Читать книгу Звезда ведьмы - Джеймс Клеменс - Страница 5

Сай-вен тесно прижалась к шее дракона, мчавшегося в морских глубинах по широкой дуге, завалившись на одно крыло, покрытое эбеново-черной чешуей. Ее темно-зеленые волосы, похожие по цвету на буйную чащобу водорослей, шевелили струи воды. Океанское дно вокруг А’лоа Глен покрывали коралловые рифы, шевелящиеся анемоны и плотные заросли морской травы. Стайки юрких рыбешек и отсвечивающих креветок разбегались при появлении огромного дракона. Сай-вен прикрыла глаза прозрачными внутренними веками, чтобы напор воды не мешал смотреть по сторонам.

«Справа от тебя, Рагнар’к», – мысленно обратилась она к великану.

«Вижу, моя родная… Держись крепче»…

Сай-вен почувствовала, как приподнялись чешуйки, чтобы она не соскользнула с холки дракона, а потом Рагнар’к круто повернул вправо, едва не запрокинувшись брюхом вверх. Женщина чуть не завизжала от восторга, ощутив обнаженной кожей напор воды, перекатывающиеся мускулы на холке могучего зверя, которую она сжимала ногами, увидев расплывшиеся растения и кораллы. Ее радость передалась дракону, а потом вернулась обратно, окрашенная его чувствами: запах водорослей, привкус крови недавно убитой акулы, звучные крики других драконов в глубине, где несли дозор гигантские левиафаны.

Мер’ай сосредоточилась на цели их путешествия – там впереди в прозрачной воде клубилось облако ила. Элв’инский корабль, который вела кузина Мерика, должно быть, ударился со страшной силой, раз обломки разлетелись по песку так далеко. Она тихо приказала Рагнар’ку проплыть вокруг замутненного пятна, перед тем как нырнуть в него.

Дракон плавно огибал место трагедии, постепенно сужая кольца. Железный киль судна пробороздил на дне глубокую канаву. На поверхность вынырнуло всего ничего – несколько сундуков, обломок мачты и какие-то доски. Оставшиеся части разбитого корабля покоились на дне.

Как только Мерик обратился за помощью к мер’ай, Сай-вен покинула левиафана, где гостила у матери вместе с Кастом. Она не знала наверняка, что искать, но решила попытаться найти хотя бы тело кузины Мерика, чтобы похоронить ее по обычаям народа элв’инов. Не слишком приятное поручение, но уклоняться от него стыдно.

К тому времени, как Рагнар’к достиг противоположной стороны грязевого облака, стала видна корма корабля – течение постепенно сносило ил дальше в океан. Корабль лежал, опрокинувшись на правый борт. Его киль, выкованный при помощи магии бури, был едва различим в полумраке. Когда суда элв’инов летели по воздуху, их кили сияли, словно медно-красный закат. Но теперь волшебство ушло, осталось лишь холодное и тусклое железо.

Рагнар’к, сложив крылья, скользил над обломками, извиваясь как змея. Крупная серая каменная акула устремилась прочь, едва завидев тень приближающегося дракона.

Не обращая на нее внимания, Сай-вен во все глаза рассматривала разрушенный корабль. Его корпус от удара раскололся напополам. Мачты сломались, а паруса, которые удерживал такелаж, трепетали в потоках воды, будто призраки.

«Что же произошло?» – спросила она саму себя.

Но ее мысли разделял дракон.

«Странно пахнет, – прошептал он. – Плохо. Давай уйдем».

«Нет, мой милый великан. Нам нужно разобраться».

Она уловила не только слабый отголосок его тревоги, но и согласие дракона.

«Я должна посмотреть поближе. Ты можешь доставить меня поближе к разбитому корпусу?»

Вместо ответа Рагнар’к изогнулся и опустился ниже, подплыв точно к пересекавшей борт трещине. Его брюхо и лапы, коснувшись дна, подняли клубы ила.

«Теперь ты уйдешь?» – спросил дракон раздосадованно.

«Я должна. Ты же знаешь».

«Да, знаю. Мое сердце будет скучать по тебе».

Сай-вен ощупала пузыри с воздухом и гарпуны, привязанные за спиной. Довольно кивнув, высвободила ноги из сжимающих их драконьих чешуй.

«Не бойся, любимый. Ты всегда остаешься в моем сердце».

Она ощутила ответное теплое чувство дракона.

«Скоро увидимся».

Женщина выплюнула трубку, которая связывала ее с воздушными запасами Рагнар’ка, и позволила течению унести себя с драконьего загривка. Едва ее тело соскользнуло с чешуи, море забурлило, закружилось водоворотом, вздымая ил и песок со дна. Темная тень ниже ее вращалась и уплотнялась. Сай-вен загребала руками, чтобы удержаться на месте в мощном потоке, и выжидала.

Именно к Сай-вен обратились с просьбой изучить разрушенный корабль, потому что у нее был свой собственный знаток всего, что касалось кораблей и кораблекрушений.

Из мутного водоворота вдруг вынырнул обнаженный Каст, отчаянно вращающий глазами. Улыбаясь, она подплыла ближе. Темные волосы кровавый наездник, по обыкновению, стягивал на затылке веревочкой, но сейчас они развевались в воде вокруг его лица. Татуировка, изображавшая дракона, четко выделялась на шее и щеке. Их глаза встретились. Хотя они не могли разговаривать мысленно, но Сай-вен ощутила знакомое теплое чувство. Оба они разделяли старинную магию.

Каст подплыл к ней и обхватил длинными руками за талию, заглядывая в глаза. Прожив настолько долго бок о бок с мер’ай, он чувствовал себя в море почти так же непринужденно, как и она. Сай-вен протянула ему наполненный воздухом бурдюк, но Каст отыскал своими губами ее. Они слились в поцелуе.

Но не в таком долгом, как ей хотелось бы. Кровавый наездник не мог задерживать дыхание настолько, насколько истинные мер’ай.

Взяв из рук Сай-вен бурдюк с воздухом, Каст откусил заклеенный смолой наконечник и дважды вдохнул. После этого он показал жестом, что все в порядке. Тогда она проделала то же самое со вторым бурдюком и указала на треснувший корпус элв’инского судна. Сделав несколько гребков, они поравнялись с разломом и погрузились в полумрак трюма. Каст стиснул ладонь Сай-вен. В холодной воде его рукопожатие согревало, как угли костра.

Вдвоем они скользили между оскаленными клыками уродовавшей корпус дыры. Элв’инский корабль-разведчик не отличался большими размерами – едва ли вдвое длиннее дракона. В носовой части располагались три каюты и маленький камбуз, а все пространство со стороны кормы занимал грузовой трюм.

Взмахом руки Каст показал, что собирается исследовать помещения на носу корабля. Сай-вен кивнула. Они обсудили план поисков заранее, еще в левиафане. Поскольку тело кузины Мерика не всплыло, возможно, оно зацепилось за что-то при крушении.

