Читать книгу Тамада. Исповедь с микрофоном - Денис Басацкий - Страница 6

Все золотые цепи обратятся в прах кристаллов, порошок отнимет живого веса килограммов, и два заблудших человека – когда-то раньше ставших бренными, получат личное бессмертие.

– С новым годом, б**ть!

Истошно вопили незнакомые люди, тряся ведущего за плечи и раздавая пощёчины. Кто-то взорвал возле уха хлопушку, усыпав офис праздничным конфетти. От неожиданности, Иштван резко вскочил на ноги, но тут же медленно сполз на диван. Яркие радужные вспышки в глазах затмили происходящее. В порыве меланхолии он не заметил, ожидая гостей, что уснул. Бутылка валялась на полу, остатки виски впитались в рубашку и брюки, образуя типичный творческий пассаж любого артхаусного художника. При желании, на мокрой ткани можно разобрать гениальный посыл, открывающий глаза на проблему мирового загрязнения или неверности жены после шести лет совместной жизни. Герой-клякса делал для нее все, что она только пожелает – плохо выглядел, пил на выходных с друзьями и критиковал все ее творческие начинания. А она так с ним поступила, скотина неблагодарная. Оттого и собрала два увесистых чемодана и покинула семейное гнездышко. Но ничего подобного не могло привидеться адекватному человеку, всего лишь грязные разводы поддельного алкоголя.

Офис наполнился, как им желалось думать, творческой интеллигенцией. Ведущие разного статуса, финансового положения и таланта. Все как один, выглядели практически одинаково. Ухоженные бороды, стильные прически с бритыми проборами и всеобщее гипертрофированное чувство собственной значимости. Объединяла их жажда легких денег, получаемых от доверчивых невест и корпоративных клиентов, не разбирающихся в ивент индустрии в силу своей занятости текущими делами. Пожалуй, если заказчики уделяли чуть больше времени, чем проверка одинаковых портфолио и комплементарных описаний, то страна получила бы тысячи новых менеджеров, торговых представителей и профессиональных безработных. По крайней мере, среди находящихся в комнате, большинство точно искали бы реализации в другой сфере. Главная проблема рынка ведущих – его минимальная централизованность, невозможность осуществить рычаги давления на откровенных шарлатанов. Каждый ведущий, пусть и самый паршивый, найдет своего клиента. Чего у них не отнять, так умение организовать банкет в кратчайшие сроки. В офис занесли целый ящик различного алкоголя, собранный всеми участниками пиршества со своих рабочих корпоративов. Поощрения за прекрасную работу. Только вина более семи видов. Не считая текилы, самбуки, абсента и прочих греющих душу напитков. Алкогольная палитра. С таким набором можно легко провести неплохую свадьбу, но в данный момент времени весь спектр горячительного принадлежал только им.

Многих присутствовавших Иштван знал в лицо, но на большее, чем пожиманий руки и приветственных кивков ни с кем не обменивался. Еще в институте он подружился с двумя парнями, Денисом и Никитой, творческой богемой факультета. Молодые люди очень быстро нашли общий язык, организовывая праздники, шествия и концерты вуза. Парни проводили все свободное время вместе, но Иштван всегда был третьим в их дружеском дуэте. В прочем, данное обстоятельство не мешало реализовывать совместные проекты. Именно Никита предложил Иштвану провести мероприятие в гостинице Восход, став невольным виновником всех кардинальных изменений в его жизни. Но на тот момент, успешно справившись с поставленной задачей, Иштван получил небольшой гонорар и приглашение в праздничное агентство Инсомния. Под руководством двух равнозначных друзей – партнеров. Сегодняшний сабантуй организовали именно Никита с Денисом, любезно предоставив свой офис для всех желающих.

