Читать книгу Звезда ведьмы - Джеймс Клеменс - Страница 11

Тол’чак терпеливо ждал, пока из Пещеры Духов уйдут последние огры, которые укладывали умерших стариков, сгибая им руки таким образом, чтобы ладони прикрывали глаза. Это делалось согласно освященному стариной обычаю, чтобы души не могли вернуться в мертвые тела. Но Тол’чак знал, что в этом случае старый обряд не имеет смысла – Триада настолько устала от жизни, что ни один из них ни за что не пожелал бы вернуться в тело.

Наконец те, в чьи обязанности входило проведение старинного обряда, ушли, оставив Тол’чака наедине с мертвыми. Он оглядел комнату – до сих пор он побывал здесь всего дважды. В первый раз на церемонии наречения, а второй раз – принеся тело Фен’швы.

Осматриваясь, Тол’чак понял, что стоит в овальной пещере с вогнутым полом, схожей с пузырем в толще гранита. Ее освещала дюжина факелов, воткнутых в трещины на стенах. Голубоватое пламя шипело и дергалось, казалось, что тени – это танцующие призраки мертвых.

Не обращая на них внимания, огр повернулся к темному проходу в дальней стене.

– Путь мертвых, – прошептал он.

Дорога эта вела к убежищу, где Триада жила бессчетные годы. Еще дедушка дедушки Тол’чака поклонялся трем старейшинам. И вот теперь они ушли, передав священный завет ему.

Вздохнув, Тол’чак подошел к стене, снял с нее факел, понимая, что ему придется исполнить свой долг. Он еще раз пройдет путем мертвых до конца, туда, где началось его путешествие. И еще раз увидит Врата Духов, сверкающее сердце горы.

Загнав страх поглубже, Тол’чак вошел в темную арку прохода. Он пытался ни о чем не думать, не забивать себе голову сомнениями. Просто шагал вперед, спускаясь в безмолвные нижние пещеры огрского племени.

Проходя тут не в первый раз, он не испугался, почувствовав, что потолок туннеля снижается, вынуждая путника согнуться. Воздух становился сырым, с примесью аромата соли и плесени. Но он шел.

Впереди проход разветвлялся. Куда же пойти – вправо или влево? Недолго думая, Тол’чак нашел решение задачи. Подходя к черным дырам, он достал из сумки сердце-камень и держал перед собой. Перед левым коридором кристалл засиял ярче.

Тол’чак доверился камню, позволив ему вести себя к Вратам Духов.

Казалось, он блуждал бесконечно долго по лабиринту пещер и проходов, но вот впереди забрезжил какой-то свет. Не алый, как у сердце-камня, а зеленоватый, будто гнилушка.

Решительно направившись туда, огр вскоре обнаружил источник света – слепые черви длиной с большой палец устилали пол, стены и потолок. Они извивались и переползали с места на место, оставляя на камнях следы светящейся слизи.

Тол’чак поморщился. Он чуть не забыл об обитателях пещерных глубин. И продолжал упрямо идти вперед, а черви лопались под его босыми пятками. По рассказам Магнама, эти существа появлялись всякий раз, когда д’варфы обнаруживали жилу или гнездо сердце-камня. Откуда они приходили и почему, не знал никто.

Удерживая Сердце над головой, Тол’чак продолжал идти. Скоро червей стало так много, что отпала нужда в факеле. Оставив головню на перекрестке, огр нес только самоцвет.

Кожа Тол’чака покрылась потом и слизью червей, но когда он решил, что окончательно заблудился, очередной проход внезапно закончился в огромной пещере.

Огр остановился на пороге и, выпрямившись, огляделся. Сверкающий кристалл он держал перед собой. Здесь как будто даже воздух посвежел, а свет внутри камня разгорелся с новой силой, освещая каждый уголок обширной пещеры.

Достигая противоположного края, алое сияние очертило укрытую там арку из чистого сердце-камня. Ее опоры сияли огнем в бледном призрачном отсвете зеленоватых червей.

Тол’чак втянул голову в плечи, пораженный величием открывшегося перед ним зрелища, но тем не менее пошел дальше, одной рукой удерживая Сердце, а второй прикрывая глаза.

Омываемый светом, он ощущал знакомое умиротворение и единство со всем живым на земле. Вряд ли он мог бы сказать, сколько простоял в сиянии арки.