Сай-вен сняла с перевязи один из двух коротких гарпунов и передала его Касту. Она помнила о каменной акуле, шныряющей неподалеку. Потом женщина высвободила свой гарпун и резко встряхнула два шара размером с кулак, прикрепленные к его древку. Туго скрученные морские водоросли вспыхнули гнилостным зеленым светом, озаряя выступающие внутри бортов судна шпангоуты.

Каст последовал ее примеру, а потом, отсалютовав гарпуном, поплыл к носу корабля. Как они и договорились заранее, Сай-вен должна была отправиться на корму.

Она долго разглядывала груду ящиков и бочек, заполнивших трюм. Некоторые всплыли и болтались над головой. Другие оказались достаточно тяжелыми, чтобы лежать, скатившись по наклонной палубе к борту. Дальний конец помещения скрывался в темноте – света водорослей, прицепленных к гарпуну, не хватало, чтобы разогнать мрак во всем трюме.

Оглянувшись, женщина увидела только ноги Каста, мелькнувшие в люке, и отправилась на разведку мрачного отсека в одиночку. Держа гарпун перед собой, она обогнула распорку и скользнула между беспорядочно сваленных припасов. Может, какая-то подсказка к разгадке печальной судьбы корабля-разведчика кроется среди этих сундуков? Сай-вен поплыла неторопливо, старательно пытаясь разглядеть что-либо подозрительное.

Оттолкнув с дороги гарпуном плавающую корзину, она потревожила большую морскую черепаху, которая покосилась на девушку с нескрываемой обидой и, загребая ластами, отправилась восвояси.

Сай-вен проникала в трюм все дальше.

Вскоре она заметила под собой несколько рядов маленьких бочонков. Каждый размером не больше человеческой головы и необычной формы – овальные. Больше всего они походили на крупные яйца. Но удивительнее всего был их цвет: насыщенно-черный, эбеновый, как сама тьма, будто они поглощали свет без остатка, а не отражали его. Охваченная любопытством, женщина подплыла ближе и увидела на каждом бочонке серебристые полоски, разбегающиеся, словно трещины на скорлупе.

Приблизившись почти вплотную, Сай-вен вдруг осознала, что же она нашла. Добрая Матушка! В испуге она забила ногами и отскочила к борту, ударившись об него спиной. Лишь бы подальше от этой мерзости! Сердце защемило, холод океана, казалось, проник до мозга костей. Оглядевшись по сторонам, Сай-вен увидела множество таких яиц. Наверняка больше сотни.

Глаза ее широко распахнулись от ужаса.

Это был эбеновый камень. Яйца, сделанные из эбенового камня!

Оттолкнув с пути плавающий сундук, Сай-вен кинулась к разлому, отыскивая взглядом сияющее в вышине солнце, чьи лучи проникали сквозь толщу морской воды. Она пыталась почерпнуть силу из яркого света, очиститься от увиденного.

Что-то прикоснулось к ее плечу.

Сай-вен завизжала, выпустив изо рта трубку и наглотавшись воды. Крепкие руки подхватили ее и развернули. Прямо перед собой она увидела озабоченное лицо Каста, которое помогло ей справиться со страхом быстрее любого солнца.

Бросив свой гарпун, кровавый наездник поймал уплывающий бурдюк и поднес трубку к губам девушки. Сай-вен с благодарностью приняла помощь, выплюнула воду и с наслаждением втянула воздух. Готовая разрыдаться, она прижалась к Касту и уткнулась лицом ему в грудь.

Он держал ее, пока не утихла дрожь.

Несколько раз глубоко вздохнув, мер’ай пришла в себя и освободилась из объятий любимого. В ответ на ее вопросительный взгляд Каст покачал головой. Тело кузины Мерика он так и не сумел найти. Зато, подняв левую руку, он показал Сай-вен толстую книгу. Скорее всего, корабельный журнал. Женщина кивнула. Если вода не повредила страницы, то, возможно, они смогут прочесть их. Может быть, станет понятно, каким образом судно наткнулось на страшный груз.

Закусив губу, Сай-вен вцепилась в Каста и потащила его в глубину трюма. Он должен увидеть ее находку. Кровавый наездник поймал плавающее оружие и последовал за ней в лабиринт корзин и сундуков. Во второй раз женщина очень быстро отыскала гнездо странных яиц.

Каст выглядел таким же напуганным, как и она. Он хотел подплыть поближе к находке, но Сай-вен удержала его. Она опустила светящиеся шары пониже и почувствовала, как напрягся Каст, пораженный догадкой. Когда он оглянулся, в его темных глазах можно было прочесть потрясение и страх.

Воспротивившись настойчивой попытке подруги оттащить его подальше, Каст снял с пояса Сай-вен сплетенную из водорослей небольшую сеточку, в которую мер’ай обычно складывали морские раковины и прочую снедь. Передав женщине гарпун и корабельный журнал, он встряхнул сеть, расправляя ее. Сай-вен догадалась, что он хочет сделать.

Она вцепилась в запястье кровавого наездника, хотя в душе знала, что он прав. Им придется взять с собой хотя бы одно из ужасных яиц. Нужно показать его друзьям, тщательно изучить и попытаться предугадать грозящую опасность.

Поэтому Сай-вен лишь взглянула Касту в глаза, умоляя его быть осторожным. Он понимающе кивнул.

Одно из яиц лежало в стороне от прочих. Каст накрыл его сетью, а потом подцепил снизу, не рискуя прикасаться к эбеновому камню руками.

Махнув подруге, чтобы та плыла вперед, он медленно попятился.

Прижимая к груди книгу, Сай-вен стремительно покинула разбитое судно, оказавшись в светлых водах.

Там она остановилась и, обернувшись, подождала Каста. Закинув гарпуны за спину, она раскинула руки, паря в воде, как птица. Кровавый наездник понял ее и кивнул. Да, они должны как можно скорее доставить свои находки в замок.

Каст поравнялся с подругой, передал ей ношу. Как ни противно было Сай-вен брать сетку с эбеновым камнем, она знала – выбора нет. Держа журнал и сумку в одной руке, она протянула вторую любимому. Перехватив ее пальцы, он приник к ним губами. Его поцелуи обжигали даже под водой.

Каст притянул Сай-вен к себе, одна его нога скользнула между ее ног. Он будто выдавливал весь страх из подруги своими могучими руками. Задыхаясь, она заглянула ему в глаза и прочитала в них любовь.

Наконец она прикоснулась свободной рукой к его щеке, там, где кожу украшало изображение дракона. Каст выгнулся, будто от боли или удовольствия.

«Ты нужен мне», – мысленно произнесла Сай-вен.

