Читать книгу Санкт-Петербург 1934. Альтернативная история - Денис Алексеевич Кузнецов - Страница 7

Александр Васильевич Демидов был родом из семьи фабрикантов-Демидовых. В наследство от всей семейной империи досталась ему лишь одна полотняная фабрика. Являясь депутатом первой думы, он смог подогнать под себя законодательство, и не смотря на роспуск народных представителей 9 июля 1906 года, сделал солидное состояние за столь короткий срок существования думы. С началом Великой войны в 1915 году отправился на фронт в звании подполковника, принимал участие при штурме о. Корсика, за что от правительства Российской империи и Германии получил ряд боевых наград. Поговаривали, что ему удалось провести ряд операций с продовольствием для армии, на чем и заработал часть своих средств. Вернувшись в Россию в 1916 году, удвоил своё состояние, выгодно продав сеть своих полотняных фабрик австрийцам, это позволило ему приобрести Путиловский завод в Санкт-Петербурге. После этого Демидов стал одним из самых богатых и влиятельных людей России.

И сейчас этот человек отмечал свой день рождения. Это был мужчина высокого роста, с широкими плечами. Дворянин от природы, но при этом носил густые усы. Залысины лба прикрывала седая прядь волос, начесанная сбоку. Но больше всего в этом человеке привлекали внимание карие выразительные глаза, в глубине которых таилась лёгкая насмешка.

За спиной питерский бомонд называл его Циником с большой буквы, считали, что моральные принципы у этого человека отсутствуют. Азартен, любит риск, и в то же время расчетлив, когда дело касается денег и репутации. Непреклонен в достижении своих целей, с людьми достаточно суров, и груб.

При этом всегда выставлял себя как патриот, верный царю и Отечеству, не жалеющий средства на благотворительность и меценатство.

По всему залу было расставлено множество столов, которые ломились от обилия всевозможных яств. По центру находился длинный стол, на Конце которого сидел и сам именинник. Он что-то усиленно обсуждал со своим соседом Георгием Бельчиковым. Удивительно найти здесь представителей так называемых «новых русских» в среде высшей аристократии. Как известно, после конституционных реформ 1920-х годов, когда Россия, по сути, стала конституционной монархией, лишь формально оставив титул империи. В этот период стране из разных бывших сословий стали выделяться наиболее зажиточные индивиды, которые после отмены сословных ограничений быстро разбогатели. Их и стали именовать «новыми русскими». Старая родовитая аристократия, не смотря на реформы, продолжала держаться особняком и в глубине души призирала новых богачей.

Бельчиков – мужчина 30-ти лет: низок, толстоват, имеет длинный крючковатый нос и жидкие светлые волосы, прямые, спускающиеся до плеч. С испуганным лицом слушал Демидова, казалось, он сейчас подорвется и убежит прочь с этого места.

Черкасов присел с краю самого большого стола, рядом примостился Соловьев. Им достались самые изысканные блюда из меню ресторана, и дорогое французское вино, затем заказав Салат, Спаржа с крюшонами. Маркиз с шампанским, и жаркое из кролика оба с большим удовольствием приступили к трапезе.

– Вот посмотри, Юра, – начал разговор Соловьев, – собрался весь высший свет сегодня у меня. Вон за тем столом – кивнув в право, – сидят Феликс Юсупов с супругой Ириной, рядом князь, а с ними генерал-адъютант Фролов. Поговаривают, что генерал с Феликсом любовники. А напротив, погляди, писатель драматург Горький Максим. А за тем столиком, что возле бюста Александра Николаевича-освободителя, сам Шаляпин горло моей водочкой смачивает.

Соловьев называл одну известную фамилию за другой, Черкасов пропускал это все мимо ушей, лишь изредка кивая. Уж сильно он увлекся запеченным кроликом.

– Представляешь, каково мне сейчас, в моем доме родном столько высокопоставленных гостей, светила науки, политики и искусства. А я сижу здесь с краю и любуюсь. Покуда люди такие будут вместе собираться, идеями обмениваться, вести беседы задушевные о матушке родине, искать выход из трудных ситуаций, до тех пор и Русь стоять будет. Может, уже сейчас в этих стенах рождается идея новой реформы, которая в будущем изменит нашу страну до неузнаваемости. И собираются они здесь благодаря мне, для этого всего я и поддерживаю в моем ресторане домашний уют, порядок и они, поэтому сюда возвращаются все снова и снова. Перед нашими глазами формируется русская элита XX века.

