Читать книгу Демонология Сангомара. Небожители Севера - Джейн Штольц - Страница 3

Дождь на время прекратился, а тучи разошлись, и лучи солнца скользнули сквозь тьму, осветив равнину. Вот-вот должны были начаться сумерки. Отряд находился в пути весь день и пора было устраиваться на ночлег. Перекусившие в дороге ячменными лепешками воины хотели нормально поужинать, покормить коней и улечься спать.

Брасо-Дэнто остался далеко позади на северо-западе, а мрачный силуэт горы, тянущийся по левую руку, терялся в сгущающихся красках наступающих сумерек. Дул пронизывающий и холодный ветер. Отряд ехал среди темных полей и разбросанных небольших поселений то тут, то там.

На пути Солров не попалось ни одной крупной реки, и к концу вечера, когда над головами путников снова стали сгущаться тучи, люди подъехали к Ферранту, маленькому городку с населением порядка 40 дворов. Обычно чистый и уютный Феррант сейчас тонул из-за сезона ливней, и долгое время непрекращающийся дождь превратил его улицы в сплошные реки и озера. Люди спешились около постоялого двора, который располагался на втором этаже таверны. Внизу была харчевня под названием “Желтый кот”.

Уильям не прекращал удивляться качеству дорог между поселениями. В его Офурте никто и слыхать не слыхивал о гравийных дорогах, все передвигались по обычным земляным тропам, протоптанным конями, ослами и людьми.

– Йева, – позвал тихонько Уилл, стоя чуть в стороне и наблюдая, как другие всадники спешиваются с коней.

– Да?

– У Вас везде такие хорошие дороги?

Девушка взглянула на изумленное и чуть вытянутое лицо вампира и закивала.

– Да. Весь Западный тракт – это гравийная дорога шириной больше 3-х васо. А Восточная тропа до моста на Белой Бетсе широкая, потом при повороте к болотам сужается до 2-х васо.

– Ничего себе… – поднял брови Уилл.

– А то, – Йева фон де Тастемара вскинула к небу свой тонкий и острый нос и чуть улыбнулась, ненадолго покинув свои мрачные думы. – Солраг – единственные земли Севера, пронизанные столь хорошо развитой дорожной сетью. Отец каждый год выделяет золото из казны на строительство новых дорог.

– Ну нет, – сказал Филипп, ловко спрыгнув с лошади.

Граф фон де Тастемара, с легкой улыбкой слушавший хвалебные речи дочери, встряхнул свои седые волосы и подошел ближе к Уиллу и Йеве.

– Спасибо, дочь моя, за столь лестные речи, но у нас не лучшие дороги на Севере. В Глеофе дорожная сеть качественнее и шире, и нам пока с ними не тягаться. Еще сюда можно добавить Летардию, Южные земли Альбаоса, Гаиврар и Дриад.

– А почему мы тогда поехали по Восточной тропе, господин? – поинтересовался Уильям, вспоминая карты Солрага в кабинете. – По Западной же быстрее.

– Я хочу пообщаться с вождями некоторых поселений на Восточном Тракте… – ответил Филипп.

По улочке, борясь с грязевыми потоками, брел одинокий селянин, ведя за узду осла. Тот кричал и был недоволен, упирался копытами, но желающий поскорее довезти расположенное в сумах по бокам животного мясо до таверны крестьянин был еще упрямее. Наконец, бородатый мужчина каким-то чудом уговорил осла, и тот пошел к таверне. Из-под плотного капюшона выглянули серые настороженные глаза, и житель Ферранта удивленно рассмотрел высоких и дорогих коней. В конце концов, он понял, что это кто-то из знатных и, привязав осла к колышку к таверны, снял с того мешки, закинул на спину и забежал внутрь.

– Там знатные, знатные, – донесся до ушей Уилла и Филиппа крики мужика.

Тут же под начинающийся дождь выбежал полный старичок.

– Приветствую, путники.

– Доброго вечера. Граф фон де Тастемара, лорд Солрага желает остановиться в Ферранте для отдыха. – произнес деловито сэр Рэй и спешился, прыгнув в лужу.

– Ооо, сам граф! Какая честь! – изумился Управитель постоялого двора и таверны. – Проходите, господа, внутрь… А то ж сейчас поди опять дождь начнется. Сейчас я позову слуг.

Подняв подол платья, пожилой мужчина забежал внутрь и стал громко звать прислугу.

– Вортон, Аудд, где вы, бездельники?? – вопил управитель, пытаясь дозваться сквозь сидящую в харчевне толпу до потерявшихся работников.

Гудящая толпа с интересом смотрела на путников, которых в сезон Лионоры можно было сосчитать по пальцам. В такое время мимо поселений проезжали по обыкновению лишь гонцы да паломники Ямеса.

Наконец, два закутанных в простенькие плащи из плотной ткани слуги приняли коней господ и те кучным отрядом, продираясь сквозь душное от большого скопления народа в таверне марево, поднялись на второй и третий этажи. Управитель пошептался с графом в сумраке коридора второго этажа, откуда во все стороны разветвлялись двери комнат, и, прижимаясь к стенам, через ожидающую на лестнице продрогшую толпу, к Управителю подскочили три женщины в передниках. Некоторые из них обтирали руки о платья и только-только перед этим видимо разносили еду и напитки посетителям харчевни внизу.

Шустро и ловко женщины забегали по комнатам, а Управитель стал запускать уставших путников в подготовленные спальни.

– Отхожее место справа за таверной, – наконец, удовлетворенно произнес полный старик, почесал куцую серую бородку и, приняв оплату, спустился вниз, позвякивая мешком с даренами.

Уильям по приглашению Филиппа зашел в небольшую комнатку с двумя простыми кроватями, столом со стулом в углу и покосившейся вешалкой. Ставни были плотно забиты и замазаны в преддверии холодного сезона, и Уилл с одобрительного кивка графа зажег свечу на столе. Ее желтое пламя осветило мрачную простую комнатушку, хотя и без нее вампиры прекрасно видели в темноте. Но все-таки свеча давала некоторый уют и словно согревала своим рассеянным светом.

На пол были сложены седельные сумки, а Филипп, оставшись в одной рубахе да теплых штанах, лежал на застеленной кровати и читал серую и замученную годами книгу “Фортификация”. Что означало это дивное слово – Уильям не знал, но спросить стеснялся. Он, молчаливый и нерешительный, тоже лег на кровать, достал из седельной сумки “Мази” и углубился в чтение. Время от времени проницательными глазами Филипп поглядывал на молодого Старейшину, а в оплетенных морщинами глазах сменяли друг друга мрачные думы.

За дверью раздался топот – Солры всей толпой спускались в харчевню поужинать. Все стихло, в спальнях остались лишь вампиры, привыкшие к тишине и спокойствию. Но не все… Спустя некоторое время за стеной послышалось сопение, а потом поначалу тихие стоны. Однако стоны все нарастали и становились громче и громче, а кровать в соседней комнате заходила ходуном, стуча ножками об пол.

Тонкими и длинными пальцами Филипп излишне спокойно переворачивал страницы, а за тонкой и хлипкой стеной, около которой он лежал, дико кричала Эметта. Наконец, граф не выдержал, захлопнул одним движением книгу и со сжатыми губами постучал по стене – деликатно и негромко. Но ничего не случилось – стоны продолжали усиливаться и уже на весь коридор было слышно и рычащего Леонардо. В конце концов, Филипп раскрытой ладонью ударил по стене быстрым рывком да так, что на держащуюся за стену Эметту с той стороны посыпалась известь и припорошила ее. Это возымело эффект – за перегородкой между комнатами притихли.

– Леонардо, – холодным голосом, с трудом сдерживая гнев, произнес Филипп, чтобы его услышали в соседней комнате. – Имейте совесть.

Лишь тишина прозвучала ответом, но это молчание вполне устроило Белого Ворона и он вернулся к размеренному чтению. Остаток вечера и ночи прошли спокойно.

Наутро люди, выспавшиеся и довольные, прикупив в Ферранте провизию в дорогу, отправились дальше в путь. Уилл кое-как, неумеючи, оседлал свою кобылу и последовал за другими спутниками, перекинув седельную сумку за заднюю луку.

Дождь снова лил, как из ведра, и лишь к вечеру чуть поутих, дал путникам возможность поднять головы и осмотреться, да скинуть с себя капюшоны.

– Что за погода… – проворчал негодующе сэр Рэй, поправляя подшлемник.

Силуэт гор, у подножия которых был основан Брасо-Дэнто, остался далеко позади, и отряд теперь брел посреди мрачного луга с жухлой травой – вокруг не было ни одного поселения. В этой низине скапливалась вода, принесенная от Белой Бетсы. Из-за низкой поймы луг Восточного Тракта сильно топило несколько раз в год. И сейчас кони брели по приподнятой над землей дорогой, а люди мрачно рассматривали затопленные луга.

Солнце клонилось к закату и пора было подумать о лагере для ночлега.

– Давайте остановимся у той большой реки, господин, – подъехал на своем гнедом жеребце к графу капитан Рэй. – Может Ямес позаботится о нас и на ужин будет рыба, а не вяленое мясо.

Филипп скинул капюшон, с которого ручьем полилась вода, и встревоженно посмотрел в темные воды полноводной реки.

– Хорошо, устроим привал на ночлег у Белой Бетсы, – в конце концов, после минутных раздумий, настороженно ответил он.

Натянув поводья, Филипп притормозил своего жеребца и поравнялся с Уильямом.

– Ну как, ты освоился в седле? – спросил граф.

Уильям довольно кивнул.

– Хорошо, поедем со мной, разведаем место для ночлега отряда. – позвал за собой молодого Старейшину Филипп и движением пяток ускорил коня, тот оторвался от отряда и побрел по жухлой и мокрой траве, порой проваливаясь по колено в грязь.

Стараясь не отставать, Уильям погладил серую кобылу и та, повинуясь движениям ног всадника, последовала за вороным жеребцом. Когда граф убедился, что они отъехали на достаточное расстояние, Филипп притормозил коня.

– Вы чем-то встревожены, господин? – спросил удивленно Уильям, разглядывая слегка обеспокоенное лицо хозяина Брасо-Дэнто.

– Это старая дорога, и в этот сезон мало кто ей путешествует, так что нужно быть настороже. – ответил Филипп.

– Но в чем опасность? Если нет людей.

– Тебе ли не знать, Уильям, – улыбнулся граф, он с молодым Старейшиной подъехал к берегу реки и остановился. – Там, где нет людей, живет кто-нибудь другой. Многие демоны и духи предпочитают лишенные человеческих следов первородные земли. Так что нужно убедиться, что ничто или никто не выскочит на нас из реки.

