Читать книгу Гризли (сборник) - Джеймс Кервуд - Страница 4

Почти за тридцать лет до времени нашего повествования молодой человек по имени Джон Ньюсом покинул большой город Лондон, чтобы отправиться в Новый Свет. Судьба была жестока к нему. После смерти отца и матери он увидел, что разорен и что ему не остается ни гроша из небольшого семейного наследства.

Он высадился в Монреале, и так как это был юноша хорошо образованный, деятельный и предприимчивый, то он быстро создал себе положение. Хозяин, у которого он служил, оказал ему доверие и послал его в качестве уполномоченного, или фактора, в свою факторию Вабинош-Хоуз, лежавшую очень далеко на севере, в пустынной области озера Нипигон, в направлении Гудзонова залива.

Директор фактории является фактически королем своих владений. На второй год управления Джона Ньюсома ему нанес визит вождь племени краснокожих Вабигун. Он приехал в сопровождении своей дочери Миннетаки, именем которой, в честь ее красоты и добродетели, впоследствии был назван город. Миннетаки была тогда во всем блеске своей расцветающей молодости и сияла красотой, редкой среди индейских молодых девушек.

Она поразила Ньюсома, как удар молнии, и он с первого взгляда влюбился в божественную принцессу. С тех пор он зачастил в индейскую деревушку, вождем которой был Вабигун и которая лежала в тридцати милях от Вабинош-Хоуза, в глубине Великой Белой Пустыни.

Миннетаки не осталась нечувствительной к любви молодого директора. Но их брак, быстро решенный с самого начала, натолкнулся на серьезное препятствие.

Молодой индейский вождь, по имени Вунга, также влюбился в Миннетаки. Она же в глубине души ненавидела его. Но Вунга был могущественный вождь, более могущественный, чем Вабигун, который находился от него в зависимости, так как обычно пользовался его территорией для охоты. Значит, надо было с ним ладить. Миннетаки не смела вступить в брак с тем, кого любила.

Неистовое соперничество возникло между обоими претендентами. Двукратное покушение на Ньюсома явилось его результатом, и Вунга отправил Вабигуну ультиматум, требуя, чтобы он отдал за него свою дочь. Миннетаки лично ответила решительным отказом на это требование, и пламя ненависти еще ярче разгорелось в груди Вунги.

В одну черную ночь, во главе отряда из мужчин своего племени, он напал неожиданно на лагерь Вабигуна. Старый вождь был убит и с ним десятка два из его людей, но главная цель нападения – похищение Миннетаки – не была достигнута. Вунга был отброшен, прежде чем успел завладеть молодой девушкой.

Гонец был спешно отправлен в Вабинош-Хоуз, чтобы сообщить Ньюсому о нападении и о смерти Вабигуна. Молодой директор с дюжиной смелых людей полетел на помощь своей невесте. Вторая атака Вунги окончилась для него полной неудачей, и он вынужден был позорно отступить в пустыню с тяжелыми потерями среди людей.

Три дня спустя Ньюсом женился на Миннетаки. Начиная с этого момента открылась кровавая эра, воспоминания о которой надолго сохранились в летописях фактории. Ненависть, рожденная из любви, превратилась в неискупимую и нескончаемую ненависть рас.

Вунга смело поставил себя и свое племя вне закона и начал истреблять до последнего всех, кто был прежде подвластен Вабигуну. Те, кому удалось спастись, покинули свою старую территорию и укрылись в окрестностях фактории. Тогда для индейских охотников, приглашенных на службу в факторию, наступила очередь жить под постоянной угрозой облавы или убийства из засады.

Ненависть за ненависть, угроза за угрозу воздавались Вунге и людям его племени. И скоро все индейцы, кто бы они ни были, стали рассматриваться в Вабинош-Хоузе как враги. Всех их принимали за людей племени Вунга и в обыденном разговоре называли не иначе как «вунгами». Они были объявлены хорошей мишенью для любого ружейного выстрела.

Между тем двое детей осветили союз Ньюсома и его прелестной краснокожей. Старший был мальчик, которого в честь старого вождя, его деда, назвали Вабигуном, или короче, Ваби. Вторая была девочка, на четыре года моложе, которую Ньюсом по имени матери назвал Миннетаки.

Странная вещь: казалось, что почти чистая индейская кровь бежала в жилах Ваби. Ребенок по виду был настоящим индейцем с макушки головы до кончика своих мокасин. Он был медного цвета и мускулистый, тонкий и быстрый как рысь, хитрый как лиса, и все в нем говорило, что он рожден для жизни в пустыне. Но вместе с тем он был очень интеллигентен и часто изумлял даже своего отца.

