Читать книгу Гризли (сборник) - Джеймс Кервуд - Страница 14

Ваби и Мукоки молча смотрели на охваченную пламенем сосну. Роду казалось, что до нее не более одной мили. Молчание своих спутников молодой человек считал дурным признаком.

В глазах Мукоки сверкал какой-то странный огонек, подобный тому, который вспыхивает у дикого зверя, когда тот, разъяренный, готовится к прыжку. В лицо Ваби ударила кровь и залила его яркой краской. Род видел, как он трижды поглядел на Мукоки, и глаза его тоже не предвещали ничего хорошего.

Точно так же, как в голове хищного Волка вспыхнули заглохшие было охотничьи инстинкты и разгорелась жажда дикой воли, так и в душе старого индейца и более юного Ваби, лишь наполовину принадлежавшего к белой расе, медленно подымались исконные инстинкты индейского племени.

Сквозь медную кожу, покрывавшую их тела, Род читал в тайниках их душ. Он понимал, что ненависть к старому врагу, к племени Вунга, долго сдерживаемая, снова вспыхнула в них. Представлялся случай насытить жажду мести, и они этого случая не упустят.

В течение еще пяти минут высокая сосна метала снопы огненных искр. Потом пламя стало стихать, и ствол дерева превратился в груду угля. Мукоки все еще свирепо вглядывался в даль и молчал. Наконец Ваби прервал молчание.

– На каком расстоянии они от нас, Муки?

– На расстоянии трех миль, – ответил не задумываясь старый индеец.

– В сорок минут мы сможем покрыть это расстояние?

– Да.

– Тогда Ваби обратился к Роду:

– Вы сможете сами найти путь в нашу хижину?

Не решусь сказать «нет». Но если вы пойдете туда, я последую за вами.

Мукоки хрипло рассмеялся и принял разочарованный вид.

– Нет, – сказал он важно и покачал головой. – Не идти туда! Пять минут сосна потухнуть. Мы не найти лагерь Вунга. Надо пойти отсюда, утром найти хороший след. Лучше подождать. Мы найти днем их след и тогда стрелять.

Решение Мукоки не пускаться в дальнейшие авантюры сегодня ночью было чрезвычайно большим утешением для Рода. Не потому, что он боялся боя, наоборот, он охотно пострелял бы в этих бродяг, объявленных вне закона, похитивших его ружье. Но холодный рассудок людей его племени подсказывал ему также, что сейчас благоразумнее избегать встречи с вунгами, двинуться на север и спокойно продолжать расстановку капканов. Сейчас лучше было пожертвовать своим ружьем. А кроме того, это превращение охоты на зверя в охоту на человека расстраивало те планы, которые он не переставал вынашивать в себе. Он хотел найти золото!

«Золотые копи скелетов», как он их окрестил сам, всецело завладели его мыслями. Битва с вунгами означала, быть может, переход в другие районы. Ваби сам допускал это, ведь враг мог оказаться многочисленнее. А уйти отсюда Род не хотел ни за что.

Ваби и Мукоки приступили к скальпированию волков, а остаток убитой лани они отдали Волку, чтобы он насытился до отвала.

Было уже часа два ночи, когда охотники вернулись в свою хижину. Растопили печку и по обыкновению стали беседовать о событиях дня, а также о тех, которые, быть может, сулит им завтрашний день.

Род не мог не оглянуться мысленно назад, не вспомнить, с какой радостью он устраивался здесь всего несколько дней тому назад. Место было идеальное, он был твердо убежден, что никакая опасность со стороны вунгов ему не грозит. Теперь же, напротив, они знали, что в любую минуту на них могут напасть, что им придется биться насмерть, что они должны будут покинуть этот мирный приют.

Их беседа превратилась в своего рода военный совет. Было по становлено с завтрашнего же дня приспособить старую хижину к длительной осаде, со всех сторон пробить бойницы, заменить засовы и ставни более крепкими, чтобы они могли служить солидными баррикадами в случае нападения. Кроме того, охотники решили, что один из них будет всегда находиться в хижине настороже, а двое других расставлять и снимать капканы.

