Читать книгу Санкт-Петербург 1934. Альтернативная история - Денис Алексеевич Кузнецов - Страница 8

В мрачном кабинете, откинувшись в кресле, сидел за рабочим столом капитан СБРИ Макаров Максим Олегович. Правая часть стола была завалена газетами, бумагами, различными папками. Слева, на почти пустой и чистой стороне, стоял телефон, чернильница и пепельница.

Макарову было 36 лет отроду. Он был среднего роста. Большие карие глаза обрамлены достаточно длинными ресницами, а также густыми для своих лет черными волосами. Носил он достаточно простой черный, строгий немецкий костюм, который подчёркивал его суровый нрав и деловитость. Лицо его при любых обстоятельствах сохраняло свою серьезность, не выдавая никаких эмоций. Порой это бесило окружающих, например, когда Максим защищал свою диссертацию по криминологии, его преподаватель Питирим Сорокин отметил: «Ну что же вы, Максим Олегович, материалом-то владеете, но сложилось впечатление, что перед нами машина, а не живой человек выступает». Макаров с молодости посвятил себя отечеству. И эта служба вправду сделала его машиной, но частично. Во время работы в третьем отделении канцелярии Его Императорского Величества, Макаров принимал участие в задержании крупной группы польских националистов. Во время завязавшейся перестрелки в его сторону была брошена бомба. Два бойца спецподразделения, находившиеся вблизи, погибли на месте, Максиму Олеговичу оторвало руку по локоть. На помощь ему после реабилитации пришел Пётр Петрович Гарин, инженер. Он сконструировал для Макарова руку-протез, работающую на керосине. Она напоминала больше клешню, нежели конечность человеческую, хоть и была пятипалой. Также каждых десять минут из миниатюрной выхлопной трубы у локтя выходила тонкая струйка газов, за что Макаров получил прозвище Курильщик. Хват его был такой силы, что мог за одно сдавливание раздавить череп человека, а во время задержаний он мог этой самой рукой срывать надежные немецкие замки на дверях.

Макаров еще с первых лет службы четко расставил для себя приоритеты в жизни, главным из которых была карьера. Но отношение к власти у него было достаточно своеобразное. Он действительно служил закону, а не начальству, всей душой ненавидел бюрократию. Начальство его, мягко говоря, не любило. Но так как он был мастером своего дела, то за это его ценили, продвигали по службе и часто давали достаточно широкие полномочия.

В этот раз ему поручили достаточно запутанное дело, связанное с загадочной гибелью известного доктора Ивана Арнольдовича Барменталя, ассистента профессора Преображенского. Несчастный Барменталь был найден в своей квартире с вырванной печенью. Кто мог совершить такое, оставалось загадкой для полиции Петербурга, поэтому расследование передали в СБ. Причиной того, что ими заинтересовались госслужбы, было и то, что Преображенский и его ассистент были в связях с английскими шпионами.

– Максим Олегович, разрешите, – в открытых дверях застыл стажёр Игорь Ефимов, низкий худощавый юноша, с круглыми очками на прыщавом вытянутом лице с бегающими зелеными глазами. Стажер был в сером костюм со шляпой – федорой.

– Проходи, – подняв на стажера глаза, произнес Макаров.

«И как только такого можно допускать к работе в Департаменте контрразведывательных операций» – подумал Макаров. Такого расколоть в два счета можно, типичный сладкий мальчик.

– Каковы результаты вскрытия Борменталя? – строго спросил Курильщик, – выявлена причина смерти?

– Согласно протоколу вскрытия, было установлено, что рваная рана проникает вглубь тела на 15 сантиметров в области правого подреберья, с повреждением печеночной вены, затем сама печень была просто вырвана. Это привело к тяжелому внутреннему кровотечению и практически моментальной смерти. Так же стоит отметить, что следов колюще-режущих орудий не обнаружено. Возможно, это была челюсть животного, – выдал стажёр.

– То есть, как нет колюще-режущего, – поперхнулся Макаров, – с каких это пор в качестве орудия убийства используют животных, что за бред! Ты сам-то осмотрел труп?

– Максим Олегович, я натура очень чувствительная: меня там стошнило, через минуту оттуда выбежал, – признался Ефимов.

– Это твоя работа, Игорь, так что привыкай, а если будешь строить из себя меланхоличную гимназистку, долго здесь не продержишься, и никакие связи не помогут, – на этом монолог Макарова закончился.

Ефимов, пообещав исправиться, вышел из кабинета. Начальник загрузил его своей нелюбимой бумажной работой, которую стажер выполнял с пребольшим удовольствием.

Кабинет курильщика долго не пустовал, вскоре в него влетел воодушевленный старший лейтенант Ольховский Денис Владимирович. Полный мужчина средних лет, с игривым взором и блестящей от пота лысиной. Ровные маленькие усы его лоснились от недавнего обеда.

– Здравствуй, Макс, как твои дела? – начал разговор Ольховский.

– Мои дела, – задумчиво проговорил Максим, – мои дела плохи и однообразны. Долго рассказывать. Ну, ты ведь не за тем влетел в мой кабинет, чтобы поинтересоваться моей жизнью и порадоваться тому, что у тебя она намного интересней, в общем, выкладывай, зачем пришел? – спросил Макаров.

– Какой ты всё-таки зануда, Макаров, – разочаровано произнес приятель, – ну доброжелательности от тебя, мозгоклюя, не дождёшься, в общем слушай. Был твой приятель на праздновании именин Александра Васильевича Демидова в «Палкине». Там он познакомился с певицей, ныне известной Елисеевой, в кабаре выступает. Решив продолжить веселье, он вместе с Елисеевой и своим другом Соловьевым отправился в Питер-штадт, там они изрядно повеселились. Сняли номер в отеле, где голубчики и попались на коксе, ты представь, какой скандал будет.

Ольховский стал ехидно хихикать. Макаров же выслушал краткий рассказ приятеля спокойно, и в конце чего произнес.

– Да что там будет, Денис. У Черкасова брат товарищ министра: отмажет, а дело огласку не получит, так как начальник полиции, у этого гада на крючке.

– Это на каком ещё крючке? – удивился Ольховский.

– В борделе с девками тот его на фото заснял, – подняв усталый взор на коллегу, произнес Макаров.

– Вот сволочь, – протянул Ольховский.

– Так что не переживай ты о нашем друге, – на последнем слове Макаров сделал акцент, одновременно показав в воздухе пальцами кавычки.

– Да и черт с ним. Максим, давай сегодня после работы в трактир заглянем, по рюмочке коньячка пропустим, ведь хорошо на неделе поработали с тобой, а? – положив руку на плече к товарищу, произнес Ольховский.

– Нет, сегодня буду допоздна на работе, Денис, как-нибудь в другой раз! – ответил Макаров.

– Так уж и быть, – расстроено проговорил приятель, – другой так другой, – и молча побрел из кабинета.

Макаров закрыл дверь за ушедшим Ольховским, подошел к своему столу, достал из нижнего выдвижного ящика бутылку дорогого Армянского коньяка, налил в алюминиевую кружку.

– Ишь, чего захотел Коньяка! Небось, с намеком на этот, знает гад, про мою алко заначку – усмехнулся Максим Олегович, рассматривая бутылку с черной этикеткой и причудливыми символами, затем залпом выпил кружку.

После этого он вернулся на свой стул и принялся рассматривать фото трупа Борменталя, которые принес стажёр. Внимание его привлекли странные глубокие царапины на шее, о которых в протоколе ничего не говорилось.

– Ну что же, придётся всё делать самому, – с досадой произнес Макаров, наполняя новую чарку.