Миннетаки, напротив, по мере того как росла, все меньше сохраняла от дикой красоты своей матери и все больше походила своими манерами и грацией на белую женщину. Если ее волосы были черны как смоль и столь же черны ее большие глаза, то по тонкости кожи она принадлежала к расе своего отца.

Одним из лучших удовольствий для Ньюсома было заниматься воспитанием своей дикой жены. Вместе с тем оба они стремились к одному: дать маленькой Миннетаки и ее брату такое образование, какое получают современные белые дети. Мальчик и девочка начали с посещения в Вабинош-Хоузе школы фактории. Потом их отослали на две зимы в более современную и лучше поставленную школу Порт-Артура, самого близкого из культурных центров. Оба обнаружили блестящие способности.

Так вступил Ваби в свой шестнадцатый год, а Миннетаки – в двенадцатый. Ничто в их обыденной речи не выдавало их принадлежности к индейской расе. Но по желанию своих родителей они владели также и языком предков старого Вабигуна.

В эту пору их ранней юности вунги сделались еще более дерзки в своих набегах и преступлениях. Они совершенно отказались от всякой честной работы и жили только грабежами и воровством. Маленькие дети всасывали с молоком матери наследственную ненависть к хозяевам Вабинош-Хоуза, ненависть, о происхождении которой помнил сейчас разве только сам Вунга. Так что в конце концов канадское правительство вынуждено было назначить цену за головы вождя краснокожих и его главных сообщников. Была организована экспедиция, которая отбросила поставленных вне закона индейцев в более отдаленные области. Но сам Вунга не был захвачен в плен.

Когда Ваби исполнилось семнадцать лет, было решено, что он поедет на год в Соединенные Штаты, в какую-нибудь высшую школу. Молодой индеец (действительно, почти все считали его за такового, и он этим гордился) энергично боролся против этого проекта, выдвигая тысячу аргументов. У него была, говорил он, подлинная страсть к Великой Белой Пустыне, всосанная с молоком матери. Все его существо восставало против тюрьмы больших городов с их сутолокой, шумом и грязью. Нет, нет, никогда не смог бы он приспособиться к этой жизни.

Тогда вмешалась сестра его, Миннетаки. Она просила, умоляла его поехать всего на один год, не больше. Потом он вернется и расскажет ей все, что видел, научит и ее всему, чему сам учился. Ваби любил свою милую сестренку больше всего на свете. Чтобы убедить его, она сумела сделать больше, чем его родители, и он поехал.

Он отправился в Детруа, в штат Мичиган, и в течение трех месяцев отдавался работе вполне добросовестно. Но с каждой неделей росла в нем тоска одиночества, томительная печаль по покинутой сестре и по Великой Белой Пустыне, которая не расстилалась уже перед его глазами со своими широкими просторами и лесами. Каждый день ложился новой тяжестью на его душу, и единственным утешением были письма, которые он три раза в неделю писал своей любимой сестре. Миннетаки, в свою очередь, писала ему не менее длинные письма, в которых поддерживала и одобряла его. Она делала это также три раза в неделю, хотя почтовый курьер отправлялся из Вабинош-Хоуза всего два раза в месяц.

Именно в это время своей одинокой школьной жизни молодой Вабигун и завязал знакомство с Родериком Дрюи.

Как и Ньюсом, Родерик был дитя горя. Когда его отец умер, он был еще так мал, что даже не сохранил о нем воспоминания. Мать воспитала его, но небольшой капитал, который у них был, мало-помалу растаял. До последней минуты боролась она с нуждой, чтобы держать сына в школе. Теперь все источники иссякли, и Родерик готовился бросить свои занятия к концу текущей недели. Нужда стала его неумолимым господином, и он должен был зарабатывать, чтобы жить.

Мальчик рассказывал о своем тяжелом положении молодому индейцу, который ухватился за него, как утопающий хватается за спасательный круг, и с тех пор они стали неразлучны. Когда Родерик вернулся домой, Ваби тотчас же навестил его.

Миссис Дрюи была женщина культурная. Она приняла Ваби дружески и скоро начала относиться к нему почти с материнской лаской. Под этим живительным влиянием он стал находить ненавистную цивилизацию не такой уж безобразной, и изгнание показалось ему менее горестным. Эта перемена в настроении отразилась в его письмах к Миннетаки, в которых он с восторгом описывал семью своего друга.

