! – в ее голосе было больше вежливости, чем настоящего интереса. – Ну, успехов твоей группе.

– Спасибо, – скромно сказал я.

Девушки, улыбаясь, переглядывались.

– А вы знаете, Пит… – я вдруг осекся. Нет, про работу Питера говорить сейчас не стоит. – А… я хотел сказать, Пит и я, мы решили пригласить вас встретить Новый год с нами! Вы, кажется, никуда не собираетесь?..

Брат повернул ко мне изумленное лицо. Но спорить не стал.

– Хорошо, – невозмутимо сказала Холли. – Поехали.

На улице Пит ткнул меня в бок, зашептал:

– Ты чего?! Ты бы хоть меня спросил сначала!

– А что ты имеешь против? Милые девушки, приятный вечер, праздник, шампанское… Расслабься.

Вечер действительно вышел приятным. Мы сидели у камина в дядиной гостиной, пили вино. Говорила в основном одна Молли. Питер внимательно слушал ее, охотно смеялся над шутками. Я с удовольствием заключил, что эта девушка ему нравится. Сам же я стал чаще посматривать на Холли, с улыбкой наблюдавшей за подругой. Она заметила мой интерес, пересела немного ближе.

Когда в полночь мы дружно прокричали «ура» и выпили по бокалу шампанского, я привлек Холли к себе, и мы поцеловались. Потом я увел ее в свою комнату, а Пит и Молли так и просидели до утра в гостиной.

Обе подруги задержались в нашей жизни дольше, чем на одну ночь. Питер и Молли встречались полгода. Мы с Холли – два месяца.

У нас все могло быть замечательно. Вместо какой-то безумной любви в наших отношениях была глубокая взаимная симпатия. Я чувствовал себя хорошо с Холли. Наедине с ней я мог расслабиться. Я ей тоже нравился. Она с уважением относилась к моему творчеству, за успехом и популярностью видела труд, который мы с ребятами вкладывали в свою работу. Это было приятно. Моя мама говорила всем: «Наконец-то Джерри встречается с нормальной девочкой! Я так за него рада». Но этому не суждено было продлиться.

Я сам все испортил. В феврале ко мне снова несколько раз приходила Элия. И я ни разу не смог устоять… Мне было тяжело обманывать Холли, и я попросил ее прекратить наши отношения. Она молча выслушала меня, отвернулась, чтобы украдкой смахнуть слезы, потом кивнула. И ушла, так ничего и не сказав. Я чувствовал себя последним мерзавцем. Наверное, заслуженно.

***

«Первый музыкальный журнал», Толий, март 4400 года.

– Отгремел ваш сольный концерт на главной музыкальной площадке столицы. Как ощущения, Кей?

Кей: Ха-ха, что вы хотите, чтобы я сказал? Это было потрясающе! На сегодняшний день – лучшие полтора часа в моей жизни. Спасибо всем, кто пришел!

– По оценке некоторых критиков, шоу получилось простоватым. Вы не делаете упор на визуальную составляющую, это правда?

Кей: Нет. Мы не хотим отвлекать зрителей от самого главного – от нашей музыки. Пусть смотрят на нас, ведь это мы ее придумываем и исполняем!

– Ваша музыка – это гитара, бас и ударные. Более сложные по аранжировке композиции, привлечение дополнительных инструментов, бэк-вокал – это не ваш вариант?

Кей: Я думал о небольших партиях фортепиано в некоторых песнях, но пока нам лень искать того, кто будет их играть. (смеется)

– Какие планы на ближайший год? Запишете второй альбом?

Кей: Мы не торопимся с новой записью. На весну у нас намечено несколько концертов в соседних городах. После этого будем думать, что бы мы хотели от следующей пластинки. Кое-какой материал у нас есть, но надо будет с ним как следует поработать.

– Нас ждет что-то новое?

Кей: Конечно! Повторяться мы не хотим.

– Часто эксперименты со стилем заканчиваются потерей поклонников, которым нравились предыдущие записи. Вас это не пугает?

Кей: Тогда мы будем ориентироваться на тех, кто, как и мы, не зацикливается на прошлом. Да, мне очень нравятся наши первые песни, по-моему, они просто огонь! Но нужно двигаться дальше. Знаете, если думать только о коммерческом успехе, новых шедевров уже никогда не создать.

– Вы пишете вместе с Джеем, так ведь?