– А по-моему, они сюда покушать вкусно пришли, Сереж, – промолвил Черкасов.

Соловьеву это замечание не понравилось, он собирался выдать следующий монолог, но задушевные беседы прекратил именинник, предложивший поднять тост за здоровье государя императора Алексея Николаевича Романова. Все встали, заиграл гимн, пел почти весь зал, Соловьев со всей силы раздирал горло на припеве. Молчал лишь Черкасов.

Затем звучало много красивых слов в адрес именинника, с пожеланиями всего наилучшего. Черкасова же это все лицемерие утомляло, он уже начинал подумывать, как бы смыться под шумок, но тут в зал зашла Елисеева в сопровождении своего директора и они расположились за столом недалеко от нашего героя.

– Пожалуй, я задержусь здесь немного, – подумал про себя Юрий и принялся разглядывать потолок, украшенный мозаикой, параллельно продумывая дальнейший план действий.

Недолго думая, Черкасов подсел к Елисеевой. Рядом с ней место оказалось свободным.

– Разрешите представиться, Юрий Николаевич Черкасов!

– Меня зовут Екатерина – представилась Елисеева.

– Я разыскал хорошее вино специально для вас, Катенька. Давайте выпьем за знакомство, – Официант, две бутылки «Мерсо» будь добр.

Долго ждать не пришлось, и вскоре на столе стояло вино из Бургундии. Черкасов не спеша разлил вино по бокалам и предложил тост:

– Давайте выпьем за ваше смелое выступление госпожа Елисеева, безусловно, вы королева сегодняшнего вечера.

Оба осушили бокалы.

– Не возражаю, хороший тост, очень приятно. И кстати, спасибо за цветы, как вы догадались, что я люблю белые розы?

– Цвет чистоты, они такие же светлые, как и ваша душа! – сказал Черкасов.

– Спасибо, – выдохнула Елисеева.

– Кстати, Катюш, а чем обоснован выбор вашего сценического образа?

– Как сказать, Юрий… вы надеетесь услышать от меня разговоры о революционности, свободы и равноправии женщин, но нет, все гораздо проще. Захотелось чего-нибудь необычного. Я вижу своё отражение в зеркале в этом костюме и понимаю, что я другая. Не прячу свое тело под грудой тряпок, а смело демонстрирую его. И понимание того, что я одна такая на всю империю греет душу.

– Ну а сейчас, как вижу, вы все-таки сменили его на вечернее длинное платье, – отметил Черкасов, – то есть, сойдя со сцены, вы отказываетесь от своей уникальности?

– Нет, что вы, просто пока мне для этого и сцены хватает – покраснев, произнесла певица.

– Будем ждать от вас новых шокирующих сюрпризов, госпожа, – добавил Юрий.

Еще более часа продолжалась церемония, затем гости стали расходиться. Каждый из них подходил к Демидову и ещё раз поздравлял его. Решив продолжить отмечать день рождения, Демидов перебрался с компанией самых близких друзей в зал поменьше, к ним присоединился и Соловьёв. Веселье продолжилось в более тесном кругу, началась игра в покер.

Черкасов проигнорировал междусобойчик, более того, он ворвался в помещение без приглашения и стал почти силой уводить с собой Соловьева. В зале царил полумрак. Три рулеточных стола стояли посередине зала, за которыми и происходило всё действие. Здесь и произошло знакомство Демидова и Черкасова.

– А вы, собственно, кто такой, сударь? – рассерженно заговорил Демидов, – врываетесь, мешаете игре, разговорам!?

– Позвольте представиться, Юрий Николаевич Черкасов, частный детектив.

– Ааа, – протянул Демидов, – тот самый Юра Черкасов… ну что же, всегда хотел вас увидеть, – эй, официант, принеси моему гостю выпить!