Уильям оглянулся, они находились на каменистом берегу относительно крупной из-за паводков реки, а вокруг раскинулись равнины с частично сгнившей травой, которая утопала в грязи из-за обильных дождей. Местами стояли одинокие деревца, тоненькие и совсем чахлые.

– Вроде бы ничего страшного, – скорее себе, чем графу, очень тихо ответил Уильям, но Филипп его услышал.

– Вроде да. Возвращаемся, Уильям, – ответил граф и, развернув коня, отправил его рысью к отряду.

Старейшины приблизились к ожидающей группе и граф дал добро на размещение отряда на берегу реки на небольшой возвышенности. Две пары глаз, Йевы и Лео, понимающие зачем Филипп отправился к Белой Бетсе в компании с рыбаком, смотрели в нетерпении на отца. Тот, незаметно для молодого Старейшины, пожал плечами.

Воины графа срубили те небольшие и куцые деревца, что стояли у реки и передали прислуге. Слуги достали котелки и, с трудом разведя огонь на сильном ветру, поставили котел на треножник. Туда они накидали лук, зерно и начали варить похлебку. Эметта подшивала оторвавшуюся фибулу с плаща Леонардо, сидя на лежанке. Время от времени она злобно поправляла волосы, которые из-за резких порывов ветра попадали ей в глаза. Йева сидела на берегу на камешке и любовалась закатом, очень скудным из-за далекой тучи, перекрывающей солнце. Впрочем, туча стремительно приближалась и обещала снова дожди.

Пока оруженосец сэра Рэя готовил спальное место для господина, рыцарь, снявший доспехи и оставшийся в теплом поддоспешнике, с удочкой у берега реки, рядом с Йевой, пытался хоть что-нибудь наловить. Граф приводил в порядок своего жеребца и сумки, крепленные к седлу. Леонардо, сидя около Эметты, читал книгу о путешествиях доблестного рыцаря Обормонта из Чингистонта.

Увидевший тщетные попытки сэра Рэя что-нибудь наловить, Уильям осторожно подошел к нему и присел на корточки.

– Вы рыбак? – осторожно спросил Рэй, который поначалу думал, что Уильям вырос в зажиточной семье, но шутка Лео про удочку заставила его отказаться от этой гипотезы.

– Да, – ответил Уильям.

– Тогда что я делаю не так? – пробурчал рыцарь, вытащив удочку с абсолютно целой наживкой. – Чертову наживку прикрепил, что рыбе еще нужно?

– Ну, я не буду врать, я не ловил в таких спокойных водах и даже не знаю, какая рыба здесь обитает. Но предположу, что ее нужно подкормить.

– Чем? Или скорее, как ее подкормить? Видите, как я далеко закидываю удочку? Тут у берега слишком мелко.

– Стрелять умеете? – как можно деликатнее спросил Уильям рыцаря.

Тот повернулся, посмотрел на молодого Старейшину негодующе, поднялся ловким движением и побежал к коню. Через пару минут вернулся уже с луком. Он наложил стрелу и, натянув тетиву, выстрелил в деревце на той стороне реки, васо в ста от рыцаря. Прозвенела спущенная тетива и стрела вошла в ствол ровно посередине.

Уильям виновато почесал шевелюру.

– Извините, я ничего такого не имел в виду… Но стрелять нужно не на другой берег, а вон туда, дальше по течению, чтобы подкормку к моменту заброса удочки, поднесло ближе к Вам, – вампир указал пальцем в место чуть дальше от того, куда безрезультатно раз за разом закидывал удочку Рэй Мальгерб. – Подождите минутку, уважаемый Рэй.

Осмотревшись на месте ночлега, Уилл подобрал брошенный мешочек из-под лука, затем полез к котлу, над которым колдовали два слуги, споря меж собой, какие приправы добавлять. Прислуга почтительно расступилась, молодой рыбак взял деревянный черпак из их рук и нагреб немного разваренного зерна в мешочек, скрутил его. Он вернулся к сэру Рэю и дал ему эту своеобразную прикормку.

– Ооо, я как-то и не додумался, – в свою очередь, почесал затылок уже сэр Рэй и, насадив на наконечник маленький мешочек, выстрелил.

Тот упал в реку, и через время, с разрешения Уильяма, Рэй закинул удочку. Мужчины уставились на воду. Прошло пару минут. Удочка дернулась и сэр Рэй потянул за нее, на крючке извивалась рыба с толстым телом, сжатая с боков и с крупной чешуей серебристого цвета.

– О, сколько их там, – азартно воскликнул рыцарь и выудив одну рыбину, сразу же закинул удочку снова, надев на крючок очередное насекомое. В месте, где он выстрелил зерном, но чуть ближе к мужчинам, забурлили воды – рыба поедала прикормку. – Не знаю, что это за рыбина, но я ее съем.

В это время Филипп, стоя на достаточно отдалении, на небольшом пригорке с краю стоянки смотрел задумчиво на Уильяма. Леонардо подошел к отцу и, сложив руки на груди, ухмыльнулся.

– Ну и где его хваленая Кельпи, отец? Похоже сбрехал он.

– Еще не вечер, сын. – задумчиво ответил граф фон де Тастемара. – в любом случае, мы живы и целы, так что если он и сказал правду, то вряд ли нам что-нибудь угрожает. А если соврал… Ну, тем более ничего не угрожает.

– Ничего себе. Нужно будет в Брасо так попробовать половить, – восхищенно произнес сэр Рэй, доставая седьмую рыбину.

– Течение стремительное, унесет прикормку, – улыбнулся Уильям такому понятному для него факту. – В горных реках вода прозрачная, а рыба там сильная и быстрая, и если увидит опасность, может не взять наживку, так что ее ловить нужно иначе.

– Это да… Хм, я об этом как-то не подумал, – подскочил с корточек сэр Рэй и сгреб рыбу, с частью улова ему помог Уильям. – Похоже, что сегодня с ухой мы опоздали, а вот завтра нас ждет славный завтрак.

– Похоже на то, – улыбнулся рыбак, ловя выпрыгивающую из рук рыбину.

– Уважаемый Уильям, если у Вас будет желание, я могу потренировать Вас во владении мечом. Все-таки путь предстоит тяжелый, и все может произойти, – тихо сказал рыцарь.

Молодой Старейшина помялся, как-то неуверенно взглянул на лагерь, к которому они вдвоем с Сэром Рэем приближались, и, наконец, кивнул.

– Я буду благодарен Вам, сэр Рэй. Правда… Боюсь, что это будет не тренировка, а посмешище.

– Я Вас понял. Тогда можно тренироваться в сумерках, где-нибудь за холмами. – ответил сэр Рэй Мальгерб.

– Хорошо, спасибо.

– Давайте начнем с завтрашнего вечера.

Капитан сложил рыбу в мешок и сел на лежак около костра. Слуги передали ему деревянную миску и, закусывая ячменными лепешками и вяленым мясом, Рэй быстренько разделался с овощной похлебкой. Люди стучали ложками по дну посуды, выгребая и выпивая все досуха. Филипп, его дети, Уильям и трое слуг сидели, укутавшись в плащи, рядом друг с другом, и смотрели на голодных воинов. Послышались традиционные молитвы и восхваления Ямеса за предоставленный ужин.

Покидав посуду в одну кучу, Солры разошлись по лежанкам, и, укрывшись плотными стегаными льняниками, стали засыпать. Слуги перемыли в реке деревянные миски с ложками, вычистили котелок и присоединились к спящим воинам. Один Вороний всадник, сев на пригорок рядом с костром, караулил отдыхающий отряд. Леонардо и Эметта лежали подле друг друга, укрывшись одним широким льняником, а Йева спала на соседней с графом подстилке. Уильям сидел около Йевы, читая в темноте. Время от времени он ловил на себе взгляд Филиппа, который тоже не спал. В конце концов, и граф решил подремать, прилег на лежанку, укрылся льняником и, как показалось молодому Старейшине, впал в забытье.

Уильям выждал, поднялся, тихо переступая через спящих вокруг затухающего костра людей, покинул лагерь и зашел за небольшой холм, чтобы часовой не видел его. Он спустился к реке, пошел вдоль берега и примерно через четверть часа остановился, сел на каменистый бережок.

Тихая гладь разлившейся из-за паводков реки была подобно зеркалу, ничто не нарушало целостность отражающихся в воде луны и звезд. Лишь ветер сильно шумел, порой все же создавая рябь на воде, и огромная туча подползала все ближе и ближе, грозя к утру извергнуть из себя дождь.

– Вериатель, – тихонько позвал Уильям, вглядываясь в темные воды реки, прозванной Белой Бетсой.

Тишина. Лишь рыба где-то у берега вдали плеснулась.

– Вериатель, Вериателюшка, – еще раз, уже чуть громче, сказал вампир, более испуганно. Неужели она не придет?

Снова тишина. Разочарованный и бледный, Уильям хотел уже было подняться и вернуться в лагерь, но тут в середине реки забурлило, и на ее гладь из глубин, будто по ступеням, взобралась темно-мышастая кобыла. Она медленно побрела в сторону берега, покачивая красивой и изящной головой с гривой цвета вороньего крыла. Кельпи шла по лунной дорожке, ее хвост подрагивал, а копыта касались воды, словно земли. Наконец, она ступила на каменистый берег и посмотрела на молодого Старейшину продольно-вытянутыми зрачками голубого цвета.

Уильям, счастливый и словно вернувшийся в детство, подбежал к лошади и обнял ее за морду, поцеловал кобылу в красивый лоб и погладил по бархатистой шее.

– Вериатель, ты не представляешь, как я скучал по тебе, – ласково произнес мужчина, прикрыв глаза от счастья и наслаждения. Он вдыхал илистый теплый запах Кельпи, что был для него таким родным.

Воздух задрожал и шею мужчины обвили маленькие и холодные ручки, а походный костюм сразу подсырел от стекающей воды с черных и длинных волос девушки. Уилл открыл глаза и увидел смеющееся лицо своей любимой Вериатель. Он обнял ее за худенькую талию, рукава тут же промокли от серого платьишка. С любовью, словно зачарованный, вампир посмотрел на ту, по которой так соскучился, и поцеловал. На губах появился привкус тины и воды.

Вериатель рассмеялась и, чуть зафыркав, вырвалась из крепких объятий и заскакала вокруг мужчины, высоко вскидывая изящные ножки, на которых красовались сандали с ленточками.

– Столько всего произошло с тех пор, как ты спасла меня у озера, – сказал Уильям.

Вериатель кивнула и мягко улыбнулась. Она остановила свой безумный танец и подскочила в один прыжок к вампиру, взяла его руку в свою. Затем, похрюкивая, вложила сжатый кулачок в ладонь мужчины. Кулачок разжался и Уильям увидел, как маленький серебристый браслетик приземлился на его ладонь.

– Но как? – воскликнул от изумления Старейшина. – Я же потерял, кажется, этот браслет.