Никита, по своей натуры, был рубахой парнем. Веселый, компанейский, свой. Казалось, он любил каждого человека абсолютной любовью, не требуя ничего взамен. Его неподдельное озорство, жизненная энергия, дарила улыбки окружающим. Его любили настолько искренне, насколько он отдавал всего себя. Без остатка. И бесконечно генерировал идеи, порой самые безумные. Однажды, во время сессии, близился самый ответственный экзамен. Преподаватель по начертательной геометрии слыл настолько суровым, что ни коньяки, ни другие взяточные блага не принимал. Означал сей факт только одно – выучить весь материал и уповать на хорошее настроение принимающего. Группа находилась в удрученном состоянии, считая дни до сдачи, всячески смакуя истории старшего поколения об отчислениях и правилах оформления академа. Никита категорически не принимал общего пессимизма, стараясь посеять зерно надежды в головы одногруппников:

– Нам нужен трофей. Символ нашей победы над образовательным узурпаторством. Мы обязательно сдадим и отметим экватор. Бок о бок, лицом к лицу.

Такими словами он начал свой манифест. Его патриотическая речь сводилась к тому, чтобы всем вместе сделать что-то особенное, легендарное. Быть может незаконное, дабы иметь свою объединяющую тайну. Секрет. Чтобы последующие абитуриенты из уст в уста передавали историю их поступка. Если уж кому-то и придется покинуть стены вуза после сессии, то оставить свой след в истории обязан каждый. Решено. Местом подготовки диверсии общим голосованием выбрали общежитие. Во – первых, большинство группы нарекались понаехавшими и не имели возможности собираться вне стен института или места проживания. Во-вторых, у Никиты имелся ключ от зала, в народе – гадюшник, где проходили культмассовые мероприятия общаги. С последующими отмечаниями вином из тетрапака и первыми дефлорациями в кулисах. Объектом шалости, в первом же чтении, как и все идиотское в нашей стране, назначили бабу Нюру. Коменданта. Суровая женщина, настоящий фанат Советского союза и лично Иосифа Виссарионовича Сталина. Поговаривают, что в молодости она работала конвоиром расстрельного отряда, приговоренных к высшей мере наказания. Особо мнимые утверждали ее связь с организацией революции 1917 года и уничтожением царской семьи. В прочем, никаких доказательств причастности не находилось, однако бабу Нюру боялись все. Особенно опоздать, когда двери общежития закроются или попасться на неуставных отношениях с женским полом. В общаге, как и в коммунистической истории нашей страны, продолжение рода держалось под строжайшим запретом.

– Трусы. Мы украдем у нее трусы. Как-то слишком победоносно произнес Никита, окинув взором недоумевающих приятелей. Затем и вовсе залез на трибуну, дабы продолжить свою речь:

– Каждой оппозиции, движению, военному отряду необходимо знамя. Вспомните римские легионы – они сражались за свою идею, принципы и главным человеком в бою был знаменосец. Он шел во главе войска, гордо возвышая знамя перед собой. И первым погибал, но на его место приходили другие. Словно фениксы, вновь и вновь, возрождаясь из пепла. У нас будет свое – личное знамя, размером три икса эль.

– Нарекаем тебя нашим Аквилифером. Аве, Цезарь. Аве.

Под сумасшедший гул и хохот скандировали ребята, давясь от смеха и повалив Никиту на пол. Они радовались и аплодировали его гениальной идеи, выдуманной совершенно случайным образом, чем вызывали неодобрительный стук по батареям от остальных проживающих. Так родилась самая глупая студенческая история в их жизни.

От слов к делу. На следующий день разработали хитроумный план по добыче реликвии из комнаты коменданта. Суть сводилась к тому, чтобы незаметно пробраться в жилище, расположенное на втором этаже, пока идет вечерняя проверка. Баба Нюра очень любила обходы, выработав свой метод по поимке нелегалов, обычно парней, не проживающих в общежитии. Так же она не брезговала конфискацией запрещенных в обороте средств и пресечением любых нарушений общественного порядка. Обычный проверяющий поднялся бы на пятый этаж и постепенно спускался вниз до первого, выявляя нарушителей. Но наша гестапо непальцем деланная. Баба Нюра, дабы пресечь информаторов, сообщающих о ее плановом спуске вниз по этажам, специально путала след. Она могла начать проверку с третьего, незаметно подняться по служебной лестнице до пятого, пройтись по коридору в отсек для преподавателей и уже через него оказаться на первом. В лучших традициях офицерской контрразведки.