Миссис Дрюи получала строки, полные трогательной благодарности, от матери Ваби, и регулярная переписка завязалась между обеими семьями.

Как только Ваби, не знавший теперь одиночества, заканчивал свой школьный день, он шел к своему другу, который к этому времени также возвращался из торгового дома, где служил. Долгие зимние вечера мальчики коротали вместе. Они усаживались рядом перед огнем камина, и молодой индеец начинал свои бесконечные рассказы о несравненной жизни, которой живут обитатели Великой Белой Пустыни. Род слушал обоими ушами, и мало-помалу в нем зарождалось и росло непреодолимое желание познакомиться с этой жизнью. Они строили планы, придумывали множество всяких похождений. Миссис Дрюи слушала то с улыбкой, то со смехом и не говорила «нет» на все эти сногсшибательные проекты.

Но наступает день, когда всему приходит конец. Ваби вернулся в Великую Белую Пустыню к своей краснокожей матери и к своей сестре Миннетаки. Глаза юношей наполнились слезами, когда они прощались, и миссис Дрюи тоже заплакала, видя, как поезд уносит молодого индейца.

Время, за этим последовавшее, было крайне тяжелым для Родерика. Восемь месяцев дружбы с Ваби пробудили в нем как бы вторую натуру, и ему казалось, что товарищ, уезжая, увез с собой частицу его собственной души. Наступила весна, потом лето. Каждый почтовый курьер увозил из Вабинош-Хоуза пакет писем для Дрюи и привозил пакет из Детруа.

Пришла осень, и сентябрьские морозы начали окрашивать в золотые и красные тона листву северной земли, когда длинное письмо, полученное от Ваби, вызвало в маленькой квартирке Дрюи сильное волнение, смешанное с радостью и тревогой. Оно сопровождалось вторым письмом от самого директора, третьим – от краснокожей матери Ваби и, наконец, маленькой припиской от юной Миннетаки. Все четыре послания настойчиво требовали, чтобы Родерик и миссис Дрюи приехали провести зиму в Вабинош-Хоузе.

«Не бойтесь, – писал Ваби, – что немедленное оставление места будет связано для вас с денежными потерями. Мы здесь в течение зимы заработаем больше долларов, чем вы сумеете получить их за три года службы. Мы будем охотиться за волками. Наша область изобилует ими, и правительство дает за каждый скальп премию в пятнадцать долларов. За зиму прошлого и позапрошлого года я убил их по сорок штук. Да я считаю еще, что охота была неважная. У меня есть прирученный волк, который служит мне сторожем и приманкой. Что касается ружья и прочей экипировки, то не беспокойтесь об этом. У нас здесь найдется все, что нужно».

Миссис Дрюи и ее сын обсуждали в течение нескольких дней это предложение, прежде чем послать ответ в Вабинош-Хоуз. Родерик умолял принять приглашение. Он рисовал яркими красками счастливую жизнь, которая им предстояла, говорил о чудесном здоровье, которого они там наберутся. Он приводил тысячу самых разнообразных доводов, чтобы добиться желательного ему решения. Мать его была настроена менее восторженно. При том неустойчивом материальном положении, в котором они сейчас находились, не было ли неосторожностью отказаться от скромного, но все же верного заработка, который обеспечивал им в общем приличную и спокойную жизнь? Жалованье Родерика должно было с течением времени возрастать, и даже этой зимой ему уже обещана была прибавка в десять долларов в неделю.

В конце концов миссис Дрюи уступила. Она согласилась на отъезд Рода, сама же, несколько опасаясь столь дальнего путешествия, решила остаться дома и беречь квартиру. Письмо соответствующего содержания было отправлено в Вабинош-Хоуз с просьбой дать точные указания о маршруте, которого следует держаться Роду.

Ответ пришел через три недели. Десятого октября Ваби встретится с Родом в Шпрусвуде, расположенном на реке Эстюржон, по которой они поднимутся в лодке до озера с тем же названием. Там они возьмут билеты на пароход, курсирующий по озеру Нипигон, и прибудут в Вабинош-Хоуз прежде, чем начинающиеся морозы успеют сковать воды озера.

Времени для необходимых приготовлений к поездке оставалось мало, и четыре дня спустя Род уже прощался с матерью, чтобы сесть на поезд, который должен был умчать его в Шпрусвуд. Там, выходя из вагона, он встретил Ваби, который ждал его в сопровождении одного из индейцев фактории. В тот же день после полудня они начали подниматься по реке Эстюржон.