Мир рядом с ней взорвался. Песок взвихрился смерчем. Она закружилась, между ее колен, наполняясь мускулами и магией, возник дракон, раскинувший крылья. Его рев кувалдой ударил по ушам. Сай-вен вцепилась в огромного зверя железной хваткой.

«В замок, Рагнар’к! Скорее!»

Мысли и чувства дракона смешивались с ее собственными.

«Как прикажешь, моя родная!»

Вокруг ее щиколоток сомкнулись теплые пластины чешуи. Дракон заботился, чтобы напор воды не сбросил всадницу.

«Поспешим же, мой милый гигант!» – она прижалась к его шее.

Словно стрела, слепленная из мускулов и мощи, Рагнар’к рванулся вверх, к размытому диску солнца. Сжимая в кулаке плетеную сумку с находкой, Сай-вен терзалась сомнениями – не лучше ли было оставить яйцо на морском дне?

Но вот дракон и его всадница вырвались из воды. Вдалеке на морской глади и над ней виднелись корабли. За ними левиафаны выбрасывали к небу фонтаны, пополняя запасы воздуха. Целый мир ждал их, и возможные опасности следовало встречать лицом к лицу.

Рагнар’к завалился на одно крыло, разворачиваясь по направлению к острову и возвышающейся на нем твердыне А’лоа Глен – последнему оплоту свободы в темном мире.

Мельком глянув на покоящийся в сетке груз, Сай-вен вновь спросила себя – что же за ужас они извлекли из водяной могилы? Потом вспомнила чудовищную кладку черных яиц в трюме и вздрогнула.

Неважно, что за зло там таится, его следует остановить.

– Уинтерфелл… – прошептала Элена.

Эр’рил смотрел на пораженную известием девушку. Как ему хотелось обнять любимую и стереть тревогу с ее лица. Она, казалось, погрузилась в воспоминания о детстве, которое закончилось слишком рано. Изумрудно-зеленые глаза потемнели, будто она вглядывалась в нечто далекое-далекое, в закоулки памяти. Он попытался представить ту маленькую девочку, которую впервые увидел на мостовой Уинтерфелла. И ему тоже показалось, что это было ужасно давно.

Внезапно взгляд Элены остановился на нем. Что она видела? Старика, скрывающегося под маской молодого мужчины? Что он мог предложить ей? Он отказался от бессмертия ради этой маленькой девочки, взвалив все заботы о будущем Аласеи на ее хрупкие плечи. Воину вдруг захотелось рухнуть на колени и молить о прощении.

Но вместо этого он продолжал быть тем, кем был. Рыцарем, советником, защитником… и, в какой-то мере, супругом. Согласно обычаю элв’инов, они стали мужем и женой и перестали скрывать чувства, переполнявшие их… Но, впустив любовь в сердца, они еще не допускали телесной близости. Хотя Эр’рил желал ее, он все еще не мог переступить огромную разницу в возрасте, разделявшую их. Для него Элена по-прежнему оставалась ребенком в теле женщины. Так же, как и он оставался стариком в теле молодого мужчины. Преодолеть это различие им должны были помочь нежные прикосновения, взгляды, мимолетные поцелуи.

– Эр’рил, – голос Элены вернул его к действительности, к выбору, который предложил им ехидный шут в разноцветной одежде с колокольчиками, – мы не можем так просто отмахнуться от того, что поведал нам Арлекин Квэйл. Когда мы последний раз видели врата виверна, их везли в Уинтерфелл. Я не могу представить, каким образом темный огр хочет добиться успеха, располагая всего одними вратами Вейра, но его надо остановить.

– Вне всякого сомнения, – кивнул стандиец. – Но как?

– Мы уже разрушили трое врат, – пояснила ведьма. – Уничтожим и эти. Врата виверна – последний запор, который удерживает Чи в темнице. Разобьем их, и Чи освободится. Темный Властелин из Блэкхолла лишится своей силы. – Воин поморщился. – Так сказали духи.

Он не был столь уверен. Во время последнего полнолуния Элена и Эр’рил долго беседовали с духами Кровавого Дневника: тенью тетушки Филы и духом Чо. Пять веков тому назад брат Чо, которого звали Чи, угодил в ловушку из четырех врат Вейра. Трое врат им удалось разрушить, и никто не мог понять, почему Чи все еще в плену. Эр’рил склонялся к выводу, что дело тут вовсе не во вратах.

– Как можно полностью полагаться на мнение духов, если мы не уверены, что они знают истину?

– Духи, шлюхи или шуты… – проговорил Арлекин, стоящий у камина. – Какое это имеет значение? Я читал послание Шоркана его помощничкам. Он заявлял, что к кануну летнего солнцестояния с миром будет покончено. Могу даже по памяти пересказать его последние слова: «А в канун и ведьма, и весь мир сгорят на костре, разожженном Повелителем». – Он пожал плечами и скусил заусенец на пальце. – Ну, уж не знаю… Меня это напугало, признаюсь.

– В самом деле, предельно откровенно, – откашлялся Мерик.

– А вдруг это ловушка? – заметил Эр’рил. – Чтобы выманить Элену… Или чтобы заставить нас начать действовать, не подготовившись как следует.

– Или уловка, чтобы разделить наши силы, – лицо главного шкипера сморщилось так, будто он отведал гнилья.

Несколько мгновений все молчали, обдумывая возможные ответы.

– Я не могу отмахнуться от угрозы, которую несут врата Вейра, – сказала Элена. – Ловушка это или нет, мы обязаны разрушить последние врата.

– А что ты думаешь об атаке на Блэкхолл? – вздохнул Эр’рил, поняв, что она уже приняла окончательное решение. – Может, отложим до тех пор, пока не разберемся с вратами?

– Нет, нельзя, – ведьма посмотрела на свои затянутые в перчатки руки. – Нельзя дожидаться, пока стихийная магия наших союзников ослабеет, а потом бросаться в бой на цитадель Темного Властелина. Может быть, отвлекая его внимание ударом по Блэкхоллу, мы сумеем добиться успеха в горах.

– Мы? – удивился Эр’рил.

– Если в этих последних вратах заключен главный замысел Темного Властелина, то будьте уверены, он защищает их лучше, чем когда врат было больше. Если мы желаем преуспеть, то не обойдемся без моей силы. Погрузимся на один из элв’инских кораблей и помчимся в Уинтерфелл. А как только врата будут разрушены, вернемся и поможем войскам, осаждающим Блэкхолл.

– Предлагаю использовать мое судно, – подал голос Мерик. – Нет кораблей быстрее «Крыла бури», а моя магия самая сильная среди элв’инов. Я быстро домчу вас к горам и обратно.

– Но ты будешь нужен здесь, чтобы возглавить войско своего народа, – засомневалась Элена.

– Старший из капитанов Грозовых Туч, наших боевых кораблей, – возразил принц, – вполне может возглавить их. Тем более что он опытнее в тактике и вообще лучший воин, чем я.

