Читать книгу Между двух войн - Денис Чекалов - Страница 21

– Прекратить!

Эти слова не прогремел, как небесный гром. Возможно, оттого, что шел он с земли – или же у Джоэла Линдена был не совсем подходящий для таких целей голос.

Впрочем, прекращать уже было нечего.

Франсуаз стояла, уперев руки в крепкие бедра – точь-в точь тореадорша, только что уложившая быка метким ударом.

Или же директриса интерната, одним своим появлением наведшая порядок среди разбушевавшихся институток.

Отважные парни Золотого Леса, еще так недавно хваставшиеся своей мужественностью, теперь позабыли о бахвальстве. Они были разбросаны по поляне, как остатки кораблекрушения.

Это ли не идеальное время, чтобы явились блюстители порядка!

И они пришли – во всем блеске бесполезного величия.

Джоэл Линден шел впереди; Уотертаун отстал от него совсем ненадолго. Каждый из них пытался обогнать другого, и в то же время не потерять достоинство.

Обоим было непросто; коменданту мешали коротенькие ножки, а констеблю – толстый живот.

– Взгляни, Френки, – негромко произнес я. – Чем не картинка к теме: «Полиция всегда приходит слишком поздно, и теперь вы видите, почему».

Франсуаз прыснула.

Линден остановился и с такой обидой уставился на меня, словно узнал, что это именно я много лет назад подложил ему на стул кнопку.

Уотертаун не замедлял хода, и почти раздавил своего спутника.

Он не понял, что смеялись над ним.

– Ах вы обормоты! – обрушился констебль на лежавших на земле хулиганов. – Ишь чего выдумали – драку мне тут устроили. А ну-ка поднимайтесь.

Возможно, Уотертаун сомневался в том, что отчетливо говорит, или же не был уверен, послушаются ли его приказов.

Потому он сам грузно наклонился и, ухватив первого попавшегося хулигана за шиворот и поставил на ноги.

Мне показалось, что сейчас констебль отведет ладонь назад и я услышу звук громкой пощечины, но этого не произошло. Офицер только вытащил из-за пояса наручники и сковал руки парня за спиной.

Энергия, которой полыхал Уотертаун, помогла Линдену собрать с пола осколки своего самоуважения.

– Безобразники, – негромко произнес он. – Напасть на гостей нашего города. Какой позор.

– Вот ужо всыпят вам, бездельникам, по первое число, – приговаривал Уотертаун. – Надеюсь, с вами ничего не произошло, господа?

Он обратился к нам поверх головы очередного хулигана, которого поднимал с земли.

– Тридцать лет служу здесь констеблем, никогда такого свинства у нас не было. Это все философы, со своими новыми идеями. Тьфу.

Буде оказался поблизости хоть один философ, он нимало бы удивился – в чем же его вина.

Однако Уотертаун считал нужным извиниться, а найти более подходящих слов не смог.

Беспорядки во вверенном ему городе были не просто проступком, а оскорблением ему лично.

– Спасибо за помощь, джентльмены, – сказал я. – Мы целы. Думаю, теперь мы без труда доберемся до усадьбы.

Из уст констебля вывалилась еще пара слов, о современной молодежи и плохом воспитании. Однако это уже не были целые фразы, а скорее крошки – такие вылетают изо рта человека, который разговаривает во время еды.

– Тогда увидимся утром, – кивнул мне Джоэл.

Его спутник тоже махнул головой, в знак прощания.

Не сговариваясь, Линден и Уотертаун построили хулиганов в колонну, после чего обменялись гордыми взглядами.

Еще раз отсалютовав нам, оба офицера повели своих пленников к городу.

– Молодежь-то как распоясалась, а, – говорил констебль.

– Из таких семян и растут всякие беспорядки, – вторил ему Джоэл.

Я сел в седло и подождал, пока Франсуаз сделает то же самое.

– Ты только посмотри на них, Френки, – негромко произнес я. – Воплощение мужского братства. Двое настоящих мужчин, плечом к плечу. А ведь каждый из них отстаивал идеалы, которые другой люто ненавидит.

– Точно, – Франсуаз оседлала своего скакуна. – Твой дружок борется за порядок вообще. А толстяку подавай традиции.

Девушка пришпорила ящера, готовая пуститься вскачь; я удержал ее за руку.

– Повтори, – негромко попросил я.

– Я говорю – одна фишка, когда служишь отвлеченным идеалам, и другая, когда стережешь древний порядок, освященный веками. Если б карты легли чуть по другому – эти двое перерезали бы друг другу глотки. И каждый из принципа.

Я покачал головой и тронул коня.

– Что? – Франсуаз самодовольно улыбнулась. – Думаешь, если девушка может триста раз отжаться на одной руке, так она полная дура? Но ведь тебя удивило не то, что у меня в голове не только мысли о сексе. Так в чем дело?

Я пожал плечами.

– Я уже сказал, что не знаю. Просто раньше, когда мне доводилось произнести нечто подобное, кто-нибудь отвечал: «Разве?» А кто-то еще добавлял: «Майкл у нас философ. Эй, принесите еще пастушьего эля».

Франсуаз хмыкнула.

– Раз я так хорошо тебя понимаю – значит ли это, что мои акции повысились?

Я озадаченно взглянул на нее.

– Разумеется нет, Френки. Если у девушки такая фигура, что ты не можешь разойтись с ней в дверях, не порвав себе штаны от эрекции – то она должна быть полной дурой. Таков закон природы.

– А как тогда выглядят умные?

– Они маленького роста, с темными волосами и в крупных, безобразных очках. Они постоянно что-то кричат громким, противным голосом, и размахивают пальцами прямо перед твоим носом. Умные девушки всегда носят с собой пять-шесть книг, а на головах у них такое, что любая ворона отвернется с презрением.

Я отклонил ветку, низко нависшую над дорогой перед лицом Франсуаз.

– Пойми, это закон природы. Либо красота, либо ум. Конечно, каждая бедняжка уверена, что в ней есть и то, и другое, но чаще всего она ошибается дважды. Однако если девушка на самом деле сочетает оба достоинства – это же чудовище, Френки. И бежать от нее надо быстрее, чем от звука свадебных колоколов. Ведь от жены еще можно избавиться, а от такой оторвы – никогда.

Взглянув на свою спутницу, я понял, что моя речь о женской психологии почти что пропала зря. Впрочем, я не сомневался, что Франсуаз все слышала и спрятала каждое слово в памяти; но ее интересовало другое.

– Когда приедем в твое поместье, Майкл, – сказала она. – Попробуем разойтись в двери.