– Тол’чак…

Он оглядел пустую пещеру.

– Тол’чак, слушай нас…

Усилием воли возвратив мысли в мир скал и червей, он понял, что слышит голос из сердце-камня, зажатого в его волосатом кулаке. Вновь темное облачко оторвалось от поверхности кристалла и, поднявшись ввысь, поплыло к Вратам Духов. Дымка остановилась прямо под внушительной аркой, клубясь и переливаясь.

– Мы не осмеливаемся уйти за черту, – прошептали духи Триады, и Тол’чаку послышалась тоска в их голосах. – Есть нечто, что мы должны сперва показать тебе.

Туман разделился на три части, каждая из которых опустилась на пол и приобрела очертания старого, изнуренного годами огра.

– Подойди к Вратам Духов…

Тол’чак замешкался. Он уже прошел однажды под этой аркой и не горел желанием оказаться там снова.

Ближайшая тень повернулась к нему. Глаза, горящие зеленоватым огнем, в котором он узнал сияние червей, отыскали Тол’чака. Огр вспомнил слова Магнама: «Если ты бродишь возле червей достаточно долго, их свет передается твоим глазам. Некоторые доказывают, что это позволяет видеть не только наш мир, но и следующий за ним… Мир будущего».

Теперь, увидев глаза призрака, Тол’чак уже не сомневался в его провидческих способностях.

– Подойди… – шептал старик. Впервые его голос был голосом одного, а не сразу троих. – Пришла пора узнать истину.

Другие духи отлетели к арке, прямо к опорам. Прикоснувшись к алому самоцвету, они исчезли во Вратах Духов так же, как до этого скрывались в Сердце.

Тол’чак остался один на один с последним стариком из Триады.

Низкое гудение начало распространяться от арки по пещере. Когда оно стало громче, Тол’чак смог разобрать песню на древнем наречии, слова которого были ему незнакомы. Звук отражался от опор, и первоначальная молитва становилась эхом чего-то более древнего, старше, чем речь любого живого существа. Вскоре мелодия заполнила всю пещеру. Даже кости Тол’чака гудели в согласии с ней.

– Это голос Клыка, – проговорил одинокий дух за плечом.

Огр оглянулся. Призрачный силуэт стал плотнее, будто получал силу прямиком из звука.

– Земля говорит через гору, – призрак указал на арку.

Когда гул достиг наивысшей мощи, гранитная стена, окаймленная сердце-камнем, начала мерцать в такт пению. То, что раньше с легкостью можно было принять за незыблемую скалу, казалось теперь поверхностью пруда, дрожащей на ветру.

Даже воздух стал чистым, словно несуществующий ветер гнал его из ворот. Тол’чак дышал полными легкими и чувствовал, как бодрость растекается по всему телу. Зажатый в кулаке кристалл, Сердце племени огров, засиял еще ярче, мерцая в такт поющему голосу.

Рука Тол’чака поднялась сама по себе, в груди его раздался знакомый зов. Он шагнул к Вратам Духов, не в силах остановиться. Внезапно его охватил леденящий страх. Он что, опять должен пройти сквозь Врата и оказаться где-то далеко отсюда? Огр попытался замедлить шаги, сопротивляясь, как только мог.

– Не борись с этим, – шептал призрак, неотступно следующий за ним.

– Что происходит? – сдавленно проговорил Тол’чак.

– Клык зовет тебя. Ты не сможешь противостоять.

Дух оказался прав. Несмотря на отчаянную борьбу, Тол’чака притянуло к Вратам, но не в середину, как в тот, первый раз, а к одной из опор. С каждым шагом Сердце горело все ярче, пока не превратилось в сверкающую звезду на ладони огра.

Едва не ослепнув от яркого света, Тол’чак не помнил, когда остановился. Его рука взметнулась вверх, хребет вытянулся. Огр почувствовал касание арки, щелчок, а потом чары развеялись, и он грузно осел на пол.

Растирая ладонь, Тол’чак увидел, что Сердце покоится в ограненной нише вверху арки, словно ключ в замке. Они настолько подходили друг к другу, что с первого раза его можно было и не различить, если бы не ослепительное сияние, струящееся из самоцвета.

– Этот камень в середине Врат – их сердце. Так же, как и сердце нашего народа.

Гудение Клыка внезапно изменилось.