– Этого не стоит, – вежливым тоном проговорил детектив, – рад был пообщаться, но дела важные ждут, вынужден спешить и похитить от вас своего друга Сережу.

Сергей Соловьёв к этому времени изрядно опьянел и дремал в углу на кожаном диванчике, мирно посапывая. Обсуждению дальнейшей судьбы России явно была поставлена точка с его стороны.

– Отказ не принимается, господин Черкасов, вы остаётесь с нами! – сказал, как отрезал Демидов.

Вскоре появился официант, который поднес алкоголь. Это был дорогой коньяк. Юрий недолго думая, взял рюмку и произнес тост за здоровье именинника, чем вызвал симпатию со стороны окружающих.

– Вы были на войне, господин Черкасов? – неожиданно спросил Демидов.

– Да, пришлось побывать на французском театре боевых действий, и чем интересно вызван ваш вопрос? – удивился детектив.

– Вы, Юрий Владимирович, пьёте как кавалерист, отставляя мизинец в сторону, по возрасту подходите, хоть и молодо выглядите. Ну а ещё, я с вашим отцом знаком был, он о вас в частности много рассказывал, хороший был человек, царствие ему небесное, – перекрестился Демидов.

– В отличие от младшего сыночка! – пьяный голос прозвучал из толпы.

– А, ну как я мог не заметить такую высокопоставленную фигуру как вы, господин прокурор Мезенцев, то есть прошу прошения бывший прокурор, – съязвил Черкасов.

– Вы, товарищ Черкасов, редкостная сволочь, испортили мне жизнь, – протянул низкий мужчина, с гладкой лысиной на голове и маленькими аккуратными усами.

Юрий, недолго думая, подошел к обидчику, поднял его за шиворот и отвесил ему пощечину, после чего прижал к стенке и ударил в солнечное сплетение. Мезенцев опустилась по стене на корточки, и стал задыхаться.

– Попрошу выбирать выражения, сударь, – на повышенном тоне произнес детектив.

Мезенцев к этому моменту уже давился крокодильими слезами, прерываясь на просьбы, угрозы, истерики. Всем окружающим, да и самому Черкасову стало жаль этого ничтожного человека, который оказался на этом празднике лишь потому, что его жена работала на заводе Демидова управляющей и взяла с собой своего любимого как раз в тот момент, когда он вышел из своего долговременного запоя.

Мезенцева увели из помещения, судя по реакции окружающих, никто об этом не горевал.

– Смотрю, у вас не только друзья повсюду, Юрий Николаевич, но и враги имеются, – сделав глоток бургонского, произнес Именинник.

– Такова моя работа, Александр Васильевич, – на выдохе произнес Черкасов.

– Знаете, мне на фронте не хватало таких бойцов как вы, – с грустью отметил Демидов, – когда мы брали Корсику, большинство из моих офицеров боялись идти в штыковую атаку, а я их жизни берёг, за каждого русского солдата душой болел. Когда наш десант, а именно, 4-я особая бригада, высадился на севере острова, корсиканцы уже засели в селах и ждали, когда мы пройдем по улицам, чтобы расстреливать нас из окон. Но я не стал рисковать жизнью подчиненных, а прорабатывал как следует каждое поселение артиллерией и только потом двигал пехоту. Поэтому и потери моей бригады ограничились 12 бойцами, а в масштабах такой операции – это все признавали большим успехом.

– Вы, Александр Васильевич, безусловно, настоящий русский патриот, – польстил ему подошедший к столу, заспанный Соловьев.

Черкасов промолчал. Все ещё раз дружно выпили за здоровье именинника.

– Но есть у русского один грешок, прошу меня извинить, господа, – подняв вилку, произнес английский посол Спенсер, – это леность и привычка все делать в последний момент.

– Да, менталитет такой, что поделаешь, – добавил Соловьев, под совместное одобрение.

– Причем здесь менталитет? – вдруг возразил Черкасов.

– Вы говорите, что русский человек не любит работать. Да посмотрите на наших крестьян, они вкалывают побольше любого немца. Просто такое впечатление, о вечно лежачем зимой на печи Емеле, сложилось благодаря нашему климату. Лето у нас в России уж, какое короткое, и за него нужно успеть и посеять и вырастить все. Зато зимой потом делать особо нечего. Вот и привыкли мы делать все в последний момент, в жатые сроки.