На следующий день сторожить хижину остался Род. Яркий, залитый солнцем день несколько рассеял тревоги ночи. Мальчику посчастливилось убить великолепного оленя, когда тот взбирался на снежный холм, расположенный на противоположном берегу озера. Затем, поджидая возвращения товарищей, он стал обдумывать свои личные планы.

Громадные снежные глыбы зимней поры не затопили еще мрачной бездны, которую он собирался исследовать. Было бы благоразумно не дожидаться снежных бурь, которые скоро покроют своими белыми хлопьями ложбину и сделают ее неприступной. Он извлек из тайника, сделанного в дровяной кладке, мешочек из оленьей кожи и вынул оттуда золотые самородки.

Он заметил, что какое-то трение великолепно отполировало их, смягчило и округлило все острые углы. Когда Род был в колледже, он питал некоторую слабость к занятиям минералогией и геологией. Он знал хорошо, что только проточная вода могла так хорошо отполировать самородки, и отсюда он заключил, что их нашли либо в русле реки, либо на ее берегах. Этой рекой был вероятнее всего поток таинственной ложбины. В этом Род был твердо убежден.

Когда Мукоки и Ваби вернулись вечером домой, они принесли с собой добычу: первый поймал красную лисицу и норку, второй – кошку-рыболова, вид которой напоминал Роду щенка. К несчастью, новые подозрительные следы были замечены Мукоки. Старый индеец нашел остатки сгоревшей сосны и вокруг нее открыл свежие следы трех пар лыж. Очевидно, огненный сигнал привлек сюда трех индейцев. Проложенные ими тропы, переплетаясь и извиваясь, терялись в неизвестном направлении, но в одном месте пересекали линию расставленных капканов.

Поэтому охотники пришли к заключению, что отныне при снятии капканов им не следует отдаляться друг от друга, а, наоборот, быть всегда вместе.

Следующая неделя оказалась более спокойной и очень богатой добычей. След вунгов исчез. Собранные меха и скальпы волков представляли уже маленькое состояние. Если ничего не случится, с первыми весенними днями оно будет доставлено в Вабинош-Хоуз.

Так продолжалось еще недели две, и Род с блаженством помышлял уже о своем домике, расположенном в нескольких сотнях миль отсюда, о матери, которая его ждала. Он мечтал также о Миннетаки и днем и ночью, высчитывая, сколько времени еще им осталось до возвращения в факторию.

Наступил между тем час, когда Род смог осуществить план, который он взлелеял в своей душе, – обследовать ложбину. Мукоки и Ваби не приняли участия в этой экспедиции, считая все это предприятие химерой. Родерик решил действовать на свой страх и риск.

Стоял конец декабря. Был день дежурства Ваби, и Мукоки, как будто совсем забывший о существовании вунгов, отправился снимать капканы. Род, захватив продовольствие, вооружился ружьем Ваби и двойным запасом патронов, засунул за пояс топор и ко всему этому грузу прибавил еще хорошее, теплое одеяло.

Снарядившись таким образом, он двинулся в путь, а Ваби, стоя на пороге, смеялся ему вслед.

– Желаю вам удачи, Род! – крикнул он насмешливо, посылая ему рукой прощальный привет.

– Если не вернусь сегодня вечером, – ответил Родерик, – не портите себе кровь из-за меня! Если дело примет удачный оборот, разобью там свой лагерь, чтобы с утра вновь приняться за поиски.

Когда Род добрался до места, он, не теряя времени, перешел на другую сторону холма, расположенного против ложбины. Он еще раньше пришел к заключению, что со стороны дороги, по которой он шел, спуск невозможен. Следуя этими холмами, хотя еще и не обследованными, он тем не менее не подвергался опасности сбиться с дороги. Ложбина все время указывала ему путь.

К великому своему разочарованию, он вынужден был признать, что и южные стены этой бездны так же отвесны, как и северные: два часа подряд он тщетно искал какой-нибудь щели, куда бы мог пролезть и начать спуск.