– Смотри же! – провозгласил призрак старейшины. – Смотри же – теперь Врата стали цельными.

Сияние от вставленного Сердца перетекло в арку, зажигая больший камень, словно фитиль, брошенный в масло. Сверкающая вспышка вырвалась из свода, пробежала по арке, перетекая в опору.

Когда сияние коснулась гранита у подножия арки, то не остановилось!

Тол’чак охнул.

Свет прошел сквозь скалу и виднелся в ее толще, будто луна, пробивающаяся сквозь густой туман. Пылающая дуга прошла под аркой, а затем вернулась к ее основанию, чтобы вновь соединиться с Сердцем.

Раскрыв рот, Тол’чак глазел на сверкающую арку сверху и ее отражение в граните внизу. Замкнутое кольцо напомнило ему о Цитадели горцев – гранитной арке, отражение которой в озере Тор-Амон образовывало полный магический круг. Здесь было нечто похожее.

– Единение… – со странной смесью горя и радости прошептал дух. – Сколько зим прошло с тех пор, как Сердце, не затронутое Погибелью, могло зажигать Врата целиком.

– Я не понимаю…

– Арка в пещере, которую ты видишь, – призрак указал на нее, – это всего лишь половина целого. – Он опустил руку. – Ниже лежит вторая половинка круга, похороненная в скале, но именно она делает Врата завершенными.

– Кольцо из сердце-камня, – пробормотал Тол’чак. – А не просто арка.

– Возвращенное тобой Сердце открыло путь, – кивнул старейшина.

– Путь? Но куда?

Призрак уставился на него глазами, излучающими зеленоватый блеск.

– К средоточию всего, в центр мироздания, – он указал на Врата. – Узри же, что заключено в истинном сердце земли!

Отражение на слегка мерцающей поверхности гранита внезапно пошло волнами, как если бы кто-то швырнул здоровенный камень в середину пруда. Из опор выплыли облака тумана – это возвращались оставшиеся два духа. Они присоединились к собрату, наблюдая, как внутри сверкающего кольца волнами ходила гранитная скала. Камень изменялся, превращаясь в нечто необычное.

Страшась того, что может увидеть, Тол’чак тем не менее не мог отвести глаз. Дыхание с трудом вырывалось из его груди.

Очень медленно движение внутри арки затихло. Черный утес исчез, а на его месте открылся вид, повергший огра на колени.

Он смотрел в провал бесконечной тьмы, прорезаемой извилистыми линиями багрового огня. Вдоль этих прожилок, словно светлячки, стремительно перемещались пульсирующие вспышки. Некоторые, похоже, прибывали от кольца из сердце-камня и уходили по линиям вдаль. Но не из-за них у Тол’чака перехватило дыхание. В самой сердцевине кромешной тьмы вращался огромный чистейший кристалл голубовато-серебристого цвета, сияя подобно самому прекрасному алмазу. Его великолепие приковывало взгляд. Хотя огр не мог даже приблизительно представить себе размер самоцвета, но почему-то не сомневался – он больше любой горы. Все они были песчинками в сравнении с ним.

– Узри же сердце мироздания! – проговорили призраки хором. – Дух земли, который обрел форму. Узри Камень Духа!

При их словах сверкающий кристалл двинулся вперед. Тол’чак ощутил присутствие, заполняющее все пространство, будто давление воды на глубине. Он смотрел не мигая, чувствуя себя единым и цельным пред ликом силы непостижимой глубины и размаха.

Созерцая пространство, он понял, что багровые узоры на самом деле – жилы сердце-камня. Паутина линий сплеталась и разветвлялась, но тем не менее все линии сходились к самоцвету.

Камень Духа… Сердце мироздания…

– Она грядет… – шептала Триада голосами, исполненными почтения.

Тол’чак чувствовал, как давит на него воздух, – даже уши закладывало. И вдруг возникла фигура, шагнувшая из Врат Духов, как будто появившись прямо из камня. Очерченная голубоватым сиянием, она казалась черной тенью, ожившим дегтярным мазком. Несмотря на это, можно было различить, что это – женщина. Высокая и величественная, окутанная облаком серебристых волос, ниспадавших на эбеновые плечи, закрывавших лицо, волнующихся так, словно она двигалась под водой. Рассыпанные локоны тянулись к Камню Духа, сплетаясь между собой.