Кей: Да… Сейчас он оказался немного занят из-за… сложностей в личной жизни. Но как только он вернется в студию, мы уроним небо на землю, уж будьте уверены.

***

«Сложности» – было слишком мягко сказано. В начале марта погиб дядя Рейн. Его сбил потерявший управление автомобиль. Дяде было сорок девять – столько же, сколько мне сейчас.

Это событие поселило хаос в нашей семье.

Для матери это был страшный удар. Всю ее жизнь брат был ей близким другом, заменял родителей, которых они оба не помнили. «Как будто от меня отрубили половину…» – говорила мама.

Отец ходил мрачнее тучи. Ради своей жены он должен был оставаться сильным и не мог сам отдаться горю, а ведь они с дядей тоже были очень близки.

Элли старалась держаться, она не любила проявлять чувства на публике. Но я слышал, как горько она плакала за дверями своей спальни.

Хаос, который я упомянул, начался в день похорон, когда приехала Мария с дочками. Старшей из них едва исполнилось тринадцать, младшей было около пяти. У Марии был вид безутешной вдовы, и маму это злило. Посыпались взаимные обвинения и упреки.

– Она теперь притворяется, будто любила Рейна! – кричала мама. – А сама разлучила его с детьми, увезла их черт знает куда! Рейн так скучал по ним!..

– Я говорила, это ваше все до добра не доведет! Ты продала свою душу! – с истерикой в голосе отвечала ей Мария.

– Ты обвиняешь меня? В смерти моего собственного брата?!

– Замолчите обе! – теряла терпение Элли. – Проявите уважение!

Папа несколько раз пытался развести скандалящих женщин по противоположным углам, но они снова сходились и продолжали с ненавистью шипеть друг на друга.

– А где была ваша хваленая магия? Что же вы его не спасли, а?! – это был неожиданный выпад в сторону моего брата.

– А… Дядя скончался на месте, никто бы не успел… – растерянно залепетал Пит.

– Перестань оправдываться, – проговорил я, за локоть отводя его в сторону. – Она просто ищет, на кого сорваться.

Скандал вспыхнул с новой силой после объявления дядиного завещания. Бывшей жене Рейн не оставил ничего, ее имя в документах вообще не упоминалось. Свой большой дом, в котором Мария, вернувшись, уже успела по-хозяйски расположиться, дядя завещал Элли. Внушительное состояние, которое он скопил за свою успешную адвокатскую карьеру, было поделено на равные части между тремя младшими дочерями Рейна. До их совершеннолетия этими деньгами должна была распоряжаться Элли. Если Мария хотела бы на что-то их потратить, ей пришлось бы просить разрешения у нее.

Мария бушевала. Она была уверена, что завещание подделали. Элли хотела выгнать ее из своего дома, но ей было жалко сестер. Детям в те дни приходилось очень нелегко.

Я капитулировал из осажденного Марией особняка и занял гостевую комнату у своих родителей. Они продали свой дом с пристройкой, еще когда я работал в Дарквуде. Квартира, в которой они жили с тех пор, была достаточно большая, но не настолько, чтобы казаться пустой из-за того, что дети выросли и живут теперь где-то еще.

Однажды мы втроем сидели на кухне, и отец, молчавший весь вечер, вдруг сказал:

– Надо бы, наверное, тоже завещание составить. На всякий случай. Я почему-то никогда не думал об этом…

Хуже всех было Питеру. Смерть любимого им дяди и последовавшие за этим дрязги были только верхушкой айсберга его несчастий. Работа в больнице выжимала из него все силы, в прямом и переносном смысле. Он еле справлялся с грузом ответственности, возложенной на него. Кроме того, ему трепала нервы Молли. Она оказалась импульсивной девушкой с постоянными перепадами в настроении. Истерики, слезы, бурные признания в любви, снова слезы, обиды, клятвы в вечной верности… Я не представляю, как брат терпел все это.

Иногда вечером, если я убеждался, что ни Пит, ни мама или Элли не нуждаются в моем непосредственном присутствии и поддержке, я звал Кея выпить. Это был мой способ хоть на какое-то время сбежать от семейных драм.

Когда я находил в баре его ухмыляющуюся рожу, у меня теплело на душе.

– Черт тебя подери, Кей! – говорил я с умилением. – Как же я рад тебя, засранца, видеть!