Читать книгу Выживший - Джеймс Фелан - Страница 6

Ветер стих, и на землю мягко ложились красивые пушистые хлопья. Осторожно, непрерывно озираясь, я шел по центру улицы: главное было держаться подальше от темных витрин, за которыми могло скрываться что угодно, шел по следам солдат.

Мы расстались со Старки полчаса назад. Тишину нарушал только затихающий гул дизельных двигателей. Небо снова затянули серые тучи. Позади осталось несчетное количество рекламных щитов, предлагающих никому больше не нужные товары. Расстояние между мной и грузовиками неумолимо увеличивалось, а я все шагал по следам протекторов – арьергард из одного человека.

Рев двигателей казался мне музыкой, потому что был связан с людьми, но он отдалялся все быстрее, а я не находил сил остановиться и следовал за колонной лишь для того, чтобы слышать его; только поэтому я до сих пор не повернул обратно к Центральному парку искать Фелисити. Рокот двигателей напоминал о том, каким невыносимо шумным и суетным показался мне Нью-Йорк в первый день. А теперь, пожалуйста: американская мечта обернулась ночным кошмаром – только вот свидетелей этому почти не осталось.

Старки шел во главе отряда. Один раз он обернулся и заметил меня, но никак не отреагировал: ни взмаха руки, ни угроз – просто зафиксировал мое присутствие и пошел дальше.

Раздалось несколько отдаленных выстрелов. Солдаты остановились, чтобы осмотреться и…

Вдруг совсем близко, справа, послышался какой-то шум.

Я рывком повернулся к разинувшим черные выщербленные пасти витринам. За разбитым стеклом прямо напротив меня что-то мелькнуло, раздался шорох, и гулом разнесся звон от упавшей на пол металлической банки.

Я шагнул назад, и в тот же миг в черном дверном проеме показалось лицо: на меня бессмысленным взглядом смотрел человек – очень худой, осунувшийся, с ввалившимися щеками; на потрескавшихся губах и подбородке засохла кровь.

Охотник. Охотник, утоляющий жажду кровью.

Гораздо выше и крупнее меня, только очень сутулый. Он шарил глазами по улице и заметил меня.

Я замер.

Не отрывая взгляда, охотник вышел на тротуар и остановился. Он смотрел только на меня. Я почти успел забыть этот взгляд, взгляд, в котором не осталось ничего человеческого. По бокам тела двумя безжизненными черными плетями висели обнаженные руки.

Он видел страх у меня в глазах. И выражение его лица изменилось: он понял, что я могу ему дать, и как он может это взять. Цель была определена, решение принято.

Охотник сделал шаг, второй и прыгнул. Я отшатнулся назад и, поскользнувшись, упал на спину, тут же съежился, свернулся в комок, а охотник вскочил сверху…

Раздался громкий выстрел, отразившись эхом на пустынных улицах.

Охотник отлетел на несколько метров и стукнулся об стену. Убитый. В груди у него зияла багрово-черная дыра: кровь почти не текла из иссушенного жаждой тела. Он лежал неподвижно. Теперь совсем, по-настоящему мертвый.

Я вспомнил охотника, которого застрелил возле Рокфеллеровского центра. В пустоте и абсолютной тишине манхэттенских улиц выстрелы показались мне оглушительно громкими. Я тогда посмотрел на упавшего человека, на пистолет в руке, и меня вырвало.

В полусотне метров мой неожиданный спаситель спокойно опустил еще дымящийся ствол винтовки. Он не помахал мне, ничего не сказал – просто развернулся и направился к своим.

Через полчаса я немного успокоился. К тому времени колонна ушла далеко вперед. Я вернулся на угол Семьдесят третьей улицы Вест и подобрал там брошенный накануне рюкзак. Недалеко от него нашел свою куртку с эмблемой Федеральной спасательной службы Нью-Йорка: она задубела от холода и стала как деревянная. Достав из рюкзака пакет сухофруктов и бутылку сока, я надел замерзшую куртку прямо поверх пуховика, закинул на спину рюкзак, отрегулировал лямки, застегнул поясной карабин, сунул в карманы завтрак и зашагал на восток.

Я не знал, где искать Фелисити: единственной зацепкой было то место в Центральном парке, где мы оба видели охотников, гревшихся возле бочки с огнем. Может, они еще там, а она с ними. Я представлял, как найду ее, как расскажу все, что узнал от Старки – немного, конечно, но в миллион раз больше, чем мне удалось выяснить со дня атаки.

Я перешел через дорогу, остановился и повернулся. Хотел запомнить как можно больше. Взгляд натолкнулся на треснувшую витрину небольшого магазинчика. Я увидел там свое отражение, подошел ближе, уткнулся носом в стекло, но внутри было ничего не разглядеть – только, как в зеркале, отражалось мое собственное лицо. Я устало прислонил лоб к прохладному стеклу и закрыл глаза.

Именно здесь я расстался со своими друзьями – Анной, Дейвом и Мини, бросил прощальный взгляд сквозь разбитую витрину на товарищей, чья жизнь разбилась вдребезги. После чего я попрощался с ними, скинул рюкзак и побежал. Я даже не стал брать пистолет: за мной гналось слишком много охотников, и оружие могло пригодиться только в одном случае – а я пока не был готов к такому исходу. Я нащупал пистолет в боковом кармане рюкзака, рядом с динамо-фонариком. Если понадобится, выхвачу их за доли секунды. Вчера на этом месте я сорвал с рук окровавленные бинты и поманил ими охотников, чтобы они гнались только за мной. Сегодня здесь было пусто – ни движения, ни шороха, ни единого намека на человеческое присутствие.

Прошел всего один день, а я почти забыл лица друзей. Если на это понадобился какой-то десяток часов, то что я могу забыть завтра, через день, через неделю?

Анна, Дейв и Мини жили у меня в памяти, навсегда остались в сердце, а их лица поблекли, растаяли.

Я открыл глаза и сделал глубокий вдох. На улице было все так же пусто. Что у меня осталось? Жизнь, в которой никого нет, кроме меня самого? Жизнь с призрачной возможностью разыскать девушку, которую я видел только на крошечном экранчике видеокамеры? Мне нужны были другие люди, я хотел домой.

Чтобы вернуться к нормальной жизни, надо уйти из этого города, надо преодолеть блокпосты. Но сначала я должен найти Фелисити. Посмотрев запись, я сразу понял, что эта девушка поможет мне вернуться домой.

На полках внутри темного магазина почти ничего не было. Я нашел несколько банок консервов: суп, фрукты в сиропе, рисовый пудинг; пару бутылок газировки, штук пять шоколадок, пачку быстрорастворимой каши и пакет молока длительного хранения. Рюкзак получился таким тяжелым, что я с трудом закинул его на спину.

Достав из бокового кармана фонарик и как следует подкрутив его, я посветил вглубь магазина. На прилавках и в холодильниках портилась еда, на полу валялись разорванные пакеты с гниющими замороженными овощами и фруктами – наверное, магазин регулярно навещали собаки, а может, крысы. Может, полчища грызунов копошатся сейчас под городскими тротуарами, в тепле, сытые и вполне довольные новым миром… Я пошел к Центральному парку.