Чуть повизгивая от радости, Вериатель довольно потрясла черными как смоль волосами, словно это была грива.

Раздались звуки всплесков, гладь озера заволновалась, и из воды на поверхность стали подниматься другие водяные демоны. Удивленный Уильям и совершенно спокойная Вериатель наблюдали, как сначала одна, очень молодая лошадь, вороная, небольшого размера, но с более длинной гривой, полностью вышла на поверхность и пошла по воде в сторону берега, склонив расслабленно к низу голову. За ней показалась вторая, белоснежная и очень крупная, судя по всему жеребец – он последовал за кобылой. Там из воды возникла и голова третьей, потом четвертой и, наконец, пятой. Грациозно покачиваясь, Кельпи вышли на берег и двинулись в сторону Вериатель и Уильяма. Они шли чуть боком, наклонив головы – несколько пар бархатистых и красивых глаз рассматривали чужака в их землях.

Уильям сделал шаг назад, но невозмутимая Кельпи удержала его за руку, и тот остановился, доверившись ей. Прекрасные и стройные кони, все как на подбор величавые и гордые, обнюхивали Уильяма, не касаясь его.

Молодая кобыла, абсолютно черная, с красивыми голубыми глазами, подошла чуть ближе и тряхнула мордой. Она шумно втянула воздух, потом чуть приподняла хвост, навострила уши и радостно заржала. Сделав еще шаг вперед, вороная Кельпи сама потерлась о руку Уильяма. Раздался легкий треск и, вспомнив, что такое же чувство было и с Вериатель много лет назад, Уилл потер пальцы друг о друга. Он погладил вороную кобылу за холкой, та чуть прифыркнула и склонила голову, разглядывая Старейшину большими глазами.

Вериатель рассмеялась и, прыгнув в сторону, в один миг обратилась в темно-мышастую лошадь.

Остальные кони, потеряв всякий интерес к вампиру после обнюхивания, развернулись и медленно вернулись к воде. Заржав и пританцовывая, вороная и темно-мышастые кобылы попрощались, потрясли гривами и последовали за другими водяными демонами.

Завороженно Старейшина смотрел, как эти восхитительные и грациозные создания перешли на рысь и поскакали по глади реки дальше по течению. Время от времени какая-нибудь Кельпи игриво прыгала в воду и выскакивала где-нибудь сбоку от другой лошади, на что та весело ржала в ответ и иногда повторяла прыжки.

Резко похолодало. Темная туча закрыла собой луну, река стала черной, кельпи пропали где-то во мраке, который уже не мог разглядеть даже вампир. Уильям присел на каменистый берег и, потирая пальцы, задумался о вороной кобыле. Раздался тихий хруст, Старейшина обернулся. На холме сверху стоял граф фон де Тастемара – возвращаясь назад в лагерь, он по неосторожности наступил на ветку, спрятанную под сгнившей травой.

Понимая, что раскрыт, Филипп спустился по мокрой земле вниз к Уильяму.

– Извини, не удержался. Я знал, что ты пойдешь звать Кельпи, и мне захотелось увидеть это своими глазами, – как-то неловко, впервые смутившись за долгое время, произнес граф.

– Но Вы же спали, – улыбнулся широко Уильям.

– Это был стратегический маневр, – лукаво ответил Филипп и уселся рядом с Уильямом.

Оба вампира молча уставились на темную гладь реки, кутаясь в теплые плащи. Каждый размышлял о своем, но в конце концов, граф решил нарушить тишину.

– Я не думал, что когда-нибудь увижу их еще… Такое чувство, что вернулся в детство, в Алмас, к реке Брасо.

– Быть может они и перебрались сюда из Алмаса… – задумчиво сцепил пальцы под подбородком Уильям.

– Не исключено, тут на полдня пути во все стороны ни одного поселения, первозданная природа и очень много рек… Им здесь раздолье, – согласился граф.

– Все же как странно, что Вериатель оказалась здесь, я уж было решил, что она привязана к Офурту и озеру, – Уильям вглядывался во мрак на горизонте, пытаясь хоть что-нибудь увидеть. – Но она каким-то чудом услышала.

– Не стоит недооценивать возможности Кельпи. Скорее всего, она просто была рождена на Сонном озере. Как и та вороная кобыла, самая юная из всех. – хитро посмотрел в сторону резко раскрасневшегося Уильяма граф и, увидев его обескураженное лицо, расхохотался.

– Да я.... Ох, господин, это вилами по воде…

– Да-да, – Филипп толкнул локтем под бок молодого Старейшину, смеясь.

– Честно признаться, когда они вышли из воды, я уже мысленно простился со всеми Вами, – заразившись весельем от графа, Уильям расплылся в улыбке.

– Да я тоже с тобой попрощался, когда табун окружил тебя, – Филипп постарался взять себя в руки и стал вытирать платком мокрые от смеха глаза. – Наемники с юга, высшие маги, Кельпи – и все за каких-то полгода. Ох, Уильям, откуда ты такой свалился мне на голову.

– Из Малых Вардцов, господин, – тихонько сказал, плутовато сощурив синие глаза, Уилл.

Филипп глубоко вздохнул, набрав полную грудь воздуха, и шумно выдохнул. Подуспокоившись, он крепко задумался и, как показалось Уиллу, помрачнел. Прошло некоторое время и, в конце концов, Филипп, опершись о колени, встал с бережка.

– Ладно, пойдем уже назад в лагерь, Уильям из Малых Вардцов, – произнес насмешливо, но беззлобно, граф и медленно стал подниматься по мокрой и скользкой земле вверх, на холм.

В лагере было сонное царство, лишь уже сменивший прошлого караульный осоловело оглядывал пустые равнины, насколько хватало его остроты зрения. Он непонимающе взглянул на прогуливающихся в ночи господ, хотя виду и не показал. Была б его воля, он бы уже спал без задних ног, а не стоял на карауле.

К рассвету черная туча закрыла собой восходящее солнце и извергла из себя дождь. Хлюпая по лужам, слуги поторопились водрузить навес над закипающей в котелках ухой. Филипп с осуждением посмотрел на недогадливую прислугу, которая не додумалась сделать это раньше, но ничего не сказал.

Два вампира-слуги: Чукк и Гран, совершенно мокрые, но довольные, что спасли еду для воинов, стояли у полевой кухни и спорили.

– Гран, брат мой, я тебе еще раз говорю, что в уху кладут обычно окимон. – упер руки в боки Чукк, полноватый вампир лет семидесяти, который, впрочем, в соответствии со своей сущностью, выглядел на 35-40 лет.

– Тут рыба пахнет тиной, чуешь? На зубах тоже наверное тина будет. Окимон здесь еще больше вкус испортит. Не клади его, я сказал! – прикрикнул на упертого брата худощавый Гран, вампир лет пятидесяти на вид.

– Кину окимон и трушковку, она уберет запах, – возразил Чукк, подсыпая в кипящую уху травы.

– А вкус? – взмахнул руками повар замка Брасо-Дэнто, Гран. – Вдруг вкус не уйдет, балбес?

Сэр Рэй Мальгерб, взбодренный утренним дождем, который разбудил Солров и промочил до нитки, подошел к котелку и потянул носом ароматный запах.

– Вот, сэр Рэй, будьте добры, не откажите нам в просьбе. Попробуйте уху… Вкус тины ушел? – обрадовался Чукк.

Нахмурившись и странно взглянув на двух поваров, Рэй взял из руки одного из братьев поварешку и попробовал суп.

– Недурно, очень недурно, вкусный и наваристый супец выходит. Нет никакого вкуса тины. – ответил он медленно, потом развернулся к слугам. – А что Вам мешает самим попробовать?

– У нас вкус приглушен после болезни, в детстве переболели, – оправдались в один голос братья.

Рыцарь удивленно вскинул свои рыжие брови и пошел седлать лошадь.

– Повара-вампиры – это шутка такая? – тихо спросил Уильям у Йевы.

Пара стояла чуть поодаль от отряда, и Уильям помогал девушке уместить льняник в седельную сумку. Дождь лил как из ведра, и дочь Филиппа, прячась под капюшоном, беспомощно наблюдала за Уильямом. Серая кобыла Уилла уже была оседлана благодаря советам всадников Солров, которые подсказали, как это сделать.

– Да, звучит странно, – слабо улыбнулась Йева, подрагивая от холода. – Но ты не поверишь, Чукк и Гран готовят получше многих человеческих поваров.

– Но они же даже не могут пробовать то, что готовят, – наконец, упаковав все вещи девушки в седельные сумки, указал в сторону навеса вампир.

– Ну, да… Отец тоже до сих пор удивляется этому.

Из-под навеса слышался стук ложек – Солры с упоением выгребали уху с мисок, царапая деревянное дно.

– О Ямес, прими наши благодарности за столь вкусный завтрак. И большое спасибо поварам! – воскликнул сытый и довольный сэр Рэй, сложив миски в общую кучу. Затем он обратился громко к воинам, перекрикивая звуки дождя. – Эй, народ! Сворачиваем навес, пора выдвигаться.

Слуги перемыли миски в реке и упаковали в седельные сумки, что, раздутые, теперь торчали по бокам лошадей. Всадники разобрали самодельный навес из палок и кожаных льняников. Взобравшись на лошадей, отряд двинулся в путь дальше.

Лошади пошли по старой и вытоптанной тропе, которая сейчас превратилась в болото из-за дождей. Растянувшись вереницей, всадники брели поодаль друг от друга, прячась под плащи. Раздался грохот грома. Яркая вспышка молнии разрезала небо на две части и ударила в дерево в ста васо от отряда. Йева вскрикнула и наклонилась ближе к лошади, которая терпела непогоду стойко и спокойно, в отличие от хозяйки.

– Господин, – обратился к рыцарю, поравнявшись с ним, совсем юный оруженосец, мальчишка лет 14, из-за возраста еще прыщавый и очень неуклюжий.

– Да, Винсент, что такое? – ответил сэр Рэй Мальгерб.

Винсент, попавший в услужение к капитану совсем недавно, огляделся. Так как люди сильно растянулись, а ближайшие всадники к идущим рядом рыцарю и оруженосцу были на расстоянии пятнадцати васо, то Винсент решил, что его вопрос будет безопасен.

– Господин, а Вы заметили одну странность? – с придыханием спросил мальчишка. – Ни господин граф, ни его дети, ни тот молодой мужчина и даже слуги – они ничего не ели со вчерашнего вечера! Просто смотрели, как мы сидим да жуем! Да что уж там, они даже в туалет не отходили ни разу!

– И что здесь такого? – раздраженно ответил рыцарь, поправляя свои мокрые пряди рыжих волос.

– Но… Я слышал о графе такооое… – протянул долго последнее слово Винсент. – Что он не человек… И видимо, как все эти люди. Неужели это правда?