– А ведь сударь прав, – отметил высокий кучерявый офицер с гусарскими усами, – по себе знаю, господа.

– Уймись, Борисов, тебе еще тут о менталитете рассуждать, – негодовал посол.

Завязался спор. Каждый из гостей пытался обосновать свою точку зрения. Спенсер стал уповать на религию, пытаясь найти недостатки в православной вере. Этим он задел чувства большинства присутствующих, на защиту его стал лишь Борисов, который был атеистом.

– Послушай, Юрий, – отведя в сторону Черкасова начал разговор Демидов, – ты очень сообразительный парень, судя по твоим высказываниям, ты разделяешь взгляды евразийцев, если я не ошибаюсь?

– Так точно, Александр Васильевич – отрапортовал Черкасов.

– Я мало знаком с этим молодым течением науки, ну ладно, разговор не об этом, – Демидов замялся и через секунду выдавил из себя, – мне хотелось, чтобы ты работал в моей компании, делал для меня кое-какие дела, щедрое жалование гарантирую.

– Спасибо за доверие Александр Васильевич, но я птица вольного полета, привык, знаете ли, работать на себя, поэтому дальнейшее продолжение разговора на эту тему считаю не целесообразным, – заявил детектив.

Лицо Демидова напряглось, видимо он не ожидал отказа.

– Ну, всё-таки, Юрий Николаевич, – мягким, в какой-то степени отеческим тоном, произнес Демидов и добавил, – обдумайте моё предложение как следует. После этого он пожал руку Черкасову, и они попрощались.

Юрий вернулся в кабинет за Соловьевым, который теперь окончательно протрезвел. Поначалу он долго упирался, но детектив шепнул ему пару слов на ухо, после которых он резко изменил свое мнение. Хозяин ресторана распрощался с гостями и самим именинником, все без исключения присутствующие выразили сожаление о том, что их покидают два таких важных гостя. Только Демидов не изменился в лице, проводил их своим безразличным взглядом.

Черкасов, Соловьев, Елисеева и компания вышли из ресторана со стороны Владимирского проспекта. Их было шестеро, певица взяла с собой своего танцора Илью, по прозвищу «Кентавр», у которого была сказочно великолепная фигура. Просто Аполлон. Каждая мышца прорисована, грудь выпуклая, талия тонкая, ноги и бедра стройные. На плечи его опускались длинные, черные кудри. С ним были сестры Лукошкины, две белокурые, как две капельки воды похожие друг на друга девушки. Все они изрядно выпили, душа требовала веселья. Черкасов предложил ехать в Питер-штадт, его инициативу дружно поддержали.

На пересечении Владимирского и Невского они поймали такси, дружно в него утрамбовались и поехали развлекаться. Переехав через Фонтанку, они оказались в зоне новой застройки. Здесь небоскребы нависли над старыми питерскими переулками, подавив их своей тяжестью и ослепительным блеском царственных витрин. Это было царство неона и тысяч рекламных и других вывесок, светящихся изумрудным блеском. Башни из камня и стекла все больше наползали на старые кварталы города, нависали над узкими улицами и людьми, подобно муравьям суетящихся вокруг этих рукотворных муравейников. Старый Петербург отступал в пропасть, и за ним по пятам тянулась вся империя, которая чудом избежала грандиозного коллапса на рубеже столетий. Не известно, как бы сложилась судьба нашего отечества, присоединись мы тогда к Антанте. Тогда всю мощь государства пришлось бросить против растущей как гриб после дождя Германской империи, которая была у нас под боком. Вероятней всего, что российский колос на глиняных ногах не выстоял. Но снайперский выстрел со стороны консульства Британии изменил настроения в народе. Русский пролетарий, с которым тогда считались, возненавидел англичан и с ними не подписали договор, который планировали заключить примерно в 1907 году. Этим соглашением хотели разграничить сферы влияния на востоке. Колебалась наша матушка Русь, как известно, недолго: в июле 1905 года вблизи острова Бьёрке, между Вильгельмом II и Николаем II был подписан союзный договор, который, как считали многие историки современности, кардинально изменил расстановку сил в мире. После торпедирования французской субмариной российского крейсера Аврора в проливе Ла-Манш 16 марта 1914 года на борту, которого находилась дочь императора княгиня Ольга, Российская империя объявила войну Франции. Началась война, которая длилась 21 месяц и закончилась полным разгромом Франции, Италии, Турции и временной изоляцией Великобритании.

