Читать книгу Кровь на холсте - Дэн Райт - Страница 6

«Я слышу шум океана… Я чувствую его дыхание… Теплые нежные порывы ветра ласкают мне лицо… Я слышу, как волны разбиваются о камни… как они месят песок и заставляют его шуршать… Я чувствую, как прохладные капли брызжут мне на ноги… чувствую, как некоторые волны на излёте добегают до меня и умывают мои стопы и щиколотки приятной солёной прохладой… А позже, когда я открываю глаза, передо мной предстаёт пустой белоснежный пляж из мелкого кораллового песка… над ним летают чайки (я слышу и их крики) … а впереди… а впереди я вижу безбрежный океан, незаметно перетекающий в голубое небо без единого облачка… Я вдыхаю полной грудью свежий океанский бриз и ощущаю, как на выдохе по моему телу растекается расслабление… и мой разум, он тоже находится в полном умиротворении… Единственное, что меня немного отвлекает, так это небольшой красный краб, что шагает по самому краю берега… Он идёт боком довольно быстро, игнорируя волны, которые изредка захлёстывают его с головой… Но стоит ему поравняться со мной, как он останавливается… Краб не сводит с меня своих длинных, как на палочках, глаз и несколько мгновений просто смотрит… а затем его крохотные челюсти начинают шевелиться, издавая странный писк… Я наклоняюсь к нему ближе, прислушиваясь к звуку сквозь шум океана, и различаю тонким голоском слова: «…всё никак не успокоишься? не успокоишься?..», но потом я внезапно вздрагиваю от того, что краб начинает звать меня уже нормальным человеческим голосом:

Трек: The Beast – Jóhann Jóhannsson

– Кэрол?..

– Кэрол!..

– Ты слышишь меня?!

Кэрол резко открывает глаза, и шум океана моментально трансформируется в гул мотора полицейского бронетранспортера.

– Ты чего, Кэрол? В астрал ушла? – спрашивает её сидящая напротив девушка по имени Эшли.

На её тактическом шлеме, закрывающем полголовы, а также на бронежилете и даже на автомате, свисающем ниже груди на трехточечном ремне, читается аббревиатура «DEA»2.

– Да нет… Кажется, я немного задремала… – отвечает Кэрол и поправляет на себе шлем с такой же аббревиатурой. Несмотря на то, что его лямка уже успела натереть ей подбородок, он по-прежнему ходит ходуном.

– Ну даёшь… – взволнованно осматривает её Эшли. – Двенадцать минут, и мы на месте, говорят, – по-видимому повторяет она то, что сказала раньше.

– Понятно, – Кэрол кивает ей в ответ.

Эшли откидывается обратно на сиденье, а Кэрол, ещё немного подёргав крепления шлема и поняв, что это бесполезно, замечает перекрутившийся ремень своего штурмового карабина. Но принявшись его поправлять, она тут же привлекает к себе внимание здоровяка, сидящего слева от неё, тем, что дуло её оружия задралось слишком высоко.

Здоровенный мужик в тактических очках сперва кинул на неё суровый взгляд, а затем рукой наклонил ствол ниже.

– Простите… – промямлила она.

Здоровяк ничего не ответил, он лишь отвел глаза и уставился перед собой, как и прежде.

Тогда Кэрол поудобнее устроилась на сиденье, а позже стала внимательно осматриваться по сторонам: через узкие и замызганные окошки бронемашины в темный салон проникали мутные потоки солнечного света, они озаряли покачивающиеся лица членов спецотряда – других людей в полной амуниции, но с совершенно иной аббревиатурой на бронежилетах и шлемах… Все присутствующие располагались на сиденьях, установленных вдоль стен, и только два передних места (водительское и пассажирское) стояли как в обычной машине…

Завершая взглядом круг, Кэрол возвращает глаза к напарнице напротив. Та потерянно уставилась в пол, а следующее, что замечает Кэрол, – её сильно трясущиеся руки, сложенные на прикладе автомата.

– Эшли? – зовёт её. – Волнуешься?

И когда та переключает внимание, Кэрол указывает взглядом на её дрожащие пальцы.

Эшли делает попытку взять себя в руки, сплетая пальцы между собой, но у неё ничего не выходит:

– Немного, – говорит она, натягивая на лицо подобие улыбки.

– Я тоже, – признаётся Кэрол и, кажется, этим даже успокаивает напарницу ровно до того момента, пока та не опускает взгляд на её руки.

Руки Кэрол практически не тряслись, лишь слегка подрагивали, да и то непонятно от чего – то ли от лёгкого тремора, то ли от того, что машина слишком быстро мчалась по дороге.

Эшли продолжала пялиться на её пальцы, пытаясь выяснить причину, пока сквозь гула мотора не раздался голос:

– Не беспокойтесь, девчонки… – говорит мужик по правую руку от Эшли. – Мы вас в обиду не дадим…

Взгляды Кэрол и Эшли автоматически поднимаются на одного из бойцов в полной защитной амуниции.

– Вы только не высовывайтесь лишний раз… и всё тип-топ будет, – продолжает он, изредка прерываясь на жевание жвачки и не прекращая при этом самодовольно ухмыляться.

– Меня это устраивает, – бормочет Эшли и снова опускает взгляд на свои руки.

Тот же, что со жвачкой, сперва искоса осмотрел Эшли, а затем поднял темные глаза на Кэрол:

– Ну так что, девчонки? – спрашивает он, сохраняя ухмылку. – Расскажите, к кому именно мы едем?

– К кому именно мы едем? – недоуменно переспрашивает Кэрол и на секунду задумывается, прежде чем ответить, но тут со стороны передних сидений неожиданно доносится голос командира:

– Так, я чего-то не понял, Джорджи? Ты там с сержантами контакт налаживаешь или снова во время брифинга спал? – с пассажирского места в глубь темного салона оборачивается коротко стриженный седой мужик со шрамами у виска. – Если первое, то отставить, если второе – спроси командира, я с удовольствием тебе всё расскажу.

– Да я так, просто, командор, – продолжает он жевать жвачку и ухмыляться. – Хотел бойцов подбодрить (а то вон они какие нервные) и спросить: не задолбало ли их мелкую шелупонь по подъездам гонять?

– Снова ты за своё… – устало фыркает командир и отворачивается обратно.

Он щелкает пальцем по клавише и начинает опускать окно, а когда то открывается полностью, высовывает ногу наружу.

– Так, а что? – не отстаёт от него тот, что со жвачкой – Джорджи. – Мы катаемся на рейды по несколько раз в день. Закрываем лаборатории, как ларьки! А толку-то?! – теперь, когда командир стал открывать окно, помимо гула мотора Джорджи приходится перекрикивать и шум ветра, заполняющий салон. – Закроем одну, а уже на следующий день в соседнем дворе открываются две новых, причем размером побольше! Прям гомеостаз какой-то! И всё потому, что эти ребята из отдела, – кидает ехидный взгляд на девчонок, – занимаются самыми низшими звеньями цепи. А до тех, от кого по-настоящему растут ноги, им никогда не дадут дотянуться… – он подается вперёд, наваливаясь локтями на колени. – Но ведь мы и так все прекрасно знаем, кто за этим стоит? Правильно говорю? – спрашивает он, заглядывая в глаза Кэрол и не теряя при этом самодовольной ухмылки. – Мы тут вязнем в дерьме, пока эти ублюдки греются на солнышке и водят своих детишек в частные детские сады…

Он переводит взгляд на Эшли, которая тоже напряженно наблюдает за ним исподлобья.

– Ты прав, – отвечает ему Кэрол, снова поправляя съехавший немного на бок шлем. – Но мы делаем, что можем.

От этого улыбка на лице Джорджи становится только шире.

Он откидывается назад и, сложив руки за голову, упирается взглядом в потолок:

– Дааа, – говорит он, потягиваясь. – Все мы делаем, что можем… по крайней мере так думаем…

И с каким-то странным удовлетворением закрывает глаза.

– А знаешь что, Джорджи?! – через некоторое время звучит крик командира на фоне хлопков ветра. – Лично меня такое положение дел устраивает!