Прежде, чем кто-либо успел возразить, сверху послышался звук падения тяжелого тела, сопровождаемый скрежетом металла по камню. А когда донесся знакомый рев, все догадались, в чем дело.

– Рагнар’к, – высказал общую мысль мастер Эдилл.

– Может, они разузнали что-то о судне моей кузины? – встрепенулся элв’ин.

– Я пойду погляжу, что там, – вызвался Тайрус.

Принц-пират торопливо прошел в маленькую дверь, впустив в зал порыв океанского ветра.

Послышались голоса, а потом Тайрус вернулся. В его плащ кутался Каст, рядом шла Сай-вен. Вновь прибывшие хмурились и дрожали от нетерпения, сжимая что-то в руках.

– У нас есть горячий каффи, – предложил Эр’рил.

Каст и Сай-вен приблизились к камину, наслаждаясь теплом. В руки им тут же сунули исходящие паром кружки и коротко ввели в курс дела.

– Я должен сообщить кое-что пострашнее, – Каст глянул на Мерика.

– А куда ты денешься?! – воскликнул в притворной ярости Арлекин.

– Что-то не так с кораблем моей кузины? – нахмурился Мерик.

– Мы не нашли ее тела, – кивнул кровавый наездник. – Но нашли кое-что другое. – Он вытащил из-под плаща книгу в кожаном переплете. – Корабельный журнал.

Мерик принял находку, придавив обложку ладонью.

– Благодарю тебя. Я молюсь, чтобы мы отыскали здесь хоть какие-то ответы.

– Молись усердней, – Каст подал знак Сай-вен. – Мы нашли не только журнал.

Мер’ай подняла странный темный предмет и водрузила на стол, а потом сняла с него сетку из морских водорослей.

– Яйцо? – воскликнул мастер Эдилл.

– И что в нем удивительного? – спросил главный шкипер.

Эр’рил подозрительно оглядел находку и вдруг охнул, не в силах вымолвить ни слова. Все собравшиеся в комнате поняли причину его изумления.

– Эбеновый камень! – Cтандиец наконец обрел дар речи.

– Мы так и думали, – заметил Каст.

– Тогда зачем вы принесли это сюда?

– Мы решили, что вам лучше самим увидеть его, – Каст помрачнел. – Там, на затонувшем корабле, этих проклятых яиц больше сотни.

– Сотни?

– Ну, можем наверняка сказать, что очень много, – мягко вмешалась Сай-вен.

– Но что это? – Элена ткнула пальцем в яйцо. – Для чего они?

– Важнее выяснить, – взгляд синих глаз Мерика стал ледяным, – зачем моя кузина везла их сюда.

– Может, ее принудили? – предположил мастер Эдилл.

Люди опасливо сгрудились вокруг стола.

– Неважно, что за опасность оно таит, – сказал Каст. – Я думаю, мы должны быть готовы ко всему. Если от одного-единственного яйца так и веет угрозой, то подумайте о целой кладке на морском дне.

Эр’рил обратил внимание, что один из их компании, обычно самый острый на язык, хранит молчание. Арлекин Квэйл уставился на яйцо из эбенового камня, его глаза странно блестели, но он не сказал ни единого едкого слова, не отпустил ни одной грубой шуточки…

Стандиец обошел вокруг стола, как будто намереваясь внимательнее рассмотреть находку, но, оказавшись за спиной Квэйла, бесшумно обнажил меч и упер его острие в затылок коротышке.

– Что ты знаешь об этом?

Арлекин не дрогнул.

– Что ты творишь, воин равнин? – возмутился лорд Тайрус.

– Не двигайся, – предупредил его Эр’рил. – Твой приятель побывал в Блэкхолле и вернулся обратно. Точно так же, как и корабль кузины Мерика. Может, он расскажет нам что-нибудь?

Арлекин вздохнул и медленно повернулся. Теперь он глядел прямо в глаза Эр’рила, а острие клинка упиралось ему в кадык.

– Я ничего не знаю о черных камнях.

– Врешь! – прищурился воин.

– Мы вернулись к тому, с чего начали?

– Эр’рил… – предостерегающе протянула Элена.

– Я живу пятьсот зим. Я вижу, когда человек что-то утаивает.

– Я ничего не скрываю, – Арлекин повернулся к столу, будто бы не замечая меч. – И я говорю правду. Я никогда раньше не видел такое яйцо. – Он посмотрел на ведьму. – Но я видел его чистых близнецов.

– Поясни! – потребовал стандиец.

Квэйл шагнул к столу и оперся о него.

– Я уже говорил вам, что в Блэкхолле я видел немало отвратительного, немало жестокостей. Иногда кара падала на тех, кто ее заслуживал, иногда – на невиновных. Это лабиринт, полный пыток и страданий. Стоны и вопли звучат всегда. Через какое-то время к этому привыкаешь, как к птичьему щебету в лесу. Страдание окружает тебя, – он уставился на яйцо. – И вот однажды я забрел в зал на самом нижнем уровне из тех, на какие мог проникнуть. Длинный зал, протянувшийся глубоко в толщу горы. По обеим его сторонам были сделаны ниши, а в каждой из них – базальтовый постамент, на котором покоилось мастерски высеченное и прекрасно обработанное яйцо такого же точно размера и очертаний, как это. Но они не были черными, как полночь, напротив, сияли, как рассвет. Потому что были сделаны из сердце-камня.

– Из сердце-камня? – шепотом повторила Элена.

– Чудесное зрелище, – кивнул Арлекин. – Длинный зал, уходящий в бесконечность, и алые яйца, сияющие чистотой, которая пробирала тебя до самого нутра, заставляла ощутить целостность. Тогда я впервые за все время пребывания в этом ужасном месте рыдал… Но не от страха или боли, а от восхищения и восторга. Хотя, не могу не отметить, зрелище получилось пугающим – такая красота в самом средоточии мрака.

– Яйца из сердце-камня в Блэкхолле, – Эр’рил опустил меч. – Яйца из эбенового камня здесь. Бессмыслица какая-то…

– А может, и нет, – Элена свела брови на переносице. – Когда мы ломали врата, эбеновый камень превратился в сердце-камень. Лишнее доказательство некой еще не познанной связи между этими двумя видами камней?

Стандиец помрачнел еще сильнее.

– Есть связь или нет, – вмешался мастер Эдил, – но заполучить сотню этих мерзких изделий в такой близости к нашим берегам – достаточная причина для беспокойства.

– Я тоже так думаю, – согласилась Сай-вен. – Без сомнения, они отравляют воду одним только своим присутствием.

– Мы придумаем, как отбуксировать обломки корабля вместе с его грузом подальше от берега, – согласилась Элена. – А тем временем изучим корабельный журнал и посмотрим, сумеют ли наши ученые выудить хоть какие-нибудь сведения об этих яйцах, – она не спеша отошла от стола и уселась в кресло. – Время поджимает. Я не осмеливаюсь тратить его впустую на тайны, которые заведомо не имеют разгадки. Нам нужно бросить все силы и средства на подготовку к войне, если хотим победить.