Горный хребет стал покрываться лесом, почти на каждом шагу виднелись следы лесной дичи. Но Род не обращал на них внимания. Его интересовало другое обстоятельство: деревья все ниже спускались к пропасти и в конце концов покрывали ее. Юноша понял, что, привязав себя длинным ремнем от своих лыж к дереву, он сможет при помощи рук приступить к спуску.

На этот раз Род не обманулся в своих надеждах, и через пятнадцать томительных минут, в полном изнеможении, но торжествуя победу, он оказался на дне ложбины.

Над ним с одной стороны высился лес, с другой – черные скалистые стены. У его ног резвился тот самый маленький поток, которому он в мечтах своих приписывал первостепенную важность. В одних местах поток был скован льдом, в других быстрота его течения сломала ледяной покров.

Родерик, продвигаясь вперед, приближался к самой узкой части ложбины, к той, на которую он бросал сверху такие жадные взгляды. Там царил мрак, жуткий и безмолвный, как в могиле. Мальчику казалось, что души мертвецов стоят на пороге этого волшебного мира и стерегут его сокровища, но тем не менее глаза его весело блестели.

И он продолжал идти все дальше и дальше. Коридор, которым он шел, становился все уже. Высокие стены сдвигались над его головой, и темнота становилась все гуще. Никаких звуков, только монотонный шум потока, обдававшего своей пеной скалистые стены. Ни шепота деревьев или кустарников, ни пения птиц, ни чмоканья белок. Все спало здесь мертвым сном. Только временами Род слышал, как проносился там, в вышине, порыв ветра, но дуновение его не долетало сюда, в бездну. Снег заглушал шум даже его собственных шагов. Лыжи он прицепил на спину.

Вдруг он вздрогнул. Град мелких камней посыпался к его ногам с таким шумом, что среди этой тишины казался грохотом падающей лавины, и порыв ветра ударил ему в лицо. Он остановился, повел плечами. Но то была только большая сова, которую Род потревожил в ее дыре.

Родерик продолжал свой путь по течению потока. На каждом шагу он останавливался, поднимал целыми пригоршнями камни и гальки, беря их из русла потока или с его берега. С сильно бьющимся сердцем он рассматривал их, когда позволял ему луч света, пробивавшийся сверху. Иногда ему казалось, что камень играет и другим светом, и тогда трепет охватывал его… Но Род ничего не находил. И тем не менее ничто не могло омрачить его веры. Наоборот, его уверенность росла и крепла. Золото таилось где-то здесь, непременно здесь!

Что-то неуловимое, неведомое, таинственное, носившееся в воздухе, влекло его за собой. Его поступь стала легкой, воздушной, как будто он опасался шумом шагов разбудить своего заклятого врага, и вдруг он увидел его перед собой: это было живое существо; оно не слышало его шагов и потому казалось бесстрашным зверем. Но это была только лисица. Не успело животное заметить его присутствие, как он прицелился и выстрелил.

Снег заглушал шум даже его собственных шагов. Лыжи он прицепил на спину.

Эхо повторило выстрел много раз, и он, как гром, пронесся над бездной. Раскаты его грохотали в жутком мраке, отскакивали от одной стены, ударялись в другую и вновь повторялись, все более и более затихая. Это было так страшно, что Род два раза вздрогнул и стоял, как прикованный к месту, пока не заглох вдали последний отзвук раскатов. Только тогда он подошел к лисице, замертво упавшей на снег.

И вдруг глухая бездна огласилась человеческим криком радости:

– Серебристая лисица!

В течение нескольких минут Род любовался своей добычей. Судя по тому, что рассказывали ему Ваби и Мукоки, шелковистый мех одного этого зверька стоил больше, чем все шкуры, собранные уже в их хижине.

Очарованный несомненным величием этого места, Род забыл бег часов. Он отмахивал милю за милей. Только раз остановился, чтобы утолить свою жажду. И, когда посмотрел на часы, с удивлением заметил, что было уже три часа дня.

Сейчас нельзя было и помышлять о возвращении домой. Через час спустится ночь и соединит свою темноту с мраком ложбины. На ближайшем удобном месте Род сделал привал, сбросил на землю мешок и расположился под защитой нависшего над ним утеса.