– А для тебя это важно, кем является граф и его семья, прислуга, друзья? – задал вопрос капитан.

– Ну… Да, господин. А как же иначе?

– Винсент, ты когда-нибудь голодал? – резко спросил сэр Мальгерб.

Юноша опешил от такого странного вопроса. Он быстро помотал головой, капюшон слетел, и оруженосцу пришлось быстренько надеть его, пока дождь не залил шею.

– У нас самые богатые земли в этой области Севера, Винсент. Все те, кто севернее нас, завидуют нашему благосостоянию и сытости, и Солраг постоянно принимает людей из Офурта, Филонеллона и прочих земель Крелиоса – они перебираются к нам! И какая, демоны тебя побери, разница, кто нами правит? Пусть хоть сами приспешники Граго!

– Но… – попытался возразить Винсент, однако рыцарь грозно посмотрел на неразумного юношу.

– Никаких «но» … Не смей даже рот открывать с таким вопросом. Граф заботится о всех нас и ты просто должен ему служить, как и все мы, понял?

Оруженосец спешно закивал головой, придерживая рукой капюшон, и покрасневший от смущения, отстал от господина. Он, оглянувшись на графа фон де Тастемара, увидел, как тот, едя на расстоянии где-то тридцати васо от юноши, смотрел на него внимательно, не отводя глаз. Винсент вздрогнул и втянул голову в плечи.

К обеду распогодилось, а туча лениво уползла дальше на север. Люди скинули капюшоны и облегченно вздохнули. Эта сплошная и непрекращающаяся череда дождей утомила весь отряд.

– Какая же мерзкая погода в этом году в Солраге, – обратился к рядом идущему воину другой, по имени Мойрон. – Помнишь, Аурит, какая золотая осень была в прошлый сезон Лионоры?

– Да, помню, – протянул всадник и, сняв шлем, смахнул с него воду. – Мы тогда в это время пили пиво, стоя у столов таверны “Алый конь”.

– А в этом году, поди, и праздник Лионоры праздновать не будут, – выругался третий всадник.

– И хорошо. – радостно кивнул Мойрон.

– Что ж хорошего? – спросил Аурит.

– Ну, мы не попразднуем, но и они не будут отмечать. Ха-ха, считай, что ничего не пропустим. – расхохотался Мойрон и встряхнул плащ, с которого полились ручьи.

– Ты как обычно… – рассмеялись окружающие Мойрона всадники.

Леонардо, чуть натянув поводья своего гнедого жеребца, сравнялся с Йевой. Сблизившись с ее кобылой так, что продетые в стремена сапоги близнецов потерлись друг о друга, сын графа спросил.

– Я рад, что ты поехала с нами, сестра.

Таки-таки, сидя на его руке, повернул голову боком и посмотрел немигающим черным глазом на девушку.

– Рады, рады, – прокричал ворон.

– Да, спасибо отцу. Я хотя бы увижу Йефасу, о которой столько рассказывал Гиффард. – улыбнулась девушка и закуталась поплотнее в плащ.

Лео залихватски улыбнулся, умудряясь и не обнажать клыки, и демонстрировать белоснежный ряд передних зубов.

– Смотри, вон там, справа. – указал сестре пальцем Леонардо и снял с плеча красивый резкой лук. – Наконец-то опробую свой заказ, три недели назад забрал в городе у Мартилонна, ну ты его знаешь. Он сделал лук из составных частей, как это делают мастера глеофяне: тут черный тис, рог и сухожилия. Вот, гляди…

Поправив свои рыжеватые вьющиеся волосы длиной до уха, Леонардо достал из колчана из-за спины стрелу и вложил в тетиву. Чуть прищурившись единственным глазом, он выждал, глубоко вздохнул и на выдохе спустил стрелу. Прозвенела тетива и с победным вскриком Лео направил жеребца в сторону от тропы. Он спрыгнул со своего огромного коня, украшенного зеленой попоной, и поднял из гнилой травы жирного зайца, проткнутого стрелой.

– Смотри, какой жирок нагулял за лето и осень, а.... – вернулся с трофеем сын графа.

Воины Солрага с уважением переглянулись меж собой и поздравили наследника фон де Тастемара с метким выстрелом.

– Замечательный выстрел, – подъехал к Леонардо сэр Рэй. – Вы мастерски владеете луком, уважаемый Леонардо.

– Спасибо, сэр Рэй, – ослепительно улыбнулся сначала ему, а потом своей сестре Лео. Где-то сзади, в конце отряда, выглядывала Эметта, пытаясь увидеть, что происходит с ее любовником. – Мы же с Вами родом с Филонеллона, а самые меткие лучники, по легендам, обитают именно там.

– Ну, это правда, соглашусь с Вами, – хитро улыбнулся сэр Рэй и, кинув быстрый взгляд на Йеву, уже чуть тише добавил. – Также, как и правдивы легенды про то, что самые прекрасные девушки в мире, с глазами цвета изумруда, и словно рожденными из пламени волосами, тоже родом из Филонеллона.

Йева раскраснелась и отвернулась, покусывая нижнюю губу. Комплименты Сэра Рэя были хоть и просты, но всегда находили отклик в сердце девушки.

– Как тебе выстрел, моя любимая сестра? – обратился к девушке Леонардо, закидывая зайца в мешок.

– Замечательный, Лео. Впрочем, как всегда, – развела руками Йева и легкая улыбка тронула ее губы. – То, что ты рожден на коне и с луком в зубах – это уже всем известно.

Леонардо довольно улыбнулся, посмотрел на Йеву с хитрым оскалом, потом на мгновение повернулся, и затем снова обратился к сестре.

– Быть может ты права… Все мы рождены для чего-то и с чем-то. Кто-то с мечом, кто-то с луком, а кто-то – с удочкой, – расхохотался Лео и поправил повязку на глазу. – Кстати, как Вам уха, сэр Рэй?

– Если не вдаваться в гастрономические нюансы, то было вкусно, – сдержанно улыбнулся Рэй, понимая, что сын графа специально задевает Уильяма. – Вчера был хороший улов.

– Ну, конечно, как иначе. Рожденный с удочкой в руках никогда не оставит голодным отряд. – снова посмотрел в сторону Уильяма Леонардо, желая увидеть хоть что-нибудь на его лице.

Но молодой Старейшина ехал с совершенно невозмутимым лицом, разглядывая что-то в стороне. Казалось, что он вообще ничего не слышал и не знал, что говорят о нем. Хотя зоркий наблюдатель, например, как граф Филипп, который внимательно посмотрел через плечо на Уилла, мог бы заметить некоторые выдающие тревогу признаки. Вцепившись побелевшими костяшками в поводья, молодой Старейшина сглотнул слюну, пытаясь не обращать внимания на поддевки. Он уже сталкивался с таким в детстве, но, понимая зачем это нужно было деревенским пацанам, он не мог взять в толк, почему это делает сын графа. Чем же не угодил Уильям графскому наследнику?

– Уважаемый Лео, вообще-то рыбу ловил я. – заметил сэр Рэй.

Лео сначала непонимающе уставился на сэра Рэя, а чуть позже к нему пришло осознание, что то, что казалось сыну графа остроумным пару мгновений назад, в свете новой информации выглядело глупо. Важно кивнув, графский сын чуть ускорил коня и проехал Йеву и сэра Рэя, почти поравнявшись с отцом. Рыцарь же, в свою очередь, наоборот притормозил коня, чтобы вернуться к своим воинам. Он встретился взглядом с Уильямом и сочувственно приподнял брови.

Почему Леонардо питал такую нелюбовь к молодому фон де Аверину, который оказался обычным рыбаком, Сэр Рэй не мог понять. Хотя допускал, что, вполне возможно, слух о том, что Уильям – незаконнорожденный сын графа, был правдой. Другого объяснения тому, что граф собрал полуэскадрон отборных воинов, чтобы спасти парня из рук солдат Райгара, рыцарь не видел. Но, вспоминая совет, который сам же дал своему оруженосцу, Сэр Рэй заставил себя не думать о том, что творится в семье его господина, и просто стал смотреть по сторонам.

Всадники перекусили в пути отсыревшими ячменными лепешками, от которых ломились сумы, и каждый впал в думы. Унылый пейзаж осенних равнин, с редкими невысокими деревьями, относительно крупными из-за разлива речушками, коих хватало в этом крае, и жухлая трава – все это внушало апатию и скуку. Дождь пока прекратился, но все же мрачное небо, еще затянутое серыми облаками, добавляло уныния всему окружающему. Время от времени Леонардо, хвастаясь своей меткостью и зорким глазом, отстреливал какого-нибудь жирного зайца. Один раз ему даже повезло и он смог поразить стрелой неосторожную косулю с расстояния более ста пятидесяти васо. Удивленные Солры, крикнув “ура” будущему сытному супу, разделали быстренько косулю ножом и передали мясо слугам.

Пребывая в замечательном состоянии духа, Лео достал из седельной сумки серебристую флейту, и над равнинами разнеслась тонкая душевная мелодия, от которой многие в отряде прикрыли глаза, наслаждаясь возрождающимися в душе сладостными ощущениями.

Филипп с задумчивой улыбкой поглядывал на сына, настроение которого улучшалось тем больше, чем дальше отряд удалялся от Брасо-Дэнто. Однако в глазах графа, наоборот, читалась легкая грусть. Порой, встречаясь взглядом со своей дочерью, Филипп видел и у нее состояние смятения от счастливого вида Леонардо. Леонардо еще не знал о том, что в Йефасе дар Гиффарда Филипп планирует передать Йеве, а не ему. Опасаясь скандала и, зная мстительный характер своего сына, граф решил пока не говорить Леонардо о смене решения.

Поначалу, когда Лео был еще совсем юн, его амбициозность, яркий характер, обаяние и тщеславие создавали иллюзию того, что Филипп получит того наследника, которого хотел. Сильного лидера и мудрого правителя, готового взять на себя ответственность за благосостояние своего народа. Вспыльчивость и позерство сына Филипп списывал на молодые годы, считая, что с возрастом эта юношеская удаль и эгоцентризм уйдут. Гиффард не разделял мнения своего товарища и, встретившись в последний свой визит с уже подросшим Леонардо, стал осторожно и мягко настаивать на том, что надо бы подумать о другом наследнике.

Граф фон де Тастемара, ослепленный любовью к сыну, до последнего верил, что еще год-два и парень остепенится. Но годы все шли… Леонард потерял всякое желание учиться на своих и чужих ошибках, свое лишь мнение стал считать верным, а тщеславие раздулось до огромных размеров. И последние события доказали правоту слов Гиффарда. Можно было бы выждать еще пару десятков лет, быть может Леонардо все же поумнеет, но времени ждать не было, нужно было решать. Передача дара сыну могла обернуться катастрофой: Филипп понимал, что помощи в управлении от Леонардо он не дождется, а вот дел ставший Старейшиной сын мог наворотить.