Эр’рил прошел через всю комнату, чтобы занять место у спинки кресла Элены, а ведьма продолжала:

– Я хотела бы, чтобы четыре полководца наших различных войск три дня посовещались. Главный шкипер дри’ренди должен подготовить флот, плывущий по поверхности моря. Мастер Эдилл – войско мер’ай, которое будет перемещаться под водой. Лорд Тайрус, как глава пиратского братства, займется разведкой и передовыми отрядами. И, наконец, Мерик, тебе предстоит назначить командующего Грозовыми Тучами, а также встретиться с остальными капитанами, чтобы подготовить ваши боевые корабли к перелету.

– Я займусь этим немедленно, – ответил эл’вин.

– Нам также следует предупредить Веннара и войско д’варфов, – добавил Эр’рил. – В настоящее время он и его пехота двигаются от Пенрина к Каменному Лесу.

– Я подготовлю распоряжения для каждого из полководцев, – продолжала девушка. – Эр’рил в течение нескольких последующих дней будет выступать в роли связного. Через семь дней наши силы должны быть готовы выступить против Блэкхолла.

– Мы справимся! – главный шкипер стукнул кулаком по подлокотнику.

– А как насчет опасности в горах? – спросил Арлекин.

– Предоставь мне позаботиться об этом, – Элена смотрела на черное яйцо.

Квэйл поглядел на лорда Тайруса, потом на ведьму.

– Я хотел бы попроситься на службу, – сказал он. – Разрешите мне пойти с вами в горы.

– Зачем? – напрямую спросил Эр’рил, а Элена нахмурилась.

– Посмотрите – разве я воин? – Арлекин поднял руки. – Я вор, карманник, таящийся в тени. Какой от меня прок там, где звенят мечи и гремят боевые барабаны? Но я хочу приложить свои умения там, где они могут потребоваться, хочу пройти до конца тот путь, на который однажды ступил.

Прежде чем ведьма ответила, Эр’рил опустил ладонь ей на плечо.

– Если мы отправимся в этот поход, то Элена должна быть окружена людьми, которым доверяет безоговорочно. Она может не замечать слухов о предательстве, но я не таков.

Девушка хотела возразить, но Эр’рил остановил ее строгим взглядом.

– Я по-прежнему твой советник? Твой вассал и твой защитник? – холодно спросил он. – Или ты уже лишила меня этих обязанностей?

– Нет, конечно, – спокойно ответила ведьма.

Стандиец заметил боль в ее глазах. Возможно, не стоило рубить сплеча, но Элена иногда была слишком доверчивой. Хотя многое произошло за минувшие зимы, в душе девушка оставалась слишком мягкой и слишком ранимой. Поэтому он защищал ее. Проявлял твердость там, где Элена не могла. Столетия, проведенные в странствиях, достаточно закалили его.

– Я не знаю тебя, Арлекин Квэйл, – сказал Эр’рил. – И несмотря на поручительство лорда Тайруса, не могу доверять тебе. Я ценю твою помощь, ты подвергался опасности. Поэтому тебе щедро заплатят.

– У меня хватает золота, – разведчик щелкнул ногтем по золотому колокольчику, а потом стремительно попятился к двери.

Когда дверь за ним закрылась, лорд Тайрус покачал головой.

– Ты не знаешь человека, чью помощь так беспечно отвергаешь.

– Само собой, – воин равнин оставался непреклонным.

– Близится полдень, – проговорила Элена. – Может, следует разойтись и заняться подготовкой к войне?

– Схожу посмотрю, как там обстоят дела в совете, – поднялся мастер Эдилл, опираясь на руку Сай-вен. – По-моему, они скоро вцепятся друг другу в глотку.

Остальные направились к выходу, уже прорабатывая в голове подробности предстоящей подготовки.

Элена проводила их до дверей. Для каждого у нее нашлись слова ободрения, каждому она тепло пожала руку. Эр’рил наблюдал за ней. Ее вьющиеся локоны обрамляли бледное лицо прекрасной рамкой, выдавая элв’инскую кровь. Но если элв’ины были тщедушными и тонкокостными, Элена обладала округлыми формами, словно цветок, выросший на удобренной земле, а не былинка, гонимая ветром.

Комната вскоре опустела. Элена подошла к Эр’рилу. Он напрягся, ожидая выговора за его поведение в отношении Арлекина.

Но вместо этого девушка прильнула к нему, прижалась щекой к его груди.

– Элена?

– Просто обними меня.

Он выполнил ее просьбу. Неожиданно в памяти всплыла испуганная девочка из Уинтерфелла.

– Я боюсь возвращаться домой.

Эр’рил обнял ее крепче.

– Я знаю.

Мерик спускался по длинной извилистой лестнице, погрузившись в свои мысли. Под мышкой он сжимал промокший корабельный журнал. Задумавшись о кузине и ее гибели, принц не прислушивался к спору между Хантом и лордом Тайрусом. Любви между дри’ренди и предводителем пиратов, как и раньше, не наблюдалось.

До того, как их объединила общая цель, оба воина были заклятыми врагами – две акулы южных морей, охотящиеся на купеческие суда и друг на друга. Старую вражду порой так трудно забыть.

– Может, твои корабли и быстрее наших, – рычал Хант, – зато они ломаются как скорлупка.

– По крайней мере, на своих судах мы – свободные люди, а не рабы!

– Что ты понимаешь в древних обетах, в долге чести?! Ты – разбойник и пират…

Увидев, что лестница заканчивается, Мерик прибавил шагу, не желая слушать их перепалку, и едва не врезался в Ни’лан.

Она отшатнулась, широко раскрыв глаза при виде спускающихся по лестнице людей, и чуть не упала, но элв’ин подхватил ее.

– Принц Мерик? – воскликнула нифай, вновь обретая равновесие.

– Папа Хант! – прокричал детский голос.

Из-за спины Ни’лан выскочила маленькая девочка с развевающимися на бегу темными волосами.

Высоченный кровавый наездник наклонился и подхватил ребенка на руки.

– Шишон! Что ты здесь делаешь?

– Мы были там, где много-много цветов, – затараторила девочка. – А Родрико своей песней сделал еще больше цветов. – Шишон указала на мальчика, который смущенно прятался в складках плаща Ни’лан. – А я съела жука! – неожиданно закончила она.

– Что ты сделала?

– Он залетел мне в рот, – просто объяснила девочка, решив, что этого вполне достаточно.

Главный шкипер протиснулся мимо сына по лестнице, ворча под нос.

– Проклятие, ну почему они строят такие высокие башни? – соглашался с ним мастер Эдилл.