Действовать решили на опережение. На каждом из этажей подготовили специальные ловушки. По задумке, на первом влюбленной парочке следовало очень ярко выражать свои чувства, страстно зажиматься и всячески демонстрировать свою значимость друг другу. Заметив коменданта, мирное сосуществование перерастало в ссору. Болезненное расставание со слезами и криками. Последующее примирение конфликтующих руками представительницы старшего поколения давало время произвести выемку нижнего белья. На втором – интеллигентного вида парень готовился засыпать вопросами об улучшении жилищных условий, переселении или хотя бы приобретении за счет бюджетных средств телевизора. Любые разговоры на эти темы комендант воспринимала как личную обиду. Третий – курение в неположенном месте. И несколько брошенных окурков возле комнаты ботаников, для отвода глаз. Крики и угрозы выселения с одной стороны, и слезы мольбы и непонимания с другой. На четвертом – разбитый световой плафон. Считай, самый серьезный залет. Попахивало эвакуацией целого этажа в коридор с последующим допросом каждого. За это время можно спокойно замести следы. До пятого думалось не дойдет, но на всякий случай подговорили всех его обитателей, чтобы те устроили гробовую тишину. Сайлент Хилл местного разлива. Такое поведение обязательно насторожит, и проверка нескольких комнат обеспечена. На каждом уровне стояли информаторы, готовые вести цель и сообщать Никите о местоположении объекта. Ему лишь останется зайти в комнату, пробраться к совковому комоду возле окна и стащить нужную вещь. И главное, никакого взлома – комендантская дверь не имела замка, да и любой человек в добром здравии не решится зайти в логово ада без веской на то причины.

– 19:59. Объект выходит из комнаты. Встречается с занудой. У них завязывается диалог. Да, получилось, теперь они вместе выходят к лестнице. Всем быть в полной готовности. Никита, твой выход.

В ответ послышалось утвердительное принял и шипение радиоэфира. Операция началась.

Никита обогнул угол, отделяющий общий коридор от служебного, проверил взглядом лестницу и быстрыми шагами отправился в сторону комнаты. Мгновение и он возле двери с табличкой комендант. Под ней красовалась свежая надпись сука, тщательно замазанная белой краской, но все же проступающая через многочисленные слои. Толкнув ладонью, дверь поддалась, приглашая зайти незваного гостя. В комнате темно. Тусклый свет лампочки прикроватного торшера освещал тумбочку, ташкентский ковер и махровые цветные тапки. На другой половине комнаты стоял сущий мрак, лишь зимняя луна пробивалась сквозь занавески. Дряхлый комод занимал большую часть площади, даже больше, чем кровать, являясь главной ценностью. Старый и пыльный, с массивными чугунными ручками. Никита открыл среднюю полку. Перед ним искрясь и заигрывая лунными вспышками лежали лучшие представители советского трикотажа. Не раздумывая, парень взял первое, что попалось под руку. Нечто огромное, белое, в мелкий цветной горошек. Операция завершена.

– Она идет к тебе. Возвращается обратно, слышишь?

Сквозь шорох радиоэфира вопил испуганный детский голос, будто считал, что чем громе преподнести новость, тем она станет более понятной и сразу же разрешимой. Но не получая ответа и всячески радея за общее дело, парень продолжал наседать:

– Баба Нюра на этаже, движется прямо по коридору. В свою комнату.

От услышанного Никите поплохело. Руки задрожали, предательски выронив рацию на пол. Пути отступления отрезаны. Через мгновение комендант зайдет в комнату, и его история закончится. Тут даже и спрятаться негде, чертов коммунистический минимализм. Нужно что-то делать, что-то срочно придумать. В этот момент ветка дерева, подхваченная дуновением ветра, слегка ударила по окну, нарушив тревожную тишину. Вот и решение подъехало.

Бог меня любит. Рассуждал Никита, заточенный в четырех стенах вражеской территории. Всего лишь второй этаж. Да и снега порядком намело. Прыгну вниз и исчезну во мраке ночи. Старая карга и не опомнится. Опьяненный страхом и мизерным шансом на спасение, Никита рванул створку. Свежая поклеенная марля, закрывавшая щели, поддалась и в лицо ударил свежий морозец. Взобравшись на комод и еще раз оглядев место своего заточения, парень сиганул вниз. На что он рассчитывал? Полет оказался не долгим. Воткнувшись прямыми ногами в сугроб и отбрасывая куски снега впереди себя, Никита попытался сделать первые шаги после приземления. Резкая боль свела обе ноги, опрокинув тело назад. Попытавшись еще раз подняться, он обессиленно рухнул обратно. Парень лежал на спине, совсем не способный пошевелиться. Молча смотрел на ветки дуба, раскачивающиеся от ветра, на густое зимнее небо с яркой луной, на открытые ставни окна коменданта. Из которого свесилась баба Нюра, размахивая морщинистыми кулаками и орущая расстрельные угрозы. Никита ничего не слышал, не понимал, постепенно теряя сознание.