Филипп посмотрел на свою дочь: спокойную, последовательную и лишенную тех тщеславных страстей, которые были присущи ее брату. И хотя у Йевы присутствовала та же упертость, что и у Лео, все-таки дочь была более восприимчива к критике и училась. Она неплохо справлялась с вопросами, касающимися управления графством, но вот лидером она не являлась. Тем не менее, Филипп был уверен, что на дочь можно положиться хотя бы в некоторых делах, связанных с помощью по управлению Вороньими Землями.

В итоге, Филипп получил одного лидера, но никудышного правителя, и одного хорошего управителя, но никудышного лидера. Граф вздохнул и погрузился в мрачные думы, вспоминая своего товарища Гиффарда.

Послышался странный звук, а потом многочисленный дикий хохот со всех сторон. Граф вернулся из своих мыслей в реальность, замедлил коня и удивленно обернулся. Уильям повис под брюхом лошади на перевернувшимся седле и, пытаясь выбраться, плюхнулся в грязь. Кобыла встала, потеряв наездника. Выбравшись из-под лошади, грязный и пунцовый от стыда, взъерошенный мужчина постарался безуспешно вернуть седло на место. Седельные сумки, по которым прошлась серая кобыла, лежали вдавленные в грязь, в ножны затекла вода, а все содержимое сумок испачкалось.

Отряд, остановившись, хохотал. Солры держались за живот, кто-то прикрывал рот рукой, некоторые вытирали от смеха слезы. Леонардо смеялся громче всех, и даже Йева хихикала в руку от столь комичной картины. Филипп, еле сдерживаясь, чтоб не присоединиться к общей эйфории, направил коня к измазанному в грязи Уиллу, чтобы помочь, но сэр Рэй его опередил.

Рыцарь шустро спрыгнул с коня и, чуть гремя доспехами, с широкой улыбкой на лице, помог бедняге Уиллу, который готов был провалиться сквозь землю от стыда, поправить седло.

– Вы плохо затянули подпругу, – смеясь, деликатно сказал капитан и помог зафиксировать седло. – Вот так ее надо затягивать, чтобы не свалиться.

– Спасибо, – выдавил из себя благодарно пунцовый Уильям, лицо которого залила краска.

– Вы и на лошади не ездили, да? – осторожно спросил сэр Рэй, видя, как мужчина стал неуклюже взбираться на лошадь с правой стороны. – Всегда садятся слева.

– Ездил два раза, но недолго… Да и то была один раз лошадь без седла, а в другой раз уже оседланная, чужая лошадь, – ответил смущенно Уилл.

– Понятно, – сочувствующе посмотрел на пристыженного мужчину капитан и вернулся к своему гнедому жеребцу, ловко взобрался в седло.

Отряд двинулся дальше, Уильям натянул поводья и остался в хвосте, пропустив даже слуг, что взглянули на него хоть и с сочувствием, но и весельем одновременно. Пользуясь тем, что никто его не видит, бедняга Уилл пытался отжать грязь с длинных волос и вычистить одежду. Но все же вид у него остался запачканный и побитый.

Ближе к вечеру отряд разбил лагерь у поймы весьма большой речушки, которая из-за дождей разлилась широко, на пару десятков васо. Воины Вороньей Долины установили навес над полевой кухней и, голодные, стали приводить в порядок коней. Чукк и Грон колдовали над котелками, а иначе, как колдовством их споры насчет ингредиентов и пританцовывания, и назвать нельзя было. Запахи вареной косули и тушеных зайцев разносились, казалось, над всей равниной, а нервно облизывающиеся Солры постоянно оборачивались, стоя у лошадей, и с тоской смотрели в сторону варева.

– Уильям, раз уж начало, предлагаю нам уединиться, чтобы успеть потренироваться, – сказал негромко сэр Рэй, тоже принюхиваясь к ароматам с кухни. – Иначе я сейчас с ума здесь сойду… Повара графа – это кудесники какие-то, еще не дав миски в руки, они уже довели меня до безумия.

– Пойдемте, сэр Рэй, – ответил Уильям, заканчивая чистить Серебрушку, как он назвал свою кобылу.

Взяв свои мечи, мужчины обогнули холм, прошли немного и завернули за другую возвышенность, окончательно скрывшись от любопытных глаз. Сэр Рэй, который до сих пор был в полном обмундировании, улыбнулся и обратился к Уильяму.

– Так-с, ну, начнемс… Для начала вытащите меч так, словно хотите меня атаковать прямо сейчас, – сказал рыцарь и быстрым движением ловко достал меч из ножен, сделанных из тисненной коричневой кожи и украшенных изображениями воронов.

Уильям, кинув взгляд на свой пояс, взялся рукой за рукоять и потянул ее, но уже через мгновение к его горлу был приставлен клинок.

– Кто ж смотрит на меч, когда напротив Вас стоит противник? Вы должны, Уильям, делать это не глядя. Был бы вместо меня реальный враг, голова б ваша уже покатилась по земле, – спокойным тоном заявил сэр Рэй, однако его карие глаза смеялись, а только-только зарождающаяся сеточка морщин в уголках стала четче и глубже. – Еще раз.

Рыцарь опустил меч и сделал пару шагов назад, вернувшись на исходную позицию. Уильям схватился за меч, глядя на капитана, и вытащил его как можно быстрее. Увидев одобрительный кивок, он взмахнул мечом вертикально, пытаясь нанести удар сверху. Ловко отпрыгнув в сторону, сэр Рэй усмехнулся и ударил мужчину мечом плашмя, как бы шлепая. Уильям потерял равновесие и рухнул лицом в грязь, уронив меч, чтобы выставить руки перед собой.

– Уильям, следите за ногами. У вас очень плохая опора, любой удар и Вы мало того, что открываетесь, так еще и заваливаетесь, – улыбнулся весело рыцарь. – Да, это будет сложнее, чем я думал… Ну, вставайте. О Ямес, да не держите его, как женщину, это же меч.

Спустя примерно с полчаса Уильям, избитый и грязный от кувырков в лужу, сел на камень около речушки. Он тяжело дышал и грязной перчаткой смахивал пот с лица, хотя погодка была холодная. Присев рядом на камень, чуть запыхавшийся, но все же очень бодрый по сравнению с Уиллом, сэр Рэй усмехнулся.

– Ну, со стойками поработали, уже хорошо. Но Вы – непаханое поле, Уильям, – похлопал покрасневшего фон де Аверина по спине рыцарь.

– Это какой-то ужас, я даже не смог ни разу нормально атаковать Вас… Уделали, как мальчишку, – чуть горестно, но все же улыбаясь, ответил Уилл.

– Ну так сравнили, – хмыкнул капитан. – При рождении мне вложили в руку меч, в буквальном смысле, и если бы я позволил Вам достать меня, это было бы для меня крахом и позором.

– Вы родились в семье военных?

– Да, причем мой отец тоже был при графе капитаном гвардии, личного подразделения фон де Тастемара, кузницы самых лучших конных всадников на самых могучих жеребцах Солрага.

– И давно Вы служите графу?

– Так, мне сейчас тридцать шесть, а пошел на службу я в возрасте двенадцати лет, был сначала младшим помощником командира двенадцатого эскадрона. Ну, это что-то типа оруженосца по факту: портки стирать, коня чистить и прочее. А стал капитаном гвардии в возрасте тридцати лет, пройдя весь долгий путь самостоятельно… Ну почти… Считайте, что шесть лет.

– Ваш отец Вас не баловал? – улыбнулся Уильям.

– Он был очень суров, но я ему благодарен за это. А что с Вашим отцом? Кем был он?

– Мой отец погиб, когда мне было десять. Сгорел вместе с храмом – он был служителем.

– Кхм, сочувствую… А что же Вы сами не служитель, уважаемый Уильям? – заметил сэр Рэй Мальгерб.

– Жрецов Ямеса выбирают в возрасте 7-10 лет из самых набожных детей, обычно младших сыновей служителей, и обучают до семнадцати лет, затем они становятся жрецами. Я был младшим сыном, но не срослось, учудил. – развел руками молодой Старейшина и его синие глаза хитро блеснули.

– Что же?

– Я, когда мне было лет пять, разрисовал тотем Ямеса перед Вардами угольком из костра… Ну, там рожицу накалякал. Из-за этого для меня дорога в проповедники Ямеса закрылась.

Сэр Рэй Мальгерб рассмеялся и стал снимать с себя доспехи, очищая их в речке и просушивая уже заготовленной тряпочкой. “Если у него отец-служитель, значит теория о внебрачном сыне графа провалилась” – подумал рыцарь, но от этого ему стало как-то даже спокойнее.

– Я тоже как-то от отца хорошо выхватил и едва не потерял свое место на службе.

– Что же Вы натворили?

– Когда получил сведения из дозора у южных границ с Глеофом о том, что там собираются некоторые войска, я решил, что на нас собираются нападать и нужно как можно быстрее доложить обо всем графу. Молодой был, дурной, чего там, двадцать мне было.

– Ну и.... – непонимающе посмотрел на капитана Уильям.

– Что ну и.... Ну и поперся я прямиком в замок, болваны на охране меня пропустили, посчитав, что я записан на аудиенцию. Ну я и бродил меж этажей, пока ошарашенные слуги не показали, где кабинет графа. И я туда, собственно и вломился.

Молодой Старейшина рассмеялся, представив себе эту каверзную ситуацию.

– Да-да, вот господин внимательно выслушал меня тогда, кивал, соглашался, потом спровадил со своими слугами. Я думал, что все серьезно, правда он улыбался все время… А потом оказалось, что и не войска то были, а пара калек, таких же дозорных, бродили туда-сюда.

– Граф наказал Вас?

– Нет, что Вы… Ха-ха, меня наказали все, кроме графа. Отец по шее тогда вломил, мой командир разжаловать хотел… Но отмазали. А вот тех, кто донес неверную информацию, а еще охрану у замка – тех поменяли, досталось им.

Сэр Рэй, оставшись в одном красном поддоспешнике, снял сапоги, вытряхнул из них попавший туда мусор, и надел снова. Потом взглянул на Уильяма и улыбнулся.

– На самом деле, если говорить о владении мечом, то у Вас очень хорошие задатки. – заявил безапелляционно рыцарь.

– Шутите же Вы, – не поверил Уилл, счищая с себя грязь. Впрочем, безуспешно, тут нужно было идти и окунаться в реку целиком, вместе с одеждой, не иначе.

– Не шучу, – на полном серьезе ответил Сэр Рэй Мальгерб. – Все сильнейшие фехтовальщики, которых я когда-либо видел, были высокими и длиннорукими, крепкого телосложения. А Вы так-то повыше многих будете, как и я, впрочем.