Старейшины скрылись в коридоре. Хант благодарно кивнул Ни’лан и последовал за отцом.

С нифай остались Мерик и лорд Тайрус, который нес сетку с яйцом из эбенового камня. Эту находку, как и корабельный журнал, следовало показать ученым, работавшим в книгохранилище.

– Куда ты собралась? – спросил элв’ин.

– Мне нужно поговорить с Эленой.

– Не самое удачное время, – Мерик оглянулся на винтовую лестницу. – У нее хватает забот, над которыми стоит поразмыслить. – Но, увидев тревогу на лице нифай и страдание в ее глазах, спросил: – Что-то случилось?

Ни’лан в нерешительности рассматривала ступени. Она казалась потрясенной до глубины души. Потом нифай покосилась на прижавшегося к ней мальчика.

– Это… это Родрико…

– Он что, заболел? – Мерик тревожно взглянул на ребенка. – Что-то не так?

– Я не знаю, – в голосе Ни’лан слышались еле сдерживаемые рыдания. – Сегодня утром Родрико пел дереву. Песнь пробуждения, начало единения и взаимной связи… – Ее голос дрогнул. – Но что-то произошло…

Мерик шагнул ближе, взял ее за плечи.

– Его дерево расцвело… – Ни’лан почти шептала, ее била крупная дрожь. – Родрико был принят, но… новые цветы, бутоны… Они темные. Черные, словно призраки-гримы.

Мерик поймал взгляд Тайруса поверх головы нифай. Они оба отлично помнили гримов из Темной Чащи, бывших сородичей Ни’лан, искаженных порчей.

– Бутоны отвратительны на вид… – Слезы потекли по ее щекам. – Наверняка они таят какое-то зло…

– Мы не можем судить об этом с уверенностью, – утешал ее Мерик, хотя и знал, что молодое деревце было последним у нифай, а семя зародилось от союза дерева Ни’лан и призрака-грима. Могло ли прикосновение Тьмы каким-то образом заронить порчу в семечко?

Похоже, Ни’лан не сомневалась в этом. В ее взгляде читалась мука.

– Цветы расцветут нынче ночью, выпуская свою неповторимую магию. Но я даже не догадываюсь, какое зло может явиться в мир из бутонов, отмеченных Тьмой, – она закрыла лицо одной рукой, а второй прижала мальчика к себе так, чтобы он не слышал ее. – Я не могу позволить подвергать опасности надежду А’лоа Глен. Дерево нужно срубить.

Мерика передернуло. В дереве была заключена надежда Аласеи. Посаженное на месте, где изначально росла коа’кона, оно символизировало новое начало, шаг в будущее.

– А что тогда будет с Родрико? – высказал более серьезную озабоченность лорд Тайрус. – Что с ним случится?

– Дерево приняло его песнь, – всхлипнула Ни’лан. – Они связаны. Если дерево погибнет, Родрико умрет.

Мерик глянул на мальчика, который крепко прижимался к матери. Они были вместе, когда нашли его. Вместе они сражались с гримами и приспешниками Темного Властелина, чтобы благополучно доставить ребенка на остров. Лицо элв’ина закаменело.

– Я не допущу, чтобы его дереву был причинен вред!

– Ты должен понимать, как никто другой, – Ни’лан сжала его руку. – Вне всякого сомнения – это признак Порчи. Может, для Родрико лучше умереть, чем быть запятнанным вместе со своим деревом? Ты знаешь, что произошло с моими сестрами. Я не хочу видеть, как мой сын превращается в подобное чудовище. Я сама возьму топор… – рыдания не дали ей договорить.

Потрясенный Мерик опустился на колени рядом с мальчиком. Родрико прятал лицо в складках материнского плаща. Он не мог слышать их слов, произносимых шепотом, но чувствовал горе, охватившее Ни’лан. Принц поднял голову и увидел отчаяние в глазах нифай. После путешествия на север она и элв’ин сблизились, объединенные историями своих народов, общими потерями и трудностями. После гибели матери и брата Мерик видел в Ни’лан и Родрико часть семьи. И не мог позволить себе опять потерять близких.

– Может, стоит обсудить это в более спокойной обстановке? – прошептал позади них Тайрус.

Принц-элв’ин вскочил так быстро, что плащ его затрепетал подобно крыльям.

– Нет! Нечего обсуждать! Никакого ущерба не будет причинено дереву, если от этого пострадает Родрико! – Он мягко прикоснулся к щеке Ни’лан. – Я не позволю тебе действовать опрометчиво, наломать дров из страха перед возможной опасностью. Мисилл, воительница-дро, прибегла к яду, чтобы спастись от возможного превращения в Темного Стража. Но при этом уничтожила все пути к изменению будущего, так как они могли привести к беде. Я не позволю тебе пойти по ее стопам.

– Мерик прав, – слегка охрипшим голосом добавил Тайрус. – Мисилл не хотела бы, чтобы кто-то повторил ее путь.

– Но что же нам делать? – Ни’лан поочередно поглядела на них.

Элв’ин погладил малыша по голове.

– Давай встретимся с будущим. Дождемся сумерек и узнаем, какая судьба предначертана дереву и мальчику.

За полмира от них Грэшим выбивал кулаком на столе ритм, задаваемый барабанщиком.

– Идем к пятерым! Идем к пятерым! – выкрикивал он пьяным голосом вслед за прочими постояльцами гостиницы «Лунное озеро».

Жонглер выхватил из очага пылающую головню и запустил ее кувыркаться под потолок вместе с остальными. Взмокший артист топтался на сбитом из досок помосте посреди гостиничного зала, изо всех сил стараясь не уронить головни на устланный соломой пол. Два его помощника стояли неподалеку с ведрами воды наготове.

Но Грэшим почти не следил за выступлением. Народ в окрестностях Лунного озера вовсю праздновал Первую Луну. Выступали странствующие циркачи, укротители зверей, проводились состязания в удали. Праздник должен был достигнуть высшей точки этим вечером, когда луна осветит берега самого большого озера Западных Пределов. Древние предания гласили – духи леса исполнят желания тех, кто окунется этой ночью в залитые серебряным светом воды.

Чародея досужая болтовня мало заботила. Он имел все, чего желал: кувшин пива, набитый желудок и силы для того, чтобы предаваться всем соблазнам жизни. Подошедшая служанка наполнила его опустевшую кружку. В знак благодарности он ущипнул ее за пухлую ляжку.

– Мастер Дисмарум! – взвизгнула девица, отскакивая, но не возмущаясь. Она даже подмигнула ему на ходу.

Несколько ночей Грэшим провел в ее комнате. Горстка меди широко распахнула и ее двери, и ее ноги. Вспомнив об этих долгих ночах, он окончательно утратил интерес к летающим в воздухе коптящим головешкам.

