Читать книгу Джей Фокс: Моя жизнь - Дарья Юдина - Страница 27

На обратном пути у нас была запланирована остановка на планете Ювиус. Отец с Берном были когда-то там с концертами и успели подружиться с владельцем клуба в городе, где был расположен космопорт. Они обещали нам веселый вечер.

Господин Хенчек был неимоверно рад видеть всю нашу компанию. Он устроил нас за лучшим столиком, тут же откуда-то появился набор разнообразной выпивки, а перед отцом – круглая жестяная пепельница. Я по-хозяйски пододвинул ее к себе и закурил. Что ждать от этого «веселого вечера» я не знал.

Пока в зале еще оставались посетители, мы были предоставлены сами себе. Хозяин то и дело пробегал мимо, одаряя нас лучезарной улыбкой. Ближе к ночи, когда клуб опустел, господин Хенчек закрыл на ключ двери и, нетерпеливо потирая руки, приблизился к Берну и моему отцу. Они снова обнялись.

– Ты обещал, Генри! Ну же, Берн! – принялся упрашивать их о чем-то владелец заведения.

– Ну, что с тобой делать!.. – улыбаясь, они поднялись из-за стола и пошли вместе с Хенчеком к небольшой круглой сцене в глубине зала. Там в полумраке таинственно поблескивала барабанная установка – я давно уже ее заметил.

– Ой, как здорово! – обрадовалась мама и поспешила за ними.

– Когда они были здесь в прошлый раз, – рассказал Марк, – этот пройдоха вытянул из наших господ музыкантов клятвенное заверение, что им доведется еще раз поиграть вместе. Я, говорит, не знаю наслаждения свыше…

– Еще бы, – хмыкнули мы с Кеем.

Марк скривился.

– Ты что, ревнуешь? – догадался я.

– Ревную? О, нет, нет, мой друг. У меня слишком сильная позиция, чтобы ревновать. Сожалею – вот то слово, которое я мог бы использовать.

Он с тоской проследил за тем, как Кей подлил в наши с ним стаканы виски из квадратной бутылки.

– О чем ты сожалеешь, приятель? – спросил Кей.

– О том, что теперь мы застряли здесь и вынуждены наблюдать за этим безобразием, – он кивнул на сцену, где Берн с Генри пробовали гитары, выданные им Хенчеком. Сам хозяин гордо восседал за барабанами. – Будто мне дома мало этого…

– Как вы умудряетесь ладить с Берном, если тебя так раздражает его музыка?

– Милый Кей, ты неверно оцениваешь ситуацию. Музыка моего любимого супруга меня не раздражает, однако я ценю в нем также все те черты, которые к музыке не относятся. А ведь многие и не подозревают, что таковые имеются! Сейчас же я был бы рад провести время более осмысленно…

– Не знаю, дружище, для меня музыка – вся жизнь, ее смысл! Вон Джей знает. А, Джей?

– Ага.

– А в чем смысл жизни для тебя, Марк? Не говори только «в любви»! Это слишком банально…

Марк насмешливо прищурился.

– Чем же любовь тебе так не угодила, старина Кей? Неужто раны прошлого?

Кей вдруг весь как-то сник.

Тема, которую они завели, нагоняла на меня тоску. Я поднялся, поставил пустой стакан и пошел к сцене. Там поистине творилось какое-то безобразие. Ударник из Хенчека оказался так себе, он все не мог подстроиться под Генри с Берном, но это, казалось, не мешало всем троим наслаждаться собой. Они начинали песню, в середине кто-нибудь из них разражался закрученным соло, второй подхватывал, потом вдруг следовала какая-нибудь совсем другая песня, и так без перерыва. Мама приплясывала около сцены и подбадривала их радостными возгласами. Я наблюдал за этим весельем и чувствовал, как у меня буквально руки чешутся от желания взяться за гитару. Отец заметил меня и кивнул, приглашая присоединиться. Это было заманчиво, но… Я и Генри на одной сцене? Кажется, я был еще слишком трезв для такого. Дело поправимое, конечно.

Я вернулся к нашему столику.

– Давай напьемся в дрова?

– Охотно.

Марку в этом приключении ничего интересного не светило, и он скоро оставил нас вдвоем.

Как мы с Кеем выходили из клуба, я помню смутно. Кажется, нам совсем там наскучило, и, прихватив пару бутылок водки, мы отправились пешком в гостиницу.

Помню, что Кей был непривычно хмур и молчалив, и я изо всех сил старался развеселить его.

Помню, как недалеко от входа в гостиницу он вдруг остановился, крепко схватил меня за плечи, развернул к себе и посмотрел прямо в глаза. «Джей, дурак, я влюбился в тебя, понимаешь? Понимаешь, какая это беда?!»