Не понимающе взглянув на капитана гвардии, молодой Старейшина нахмурился, почесал заросший щетиной подбородок, потом его озарило.

– Это дает такое большое преимущество?

– Конечно! В фехтовании это решающий фактор, даже опытному человеку будет тяжеловато против новичка на полторы-две головы выше, если тот владеет мечом хотя бы базово. Поэтому отбор в гвардию такой жесткий. Я думаю, Вы заметили, что тут все как на подбор рослые и крепкие. Задохликов не берем!

Сэр Рэй закончил говорить и, окончательно приведя себя в порядок, поднялся. Перевесив пояс с ножнами, рыцарь вложил меч и поправил вьющиеся рыжие волосы, что постоянно лезли в лицо. Раздался звук голодного желудка.

– Сэр Рэй, мой нос подсказывает мне, что повара закончили готовить, – принюхался Уильям, и до его носа действительно донеслись запахи с полевой кухни. – Там уже вовсю стучат ложками, слышите?

– Хм, я абсолютно ничего не чувствую и не слышу, – втянул воздух капитан, потом прислушался и подозрительно глянул на фон де Аверина. – Чуткий же у Вас нос и острый слух, уважаемый Уильям. Тогда пойдемте быстрее в лагерь! Я голоден, как стая волков!

– Пойдемте. Спасибо Вам за уроки, – чуть поклонился вежливо молодой Старейшина и, тоже поднявшись с камня, последовал за капитаном быстрым шагом.

– Не благодарите, мне все равно нечем заняться. Быть может, по возвращении назад, Вы уже так приловчитесь, что станете достойным соперником в спарринге, – потом, вспомнив неуклюжесть мужчина сэр Рэй задумался. – Ну не сказать, что достойным, но хотя бы не увальнем.

– Благодарю за откровенность, – улыбнулся весело Уильям.

– А вот за это всегда пожалуйста, – оскалившись белоснежными и ровными зубами, рыцарь, учуяв запах еды, ускорился.

И правда, в лагере Рэй Мальгерб увидел, как его воины ожесточенно лупят ложками по дну мисок, выгребая все до последнего куска. Рыцарю не пришлось долго ждать и он, получив горячую порцию от оруженосца, присоединился к трапезе.

– Я уж думал, что придется снова жрать ячменные лепешки, как в тот раз, – обратился к своим товарищам конник Мойрон, подсыпая добавки. – Но с такой кухней можно хоть всю жизнь в дороге провести… Божественно, хвала Ямесу.

– И не говори, Мойрон, – согласился второй Солр. – Еще и погодка-то лучше стала.

– У нас лучше, а вот в Брасо-Дэнто хуже, – заметил сэр Рэй, чувствуя, как в желудок заливается благодатная пища. – Тучи-то в ту сторону пошли, там поди льет как из ведра.

– Вы правы, капитан, – приложил руку ко лбу третий конный воин и вгляделся в горизонт. – Но похоже, что нас еще помочит в дороге.

– Что делать, Лионора готовит нас к прибытию Граго, вернемся из поездки, а весь Брасо-Дэнто будет в снегу уже, – кивнул Сэр Рэй, требуя еще добавки. Шустрый Винсент подлил в миску супа.

Уильям же, стоя с края лагеря, чумазый и облепленный высохшей грязью, рылся в седельном мешке, ища чистую одежду. Граф, читающий какую-то техническую литературу, время от времени кидал на молодого старейшину любопытные взгляды. Леонардо с Эметтой не было на месте и, вполне возможно, они уединились где-то меж холмов.

Стемнело. Подул сильный и холодный ветер. Тишина воцарилась на равнине, лишь время от времени подавало признаки жизни какое-нибудь ночное животное. То заяц пробегал мимо лагеря, то какие-то более мелкие грызуны возились в сгнившей траве.

Наконец-то отыскав полный набор чистых вещей и подобие полотенца, а также кусок мыла, Уилл заботливо переложил браслет из карманов грязных штанов в седельную суму, чтоб уж точно не потерять по дороге. Йева, сидевшая рядышком с отцом и разглядывающая толпу счастливых и сытых Солров, что готовились ко сну, увидела блеск украшения в свете факелов и повернула голову. Девушка вздрогнула.

– Но… Откуда, – сама себе, шепотом, воскликнула ошеломленная девушка.

– Что откуда? – поднял голову и спросил Уильям, который, как и граф, прекрасно все слышал.

– Украшение, откуда оно у тебя… Ты же забыл его в комнате, – не веря своим глазам, сказала Йева.

– Да, забыл, мне его вернули вчера ночью, – медленно произнес Уилл, нахмурившись. – А ты чего не вернула, если видела, что я его потерял?

– Я.. Я впопыхах его закинула на свой столик, – в свою очередь, уже Йева нахмурила брови. – Кто тебе мог его вернуть? Больше в комнату никто не заходил, после того, как мы спустились вдвоем вниз. Эметта? Базил?

– Нет… Это не так важно… Наверное, – в смятении Уилл взял вещи и посмотрел в сторону графа. – Господин, я пойду обмоюсь здесь за холмами.

Филипп, все это время переводивший подозрительный взгляд то с украшения на Уилла, то с Уилла на Йеву, кивнул. Дело принимало странный оборот. Граф прекрасно видел собственными глазами ночью, как Кельпи вернула побрякушку мужчине, но он предполагал, что Уильям потерял браслет где-то в дороге, а не забыл в замке. Каким образом водяной дух смог достать украшение из комнаты Йевы?

Когда молодой Старейшина скрылся за холмами, время от времени оборачиваясь и посматривая на графа, пока тот не исчез из виду, девушка шумно выдохнула. Йева испуганно взглянула на отца.

– Отец, я не понимаю, кто мог вернуть браслет Уильяму? Я.... – девушка замолчала и сказала уже шепотом, то краснея, то бледнея, – Я не буду врать Вам, я решила сохранить браслет себе на память. Я прекрасно помню, как положила его в ящик, куда даже слуги не имеют права залезать.

– Кельпи вернула, вчера ночью, – мрачно произнес Филипп.

– Но как?

– Я не знаю. Мне важно другое… Чтобы Кельпи нас не трогала. Пока все идет хорошо, и это главное.  – кивнул граф и кратко пересказал историю, не упоминая о вороной кобыле.

Покусывая нижнюю губу, встревоженная Йева слушала все широко распахнутыми глазами, словно не веря тому, что рассказывал отец.

Уильям брел вдоль широко разлившейся реки, время от времени проваливаясь в жижу. Периодически, в стороне, тот тут, то там встречались одинокие и крупные валуны, выглядывающие из-под земли огромными пластами. Некоторые камни имели странную форму, что в ночи создавали в беспокойных умах людей образы чудовищ и монстров. Вон тот камень слева, высокий и тонкий, высотой с полтора васо, был изогнут так, словно он – монстр человеческого роста, готовящийся к прыжку.

Успокаивая себя, что он сам, в общем-то, чудовище, и подобных ему теперь нет смысла бояться, Уильям подошел к кромке реки, оглянулся вокруг и, удостоверившись, что опасностей нет, разделся. Река в это месте была относительно глубока, а уровень воды быстро поднялся чуть выше груди. Вода была очень холодной и, стараясь как можно скорее обмыться, Уилл окунулся, смыл грязь с волос. Все-таки, какими бы спокойными не казались равнины, что-то в них Уильяму не нравилось. Они казались словно неживыми, не желающими, чтоб человек топтал их землю своими ногами.

Внезапно что-то коснулось щиколотки мужчины. Тот вздрогнул. Рыба? Нет, касания продолжились, вот нечто провело по бедру мужчины быстрым движением, потом по спине, и так со всех сторон. Холодная хватка страха сдавила горло и грудь мужчины, он уже приготовился кинуться к берегу, но тут из воды показалась голова с черными волосами, затем немигающие голубые глаза Вериатель.

– О Ямес, Вериатель, – схватился за сердце Уильям и шумно выдохнул, успокоившись. – Ты меня едва в могилу не загнала.

Нижняя половина лица девушки осталась в воде и та заливалась в ноздри и приоткрытый рот. Уилл протянул руки, чтобы обнять свою любимую демоницу, но неожиданно девушка разогнулась и, обойдя мужчину, резко толкнула его в спину, по направлению к берегу.

– Что такое? Я же не обмылся до конца, погоди, Вериателюшка, – воспротивился Уилл.

В ответ на это Кельпи лишь усилила толчки, да так, что вампир едва не свалился в воду, споткнувшись о что-то. Препятствие, о которое запнулся вампир, зашевелилось. Кто-то или что-то продолжало касаться ног, живота и спины молодого Старейшины. Побледнев, Уильям уже сам побежал из воды, а Вериатель, высоко вскидывая ноги, стала пихать его еще сильнее, постанывая и рыча.

Выбравшись на берег, Уильям оглянулся. Чуть рябая от сильного ветра поверхность воды взволновалась. Что-то шевелилось под гладью реки, словно множество змей скользили друг по другу, сплетясь в клубок. И так по всей длине реки, куда только доставал взор мужчины. Река пришла в движение и казалась живой. Где-то там слева, в десяти васо от вампира, показалась из воды какая-то то ли спина, то ли что-то еще, гладкое и черное, округлой формы. В то же мгновение это что-то скрылось в водной пучине, а черная река стала безмолвна, успокоившись.

Уильям спешно оделся и, обернувшись, чтобы поблагодарить демоницу, обнаружил, что той и след простыл. Взяв в руки грязную одежду, молодой Старейшина быстрым шагом, едва ли не бегом, направился к лагерю, бледный и взлохмаченный, со стекающей с волос водой. На месте ночлега оживленный народ то штопал какие-то вещи, то дочищал лошадей, что уже разлеглись на сон, то оживленно переговаривался меж собой. Слуги наливали из котла остатки варева тем, кто хотел, чтобы позже пойти и перемыть всю посуду в реке.

Сэр Рэй, увидев обмывшегося мужчину, весело направился к нему, сытый и довольный.

– Ну и как водичка? – спросил бодро рыцарь. – Ноги можно ополоснуть?

– Не надо там купаться, сэр Рэй, – испуганно ответил Уильям, вспоминая увиденное.

Мимо капитана и фон де Аверина прошли пара воинов, неся в руках вещи, которые надобно было почистить в воде. Солдаты направлялись в сторону реки.

– Стойте, погодите, – воскликнул Уильям, обращаясь к переговаривающимся между собой конникам. – Не идите на берег, пожалуйста.

– Почему? – тупо уставились в непонимании на мужчину воины.

Филипп поднялся с лежанки и подошел к молодому Старейшину, внимательно осмотрел его. Грязная и нестиранная одежда лежала в руках у вампира, вид его, беспокойный и бледный, внушил тревогу окружившим Уильяма воинам. Даже Леонардо, ласково мурлыкающий с Эметтой, подскочил на ноги, вслушиваясь.