Джорджи, не вынимая рук из-за головы и продолжая смачно жевать жвачку, приоткрыл один глаз и скосил его в направлении передней части кабины. Капитан же, чуть запрокинув голову назад, по-прежнему держал ногу высунутой из машины и, мотая носком ботинка возле наружного зеркала, продолжал кричать:

– Чем бы мы ещё занимались, если бы не рейды?! – спрашивает командир. – На коповские облавы ездили, где толком не постреляешь?! Или на задержаниях бы скучали – тыкали бы в пол полоумных идиотов?! – старик возвращает взгляд к окну. – Ты чертовски верно подметил: нам на дело, как за пирожками! И, по правде говоря, я лучше не позавтракаю, чем рейд пропущу! Тем более уж такой…

(Между тем Джорджи наклоняет голову к Эшли и говорит негромко: «Не обращай внимания. Он ветеран – они все такие…»)

– Ты как на это смотришь, Гусь?! – не оборачиваясь, командир спрашивает у того самого пожилого здоровяка по левую руку от Кэрол. – Согласен?!

– Так точно, – мрачно отвечает он, по-прежнему глядя в одну точку. – Нет ничего лучше, что заряжало бы меня до конца дня, чем хорошая перестрелка…

(«Я же говорю – они все такие…» – добавляет Джорджи.)

– О, дамы, только не смотрите, что он сейчас такой грозный! – просит командир. – Поверьте, когда доходит до дела, он просто преображается, а после – он самый добрый и весёлый человек на всём долбаном свете!.. – Командир возвращает взгляд к дороге и устраивается поудобнее: – Так что, Джорджи, как ты понял, нас всё устраивает, пацан!..

– В этом-то вся и проблема, босс, – говорит так, чтобы старик его не слышал, – Всех всё устраивает на самом деле.

Он переводит взгляд на Кэрол и пожимает плечами:

– Так и живём…

Но не проходит и полминуты, как командир спешно возвращает ногу из окна и, закрыв его, снова оборачивается в глубь салона, причём на этот раз он практически влезает в него своим мускулистым торсом:

– Слушайте, коли мы тут так разболтались, могу ли я поинтересоваться кое о чем, дамы?

Девушки синхронно поднимают на него глаза, и командир, посчитав это за ответ, продолжает:

– Вот скажите: нахрена вам вообще все это надо, а? – поочередно смотрит то на одну, то на другую.

Девушки переглядываются между собой, после чего Кэрол берёт инициативу на себя:

– Мы пасли и разрабатывали эту лабораторию почти полгода не для того, чтобы под конец всё самое интересное досталось вам.

Командир скривился:

– Да я не об этом, – отмахивается рукой. – Меня интересует: какого черта вы вообще забыли в отделе по обороту? Неужели таким девушкам, как вы, поуютней место не найти? Миграция, ОБЭП – есть же куча нормальных управлений.

Эшли снова кинула взгляд на Кэрол, а поскольку та замялась, ответила за себя:

– Лично я в отдел практически случайно попала – по распределению, – объясняет Эшли. – А потом семья, дети, кредиты, так что теперь особо не порыпаешься – неохота заново карьеру начинать.

– А ты? – кивает на Кэрол.

Но она всё не находит, что сказать, поэтому Эшли успевает ответить и за неё:

– А она сама в отдел рвалась…

– Я как раз об этом: вот на фига? – спрашивает старикан. – Неужели нравится идея всю жизнь бегать за торчками?

Теперь, помимо прочего, на Кэрол навалился и выразительный взгляд Эшли – будто она тоже присоединяется к вопросу.

Кэрол опускает глаза на приклад карабина:

– Когда я подавала документы, в убойном уже был полный комплект, – отвечает. – Или они женщин больше не хотели брать – не знаю. А куда повыше меня не взяли «без объяснения причин». Так что вариантов у меня оставалось немного…

– Ого, даже так, – корчит гримасу командир, опустив уголки рта вниз и покачивая головой. – Ну тогда мне вас точно не понять, дамочка, – он отворачивается обратно. – По мне так не женское это дело, но тут уж как знаете…

Кэрол промолчала, а Джорджи сочувственно пожал плечами, как обычно, приправляя это дело лёгкой ухмылкой.

Но не успел командир усесться на своё место, как снова спросил, уже глядя на дорогу:

– Мне сказали, что вы уже были на оперативках. Сколько?

– Я дважды, – отвечает Эшли. – Всё время в хвосте отсиживалась.

– Правильно. А вторая?

– Это пятая, – говорит Кэрол.

– Ничего себе, – доносится усмешка, – да у нас тут настоящий ветеран!

Джорджи тоже усмехнулся слегка.

– У меня даже ранение есть, – с самоиронией добавляет Кэрол.

– Серьезно? – Джорджи поднимает бровь. – Как угораздило-то?

– Осколок пули в икру попал, – объясняет она, а затем наклоняется, чтобы задрать штанину, но тут шлем, пережимающий ей голову и челюсть, как назло, съезжает ей на глаза.

– Твою ж мать! – взрывается Кэрол, возвращая его на место.

Она предпринимает ещё несколько попыток закрепить его, но это только больше её распаляет:

– Всё, я его снимаю…

Её нервные пальцы касаются пластмассовой застежки, и раздаётся:

Щелк…

Этот звук, будто сигнал, самим своим фактом привлекает внимание всех присутствующих в салоне.

– Слышь, ты чего творишь? – тут же раздаётся голос командира.

– Иду без него, – она скидывает шлем, и из-под него вываливается копна волос, перетянутая резинкой.

– Думаешь, твои рыжие волосы защитят тебя от пули? – спрашивает Гусь – здоровенный мужик слева от неё.

– Они не рыжие, это медно-каштановый, – для чего-то вставляет Эшли.

– Ааа, – протягивает здоровяк, – ну тогда другой разговор, – он роняет на Эшли строгий взгляд, и та тут же понимает, что зря открыла рот.

– Надень шлем, – уже без ухмылки говорит Джорджи.

– Черта с два, – отвечает она, ощущая, как обжигающий багрянец разливается по её щекам. – Я с ним с большей вероятностью пулю схвачу – он только мешает.

И она отправляет шлем под сидение.

– Да чтоб её, – бубнит командир. – Упёртая, как баран…

– Я тебя последний раз предупреждаю, – говорит Джорджи, сверля её предельно серьёзным взглядом. – Не напялишь обратно, останешься в машине…

– Нет, – бросает она, а от напряжения у неё на лбу даже вена выползает.

– Это бесполезно, – всё же ещё раз встревает Эшли. – Когда она в таком состоянии, её невозможно переубедить…

– Да черт с ней, – рявкает командир и снова отворачивается обратно. – Пусть идёт без шлема. Дырку в башке отхватит – сама будет виновата… – говорит он, вглядываясь сквозь замызганное окно. – К тому же мы почти приехали… Все ждут только нас…

Услышав это, все в кабине напряжённо замолкают, но продолжают изредка поглядывать на Кэрол. И только Джорджи позже подаёт голос:

– Ну даёшь, – он мотнул головой и, вынув изо рта жвачку, приклеил её к низу приклада.

Вскоре машина сбросила скорость, сдала задним ходом, и водитель заглушил мотор.

– Всё! – орет командир. – Шевелите жопами и вон из броневика! Вас это тоже касается, дамочки! – тыкает на них пальцем.

А уже в следующую секунду сам выскакивает из машины.

Задняя дверь бронетранспортера распахивается, и все устремляются в неё.

– Ну что, пошли? – спрашивает Эшли, когда в салоне кроме них никого не остаётся.

– Пошли, – кивает Кэрол.

В следующее мгновение девушки с оружием наперевес спрыгивают с порога задней части броневика, после чего автоматическая дверь за ними начинает закрываться, а роботизированный пулемет на крыше, загруженный резиновыми патронами под завязку, будто просыпается и переходит в режим «Контроля толпы».

– Так и как тебе ребята? – спрашивает Эшли, спеша за остальными.

– Как и все солдафоны – лишь бы повыпендриваться и стволами потрясти, – недовольно произносит Кэрол и мельком окидывает взглядом длиннющую улицу, на которой она оказалась. – Вот только даже им я бы не стала доверять…

Вокруг неё был центр самого обычного района, так сказать, классического гетто, выглядевшего так, будто только вчера здесь закончилась война.