После окончания войны в Россию хлынул немецкий капитал, который постепенно стал оказывать влияние на её внешний облик. В 1922 году Империя становится конституционной монархией, принимается первая конституция, происходит революция сверху. Премьер министром стал Львов Георгий Евгеньевич из партии «Кадеты», через месяц этот пост перешел к Александру Фёдоровичу Керенскому, который подписал известный указ, навсегда уничтоживший сословные различия в империи. Многим это не понравилось, из-за чего по стране прокатилась волна акций протестов. Но у правительства был важный козырь в рукаве в лице армии, которая оснащалась для длительной войны на западе и в итоге была использована против своего народа. Почти полностью было уничтожено казачество. Кубанские станицы бомбили тяжелые бомбардировщики «Илья Муромец», а сибирских казаков травили хлором. При этом широких прав автономии добились Польша и Финляндия, ставшие мощными промышленными центрами империи. Стал менять свой облик и Санкт-Петербург, немецкий дух стал проникать в русскую культуру, многие слова вошли в обиход. Появился, благодаря этому, и комплекс зданий именуемый Питер-Штадт.

Такси остановилось возле небоскреба со стеклянным пандусом и огромным, украшенным сверкающей надписью на немецком, входом. Компания с большим энтузиазмом погрузилась в атмосферу безудержного веселия. Первым делом, они отправились в боулинг, где своим мастерством блеснул Черкасов, выбивший 3 Страйка подряд, чем выиграл выпивку для всей компании. Здесь его почти все знали, и управляющий Шульц, маленький полный немец с широкой улыбкой, лично поднес гостям спиртное. Елисеева все ближе тянулась к Юрию, после того, как они все дружно отправились в джаз клуб, она настойчиво прижималась к нему во время танца, нарушая все нормы приличия. В один момент даже позволила себе укусить его за мочку уха, на что Черкасов никак не отреагировал. Это разозлило Катю, и она стала его заманивать в различные укромные места, но Юрий тянул время, предвкушая дальнейшее приключение в объятиях обворожительной танцовщицы. Кентавр в это время подцепил молоденького японца за соседним столиком, и уже через несколько минут тот ублажал его в уборной. Соловьев изрядно выпив, рассказывал сестрам Лукошкиным главную причину начала опричнины в XVI веке. Они усиленно старались делать заинтересованный вид. После головокружительных танцев, компания отправилась в отель «Мюнхен». В фойе отеля Соловьев не спеша подошёл к портье и после пятиминутной регистрации заказал самый дорогой номер на 15 этаже, в котором продолжилось веселье.

Во время разгара веселья Соловьев, в одних трусах выскочил на балкон номера и прокричал во все горло: «Мы боги Олимпа, Питер, принимай новых хозяев». Черкасов с Елисеевой уединились в кабинете. Несколькими быстрыми движениями Катя сбросила с себя платье. Юрий положил её на резной стол из красного дерева, дыхания обоих участилось.

За четыре часа до этого в зале ресторана «Палкинъ», Александр Демидов обратился к своему слуге, давая распоряжение.

– Никита, сходи к Елисеевой и скажи, что обещанное катание на моем лимузине по ночному Петербургу состоится. И побыстрее, – добавив в конце.

– Так, Александр Васильевич, уехала она, с Черкасовым в неизвестном направлении – запинаясь, ответил слуга.

Этот ответ ему показался настолько неожиданным, что густые черные брови его приподнялись, а челюсть отвисла.

– Что значит с Черкасовым, она мне обещала, – завопил Демидов, – ну Юрий Николаевич, устроил мне подарок, – и добавил, – позвони Алехину, городовому, пусть свяжется со мной.