– Что ты там видел? – спросил резко Филипп.

– Не знаю, господин… Что-то коснулось моего тела, а потом появилась она… Ну Вы поняли. И она выгнала меня из воды и, пока мы шли, огрызалась и хрипела. Река словно ожила и зашевелилась, или в ней что-то задвигалось, либо большое, либо множество мелких… На мгновение что-то мелькнуло, но я не успел разглядеть, это было похоже на спину или руку, а может ногу, что-то черное и гладкое.

Филипп побледнел и, обернувшись, громко закричал.

– Сворачивайте лагерь, уезжаем! – потом уже тише добавил, но также резко, обращаясь к сэру Рэю. – Кто-нибудь ходил к реке?

– Да, господин, Аурит и мой оруженосец, Винсент. Они вдвоем пошли плащи от грязи почистить.

Схватившись за меч, граф, посмотрел на рыцаря, который тоже потянулся к ножнам, и рявкнул.

– За мной не ходить никому. А ты, – глянул он на Старейшину. – Вот ты иди за мной. Сворачивайте лагерь, я сказал! Всем держаться вместе, выставьте охрану с оружием наготове.

– Но, господин, как Вы одни, – сделал шаг в сторону Филиппа рыцарь.

– Я Вам что приказал, сэр Рэй? Пойдете за мной – лишитесь головы, лично отрублю за неповиновение, – граф развернулся и быстрым шагом направился к холму, что отделял лагерь от реки.

За ним побежал, неуклюже держа меч в руках, Уильям. Народ, встревоженный и перепуганный, стал спешно собираться. Коней разбудили и стали готовить к отбытию, седлая, а слуги, закинув грязную посуду в мешки, стали помогать сворачивать лагерь конникам. Старейшины завернули за холм, до реки оставалось каких-то васо пятьдесят.

– Если что-нибудь вылезет, бей без раздумий, – предупредил Уильяма Филипп, осторожно оглядываясь по сторонам.

– Вы знаете, что это было в реке?

– Догадываюсь, – мрачно ответил граф.

Ноги чуть провалились в жижу – речка стала заболоченной из-за долгих дождей. Вокруг было ни души. Ни Аурита, ни Винсента вампиры не увидели. Тихая водная гладь, лишь чуть рябая от ветра, была спокойна и ничего не предвещало беды. Филипп помялся на месте, обнажил меч и медленно, осторожно переступая в грязи, пошел куда-то в сторону. Последовав за ним, Уилл пригляделся и заметил что-то блестящее, васо в тридцати. Вода доходила уже до щиколоток, ноги вязли. Не было слышно ни звука, словно равнины сами обратились в слух, выжидая. Филипп поднял блестящую фибулу с изображением ворона – аксессуар плаща сэра Рэя, который должен был почистить Винсент. Васо в десяти от фибулы, чуть утопленный в реке, торчал из воды и сам плащ.

Филипп развернулся и пошел обратно, постоянно оглядываясь. Старейшины выбрались из реки и стали взбираться на холм.

– Они мертвы? – дрожащим голосом спросил Уильям, понимая, что задал глупый вопрос.

– Да. – коротко ответил Филипп.

– А кто это был, господин?

Граф резко развернулся, всмотрелся куда-то, затем схватив Уилла за плечо, тот тоже обернулся. Река, словно живая, опять зашевелилась. Из нее показались гладкие спины десятков, сотен тел, что, сплетенные меж собой, копошились. Уильям побледнел, вспомнив, что это касалось и его в воде. И если бы не Вериатель…

– Это все одно существо, Уильям. Его зовут Ехидной, и, судя по всему, это очень и очень старая тварь, вон до каких размеров вымахала. – тихо сказал граф, показывая острием меча на живую реку.

– Чем же оно питается, если люди здесь ходят редко? – с ужасом спросил Уилл, разглядывая вновь спокойную поверхность реки.

– Не знаю… Быть может оно может как-то разделяться, путешествовать по речной системе, которая здесь растягивается на сотни миль во все стороны и связывается во время половодья с болотом. – Филипп потянул вампира за рукав и они стали подниматься еще выше. – Твоя подруга спасла не только тебя, но еще и тех моих воинов, что собирались пойти к реке перед сном.

– Но тех двоих уже не спасти, – с сожалением промолвил Уильям.

– Да.

– Зачем Вы взяли меня с собой, господин? От меня помощи, как от козла молока, – спросил молодой Старейшина, когда впереди показался лагерь.

– Потому что ты под защитой своей любимой Кельпи. Иначе б тебя уже доедали в реке. – вздохнул Филипп. – Здесь раньше не было этой твари и меж холмов, да там дальше, ближе к болотам, много южнее, располагалось несколько крупных поселений. Мы, триста двадцать лет назад, выехали с отрядом в 50 коней, чтобы проверить, что случилось. Вожди, все как один, перестали отчитываться, путники, что отправлялись по этой тропе, стали пропадать.

– Поселения опустели?

– Да, просто брошенные дома. Все ж деревни располагались около воды, вот видимо эта тварь, что пришла с болот, и почуяла, что здесь есть еда для нее. Тогда мы заночевали в одном поселении, не понимая, куда все пропали. А ночью выползла оно, или она, или он… Даже наверное, они. Безглазые змеи с огромными пастями, извиваясь, показались из воды, как огромный единый разум и, действуя согласованно, потащили в реку коней и людей, обвиваясь вокруг их тел. Мы тогда спаслись, я и десять конников. – Филипп остановился, и оглянулся. Впрочем, река уже скрылась с глаз.

– Тогда зачем Вы повели нас этой дорогой? – удивился Уилл.

– Потому что эта тварь не показывалась здесь уже много столетий. А может это другая, не знаю. Я запретил здесь селиться людям, чья память так коротка, так что у Ехидны пропала кормовая база и она должна была вернуться в болота. Порой пропадают одинокие гонцы, но в целом лет двести эта дорога хоть и была весьма неприветливой, но относительно безопасной.

В лагере, стоя у костра, сидели полностью одетые и вооруженные до зубов люди. Увидев графа и Уильяма, сэр Рэй отделился от других и вприпрыжку подбежал к господину.

– Они мертвы, сэр Рэй, а нам нужно выдвигаться дальше, чтобы быстрее проехать это чертово место, – с сожалением произнес Филипп. – Обогнем реку меж тех холмов, а выспимся уже в обед, когда будем в безопасности.

Бледный и осунувшийся, сэр Рэй приказал всем взобраться на коней, и перепуганный отряд двинулся по земле, минуя реки, прочь, дальше по тропе.

В полном молчании люди, уставшие, брели верхом на невыспавшихся конях. Дул сильный ветер, а люди прятались от холода, кутаясь в плащи.

Через пару часов дороги, ближе к полуночи, капитан гвардии натянул поводья и поравнялся с Филиппом.

– Господин, Вы нашли тела?

– Нет, сэр Рэй, мы нашли лишь то, что несъедобно – одежду, которую должны были вычистить ваш оруженосец и тот гвардеец Аурит, – покачал головой Филипп.

– Как? Ни следов борьбы, ни каких-либо признаков того, что на моих людей напали? Они просто пропали? – удивился сэр Рэй, сглотнув слюну.

– Да, сэр Рэй, они уже в желудке или желудках той твари, имя которой Ехидна. С ней бороться бесполезно, – мрачно ответил Филипп.

– Ехидна? – воскликнул громко рыцарь, не веря своим ушам. – Та тварь из сказок?

– Сказки порой правдивы, уважаемый сэр Рэй.

– Погодите. Но почему тогда Уильям остался жив? – сэр Рэй обернулся к едущему чуть сзади Старейшине.

– Вы задаете слишком много вопросов, – со вздохом произнес граф. – Я понимаю, что вы огорчены потерей своего оруженосца и человека из гвардии, и, возможно, не верите мне, но я вас уверяю, что они мертвы. А что касается Уильяма, то о нем печется некое существо, которого побоялась даже Ехидна.

– Я Вас понял, господин, простите меня за мой длинный язык, – склонив голову, сэр Рэй ускорил коня и проехал вперед.

К обеду, проезжая место, где не было реки, отряд раскинул лагерь и, перекусив ячменными лепешками, уставшие люди завалились спать – потому что сон верхом, мимолетный и скоротечный – это не сон. Людям и коням нужен был отдых. Йева, лежа под двумя льняниками, один из которых отдал ей отец, с прикрытыми глазами наблюдала за Уильямом, который читал, повернувшись к девушке спиной.

Словно почувствовав взгляд, молодой Старейшина обернулся и улыбнулся, тепло посмотрев на девушку. Та грустно улыбнулась в ответ и с тяжелым сердцем отвела взгляд. Глубоко вздохнув, наконец, Йева погрузилась в крепкий сон. Время от времени она подрагивала от холодных порывов ветра, непривычная ко сну вне своей спальни. Уилл поднялся, отложив книгу, и укрыл девушку третьим одеялом, потом снова вернулся на лежанку.

– Дамам не место в таких путешествиях, – зевая, сказал сэр Рэй, который, не наевшись ячменными лепешками, готовился ко сну. – Бедная госпожа уже измучена дорогой.

– Ничего страшного, сэр Рэй, – ответил Филипп, сидя на лежанке, сложив ноги и читая, – Трудности закаляют характер.

– Полностью с Вами согласен, господин, – закивал рыцарь. – Но я переживаю, как бы с нами что-нибудь не случилось на болотистых лугах. Вдруг там тоже водятся такие твари.

– Все может быть. – согласился граф и, не поднимая головы, тихо добавил. – Спите, сэр Рэй.

И хотя солнце поднялось высоко, затянутое тучами небо создавало впечатление, что сейчас почти вечер. Лагерь погрузился в сонное царство, лишь два Старейшины, время от времени поглядывая по сторонам, бодрствовали. Еще часовой, стоя на вершине холма, испуганно вертел головой, не забывая про печальную участь его товарищей прошлой ночью. Через пару-тройку часов, посвежевшие, но все же требующие полноценного сна, люди и вампиры поднялись с лежанок и засобирались в путь.

Леонардо заботливо прикрепил лук к седлу, обмотав его несколькими слоями тряпки.

– Сын мой, – обратился к вампиру граф, уже сидя верхом на своем вороном жеребце. – Я бы советовал тебе не укрывать лук, он еще может понадобиться. Он все-таки задумывался как боевой, а не только чтоб зайцев стрелять для хвастовства.

– Понял, отец, – пробубнел Лео и размотал тряпки.

Отряд выдвинулся в путь. Йева и Уильям, да и слуги, не привыкшие к длительным переездам, постоянно разминались, сидя в седле. Спина Йевы уже болела и она вообще была не рада этому походу.