Повсюду мусор, битые стекла, на стенах зданий копоть от пожаров, граффити, другие следы вандализма, разобранные и сгоревшие дотла машины вдоль проезжих частей. И несмотря на утреннюю тишину и внимательные, но безразличные взгляды местных обитателей, наблюдающих за происходящим мимоходом и из окон бесчисленных домов, правда заключалась в том, что здесь война никогда не прекращалась. Людей даже не удивляли пять здоровенных бронетранспортёров, припаркованных прямо на плешивом газоне возле самой обычной высотки с социальным жильём, примерно этажей в шестьдесят…

«Да уж, – бормочет Кэрол, задрав голову, – хорошо, что нам всего лишь на восемнадцатый этаж…»

– Как думаешь, а нас не многовато? – доносится уже издалека голос Эшли. – Мы вообще поместимся на этаж?

Кэрол опускает взгляд и замечает за фигурой напарницы хвост вереницы последнего отряда, проскальзывающего в подъезд.

– Не беспокойся об этом. В тесноте, да не в обиде.

Но когда все люди в тактической униформе оказываются в здании, на улице остаётся лишь один человек:

– Господи, дамочки! – разражается криком командир. – Я же сказал: пошевеливайтесь!

Он активно зазывает их рукой, придерживая дверь перед отстающими.

Только после этого Кэрол прибавляет шаг…

– Где ваш шлем, командир? – спрашивает она на подходе к двери.

– Нахрен его, – отвечает седой старик, пропуская девушек в темный подъезд. – Держитесь в середине, и больше не отставать. Понятно?

– Понятно, – отвечают они в один голос, оказавшись уже внутри.

А как только капитан, проталкиваясь через толпу членов спецотряда, отходит, Кэрол полушёпотом добавляет:

– «Нахрен его», – передразнивая тон капитана. – Вот козёл, сам шлем не носит, а мне голову долбил…

Старик выходит в центр тесного холла, и вокруг него тут же образуется кольцо:

– Так! – повышает голос ровно настолько, чтобы было слышно абсолютно всем. – Две группы уже поднимаются с чёрного хода. Альфа тоже уже начала подъем. – Он осматривает бойцов вокруг: – Знаю, вы все в курсе, что делать, но по инструкции я обязан вкратце повторить. Милые дамы из отдела по контролю оборота наркотиков оказали нам услугу, – указывает кивком на Эшли и Кэрол, после чего многие из толпы стали оборачиваться на них. – Они разработали осиное гнездо, которое нам предстоит зачистить. Но это не обычная домашняя нарколаборатория, а почти настоящий производственный цех. Располагается это сокровище на восемнадцатом этаже. Охраняет его группа местных банд, так что сегодня лёгкой прогулки не ждите. Будьте начеку! Там будет полно гражданских, но и с ними надо быть осторожнее. Хрен пойми, насколько они гражданские…

– Прям как в старые добрые, – подаёт кто-то голос из толпы.

– Это точно, – кивает командир. – Заварушка планируется знатная. Разрешено открывать огонь без предупреждения. – Старик смахивает со лба капельки пота предплечьем: – Всё. Проверяем оружие, технику и погнали…

Все вокруг заклацали амуницией, в том числе и он.

– Как я уже сказал, – продолжает он, заглядывая в патронник, – Альфа уже двинулась. Бета, вы за ними пешком, – кидает взгляд на командующего отделения – круглого усатого мужичка в каске цвета хаки и солнцезащитных очках, несмотря на полумрак подъезда. – Остальные группы на лифтах: там три обычных и один грузовой – должны поместиться. А вы двое, – указывает пальцем на Джорджи и Гуся в глубине толпы, – как договаривались, хватайте дам и тоже в подъёмник. Чтобы близко их горячему не подпускали. Ясно?

Мужики по очереди кивают:

– Так точно, – вякает Джорджи.

– Напоминаю: операция закончится, только когда доберетесь до дома. До того момента всем держать ухо востро! – Старик передергивает затвор штурмовой винтовки: – И ещё кое-что… с Богом – зачистим этот бомжатник! Выдвигаемся!

Народ загудел. Бета потопала к лестнице, а остальные – к лифтам.

– Те, кто на подъёмниках, задержка полторы минуты, – добавляет командир им в спины.

А сам отправляется за Бетой.

– Подожди, ты куда, командор? – обращается к нему Джорджи.

Старик приостанавливается и кидает строгий взгляд через плечо.

– Я лучше с Бетой пробегусь. Гусь, ты за главного…

– Чёё? – разводит руками Джорджи. – А я чем хуже?

– Болтаешь много…

Капитан снова зашагал к лестнице.

– Вот подфартило, – продолжает разыгрывать недоумение Джорджи и поворачивается к здоровяку. – Значит, всем веселье, а мы девок охраняй!

Гусь секунду угрюмо смотрит на него сверху через прозрачные очки, но затем молча отправляется к подъёмникам.

– Эй, ты чего, обиделся? Я же шучу!

– Дамы вперед, – Джорджи пропускает их перед собой.

Побрякивая амуницией, девушки, одна за другой, погружаются в кабину.

За ними заходит широкоплечий здоровяк и, засекая время на часах, чуть ли не вдавливает Эшли в стену, а как только в лифт заталкивается Джорджи, тот в следующую же секунду щёлкает по клавише восемнадцатого этажа.

– Слышь, – раздаётся низкий голос Гуся, – ты чё творишь? Тебе же сказали: полторы минуты.

– К черту полторы минуты, – отвечает. – Здесь старющие лифты – они и так долго поднимаются, а с твоей тушей мы вообще полчаса ехать будем… Если, разумеется, не застрянем на полпути, – добавляет Джорджи, ещё пару раз тыкая по кнопке.

– Хотя б не каркай, давай.

Двери со скрипом закрываются перед ними…

Лифт трогается, и через сквозные дыры, ближе к полу, кабина начинает заполняться жутким гулом, который становится всё громче по мере того, как подъемник набирает скорость.

– Так, девушки, – снова звучит голос здоровяка уже на фоне шума. Не поворачиваясь, он обращается к ним: – Оружие на предохранители, и не снимаем до самого конца.

Напарницы переглядываются у него за спиной, но Эшли, чуть помедлив, всё же подчиняется его требованию:

Щёлк… – раздаётся сквозь всё нарастающий гул, подчеркивающий напряжение в кабине.

– Не слышу второго щелчка, – произносит здоровяк спустя всего секунду.

Но несмотря на его грозный тон, второму щелчку не суждено было раздаться.

– Ты извини, – говорит Кэрол, – но я лучше в тебе дырку проделаю, чем позволю кому-нибудь сделать это со мной…

Мгновение потупив, здоровяк попытался обернуться, но Джорджи вовремя останавливает его:

– Да ладно тебе, – говорит, положив руку ему на плечо. – Отстань ты от девчонок. Им даже спусковой крючок не придётся трогать.

Мужики ещё несколько секунд не сводят друг с друга глаз, но затем здоровяк с недовольным видом отводит взгляд обратно к подрагивающим дверям лифта.

Однако напряжённое молчание продлилось недолго – через некоторое время Кэрол наконец-то решает задать один давно интересующий её вопрос:

– Слушайте. Знаю, сейчас, наверно, некстати, но я всё никак не могу понять, почему ваши подразделения не обязаны использовать body-камеры на оперативных заданиях?

– Потому что, если нас вызывают, значит будет кровь, – грубо отвечает Гусь. – Кому на это смотреть охота?

– Брехня всё это, девчонки, – оборачивается Джорджи. – Если бы мы стреляли не по отбросам, нам даже в жопу камеры повставляли бы. Пока мы убиваем друг друга – всем плевать. Это настоящая война. Скоро увидите…

А после его слов лифт неожиданно встряхивает: лампы на потолке затухают, и кабина, замерев, погружается во тьму.

– Чтоб тебя… – звучит голос Джорджи. – Мы что, реально застряли?

Но спустя пару секунд над дверями лифта загорается тусклая аварийная подсветка, которая озаряет зеленоватым тоном лица всех, в том числе двух испуганных напарниц. Некоторое время все озираются по сторонам за исключением одного пассажира – здоровяка. Он продолжает стоять совершенно неподвижно, уставившись в одну точку, со стиснутыми изо всех сил зубами; и чуть позже Джорджи, потыкав разные кнопки на панели, обращает на это внимание:

– Эй, Гусь? – спрашивает осторожно. – Что с тобой?