– Кто?.. Что?.. – запинаясь, выдавил Тол’чак.

Привлеченная его голосом, женщина шагнула вперед и повернулась. Лишь на краткий миг пряди волос открыли лицо, но его черты стали видны четко, как будто вырезанные из камня.

Огр изумленно охнул:

– Элена?!

Мама Фреда по-прежнему грела у очага старые кости. Чуть в стороне Джеррик шепотом беседовал с Магнамом и Джастоном, но она их не замечала, направив острый слух тамринка и все внимание на отряд огров из клана Ку’укла.

Оттого, что одна ее часть сидела у костра, а вторая мчалась в темноте, напрягая зрение и слух, кружилась голова. Ноздри обоняли одновременно легкий дымок от сухих дров и дух мокрой шерсти огров, напоминающий козлиный.

Вцепившись в навершие палки, знахарка оперлась подбородком о кулаки, в то время как сердце ее бешено стучало от страха за своего любимца, от страха за всех друзей. Судя по всему, Крэй’нок из клана Ку’укла замыслил предательство и кровопролитие. Ей очень хотелось открыться друзьям, но, будучи слепой, она боялась – не подслушает ли кто их разговор? Вокруг она слышала шаги огров, их бормотание и гортанные выкрики. Наверняка кто-то ошивался поблизости, чтобы следить за устроившимися в пустующем жилище чужаками. Нужно хранить молчание до той поры, пока не выяснится наверняка, что же за коварство замыслил Крэй’нок.

Поэтому она сосредоточилась на Тикале.

К тому времени отряд огров пересек луг и ступил на опушку леса на горном склоне. Они оказались на своей земле, направляясь к родовым пещерам клана. Огры ворчали, как рокочущий гром. Большинство хвастало друг перед другом, кто принесет больше голов с предстоящей войны. Но когда темные ели вперемешку с горной ольхой обступили их плотнее, огры умолкли.

Носом Тикала Мама Фреда ощущала аромат страха, выделяемый ограми. С каждым шагом мускусный запах становился все сильнее. Пальцы знахарки крепче сжали клюку.

Крэй’нок остановился и жестом приказал остальным не двигаться. Ни один огр не возразил. Вожак одернул плащ из волчьей шкуры, а потом отделился от соплеменников.

Мама Фреда мысленно приказала Тикалу следовать за ним. Тамринк сошел с тропы и обогнул огров по лесу, а потом, вскарабкавшись по стволу, помчался, перепрыгивая с дерева на дерево. Здесь, в густом лесу, кроны смыкались, словно ровная дорога. Острые глаза любимца знахарки не теряли из виду Крэй’нока, несмотря на то что огр уходил все дальше и дальше в чащу.

Выше потрескивали молнии, дождь барабанил по ветвям и еловым лапам. Тикалу пришлось опуститься чуть ниже, и для того, чтобы избежать ливня, и для того, чтобы не потерять из виду огра среди густых зарослей.

Крэй’нок остановился и внимательно огляделся. В воздухе усилился запах страха.

Из темноты под деревьями его приветствовал хитрый, источающий яд голос:

– Ты добыл голову того, чье имя – Тол’чак?

Мама Фреда удивилась, услышав всеобщую речь, а не язык огров.

– Нет, моя королева, – Крэй’нок упал на колени, его голос дрожал. – Убийца моего брата вновь прибег к демоническим уловкам. На сей раз он поколебал сердца остальных.

– А договор с кланом Токтала? Их обещание?

– Их вождь, Хун’шва, противится, – огр склонил голову. – Но клан Ку’укла готов атаковать по вашему приказу. Мы уже собираемся в северной части леса.

Последовала долгая тишина. Стоявшего на коленях в палой листве Крэй’нока била крупная дрожь.

– Нет, – внезапно прошелестел голос. – Мы не станем нападать на них в их родных пещерах. Я слышала этой ночью зов на всеобщий сбор. Все придут к месту, которое называется Череп Дракона. Так?

– Да, моя королева.

– Там мы их и захватим врасплох. Я не стану больше терпеть отговорок – то от твоего брата, то от тебя.

– Нет, моя королева.

– Я хочу удостовериться, Крэй’нок. Подойди ближе.

Огр встал и, еле переставляя ноги от ужаса, пошел в чащу.

Тикал продолжал преследовать его по приказу Мамы Фреды. Кто же скрывался в этом лесу?