Помню, как сильно у меня кружилась голова.

Помню, как уже в нашем двухместном номере, сидя на одной из кроватей, мы самозабвенно целовались. У меня было странное ощущение какой-то бесконечной жажды, будто я пью и все никак не могу напиться. «Что за бред?! Что за бред?!» – крутилось в моей голове, пока я непослушными пальцами пытался справиться с пуговицами на рубашке Кея.

Помню, как, засыпая, свалился с кровати, слишком узкой для двух человек.

***

Когда я проснулся, было уже за полдень. Кей еще спал. Стараясь не делать резких движений, я встал, привел себя в порядок. Даже отважился спуститься к администратору, чтобы раздобыть пару таблеток от головной боли. В коридоре я встретил маму. Она сообщила, что через два часа нам нужно будет выезжать в космопорт. Заметив, как от резковатого звука ее голоса я мучительно поморщился, она сочувственно погладила меня по плечу. «Иди пока еще отдохни», – сказала она как можно тише.

Я вернулся в номер, открыл окно и, усевшись с ногами на широкий подоконник, закурил. Только теперь я позволил себе подумать о том, что произошло ночью. Думалось очень плохо. В отягощенном похмельем мозгу рождались мысли одна мрачнее другой. Когда Кей проснется, придется как-то объясняться. Ни к чему хорошему это не приведет. Вместе с нашей дружбой в тартарары отправится и моя музыкальная карьера… Что делать? Как себя вести? Можно ли еще как-то спасти ситуацию? Ответов на эти вопросы у меня не было.

В памяти всплыла фраза, которую вчера сказал Кей: «Я знаю, Джей, при твоем паническом страхе быть похожим на папашу, наш роман – это последнее, что тебе нужно…» Черт, это правда. Долбаная ирония.

Черт, Кей, как ты мог испортить то единственное хорошее, что было и в твоей, и в моей жизни?

Единственное ли? Я вдруг вспомнил про своего сына и беременную Элию. Черт, совсем из головы вылетело! Мне же надо еще и с ними что-то делать… Без карьеры я еще проживу. А вот без своих детей – нет.

Я уныло курил сигарету за сигаретой и смотрел на спящего Кея. Наконец он заворочался, мученически замычал и приоткрыл один глаз. Увидев меня, он замер. Я выкинул окурок в окно. Сказал, вставая:

– Просыпайся. Через полтора часа выезжаем.

И ушел со своими вещами в холл, дожидаться остальных.

До самого Астро мы с Кеем не разговаривали. Я избегал встречаться с ним глазами. Наша компания ничего не заподозрила, списав все на похмелье – они видели, сколько мы с ним выпили накануне.

Уже на выходе из космопорта Астро Кей вдруг догнал меня и сунул в руку бумажку: «Вот, держи». Потом повернулся к остальным.

– Э… Слушайте, я тут решил задержаться, навестить кое-кого… В общем, в Толий потом своим ходом доберусь, ага? Спасибо вам за поездку, было очень… приятно. Ну, счастливо! – Кей развернулся и, не оглядываясь, шустро зашагал в сторону автобусной станции.

– Джерри, у него это было в планах? – с подозрением спросила мама.

Я обвел взглядом их озадаченные лица. Черт…

– Кхм, да… Он что-то такое говорил.

Поверили. Хорошо. Значит, неудобных расспросов мне в этот раз удалось избежать.

Немного отстав, я на ходу развернул сложенный вчетверо лист бумаги. «Джей, ты ни в чем не виноват. Это только моя проблема…» Так, ладно, не сейчас. Кто знает, какие откровения последуют за этим. Лучше прочитаю в поезде…

Я вернулся к письму Кея только на следующий день. Вот его полное содержание:

«Джей, ты ни в чем не виноват. Это только моя проблема. Пожалуйста, прости меня. Я обещаю, что разберусь со своими чувствами. Обещаю, что не позволю этому повредить нашей дружбе. Дороже ее у меня в жизни ничего нет.

Нам лучше некоторое время не видеться. Я приду в себя и, надеюсь, у нас снова все будет как раньше. Не надо даже лучше, просто – как раньше…

Я разберусь со всем, обещаю.

Еще раз – прости. К»

Я три раза перечитал письмо. Потом отложил его, снял очки и прислонился к стенке уютно покачивавшегося вагона. Закрыл глаза и расслабленно выдохнул. Отлично. Кей сам со всем разберется, мне можно не переживать. Можно даже попробовать забыть о том, что случилось. В конце концов, по пьяни люди вытворяют вещи куда хуже…