Здоровяк медленно поворачивает голову к нему. Его лицо подергивается от напряжения:

– Я же говорил: не каркай… – выдавливает он, не разжимая челюстей.

– Ааа! Значит, по-твоему, это я во всём виноват, да? – Джорджи задирает брови высоко на лоб. – Может, лучше мамашу свою спросишь, какого чёрта она тебя на пару размеров меньше не родила? С тобой нам в пору было в грузовой ползти, а теперь мы пропустим всё самое интересное.

Гусь нелепо попытался повернуться к Джорджи в полной тесноте и, злобно поджав губы, уже собирался что-то ответить, но Кэрол останавливает его:

– Успокойтесь вы, – шипит она вполголоса, глядя на темный потолок. – Лучше послушайте… Слышите?..

Мужики неохотно отрываются друг от друга и тоже поднимают глаза кверху.

Когда в кабине воцаряется тишина (пассажиры даже перестают дышать на мгновенье), становится слышно, как по шахте лифта начинает пробегать эхо редких выстрелов:

Паф… Паф-паф… Паф-паф-паф…

Постепенно к ним прибавляются автоматные очереди и приглушённые крики людей. Со временем того и другого становится всё больше. Одиночные выстрелы и очереди начинают сливаться воедино, и вскоре в шуме разгорающегося боя становится трудно что-либо разобрать…

– Ого, – подаёт голос Джорджи, – а там жарче, чем я думал…

– Они под этим новым дерьмом вообще ничего не боятся, – бормочет басом здоровяк. – Сразу лезут в бой…

– Это правда, – поддакивает Джорджи. – Если наша задача была бы взять их живыми, хуже этих наркош трудно кого-либо представить – чуть что, они сразу хватаются за оружие. Благослови их господь…

Но потом, когда все пассажиры снова замолкают, поглощённые звуками бойни, что просачивается в кабину, неожиданно раздаётся мощный взрыв: Бдуфф… – все вздрогнули, а толчок, потрясший половину здания, заставил дрожать лифт так, что казалось, он вот-вот развалится или сорвётся вниз… Запертые в нем пассажиры инстинктивно похватались за стены, но подъёмник не упал. Наоборот, после того как его встряхнуло, и волна вибрации пошла на спад, свет в кабине внезапно загорелся – лампы на потолке конвульсивно замерцали, а в воздухе снова раздался гул заработавшего двигателя и скрежещущей лебёдки.

– Ух ты, завёлся! – с облегчением отреагировал на это Джорджи, и на его лице снова проступила ухмылка. – Значит, мы всё-таки повеселимся. Да, старичок?

– Да уж, радости полные штаны, – пробормотал Гусь и повернулся к двери, отчего кабина снова заходила ходуном.

– Чёт ты совсем сегодня не в духе, – подмечает Джорджи. – Так или иначе, как всегда: кого подстрелят – тот лох.

Он тоже поворачивается к выходу, готовя к бою свой AR-15 с коллиматорным прицелом.

– Если кто-то из них, – здоровяк не глядя кивает на девчонок сзади, – то не считается.

Кэрол закатывает глаза от неуместности их шуток.

– Ладно, уговорил… – кивает Джорджи.

Дзинь…

Двери лифта распахиваются, и в кабину проникает уже неподдельный грохот перестрелки.

– Как раз вовремя, – бормочет здоровяк, уже держа пушку наготове.

– Всё, девчонки. Болтовня окончена, – произносит Джорджи.

И первым высовывает голову из лифта, пропуская перед собой Гуся – каждый из них прикрывает свою сторону.

– Чисто!

– У меня тоже!

Джорджи кидает взгляд назад:

– Выползаем, дамы!

Мужики синхронно смещаются влево, освобождая им проход.

– Пошла, – Кэрол хлопает по плечу Эшли, и та осторожно высовывается из кабины.

Но её лицо тут же бледнеет, а ноги врастают в пол, как только перед ней во всей красе предстаёт очень длинный коридор с внушительными последствиями перестрелки.

– Не тормози, – Кэрол продолжает подгонять напарницу, вынуждая её следовать за мужиками, но она и сама на секунду замирает, увидев своими глазами адский пролёт…

Несмотря на то, что заварушка началась совсем недавно, он уже был полон трупов и тяжело стонущих людей. Так ко всему прочему где-то в глубине что-то полыхало и дымило.

«Ну и хаос…» – еле слышно бормочет Кэрол, потихоньку пятясь спиной за остальными…

– Давай, я тебя прикрою! – кричит Джорджи и вместе с автоматом высовывается из-за угла, чтобы контролировать широкий лестничный пролёт на верхние этажи, а здоровяк, тоже тыча в том направлении дулом, начинает пересекать проход, продолжая осторожно продвигаться дальше по коридору.

– Так, стоп! – приходит в себя Кэрол. – Нам же нужно направо! – кричит она Джорджу через Эшли.

– Господи, женщина! Ты можешь хотя б под руку не вякать? – кипятится он, не отрывая сосредоточенного взгляда от прицела. Но как только здоровяк укрывается за углом на другой стороне, не прекращая контролировать лестницу, Джорджи поворачивается к ней: – Какие-то возражения?!

– Куда мы идём?! – спрашивает его, перекрикивая отзвуки стрельбы. – Нам нужно от лифта направо, – указывает в глубь коридора за спиной, в котором по-прежнему что-то дымит, и видно, как пули месят бетонные стены на Т-образных перекрёстках.

– Ага, ещё чего! – отвечает. – А я говорю – мы пойдём налево!

– С какого? В том крыле находится лаборатория и всё, что нам нужно!

– Вот именно поэтому мы туда и не пойдём! Ты вообще представляешь, что сейчас там творится? Сама знаешь – там ты только под ногами мешаться будешь!

Кэрол потупила озлобленно-опустошённый взгляд в пол.

– Если возражений больше нет, тогда пошла – ты следующая!

«Твою мать…» – неслышно пробормотала она.

И, преодолев внутреннее сопротивление, Кэрол двинулась к здоровяку, так и не подняв глаза на Джорджи.

Она лишь мельком взглянула на лестницу, мимо которой пробегала, и ей показалось таким странным – ведь несмотря на выстрелы и грохот, прокатывающийся по коридору, – лестничный пролёт выглядел очень спокойно. Наверно, так казалось из-за размеренно умывающей свои лапы кошки, что, должно быть, уже привыкла к подобному шуму за время своего обитания здесь…

– Ну и чего вы там тянете? – пробурчал сосредоточенный здоровяк.

Но Кэрол ничего не ответила. Она прижалась к стене неподалёку и с автоматом наготове стала наблюдать за другим концом коридора, откуда тоже доносились звуки боя, но самих столкновений, за исключением солдат, попрятавшихся за углами и поливающих в глубь смежных пролетов, не было. Это значило, что, несмотря на стрельбу, коридор, в целом, уже контролировался силами спецподразделения.

Очень скоро к Кэрол присоединяется Эшли и первым делом спрашивает:

– Так и что всё это значит?!

Кэрол бросает взгляд на напарницу:

– Это значит, – перекрикивает грохот выстрелов, – они пытаются увести нас как можно дальше от цели!

– И для чего? – продолжает расспрос Эшли, ничего не соображая из-за стресса.

– Думают, что так смогут нас обезопасить…

К тому моменту даже Джорджи успел оставить лестницу позади, и Гусь, обойдя девчат, двинулся дальше. За ним последовали Кэрол и Эшли, а Джорджи остался последним, замыкая их цепочку. Но не успели они пройти и десяти метров, как оказались на углу первого Т-образного пересечения коридоров на своём пути, и здоровяк, пару раз мельком выглянув из-за него, был вынужден открыть огонь. Один из членов спецотряда на другой стороне перекрёстка, тоже поддержал его огнём.

Прозвучали первые ответные выстрелы, и девчонки ещё сильнее повжимались в стены от того, что пули засвистели уже совсем близко.

– Что там?! – крикнул Джорджи.