Когда огр и тамринк добрались до запрятанной среди деревьев поляны, знахарка увидела нечто похожее на снег, сверкающий на ветвях. Будто небольшая метель прошлась по этому укромному уголку леса. Белые пушистые комки покрывали ветви, превращали темный кустарник в белесые холмики. Даже подлесок весь был окутан белым покрывалом.

Удивительно… Что это?

Крэй’нок застыл на опушке странной поляны, а Тикал наблюдал за ним с верхушки ели.

Глядя глазами тамринка, Мама Фреда увидела, что совсем не снег окутывал лес. Тысячи красных пауков сновали туда-сюда по белым нитям и холмикам.

«Не снег! – с растущим ужасом сообразила знахарка. – Паутина!»

Всю поляну опутывали плотные шелковистые сети.

Крэй’нок съежился перед огромным гнездом паука.

И вот в середине сетей зашевелилось что-то темное. Зазубренная кроваво-красная лапа легко прошла сквозь шелковистую завесу. Потом еще… и еще одна…

На эти ноги опиралось существо, ужаснее которого Мама Фреда не могла ничего вообразить. Гигантский паук, не уступающий размером огру, такой темно-красной масти, что казался почти черным. Восемью лапами он опирался на сеть. Из округлого блестящего брюха тянулись нити, связывая чудовище с серединой гнезда.

Но это было не самым отталкивающим.

Над яйцевидным брюхом торчало женское туловище, настолько же бледное, насколько нижняя часть выглядела темной. Длинные иссиня-черные волосы свисали на обнаженную грудь, по которой бегали красные паучки. Она бережно стряхнула их ладонью, но все внимание сосредоточила на огре.

– Королева Вира’ни… – Крэй’нок не смел взглянуть в ее холодное лицо.

Целительница, сидевшая у костра, дернулась и выронила палку.

– Фреда, что с тобой? – повернулся Джеррик.

Она не слышала его вопроса, замерев от ужаса, поскольку слышала о ведьме-паучихе от людей. Враг из числа Темных Стражей, убитый в лесах предгорий и там же похороненный. Но мертвые Темные Стражи не всегда остаются мертвыми. По всей видимости, паучью ведьму оживили и дали ей новое тело, так же, как и Рокингему перед этим.

– Ты отведешь меня в Череп Дракона, – шептала Вира’ни вкрадчиво, но ядовито и обвела пальцем деревья вокруг. – Позови воинов своего клана. Пусть они туда же отнесут коконы с моими детьми.

Крэй’нок поднял голову. Тикал – и Мама Фреда с ним – проследил за его взглядом. С ветвей свисало множество тяжелых шелковых стручков, не уступающих размером зрелой тыкве. Под блестящей поверхностью шевелились и дергались темные тела, ожидая выхода на свет.

При виде коконов огр передернулся и замер в страхе.

– Мои дети пробовали кровь этого Тол’чака, – продолжала Вира’ни. – На сей раз мы отведаем его плоти и плоти всех, кто ему помогает.

– Да, моя королева, – Крэй’нок вскочил.

Когда он оказался на ногах, ведьма-паучиха подняла голову и огляделась. Ее пристальный взгляд пронзил укутанные шелком кроны деревьев и уставился прямо на Маму Фреду.

– За нами следят! – прошипела Вира’ни, указывая пальцем в сторону знахарки.

– Тикал, спасайся! – испуганно закричала Мама Фреда.

– Что случилось? – Джеррик схватил ее за плечо.

Но у знахарки не было времени отвечать. Она мчалась вместе с тамринком, прыгала с дерева на дерево и из последних сил пыталась поддержать его. Острая боль вспыхнула в груди старой женщины, дыхание стало прерывистым.

Ее маленький помощник разделял ее страдания. Тикал прыгнул неловко и сорвался с дерева. Он стукнулся о ветку лапкой, а потом удар о землю выбил воздух из его легких.

Мама Фреда не могла дышать, но продолжала борьбу, отдавая тамринку все силы до последней капли.

Зверек вскочил на здоровые лапки, визжа от страха и боли.

– Тикал, хороший мальчик, беги, спасайся!

Огонь из груди Мамы Фреды просочился в ее руки и ноги. Она чувствовала, как Джеррик подхватил ее и баюкает в объятиях. Ее ослабевшие сердце и разум перешли в Тикала.