Маг мельком глянул в запыленное зеркало, висящее над стойкой. Красавец, как с картинки! В свете факелов его волосы отливали червонным золотом, глаза искрились юношеским задором, великолепной осанке стоило позавидовать. Он готов был держать пари, что дорога в постель служанки открылась бы для него и без жалких грошей. Но ему было некогда подогревать ее интерес и разжигать желание ухаживаниями, когда несколько монет могли помочь достигнуть цели гораздо быстрее.

Терпение никогда не входило в число добродетелей молодости.

Грэшим вознамерился испытать множество удовольствий и чувственных радостей жизни. Запертый в ловушку дряхлого тела в течение многих лет, теперь он не собирался медлить и терять время. Вот и сейчас он вскочил на ноги, подхватил прислоненный к столу посох. Его он больше не использовал как опору – зачем? – только как символ власти.

Пальцы пробежали по длинной бедренной кости болотного козла, быстроногого дикого зверя. Пустотелая кость, залепленная с обоих концов глиной, была заполнена кровью новорожденного младенца, украденного у лесорубов. Жизненная сила малыша, связанная древним заклятием, наполняла посох силой.

Повернувшись спиной к помосту, Грэшим на миг направил палку на жонглера. Тот споткнулся. Факелы вылетели у него из рук и упали на пол. Помощники с ведрами кинулись тушить пламя, пока не занялась солома.

Чародей улыбнулся, и зал вокруг него вспыхнул. Огонь ревел, вздымаясь к потолку. Зрители и артисты закричали. Грэшим едва удержался от ехидного смешка. Заменить воду в ведрах на масло – заклинание проще простого.

Огонь стремительно охватил обеденный зал. Жалобные крики преследовали мага до самой двери.

За гостиничным двором раскинулась гладь Лунного озера, превращенная закатным солнцем в красную медь. Сосны и клены обрамляли берега. Там и сям под деревьями стояло множество разноцветных шатров. Они выросли, будто полевые цветы, за прошедшие дни. В предвкушении предстоящего обряда люди съезжались сюда из всех уголков Аласеи. Сегодня ночью тысячи купальщиков будут шептать свои тайные желания, обращаясь к полной луне.

Сам Грэшим прибыл к Лунному озеру две недели назад и остался дожидаться праздника, упиваясь радостями жизни. Предстоящую священную ночь он намеревался использовать для собственных целей. Увидев сотни паломников, блуждающих по улицам городка, торгующихся с бакалейщиками и лоточниками, он ощутил благоговейный трепет. Как много жизненной силы, которой можно воспользоваться!

Не спеша он направился к лесной опушке за пределами поселения, помахивая на ходу костяным посохом. Его ноги ступали легко и непринужденно, легкие втягивали воздух без старческого сипения. Оказывается, даже простая ходьба может приносить удовольствие.

Пребывая в отличном расположении духа, Грэшим направил посох на человека, который дразнил рычащего нюхача, посаженного на прочную цепь. Хищник с лиловой шкурой разорвал ошейник и одним движением челюсти откусил зеваке три пальца на руке.

Защелкали кнуты, отгоняя нюхача от орущего человека, но маг уже шагал дальше.

– Загадай этой ночью, чтобы у тебя отросли пальцы, – пробормотал он под нос.

Оказавшись под пологом леса, маг ускорил шаги, наслаждаясь молодыми сильными мышцами, здоровыми суставами. Прожив сотни лет в дряхлом, немощном теле, он не уставал радоваться вновь обретенной молодости. Юность так небрежно растрачивается молодыми…

Чем дальше он уходил под плотные кроны высоких деревьев, тем темнее казался вечер.

Вдруг под самым носом Грэшим ощутил резкий запах – смесь зловония козлиной шкуры и выпотрошенной добычи. Выйдя на полянку, он обнаружил своего слугу, Рукха, засевшего в вырытой берлоге. Вокруг валялись туши лесных обитателей. Коротышка-гном впился мордой в брюхо оленухи, чавкая и довольно урча.

– Рукх! – рявкнул Грэшим.

Существо с копытцами подпрыгнуло, будто от удара молнии, по-поросячьи завизжав. Его заостренные, прижатые к черепу уши задрожали.

– М-мастер!

Маг оглядел пятна запекшейся крови, покрывавшие поляну. Большинство трупов было обглодано лишь наполовину – выходит, не только он стремился ощутить в эту ночь жизнь во всей полноте ее вкуса.

– Я смотрю, ты нашел себе занятие, пока меня не было.

Рукх съежился и упал ниц.

– Хорошо здесь… Сладкое мясо… – одна рука гнома протянулась к свежей оленьей туше, когтистые пальцы без труда оторвали заднюю ногу. – М-мастер голоден?

Грэшим решил, что не стоит сердиться по пустякам. Хорошо уже то, что гном оставался там, где было приказано. Маг не слишком верил, что его приказы будут исполняться достаточно долго без напоминания.

– Вымойся, – скомандовал он, указывая на пробегавший рядом ручей. – Тебя можно учуять за лигу.

– Да, м-мастер.

Гном с разбегу прыгнул в воду, окунувшись с головой.

Грэшим отвернулся от плещущегося слуги, глянув в сторону деревни. Да уж, празднования этой ночью обещали стать особо запоминающимися. Но требовалась некоторая подготовка. Нельзя допустить, чтобы досадная случайность нарушила его замыслы.

Маг воткнул костяной посох в мягкий дерн, установил его ровнее. Взмахнул левой рукой, беззвучно произнеся несколько слов. Из полой кости раздался крик новорожденного.

– Тише, – прошептал Грэшим.

Он коснулся посоха культей правой руки. Тьма, похожая на жирный дым, вспухла клубком на конце посоха. Сунув в нее обрубок запястья, он плавно запел, сплетая заклинание, которое намеревался использовать этой ночью.

В разгар его трудов из черной кляксы опять раздался голос, но уж не детский.

– Я нашел тебя! – слова эхом раскатились по лесу.

– Шоркан! – прошипел Грэшим, узнав старого знакомца.

Дым над посохом уплотнился и приобрел черты человеческого лица с алыми глазами. Даже в подвижной тьме легко угадывались стандийские черты.

– Так ты хотел избегнуть гнева Властелина, скрываясь в лесах? – задвигались черные губы.

– Да, я убежал, – Грэшим сплюнул, разобрав наконец-то волшебство, поддерживающее дымовую голову. Всего-навсего заклятие поиска. Чего тут бояться? – И убегу опять. Прежде чем закончится ночь, у меня будут силы, которые позволят мне скрыться даже от самого Черного Сердца.

– И ты в это веришь? – На миг повисла тишина, а потом раздался смех. – Ну конечно же! Лунное озеро!

Нахмурившись, Грэшим выставил вперед культю, меняя заклинание на противоположное, используя магию Шоркана. Несколько мгновений он видел глазами другого чародея. Тот находился довольно далеко, но не в Блэкхолле. Обрадованный Грэшим потянулся дальше, но тут что-то вытолкнуло его с такой силой, что маг не устоял на ногах.