– Кажись, мы и здесь уперлись!.. – отвечает здоровяк, отвлекаясь на стрельбу. – Шквалят по полному!.. Пока не пройти…

– Так, ты! – Джорджи тыкает пальцем на Кэрол. – Меняемся местами – будешь прикрывать тыл!

Кэрол коротко кивает.

Они делают рокировку, а после Джорджи пододвигает здоровяка:

– Дай гляну…

Как только он высунул нос из-за угла и увидел в глубине длинного пролёта баррикаду, за которой пряталась парочка вооружённых ребят, он сказал:

– Да, напролом тут не пройдёшь! Придётся поливать!

– Меня больше интересует, какого хрена они так плотно заварились? – прохрипел здоровяк.

– А чего тут гадать-то? Значит, они догадывались, что к ним придут!

Джорджи опускается на колено и, позволяя здоровяку выглянуть из-за себя, открывает вместе с ним огонь в два этажа. Тем временем девчонки, морщась от грохота очередей, наблюдали за своей частью коридора. Двери комнат и квартир в нем были только по левую сторону, а примерно пролётах в трёх от того места, где они засели, ходили люди в униформе, проверяющие помещения. Оперативники подходили к каждой двери и ненадолго заглядывали внутрь, пока не приблизились к очередной квартире, при попытке открыть которую вдруг раздался ещё один мощный взрыв:

Бддууввв…

Девушки вздрагивают вместе с поверхностью пола под их ногами.

Большую часть коридора заволакивает бетонной пылью, и даже очереди Джорджи и Гуся на время прекращаются. Они оба поглядели на то, что произошло, а здоровяк чуть позже выдавил из себя:

– Вот мрази…

Джорджи же лишь нервно закусил нижнюю губу.

Но уже через мгновение грохот выстрелов раздаётся с новой силой…

Ещё немного погодя пыль в проходе стала оседать, открывая за собой груды изувеченных тел.

– О господи… – пробормотала Эшли.

А Кэрол, всё ещё пребывая в шоке, медленно обернулась на её голос. Она заглянула в растерянное, испуганное лицо Эшли, и кто знает, что она увидела там (может, отражение своего собственного лица?), но так или иначе то, на что она смотрела, вызвало у неё отвращение. Поэтому она быстро вернула глаза к коридору и хаосу, царящему в нем:

«И что, теперь ты до конца дня будешь жаться к стене, как побитая псина?.. – шепчет сама себе под нос. – Нет уж, так не пойдёт…» – мотает головой.

Уже в следующую секунду она снова поворачивается к напарнице:

– Ладно, оставайся с ними, я попытаюсь пробраться туда…

Но Эшли даже не сразу понимает смысл её слов:

– Что?? Ты совсем спятила? И куда ты собралась? В тот ад?

– Если они разворотят всю лабораторию или прикончат смотрителя, вся наша работа псу под хвост. Понимаешь?

Эшли задумывается на мгновение:

– Тогда я с тобой!

– Нет, – отрезает Кэрол. – Снимай оружие с предохранителя и смотри в оба. В случае чего прикроешь меня и отмажешь от этих ковбоев, – кивает на мужиков, которые безостановочно поливают кого-то из-за угла, изредка прерываясь на перезарядку. – Всё, я пошла…

Она кивает напарнице и, больше не оборачиваясь, выдвигается вприсядку обратной дорогой вдоль стены.

Эшли же продолжает провожать её ошарашенным взглядом и бормочет:

– Вот черт…

Первое, что Кэрол подумала по пути в глубь этого «социального ада», так это то, что, будь на ней шлем, ей было бы, наверняка, спокойней. Но было уже поздно – против своей упертости не попрешь.

С плотно прижатым прикладом у плеча и контролируя проход, она быстро проскальзывает мимо лестницы, ведущей вверх. Вот только на этот раз никакой умывающейся кошки там не было. Вслед за лестницей Кэрол оставляет позади три распахнутых подъёмника, к которым тащили раненых солдат, и, прошмыгнув мимо ещё одной лестницы, уходящей уже вниз, она вскоре оказывается у другого Т-образного перекрестка.

Вполглаза выглянув из-за угла, она увидела, что чуть ниже по коридору, укрываясь в квартирках по обе стороны, двое солдат аккуратными очередями ведут подавляющий огонь по бандитам, прячущимся в дальних помещениях…

Тогда Кэрол, набравшись смелости, а вместе с тем наполнив воздухом полную грудь, рывком проскакивает перекресток и, снова переведя дух, с осторожностью продолжает продвигаться дальше. Уже здесь кое-где валялись первые жертвы перестрелки. Против своей воли Кэрол поглядывала на них, но вскоре, буквально через полдюжины шагов, она рефлекторно подсела и вскинула ствол на внезапно распахнувшуюся дверь неподалёку. Но увидев выходящих из неё людей в форме, что выводили перед собой повязанных членов банд, она тут же опустила оружие и, подождав, когда отхлынет волна испуга, которая только сейчас докатилась до её сердца, двинулась вперед.

Следующее пересечение коридоров преодолеть оказалось даже легче, чем прошлое. На его углу стояло двое бойцов: один контролировал глубь пролёта, а второй следил за смежным. И как только Кэрол приблизилась к ним, один из них, особо не присматриваясь, кинул взгляд через плечо и скомандовал ей:

– Пока чисто! Вперёд, вперёд! – взмахивает рукой.

Так она оказалась на другой стороне перекрестка, где стояла ещё парочка солдат. Теперь перед Кэрол предстал тот самый участок коридора, в котором совсем недавно прогремел взрыв… И если в прошлом ей удавалось обойти лужи крови, то сейчас она ступала прямо по ним – прямо по окровавленному полу, припорошенному серой бетонной пылью, как мукой, и несмотря на то, что издалека казалось, что она осела – тонны мелких частичек по-прежнему витали в воздухе…

Кэрол и до того казалось, что всё происходит как в замедленной съемке, но теперь этот эффект стал значительно сильней.

«Это адреналин… ничего страшного…» – успокаивала она себя, пока её взгляд нервно скакал повсюду, постоянно натыкаясь то на изуродованные тела, то на окровавленную амуницию, то на стонущих раненых, которых ещё не успели оттащить, поэтому им ничего не оставалось, кроме как корчиться и извиваться в лужах собственной крови и куч мусора, образовавшихся после взрыва.

Помимо этого, пальба и звуки бойни, доносившиеся из-за угла ближайшего перекрестка, всё с большим усердием долбили ей по барабанным перепонкам.

Желая побыстрее скрыться от запаха пыли и палёной плоти, что, казалось, въедается в мозг, Кэрол ускорила шаг. Она осторожно обошла группу бойцов, один из которых перевязывал напарника с пробитой ногой, а другой запрашивал по рации ещё поддержки. Но чуть не споткнувшись о чей-то окровавленный шлем из-за постоянно поднятого оружия, она всё же добирается до угла очередного перекрестка и спрашивает у стоящего на нем члена спецотряда:

– Двигаться можно?

А он, не отрывая взгляда от мушки, сосредоточено кивает:

– Я прикрою…

Тогда Кэрол, сделав тяжёлый вздох, делает последний рывок и оставляет позади ещё одно пересечение коридоров.

Но на этот раз она не продолжает двигаться вперед – вместо этого она, зеркально оставшемуся на другой стороне члену отряда, тоже занимает позицию за углом. В общих чертах она помнила план здания и знала, что её цель должна быть уже рядом.

Вместе с дулом она выглядывает из-за угла: в глубине длиннющего коридора мерцают выстрелы подавляющего огня, и раздаются вспышки свето-шумовых гранат, но самый сильный грохот стрельбы доносится из квартиры совсем неподалёку.

Перед тем как двинуться дальше, Кэрол решает ещё раз перевести дух и прячется обратно за угол. Она прикладывается затылком к прохладной стене и закрывает на секунду глаза.

Несмотря на то, что к подобным физическим нагрузкам её тело было готово как никогда, эмоции, стресс и постоянное напряжение выпили её силы без остатка. Её дыхание было порывистым, а рукоятки автомата – мокрыми из-за потеющих ладоней. Путь, который в обычной жизни не составил бы никакого труда, здесь – в этих условиях – стал для неё настоящим испытанием…

Чуть отдышавшись и, наконец, придя в себя, Кэрол снова выглядывает за угол и, как её учили на тренировках, короткими перебежками двинулась вглубь коридора, практически скользя вдоль левой стены плечом. Преодолев буквально восемь метров, она оказывается у первой вскрытой двери и, убедившись в том, что её всё ещё прикрывают, осторожно заглядывает внутрь.