– Спасайся, мой малыш, спасайся…

– Спасайся, спасайся… – отозвался он эхом далеко в лесу.

Тамринк мчался, поджав раненую лапку, хватался передними, отталкивался задней, помогал себе хвостом в полете.

– Убегай, прячься… Спасайся, мой любимый малыш…

От боли знахарка не могла пошевелиться. Не могла даже вздохнуть.

Тикал несся прыжками через лес, когда что-то схватило его за ногу в полете и бросило в грязь.

Катаясь по земле и дергаясь, он отчаянно пытался освободиться. Мама Фреда видела, что пленило его, – толстая паутина обернулась вокруг ноги и теперь волокла испуганного зверька в сеть, прямо к королеве пауков. Вира’ни, выследившая его, сгорбилась и покрепче уперлась ногами с ядовитой усмешкой на губах.

Из-под ее брюха вырвалась лавина крошечных алых паучков, устремляясь к малышу-тамринку. Любимец знахарки бился и боролся, кусал паутину острыми как иглы зубами.

Внезапно он отлетел, освободившись, перекувыркнулся и прыгнул на нижнюю ветку. С мгновенным чувством облегчения Мама Фреда почувствовала, как его коготки вцепились в опору.

Но на ветке он был не один.

Маленькие пауки перебежали с коры на тонкую лапку Тикала. Когда первый укусил его, боль потери пронзила Маму Фреду сильнее, чем боль собственного дряхлого сердца. Крошка-тамринк рухнул прямо в середину потока пауков. Мгновение, и его накрыла волна.

– Тикал! – закричала старуха.

– Мама, мама…

Тогда она почувствовала, как маленькое отважное сердце сжалось в последний раз и замерло… Так же, как и ее.

В глубине пещеры тело знахарки выгнулось. Мука пронзила ее сердце, словно копье.

– Что с ней? – крикнул Магнам.

– Она умирает! – ответил Джеррик. – Сердце!

Тьма сомкнулась вокруг Мамы Фреды, тьма непрогляднее, чем любая слепота. Легкие налились свинцом, но она еще пыталась вдохнуть воздух, борясь со смертью. И напоследок успела послать предупреждение друзьям и своему любимому:

– Берегитесь… Вира’ни!

А потом прохладный бальзам темноты смыл остатки боли. Она улетела далеко от рук Джеррика, чувствуя последнее прикосновение его губ. Далеко во тьме знахарка услышала тонкий протяжный крик, напуганный и потерянный:

– Мама, мама…

– Тише, маленький, я иду…

Ошеломленный Тол’чак наблюдал, как темная фигура выступает из Врат Духов.

– Элена? – повторил он.

Призрак вперил в него темные глаза, сверкающие, как отполированный обсидиан. Серебристые локоны продолжали парить вокруг лица, двигаясь по воле невидимых ветров. Искры силы пробегали по прядям волос и локонам, прибывая из Камня Духа и оттеняя черную кожу незнакомки. Пока она выходила из Врат, черты ее лица становились все четче, будто бы она поднималась из мрачных морских глубин.

Тол’чак понял свою ошибку. Женщина была всего-навсего очень похожа на Элену, но выглядела гораздо старше. Несмотря на гладкую кожу, годы тронули ее глаза и губы, да и волосы серебрились не только из-за волшебства. На вид возраст женщины исчислялся не одним столетием.

– К-кто ты? – заикаясь, спросил огр.

– Владычица Камня, – ответила на его вопрос Триада. – Его страж и хранительница.

Призрак поднял темную руку, отбрасывая серебристые пряди от лица.

– Нет, – произнесла она черными губами. – Теперь уже нет. Я не могу сдержать наступающую тьму. Мое время истекает. – Ее глаза сверкнули. – Необходимы новые стражи.

Тол’чак отшатнулся, а Триада растерянно зашевелилась, ее очертания слегка расплылись.

– Но Владычица Камня была вечным стражем Врат…

– Нет! – повторила она, тряхнув головой. – Давним, но не вечным… Я соединила свой дух с камнем в те времена, которые сейчас стали легендами и преданиями.

– Мы не понимаем… – бормотала Триада, из-за волнения расплываясь туманными облаками.