История вызвала широкий общественный резонанс. Как в самом университете, так и в рамках городской жизни в целом. Шутка ли, парень украл стринги коменданта общежития, хотя назвать их таковыми не повернется язык, уж слишком большая парусность материала. И выпрыгнув из окна второго этажа, Никита получил перелом пяток обеих ног. Мгновенная карма в действии. Большой скандал собрал экстренный созыв комиссии, в котором решался вопрос об отчислении Никиты без права восстановления. В силу полученных травм он не мог посетить мероприятие в его честь, как и в принципе ходить, но нашлись сочувствующие из числа его одногруппников. Положительные характеристики, вклад во внеучебные мероприятия и тысячи подписей в защиту сделали свое дело. Никите влепили жесткий выговор и простили с формулировкой – последний раз, допустив до сессии. Университет ликовал. На оставшиеся экзамены его носили на руках, в прямом смысле слова, от аудитории до лаборантской. Да и преподаватели чуть смягчали требования, еле сдерживая смех при виде местного героя. В ту сессию никто не отчислился, показав лучший результат на потоке. Вот так, Никита старался добыть знамя, но сам стал символом. Смешной, улыбчивый, с гипсом обеих ног от пят и до колен.

– Иштван, ты будешь пробовать?

Никита пристально наблюдал за другом, ехидно улыбаясь. Его глаза блестели, то ли от алкоголя, то ли от незаконности своего предложения.

– Я никогда не курил ничего, кроме сигарет.

– Никогда? Брат, ты многое пропустил в своей жизни. Это вышка. Не бойся, я же тебе не героином предлагаю вмазаться.

– А у тебя и героин есть?

Иштван действительно испугался. Еще с детских лет в мозгу засела информация, что героин – нечто абсолютно страшное и опасное. И находится вещество постоянно где-то рядом, в непосредственной близости, желая лишить жизни всякого глупца, осмелившегося бросить ему вызов. Обязательно настанет момент, когда тебе сделают предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

– Если будет нужно, я все что угодно достану. Пойдем, открою тебе другой мир. Тебе понравится.

Друзья вышли из офиса, поднялись на этаж выше по лестнице, очутившись в туалете. В нем было еще четверо парней из числа посвященных в священное таинство. Никита подбадривающе толкнул ведущего ближе к центру круга, где происходил неизведанный до селя процесс. В железном ведре, наполненном водой наполовину, плавала пластмассовая пяти литровка, обрезанная пополам канцелярским ножом. В основании горлышка соорудили колпак из фольги, как на кальяне, только вместо сладенького табачка с мятой была терпкая, липкая, коричневая субстанция. Никита нажигал зажигалкой колпак, медленно поднимая бутылку вверх таким образом, чтобы она полностью заполнилась наркотическим дымом. От воды и до самого горлышка. Такого Иштван еще никогда не видел вживую, только в документальных фильмах о зависимостях и клипах Снуп Дога.

– Открываешь колпак, резко опускаешь бутылку в ведро, пока легкими тянешь дым. Понял? Только держи подольше, сразу не выдыхай.

Через секунду бутылка опустилась вниз, чуть выплескивая воду из ведра на пол. Едкий обжигающий дым наполнил рот, горло и легкие. Внутри тела разгорелся пожар, стало плохо от нехватки кислорода и вонючего запаха наркотика. Иштван держался до конца. Он не мог выдохнуть сразу, прослыть слабаком и упасть в глазах более опытных коллег. Надув щеки, ведущий терпел, сдерживая слезы и первые рвотные позывы.

– Смотри, жадный какой, на рекорд идет. Выдыхай давай, уже зеленый весь.