Там в небольшой комнате Кэрол обнаруживает целую толпу повязанных людей под присмотром двух здоровяков в униформе. Они сразу замечают её, но огонь не открывают.

Кэрол кивает им, перед тем как двинуть дальше.

Ещё через пару метров она доходит до следующей двери.

Вернее, до огромной дыры в стене, которую проделали взрывчаткой.

Кэрол заглядывает и туда. Это оказывается та самая комната, откуда на протяжении всего её пути доносились звуки непрекращающейся пальбы. В помещении было полно засевших оперативников, с трудом помещавшихся в каморку 8х4; на полу валялась толстенная металлическая дверь, а в стене справа была ещё одна дыра в полный рост, возле которой сидел штурмовик в сверхтяжёлом костюме и безостановочно поливал кого-то из пулемёта.

Поглядев на всё это и поняв, что там слишком жарко, Кэрол решает пойти дальше, несмотря на то, что уже и не знала, куда идти. Хотя в этом она даже себе не признавалась.

Но как только она проходит мимо помещения, дверь одной из квартир в глубине коридора внезапно распахивается, и из неё спиной вперёд чуть ли не выкатывается худющий парень с Калашниковым наперевес. А затем в пролёт, как обожжённые, вылетают ещё несколько вооруженных фигур, словно спасающихся от кого-то.

От неожиданности Кэрол даже растерялась, а ребята (судя по татуировкам – члены бандитских банд) быстро замечают её и, вскинув оружие, уже готовы нажать на курки… как вдруг неизвестная сила резко дергает Кэрол за воротник бронежилета и утягивает её в комнату, мимо которой она только что прошла…

И только после этого в коридоре раздаются выстрелы…

– Какого черта, солдат?! – орёт сквозь грохот пальбы тот самый седой Командир отделения без шлема и со шрамами на виске. – Что ты здесь делаешь?! Где твоя группа?!

Он прижал Кэрол к стене одной рукой и изредка встряхивал, глядя на её перепуганное лицо. Второй рукой старик придерживал её винтовку, чтобы она не тыкала дулом куда попало.

– Я оставила их в паре рекреаций отсюда, Сэр… а сама двинулась сюда… – пытается объяснить она растерянным голосом.

Капитан на это лишь недовольно мотнул головой:

– Так и знал, что ты можешь выкинуть что-нибудь подобное!.. – Подержав ещё секунду, он отпускает Кэрол и отступает на шаг. – Повезло, что я по волосам тебя узнал! Хотя, кажется, я начинаю понимать тебя. Ты настоящая сорвиголова, да?

Кэрол промолчала – она была в корне не согласна с таким заявлением.

– Ладно! – старик продолжает перекрикивать звук выстрелов. – Располагайся! – разводит руками и проскальзывает взглядом по периметру каморки. – Добро пожаловать к нашему Калашу! Как видишь, у нас тут небольшие проблемы – наркоши уперлись рогом – лабораторию никак не хотят отдавать!..

Но тут звук стрельбы пулемета внезапно захлёбывается, и Капитан мигом переключает внимание на здоровяка в броне-костюме:

– Ты чё остановился? Стреляй давай! Чтобы ни одна сволочь головы не подняла!

– Ствол, кажись, перегрелся, Командор! – звучит приглушённый голос из-под тонны амуниции.

– Дайте ему что-нибудь на замену!

В следующее же мгновение в руки Командиру прилетает автомат с барабанным магазином, который он тут же перекидывает броне-штурмовику.

Пока же они с этим разбирались, Кэрол увидела у оперативника справа от себя камеру-перископ, с помощью которой он наблюдал за соседним помещением из-за укрытия. Она подглядела в экран у него в руках и увидела на изображении подпольный производственный цех, организованный благодаря несанкционированному сносу стен и объединению целой кучи некогда жилых помещений. Но, как и боялась Кэрол, большая часть лаборатории уже была превращена в руины, а кое-где она даже полыхала в огне.

– Командир, – произносит она, отрывая глаза от изображения. – Я же говорила: наша задача не спалить полздания к чертям, а заполучить как можно больше материалов и улик…

В комнате снова раздаётся грохот выстрелов.

– В натуре?! – откликается старик. – А знаешь, я прекрасно это помню! И если у тебя есть желание, можешь хоть сейчас выйти и попробовать объяснить это им! – указывает на дыру в лабораторию. – Я-то вообще не против, если они перестанут шмалять и сдадутся по-хорошему!

Выслушав это, Кэрол опускает обескураженные глаза в пол:

– Ладно, – мямлит она позже. – На лабораторию уже плевать, главное – взять смотрителя. Иначе всё насмарку…

– Возьмём! – орёт Командир. Но чуть подумав, добавляет уже тише: – Если, конечно, его уже не пришили…

Несмотря на грохот стрельбы, Кэрол тоже расслышала его, и, очевидно, Капитан понял это по её глазам:

– Не переживай ты так! – говорит. – Всё будет нормально! Скоро мы их прижмём! – заявляет. – На подходе ещё одна группа: мы собираемся зажать их причинные места в тиски!..

«Фф… фффф… — раздаются шумы из чей-то рации. – Командир, приём…»

– А вот, кстати, и они, – бормочет старикан и, не сводя с Кэрол глаз, вдавливает наушник поглубже.

«Командир, мы зачистили область… Фффф… Готовы выдвигаться и наподдать следующим засранцам…»

Старик нажимает кнопку обратной связи:

– Отлично! Мы вас уже заждались! Даю полминуты на подготовку!

Он прекращает передачу и окидывает взглядом всех вокруг, а затем как рявкнет:

– Солдаты! – всё глаза поднимаются на него, за исключением глаз пулемётчика – он ничего не слышал и продолжал вести огонь. – Завершающий манёвр! Все группы на месте! Наша задача – ввалиться туда и завалить всех… – он прерывается на мгновение, косо поглядев на Кэрол. – Разумеется, за исключением тех, кто захочет сдаться! Вы двое, – тыкает на парней в углу, – вместе с железным дровосеком будете контролировать центр, а мы пойдём по периферии! Ясно?!

– Так точно! – все дружно подали голос и закивали.

– Что касается тебя, рыжая, – делает к ней шаг, – одну я тебя больше не оставлю! Идешь строго за мной, понятно?! Не рыпаешься, не отстаёшь, остаешься всё время у меня за спиной! Слушаешься только моих приказов! Скажу: прыгай из окна, – ты прыгаешь. Усекла?

Кэрол кивнула:

– Да…

А Капитан снова недовольно помотал головой:

– Спрашиваю ещё раз: усекла?!

Кэрол, наконец, понимает, что он от неё хочет:

– Так точно!

– Молодца! – кивает. – Я бы, конечно, заставил тебя напялить каску, но лишних, к сожалению, нет!

Он нажимает на кнопку обратной связи:

– Всем группам: приём! Используем свето-шумовые по сигналу! Самое время прищучить наркош! – сообщает по рации. Затем толкает ногой парня с камерой-перископом в руках: – Чё расселся?! Шум готовь!

Тот моментально складывает прибор, потом хлопает бронированному бойцу по плечу, тем самым предупреждая его о штурме, а когда тот прекращает огонь, Командир отдаёт приказ, в том числе и по радиосвязи:

– Граната пошла!

В помещение лаборатории влетает целая связка свето-шумовых гранат.

Кэрол рефлекторно прищуривается и зажимает уши. Точно так же поступают и другие, за исключением бронированного и старика-командира. А как только раздаются оглушительные взрывы, он орёт:

– Пошли, пошли, пошли!

Все, словно ошпаренные, срываются с места.

Первым через дырку в стене каморки выбегает штурмовик в тяжёлой броне. За ним налево вдоль стены следуют двое парней, а все остальные – пятеро бойцов, включая Кэрол и Командира, – отправляются вперёд.