– Когда-то я носила другое имя, – ее голос стал тише. – Ваши великие предки звали меня не Владычица Камня. Они наградили меня мерзким прозвищем – Ту’ла нэ ла Ра Чэйн.

Тол’чак озадаченно нахмурился. Последние слова она произнесла на древнем огрском наречии. Но старейшины ее поняли. Туманные фигуры издали вопль.

– Быть того не может! – В ужасе они отлетели подальше от Врат.

– А в чем дело? – спросил Тол’чак, переминаясь с ноги на ногу.

Один из призраков взмыл вверх, выкрикивая:

– Ту’ла нэ ла Ра Чэйн!

– Изгнанная… – простонал второй.

– Проклятая! – добавил третий.

От ужаса Триада разделилась, не выступая больше как единое целое.

– Кто-кто? – Тол’чак отступил на шаг.

– Она – Ту’ла нэ ла Ра Чэйн… Ведьма Камня Духа.

Тол’чак свел брови на переносице, а призраки старейшин перелетели ему за спину, будто бы прячась.

Не обращая внимания на их беспокойство, темная женщина продолжала парить в облаке серебристых волос. Ее кожа, казалось, стала еще темнее, а насыщенные магией пряди сияли ярче. В глазах читались гнев и бесконечная печаль.

Наконец-то слова Триады дошли до Тол’чака.

– Ведьма Камня Духа, – пробормотал он, хмуро уставившись на призрак. И когда он снова узнал черты, так похожие на Элену, нахлынуло озарение. Он задумался на миг, а потом выпалил имя, под которым знал ее: – Ведьма Камня и Духа!

Ее глаза неотрывно следили за огром.

– Ход времен изменяет много имен и вносит много смыслов, – холодно произнесла ведьма. – Странно видеть все победы и поражения своей жизни сведенными к такой простенькой фразе. Да и ту память исказила. – Она вздохнула. – Но ты знаешь мое истинное имя, не так ли, огр?

Он понял, увидев в ее утомленных глазах то же выражение, что и у Элены.

– Сисакофа! – громко произнес Тол’чак.

– И я тебя знаю, – кивнула ведьма. – Последний потомок Ли’чака из клана Токтала.

Тол’чак недоуменно нахмурился.

– Клятвоотступника, – пояснила она.

Огр моргнул. Ли’чак! Так вот как звали его далекого предка, имя, которое изначально носил Клятвоотступник.

– Я не понимаю, – через силу заговорил он. – Как ты здесь оказалась? Почему именно здесь?

– Отвечу для начала на первый вопрос, – она взмахнула призрачной рукой. – На самом деле я не совсем здесь. Мой истинный дух прошел через Врата давным-давно. Образ, что ты видишь, всего лишь отражение и немного магии. Я оставила его, связав с силой Камня Духа. А что касается «почему»… Эта история предназначается для других ушей, не твоих. Я оставила свое отражение во Вратах, зная, что однажды ведьма, которая придет ко мне на смену, будет нуждаться в наставлении.

– Элена! – догадался Тол’чак.

Темная фигура кивнула.

– На протяжении множества столетий я оставалась стражем Камня Духа. Здесь я направляла твой народ настолько, насколько могла. Но даже я не смогла предотвратить предательство твоего предка.

– Клятвоотступника…

– Ли’чак принял обеты духовного подвижничества и стал служить у Врат. Этих Врат. Он был силен в магии духа, но еще сильнее в нем был развит дар стихийной магии.

– Клятвоотступник был стихийником? – удивленно вскинулся Тол’чак.

– Его природным даром была способность совершенствовать мастерство других. Он мог сделать мастером самого зеленого новичка.

Похоже, она говорила правду. Тол’чак вспоминал всех Темных Стражей, с которыми повстречался за время долгих странствий. Они представляли собой яркие примеры мастерски ограненной магии. Стихийники, чей дар был искажен, дабы удовлетворить потребности Клятвоотступника или просто ради его развлечения.

– И что случилось потом?

– Этого даже я не знаю. Однажды твой предок открыл Врата, ведущие к Камню Духа. Я почувствовала магию и явилась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ли’чак стоит на коленях с поднятыми руками и кричит от боли. Приблизившись, я ощутила разрыв в ткани мироздания. А после этого Врата стремительно захлопнулись и оставались закрытыми на протяжении шести столетий. – Она посмотрела на призраков Триады. – А что случилось в пещере в тот день, мне неизвестно.