– Не суйся, куда не просят, Грэшим! – Заклинание распалось, и дымное лицо развеялось.

– И тебе того же, мерзавец! – пробормотал он, хотя знал, что Шоркан его уже не услышит.

Быстро выставив защиту, чтобы предотвратить еще одно вторжение, маг хмуро глянул на посох, будто палка была виновата. Да, он рискнул, приготовив мощное заклинание, которое легко отследить.

– А ты-то что забыл в Уинтерфелле? – Он повернулся на восток, будто мог проникнуть взглядом сквозь горы.

Хотя враг находился далеко, за обрывистыми хребтами и скалами, Грэшим почувствовал, как в его спокойный замысел вторглась малая струйка беспокойства. Его насторожила пугающая уверенность другого волшебника, нисколько не озабоченного действиями самого Грэшима.

– И что ты там делаешь?

Так и не найдя ответа, он поднялся, подошел к посоху и понял, что остатки заклятия поиска еще сохранились. Вначале он не мог решиться, поскольку никогда не любил тратить магическую силу попусту. Но потом произнес необходимые слова, сплетая заклинание на основе остаточной магии Шоркана. Взмахнул обрубком руки…

Дым возник вновь, заклубился, осел. Возникло новое лицо, старое, морщинистое, обрамленное растрепанными седыми волосами. Грэшим потянулся к нему, легонько провел пальцами по щеке. «Старик, немощный, умирающий…»

В заклинании оставалось совсем мало силы, но Грэшим, копнув поглубже, попытался ощутить за дымкой человека.

– Джоак… – прошептал он. – Ну и каково это, мальчик мой, носить наряд из слабеющей плоти и скрипучих костей?

По всей видимости, тот, кого видел маг, спал, прикорнув где-то на А’лоа Глен. Он дышал хрипло и прерывисто, сердце стучало глухо и с перебоями.

Грэшим улыбнулся и отступил. Он не осмеливался заходить слишком далеко – мальчик, или, если говорить точнее, старик, был слишком силен в магии сновидений. Соваться в его сны – полнейшее безрассудство.

Освободившись, темный чародей быстро завершил заклинание и оглядел собственное тело – крепкое и здоровое. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

Как хорошо быть молодым… молодым волшебником!

Джоак проснулся внезапно, его колотила дрожь. Простыни насквозь пропитались потом и липли к дряблому старческому телу. Кошмар так и стоял перед глазами – цельный и яркий. В глубине души он догадывался, что это не обычный сон, и чувствовал беспокойство. В его видении не было ничего от Плетения, ничего и от Предсказания. Больше всего оно походило на событие, произошедшее где-то.

– Грэшим, – проворчал он пустой комнате.

Пот быстро остывал, заставляя руки и ноги трястись в ознобе. Он глянул на занавешенные окна. Шторы трепетали под легким ветром, сквозь них пробивался рассвет.

Со стоном Джоак опустил ноги на пол. Труды прошлого дня и ночи выжали его досуха. Мышцы и суставы протестовали против малейшего движения. Но он знал, что только общество других людей поможет ему окончательно забыть о дурном сне.

Протянув руку, он взял посох, но едва ладонь коснулась каменного дерева, как ее пронзила жгучая боль. Джоак задохнулся и выпустил оружие. Искоса поглядел на посох. Его серая поверхность посветлела, стала грязно-белой. Потеки крови покрывали шероховатую поверхность, вытекая из разжавшейся ладони.

Выходит, забывшись, он не надел перчатку и случайно привел в действие оружие крови прикосновением голой кожи. Когда первоначальная боль отступила, Джоак встал. Взял посох. Тот стал легче, покорно отзывался на касания – а все благодаря магическому единению. Кроме того, в окаменевшей древесине он ощущал магию сновидений. Похоже, посох стал частью его тела.

Обратившись к посоху, Джоак потянул тоненькую струйку магии. Маленькая роза выросла из умывальника, наполовину заполненного водой. Он припомнил, когда последний раз создавал подобную игрушку. Ночная пустыня, Шишон, прикорнувшая между Кеслой и ним, роза из песка и снов, которую он создал, чтобы успокоить напуганного ребенка.

Опустив посох, Джоак развязал заклинание, и цветок исчез, будто его и не было. Даже рябь не побежала по поверхности воды.

Всего-навсего сон.

Воспоминание о Кесле повергло его в горькую печаль. Он зажал посох сгибом локтя, убрал с него ладонь. Хватит магии и безнадежных мечтаний.

Как только связь разорвалась, посох цвета слоновой кости опять стал уныло-серым. Натянув на кисть перчатку, Джоак вновь взялся за него и зашаркал к старинному платяному шкафу. Измученный снами и кошмарами, он хотел скорее оказаться среди людей.

И все-таки, пока он одевался, кошмар стоял у него перед глазами. Джоак вновь видел темного мага Грэшима, стоящего посреди лесной поляны, заваленной внутренностями и тушами зверей. Перед магом торчал воткнутый в землю белый посох, увенчанный облаком тьмы. Глаза чародея смотрели на Джоака, излучая злую радость. Но ужаснее всего оказалась внешность колдуна – отливающие золотом каштановые волосы, гладкая кожа, прямая спина и сияющие глаза. Джоак увидел в нем собственную молодость, которая дразнила его, близкая, но недосягаемая.

Вздохнув, он закутался в плащ и зашагал к дверям, отталкиваясь посохом от каменных плит. Сжав пальцами окаменевшее дерево, почувствовал отголоски магии. Это помогло ему сосредоточиться. Рано или поздно он разыщет Грэшима и вернет свою потерю.

Едва он оказался перед дверью, с той стороны постучали. Хмурясь, он открыл и увидел юного пажа.

– Мастер Джоак, – с поклоном сказал тот. – Ваша сестра приглашает вас присоединиться к ней в Большом внутреннем дворе замка.

– Зачем?

Простой вопрос, казалось, загнал мальчишку в тупик.

– О-она не сказала, господин, – вытаращив глаза, проговорил паж.

– Отлично. Мне идти за тобой?

– Да, господин. Конечно, господин.

Паж пошел впереди, а Джоак следом, хотя и знал путь во внутренний двор. Мальчик задержался у лестницы, ведущей на нижние уровни сторожевой башни, и оглянулся. Джоак прочитал в его глазах нетерпение и… смутный отблеск страха. Он знал, кого видит слуга. Когда-то он и сам шел по этим залам, выступая проводником у старика. Но теперь все изменилось. Джоак утратил молодость.

Мальчик скрылся на лестнице.

Джоак теперь стал старой развалиной, наполненной горькими и черными мыслями.

– Ничего, мой день еще придет! – поклялся он пустому залу.