И только когда в стенах лаборатории раздаются выстрелы, до Кэрол, наконец, доходит, во что она ввязалась, и что в подобных передрягах она ещё не была. Из-за сильнейшего выброса адреналина эффект замедления времени срабатывает как никогда, и она видит, как в замедленной съёмке в лабораторию врываются другие оперативники и тоже открывают огонь. Она видит, как меткие автоматные очереди прошивают незадачливых наркош-охранников, и как их тела, будто подкошенные, валятся на пол. Как другие татуированные бандиты пытаются открыть ответный огонь, но их тут же снимают с других концов помещения. Как шальные пули разносят приборы и устройства для варки и то, как продолжают полыхать огнём некоторые столы…

Сама же Кэрол, несмотря на безостановочные очереди вокруг, не стреляла – она только нервно моргала и вздрагивала на каждый выстрел и вспышку дульного огня. Впереди неё двигался Командир с маркировкой отряда на плече бронежилета. Он поливал из автомата активней остальных, но такое ощущение, что большинство его выстрелов отправлялось в никуда:

– Бросай оружие! Бросай!..

Их цепочка приближалась к группе бандитов, спрятавшихся за баррикадами из перевёрнутых столов, но, поняв, что дело дрянь, трое из них подняли руки в знак сдачи.

– Займитесь ими! – скомандовал Командир, указывая на наркош двум бойцам из группы.

От вереницы отсоединились двое оперативников, и они, крича и тыкая стволами, занялись разоружением молодых людей.

Оставшаяся группа из трёх человек продолжала двигаться вперёд и стрелять, пока не дошла до ещё парочки бандитов, которые тоже изъявили желание поднять белый флаг.

– Руки! Руки, твою мать! – вопит Командир, быстро приближаясь и тыкая в них стволом штурмовой винтовки.

Один из бандитов уже бросил ствол на стол рядом, а второй, по-прежнему с пистолетом-пулемётом в руках, сильно нервничал и никак не решался расстаться с оружием.

– Чё, ещё не протрезвел, мразь?! Бросай, я сказал!

Взгляд высоченного чернокожего парня с белоснежными белками метался как у ненормального. Его зрачки были сильно расширены, а руки тряслись от возбуждения, как при Паркинсоне.

– Я тебя в последний раз предупреждаю! – продолжает давить на него Командир и тыкать стволом в рыло.

И парень уже был готов отложить оружие в сторону, но тут в дело внезапно вмешивается случай: шальной рикошет в сопровождении фонтана искр отскакивает от одной из бетонных колонн и, просвистев над головами, влетает в грудь бойцу, прикрывавшего тыл позади Кэрол. С тяжелым всхлипом он валится на пол, однако, благодаря бронежилету, остаётся невредим, вот только из-за этого чернокожий парень неудачно рыпается, и Командир тут же всаживает в него очередь…

Но на этом история не заканчивается. После того как в теле чернокожего парня появилась пара новых дырок, его компаньон, явно не ожидавший такого исхода, сильно испугался и снова схватился за ствол, который он совсем недавно отбросил в сторону.

Командир успевает среагировать и на это: он моментально переводит ствол на второго, но, как только нажимает курок, затвор заклинивает, и вместо выстрела раздаётся звонкое:

Щелк…

У парня же, напротив, со стволом оказывается всё в порядке, и, когда он нажимает на курок, раздаётся выстрел… К счастью, старику повезло, и пуля проходит вскользь, оставляя лишь царапину на шее – Командир пошатывается и хватается за рану, но прежде чем парень успевает выстрелить ещё раз, уже Кэрол касается спускового крючка:

Боёк бьет по капсуле патрона, порох в гильзе воспламеняется, и пуля, объятая огнём, вылетает через дульный компенсатор, а ещё через долю секунды свинец, как по маслу, проходит парню прямо через висок…

– Пресвятая дева Мария… – хрипит Командир. – Хороший выстрел, девчонка… Значит теперь у нас 1:1…

* * *

– Здесь семь килограммов Эйфорина – дерьма, которое они тут варили, – на стол грохается тяжелый перемотанный пакет с чёрным, переливающимся, как перламутр, порошком. – В хранилище ещё примерно полтонны. Этого объема должно хватить, чтобы каждого причастного на пару жизней засадить. Теперь довольна? Пробовать будешь? – ехидный взгляд указывает ей на порошок.

Перед Кэрол снова стоит ухмыляющийся Джорджи и смакует жвачку с самодовольным видом. Только на этот раз даже он без шлема, а вместо него на голове красуются темные, нестриженные, взмокшие волосы с проседью, откинутые назад.

– Нет, спасибо, – отвечает Кэрол.

– Как хочешь, – складывает руки на груди. – Но я бы на твоём месте всё-таки проверил, а то вдруг они тут полтонны активированного угля приготовили, – продолжает скалиться.

Поглядев исподлобья на него ещё секунду, Кэрол принимается вертеться по сторонам:

– А куда подевалась Эшли? – спрашивает, осматривая разгромленную лабораторию.

– О, она почти такой же трудоголик, как и ты, – подмечает Джорджи. – Уже вовсю бегает – расспрашивает местных о какой-то ерунде. Не беспокойся, с ней Гусь и ещё один парень из нашего бойз-бенда. Она в полной безопасности… – уверяет её.

– Понятно, – бормочет Кэрол.

«Я не виноват! Я ничего не сделал!..» – верещит растатуированный мужик с зеленой бородёнкой. Скованный по рукам и ногам, он извивается, как червяк, и пытается выскользнуть из лап конвоиров, которые тащат его и приговаривают: «Это ты членам большого жюри рассказывать будешь…»

Кэрол провожает троицу взглядом.

– Вот чертов нарик! – усмехается Джорджи, как только они проходят позади него. – Совсем же без мозгов! – Но затем он возвращает глаза к Кэрол и, ещё секунду поглядев на неё, смачно пережевывая жвачку, произносит: – Ладно…

Он достаёт резинку изо рта и отправляет на пол:

– У меня есть для тебя сюрприз. Пойдём, я кое с кем тебя познакомлю, – взмахивает рукой, приглашая за собой. – Пойдём, пойдём…

Мгновение пораздумав, Кэрол всё же отправляется за ним, и они оба уходят в направлении двери на другом конце лаборатории…

– Как твоё здоровье, командор? – спрашивает Джорджи, заходя в небольшую каморку, на кровати которой расселся Командир, пока медик рядом с ним продолжает сосредоточено заштопывать царапину на его шее.

– Ерунда всё это, – хрипло отвечает он. – При бритье можно порезаться сильнее!

– Тогда смотри не убейся, когда будешь в следующий раз бороду ровнять, – говорит Джорджи, пересекая помещение. – Ты нам ещё нужен.

– Не дождёшься чтоб я скопытился, – отвечает старик, скосившись в его сторону. – Хрена с два тебе, а не моё место, Джордж… – шипит он, стиснув зубы и терпя боль от загнутой иглы, прокалывающей его кожу.

– Сдалось оно мне очень! – отмахивается рукой.

Когда Командир и Кэрол встречаются взглядом, они обмениваются кивками, а медик говорит на это старику:

– Пожалуйста, не дергайтесь хотя бы секунду…

– Значит, тебя на самом деле Джордж зовут? – спрашивает Кэрол, следуя за ним.

– Ага, – отвечает, распахивая следующую дверь на своём пути. – Просто старик до сих пор молодёжь щемить любит.

И как только он проходит в однокомнатную квартирку, что была полностью переделана под личный кабинет, Джордж негромко восклицает:

– А вот и он – наш большой папочка! – сообщает он с ноткой сарказма.

– Это смотритель лаборатории? – спрашивает Кэрол и замирает буквально на пороге, увидев щуплого человека, стоящего на коленях в центре помещения. Голова бедолаги была опущена практически в пол, а тощие руки скованы наручниками за спиной. Помимо него, в комнате, расположившись как у себя дома, отдыхали бойцы спецотряда.

– В точку, – отвечает Джордж на подходе к сложенной на полу фигуре. – Это же его ты так хотела видеть?..

– Да, – обнадеживающе кивает Кэрол. – Нужно как можно быстрее его допросить, – она делает ещё несколько шагов.