Ведущий выдохнул. Дым большой струей вышел изо рта в открытую форточку. Иштван сильно закашлял, пошатнулся, приклонившись на колено. Опираясь одной рукой об плиточный пол, ведущий держался за горло. Разве так должно быть? Ему катастрофически не хватало кислорода. Казалось, на мгновение он забыл такие простые и понятные механические движения, как вдох и выход. Обильная слюна наполнила рот, капая с нижней губы на шахматную плитку. Комната ссужалась, стены и потолок давили на голову, заставляя пульсировать виски и раздувая жилы на шее. Ядовитое послевкусие разъедало стенки горла и пораженную слизистую.

– Брат, ты чего? Давайте его умоем. Возьмите под руки.

Парни оттащили Иштвана к умывальнику. Брызги холодной воды привели ведущего в чувства. Он большими глотками хлебал из открытого крана, прильнув губами к холодному железу и стараясь заполнить выжженную пустоту внутри себя. Промокнув лицо бумажным полотенцем, Иштван пристально посмотрел на свое отражение в зеркале. Человек, стоявший по ту сторону стекла -улыбнулся. Иштван улыбнулся в ответ. Я не знаю этого парня, но он чертовски хорош. По телу пробежала волна всепоглощающего тепла. Дыхание участилось, сердце приятно колотило, разгоняя кровь, словно Иштван очутился внутри вагонетки на американских горках. Я это сделал. И мне, наконец то, хорошо.

На ватных ногах Иштван кое-как добрался обратно до офиса. Он с силой плюхнулся на диван, заставив подпрыгнуть сидевшего рядом парня. Боже, какой мягкий диван. Я готов быть с ним вечно. Его сознание полностью опустело, неведанная сила забрала мысли, оставив легкий холодок на кончиках пальцев. Если в жизни и есть эйфория, то ведущий ее ощутил. Прямо сейчас. На самом удобном диване в его жизни. Время словно остановилось, а звуки замерли. Никто и ничто не могло его отвлечь от познания нового мира. Яркого, бесформенного, беспроблемного. Которого ведущий всячески чурался раньше, пресекая любые попытки попробовать наркотические вещества. Он знал, что ему понравится. Ему было жизненно необходимо поменять сознание. Ощутить вещи, до которых другим попросту нет дела. Почувствовать себя настоящим. Живым. Иштван рассматривал свои руки, предметы, людей вокруг, но не мог сфокусироваться на чем-то одном. Да и такой расклад не входил в его планы. За время действия наркотика ведущий желал открыть реальность заново, ошибочно полагая, что раньше знал ее в совершенстве. Любое действие вызывало неподдельный смех и восторг. Будто он снова стал маленьким, делал первые шаги и удивлялся ярким вспышкам гирлянды. Здесь так легко и красиво. Я хочу остаться. Тут нет этой лживой суки.

Последняя мысль перевернуло настроение. Откуда-то появилась тревога, раздражение. Доселе яркий и комфортный мирок, бережно охраняемый ведущим, развалился карточным домиком. Да как она, вслух, при мне, может говорить такое? Злость становилась все сильнее. Кто это сказал? Откуда в голове эти строчки? От удара наотмашь пепельница разбилась пополам, разбросав осколки на ковре. Парни переглянулись. Иштван сидел на диване, уставившись в точку на шкафу. Из его сжатого кулака сочилась кровь. Лицо приобрело снежный оттенок, будто гример переборщил с гримом, стараясь замазать синяки под глазами телевизионщика.

– Чувак, ты словил бледного. Иштван не понимал сути сказанного, но все вокруг начали смеяться и скандировать воинский клич викингов. У-У-У-У. Его подхватили на руки, несколько раз подбросили вверх. Со стороны могло показаться, что он забил гол на последней минуте компенсированного времени, тем самым принеся долгожданную победу своей команде в финале лиги чемпионов. Но нет, ведущий всего лишь обдолбался до состояния, когда не мог воспринимать действительность. Тело отказывалось слушаться. Лишь немая злоба на весь окружающий мир бурлила внутри. Обработав рану и перевязав руку, ведущего положили на диван, укрыв шерстяным пледом в яркую клетку. Мысли путались и рвались. Я тебе докажу. Я лучше всякого. Уберите страшного мальчика в желтом пиджаке. Как он прошел фейсконтроль? На сегодняшний день Иштван свое отгулял.