– Бесполезно, – невольно останавливает её Джордж, стоя уже возле задержанного. – Этот утырок ещё часов шесть отходить будет. Он так обдолбался, – объясняет, – что всю перестрелку проспал, а когда к нему вломились наши ребята, он принял их за Архангелов, сошедших с небес. – Кидает взгляд на мужиков: – Правда, парни?

– Было дело, – усмехается оперативник, сидящий прямо на столе. – Он стал раскаиваться за грехи и рыдать, как малолетний.

– Я же говорю – жалкий нарик, – вякает Джордж и, наклонившись, поднимает закованного за волосы.

Едва он успевает запрокинуть его голову, как Кэрол становится видно, что этот лысеющий мужичок азиатской наружности, не прекращая рыдать, безостановочно что-то бормочет. Так ко всему прочему у него было разбито всё лицо.

– Почему он в крови? – спрашивает.

– Сопротивлялся, – на отвали отвечает Джордж.

– Ты же сказал, он весь штурм проспал?

– А в рапорте будет написано, что сопротивлялся.

Он отпускает голову задержанного, и тот чуть ли не бьётся лбом о пол.

– Понятно, – мямлит Кэрол.

– Ты, наверно, в курсе, – Джордж вразвалку зашагал обратно к ней, – все местные работяги получают зарплату дозами. Так что, если бы не он и его жена – тоже ещё одна нюхачка, – думаю, мы бы нашли в хранилище ещё пару тонн.

– Жена? – недоумевает Кэрол.

– Ага, – встаёт напротив неё и упирает руки в бока, – она в соседней комнате. Обдолбанная в хламину – тоже всё никак не может прийти в себя.

– Откуда вы знаете, что она его жена?

– По свадебной фотографии, – отвечает сидящий на столе оперативник и поворачивает к ней рамку подле себя.

Кэрол аж передёргивает от того, что он трогает место преступления голыми руками.

– Послушайте, – выдавливает она из себя. – Вы бы не могли…

Но тут Джордж затыкает её, шикнув:

– Тихо…

– Что тихо? – возмущается она.

– Тихо, говорю… Слышишь звуки?

Он делает шаг к коридору справа от Кэрол и заглядывает вглубь него.

– Мать вашу, парни! – снова оборачивается на мужиков. – Не говорите, что вы подсобку забыли посмотреть…

Оперативники в комнате переглянулись между собой.

– Только давайте без поиска виноватого – просто сделайте дело и всё.

Тогда парень, сидящий на раздроченном кресле возле стены, стал лениво подниматься.

– И ради бога, дай собаке понюхать, – добавляет, – вдруг тротил…

Не спеша, боец пересекает комнату, проходя мимо стоящего на коленях смотрителя, и высовывается в дверь по левую руку от Кэрол:

– Кинолог ещё здесь?.. – спрашивает.

В ответ ему раздаётся приглушённый бубнеж из соседнего помещения.

– Замечательно, тогда можно собаку ещё на минуту?

– Так и чего хотела? – Джордж возвращает к себе внимание Кэрол. А та, сперва посмотрев на него и вспомнив, о чём говорила, скользнула взглядом по оставшимся оперативникам:

– Пожалуйста, попросите своих людей ничего не трогать. Скоро прибудут криминалисты – отпечатки пальцев могут на кого-нибудь вывести… – говорит она и чуть оборачивается в тот момент, когда позади неё проходят двое людей в форме, а голландская овчарка, немного напоминающая гиену, вскользь прокатывается шерстью по задней поверхности её бедра.

– Парни, – вздыхает Джордж. – Хватит всё лапать, мамочка уже ругается…

Услышав это, боец, что у шкафа, сначала замирает, а потом медленно убирает руку от полки; другой же – тот, что расселся прямо на столе, – выразительно фыркает и швыряет стопку документов, которую только что перебирал в руках, обратно на стол. После чего он встаёт и с надменным видом отправляется на выход.

Он чуть не задевает Кэрол плечом и громко хлопает дверью за её спиной, отчего девушка даже вздрагивает немного.

– А знаешь, – произносит Джордж, – он в чём-то прав. Не будь наивной, – он на мгновение бросает взгляд на звук жалобного лая собаки возле подсобки. – Подумай, кто мог к нему приходить? Если только не такие же наркоманы, как и он, – кивает в сторону бормочущего азиата на коленях. – У них всё организовано так, что комар носа не подточит. Сколько ты уже работаешь в отделе? Лет семь? И всё ещё веришь в чудеса?

Стиснув зубы, Кэрол сдерживает в себе приливающую ярость:

– Ага… – отвечает ему наперекор.

Джордж же, разочарованный её ответом, не спеша обводит её взглядом с головы до ног, а после будто выносит приговор:

– Значит, ты ещё не созрела для этого места…

Он уставился на Кэрол, а она на него, слабо понимая, о чём он.

Кэрол ощущала себя крайне неуютно под его тяжёлым, пристальным взором, однако их гляделкам не суждено было длиться вечно – очень скоро в коридоре раздаётся голос:

– Эй. Нам тут нужна помощь. Подойдите кто-нибудь сюда…

Джордж не сразу отрывается от лица Кэрол.

– Слышите? – зовут ещё раз через некоторое время.

– Да, что у вас там? – он кидает взгляд в глубь коридора.

– Вам лучше самим это увидеть…

Тьь.. – он цыкает языком и отправляется на помощь, а Кэрол, пораздумав секунду, тоже идёт вслед за ним.

– Взгляните, – оперативник и чувак с собакой теснятся, освобождая ему место возле чулана.

– О господи… – Джордж даже отшатывается немного, лишь заглянув в него.

– Что там? – Кэрол высовывается из-за его широкой спины, и тут же краски на её лице бесследно исчезают.

Однако она и сама не сразу понимает, из-за чего…

Там, в темноте чулана, она видит закрывающихся от света подствольного фонаря двух маленьких, чумазых детей – худющих, будто ожившие скелеты. Голые, со слипшимися в комья волосами, со впавшими глазами, окутанные вонью высохшей мочи – малыши были настолько истощены, что их движения казались слишком вялыми и медлительными, будто они находились под тоннами воды…

– Ещё одни мауглиоиды… – промямлил один из оперативников, поглаживая собаку, чтобы она перестала скулить.

– Что это значит? – сглотнула Кэрол.

– Это значит, что их родители-торчки были заняты наркотой куда больше, чем своими детьми, – бормочет Джордж. – Мы иногда натыкаемся на таких. Часто эти бедолаги даже разговаривать не умеют. Единственное, что у них остаётся человеческого, так это человеческий облик… Да и то с натяжкой…

К концу его слов напряжение, росшее в Кэрол и заставлявшее изображение перед её глазами дрожать, достигло своего пика, и в тот момент (в момент разрушения паритета) в её голове словно что-то переключилось, а в глазах резко потемнело, и она, потеряв равновесие, навалилась на стену позади себя…

– С тобой всё в порядке?

Но она ничего не ответила. Её сильно затрясло.

– Эй, ты куда? – продолжает расспрашивать Джорджи.

А Кэрол, с трудом переставляя ноги, уже побрела по коридору.

– Правильно, выйди на воздух, – говорит ей вслед. – Всё будет в порядке! – Затем продолжает уже с остальными: – Зрелище-то и вправду не для слабонервных… Ну что, Опеку вызываем? Пусть забирают этих зверят…

Между тем, несмотря на совет Джорджи, Кэрол возвращается обратно в комнату и, не обращая внимания на оставшегося в ней оперативника, расстёгивает кобуру. Медленно, как зомби, она подходит в упор к стоящему на коленях смотрителю, а тот, хотя и не сразу, замечает, что к нему кто-то подошёл, и поднимает своё окровавленное лицо с мокрыми от слёз глазами. Не прекращая плакать и бормотать, он повторяет одно и тоже:

– …я видел… видел… Это ещё не конец… я видел… Да простят меня за это боги…

Но Кэрол, по-прежнему не выходя из странного транса, достаёт свой «Glock 17» и приставляет его к покрытому мелкими капельками пота морщинистому лбу бедняги. И в момент, когда в комнату заходит Эшли в сопровождении охраны, Кэрол спускает курок:

Паффф…

После выстрела раздаётся громкий визг, а затем и сорвавшийся голос Эшли:

– Господи, Кэрол… Когда же ты успокоишься, наконец?..