Пейзаж сменился, холмы стали ниже, реки – болотистее. Даже не реки, а стоячая вода, что большими лужами разливалась, отчего кони шли, меся грязь. Темные тучи плыли по небу, гонимые сильным ветром.

– О нет, опять дожди, – заметил Мойрон, хмуро поглядывая на черное небо.

– Что поделать, – заметил другой конник.

– Капитан, а скоро будет хоть какое-нибудь поселение? – спросил третий всадник, которого тоже звали Уильям, как и Старейшину.

– К ночи подойдем к Малому Уплишу, там должны быть и таверна, и постоялый двор.

И действительно, ближе к вечеру отряд подошел к небольшой, но очень живой и шумной деревне, что располагалась у нескольких ручьев, достаточно крупных, чтобы ловить там рыбу и брать пресную воду, но слишком малых, чтобы там что-то жило из тех существ, что встретил Уильям.

Всадники спешились, затем вошли в огороженное частоколом поселение. Отряд встретил сухонький старичок, представившийся Вождем деревни, Ормут.

– Приветствую Вас, путники! Откуда держите путь? – поклонился глубоко старик, видя, что перед ним хорошо одетые и восседающие на могучих конях люди.

Вокруг отряда собралась толпа людей, преимущественно детей и женщин – они изумленно смотрели на огромных лошадей, и, бесстрашные и любопытные, лезли к всадникам.

– Скажите, чтобы дети отошли! – крикнул один из конников людям. – Вы что, не видите, что это не деревенские кони, они живо копытом отправят к Ямесу!

– Это граф фон де Тастемара, ваш лорд, – указал на Филиппа сэр Рэй, восседая на пританцовывающем жеребце, что нервничал от снующих туда-сюда детей. – Нам необходимы кров и еда.

– Ох, господин граф, – воскликнул старик и упал на колени. – У нас не хватит комнат на постоялом дворе, чтоб вместить Вас всех. Но за скромную плату селяне с удовольствием дадут приют любому из Вас.

– Сколько мест есть? – спросил сэр Рэй.

– Четыре комнаты, маленькие, без очага. В каждой по одной кровати, да место под одну лежанку.

Пока сэр Рэй прикидывал, что да как и куда кого разместить, вперед выехал Филипп, и обратился к ожидающему старику Ормуту.

– Подготовьте все, – коротко сказал он и спешился с коня.

Перепуганные работники постоялого двора, которые никогда ранее не видели таких могучих коней, взяли вороного жеребца и отвели за постоялый двор, где под большим навесом накормили и принялись чистить. Люд, чистый и аккуратный, не смотря на свою бедность, все не расходился и пялился. Юные девушки, стреляя глазами в высоких и крепких гвардейцев, выцепляли из толпы понравившихся молодых парней и улыбались им особенно тепло. Отряд разошелся по домам, в которых им предоставили лежанки услужливо жители поселения.

– В одной комнате я и Леонардо, в другой Йева и Эметта, в третьей Чукк и Грон, а в четвертой Вы, сэр Рэй и Уильям.

– Кхм, отец, может я с Эметтой в одной комнате? – тут же завозмущался Леонардо, который потерял уже надежду уединиться нормально со своей любовницей. – А к тебе Йеву?

– Нет, – холодно отрезал граф.

– Почему, отец? – возразил сын, непонимающе пялясь на отца. – В прошлый же раз я был с Эметтой.

Удивленный сэр Рэй, расседлывая лошадь, поглядывал тихонько на борзого Леонардо. Тот, уперев руки в боки, ждал ответа от отца.

– Потому, Лео. Это поход, а не бордель. А будешь разговаривать со мной в таком тоне, отправлю спать в дом к поселянам, – развернулся и отправился уже было в сторону входа в постоялый двор Филипп.

– Но это нечестно… Отец, ты не прав, – прошипел негромко Лео, когда отец отошел достаточно далеко, но на его несчастье, граф это услышал.

Филипп уже на пороге обернулся и вернулся к старику Ормуту, который следовал за графом и вел за собой путников, чтобы расположить их по комнатам.

– Выделите этому молодому человеку лежанку в каком-нибудь доме, – указал на побледневшего Лео Филипп.

Выпучив глаза, Лео с ужасом и отвращением посмотрел на отца, который стоял и тоже смотрел на сына, сложив руки на груди.

– Отец, но… Я не буду спать, как простолюдин, в доме крестьян! Хорошо, я согласен, отец, быть с тобой в комнате, – взмолился молодой вампир, его единственный зеленый глаз прищурился в ожидании.

– Ты мне одолжение делаешь? – поднял брови Филипп и улыбнулся.

– Нет, отец. Не будь так жесток ко мне, что я тебе сделал?

– Я все сказал, Лео, – с этими словами граф скрылся за дверью постоялого двора.

Пнув пробегающую мимо курицу, Лео остался на улице, на его челюсти заходили желваки, а злобный взгляд вперился в спины входящих в постоялый двор компаньонов. Сэр Рэй, который передал своего гнедого жеребца в руки неумелых конюхов, прошел мимо сына графа и тоже исчез в дверном проеме. К молодому наследнику Филиппа вернулся невысокий старичок Ормут и очень вежливо, видя плохое настроение, предложил Леонардо проследовать за ним. Лео, дав десять даренов хозяину дома, согнал на пол в другую комнату все семейство и устроился на нескольких положенных друг на дружку лежанках, один в комнате.

Смеркалось. Ветер поутих, но пошел дождь – счастливые члены отряда выглядывали из домов, радуясь, что они в тепле в эту мерзкую ночь, а не на улице.

– Эметта, будь добра, простирни слегка это платье, оно на подоле вот тут сильно измазалось… Может высохнет до завтра, – передала в комнате служанке грязные вещи Йева. – Как хорошо, что ты не вчера это сделала.

– И не говорите, госпожа, как Ямес спас, – закивала Эметта, расстилая лежанку у стены, около кровати дочери графа. Девушка взяла одежду из рук госпожи и отправилась на улицу.

Йева с тоской оглядела захудалую комнату, обстановка которой состояла лишь из одной кровати да лежанки, а ширина комнаты была такой, что нельзя было пройти к маленькому заколоченному окошку, не задев лежанку или кровать, что находились друг около друга. Послышались гулкие шаги и голоса в узком и темном коридоре, совсем ничем не освещенном.

– Вы не боитесь дождя, сэр Рэй? – спросил у рыцаря Уильям.

– Надо же, Вы так трепетно заботитесь обо мне, или боитесь шлепков мечом по заднице? – расхохотался горячо капитан.

– Погодите, я подучусь и накажу Вас за такие слова, – возразил весело и шутливо Уильям, идя вслед за пробирающимся в таком узком коридоре рыцарем, что тому приходилось передвигаться боком, чтобы не цепляться доспехами за стены.

– Накажете? Меня? Ха! – воскликнул Рэй, совершенно забыв, что в соседних комнатах находятся Йева и граф. – Если сможете сегодня хоть раз задеть меня мечом в спарринге, я готов выложить свое сезонное жалованье.

– Ну это уже слишком… Вы чересчур азартны. У меня нечего дать Вам взамен, если я проиграю в этом споре.

– Азартен, да! Раз уж хотите, чтобы спор был честным, предлагаю тогда такие условия.  – Рыцарь остановился и повернул голову к идущему сзади Уиллу, глаза капитана неистово горели огнем спорщика. – Если Вы сможете коснуться хотя бы кончиком меча моего тела в спарринге, то я даю Вам свое сезонное жалованье. А если не сможете, то будете драить и седлать моего жеребца весь путь в Йефасу и обратно.

– Седлать? Это я могу устроить… – хитро улыбнулся вампир.

– Хотя нет, седлать все-таки лучше буду я. – одумался капитан и засмеялся. – Не хочу любоваться пейзажами из-под брюха коня.

– Договорились, – согласился Уильям.

– По рукам. – кивнул сэр Рэй. – Так, давайте пока идем, я Вам расскажу, как правильно чистить моего коня, а то Тарантон с характером.

Двое проникшихся симпатией друг к другу спорщика удалились, хохоча и оставив графа и Йеву улыбающимися от столь комичного разговора в своих комнатах.

К своему удивлению, Уильям быстро нашел общий язык с сэром Рэем, который поначалу казался ему учтивым человеком с богатой семьи, склонный к лишней торжественности. А на деле оказался обычным и весьма приятным открытым мужчиной.

Когда окончательно стемнело, в коридоре снова послышались шаги. Мокрые и довольные, спорщики возвращались в свою комнату. Когда они почти дошли до комнаты Йевы и Эметты, дверь распахнулась. Девушка, накинув шаль на нижнее платье для сна, выглянула в коридор, столкнувшись нос к носу сэром Рэем.

– Кто победил? – с любопытством быстро спросила девушка, поглядывая то на рыцаря, то на выглядывающего из-за его плеча Уильяма.

Уильям поднял над головой мешочек с золотом и поиграл бровями. Нахмуренный рыцарь, увидев потерянное свое жалованье за сезон, которое он планировал потратить в Йефасе, оскалился в улыбке побежденного.

– Это случайность, госпожа. Вашему гостю благоволит удача. Он споткнулся о камень и его клинок коснулся моей голени, в то время как Уильям растянулся на земле.

– Мы решили, что ничья, – весело заявил Уилл.

– Да… Слава богам, что мне не придется чистить Тарантона, хотя Ваши услуги обойдутся мне чертовски дорого, – ухмыльнулся сэр Рэй Мальгерб, обращаясь к вампиру. – Еще и седлать придется самому.

Йева прикрыла дверь, чтобы двое мужчин смогли пройти, и снова выглянула, поглядывая на широкие спины Уильяма и Рэя.

– Я же сказал, что могу седлать Вашего Тарантона, – уже заходя в комнату ответил Уилл, пряча мешочек в седельную суму.

– Нет, нет, спасибо, – провел пальцами раскрытой ладони от лба к подбородку, чертя знак Ямеса Сэр Рэй, и хмыкнул. – Ямес меня спаси от такого седлания. Мне потом придется от стыда подать прошение на разжалование.

Скинув доспехи в угол комнаты, около двери, сэр Рэй недовольно почесал крепкий живот, откуда слышались звуки бурчания.

– Так, Уильям, я лично очень хочу есть. Предлагаю не сидеть в этой дыре, а сходить вниз. Пропустить пару стаканчиков того, что тут у них наливают, вспомнить беднягу Винсента и Аурита, и вернуться уже сытыми.

– Я.. Не голоден, уважаемый сэр Рэй.

– Ваше дело. – пожал плечами рыцарь, немного разочаровавшись.

Сэр Рэй как можно скорее покинул отвратительную комнатушку и вышел на свежий воздух, где моросил мелкий и гадкий дождь. В таверне, одноэтажном здании с низкими потолками да грязными столами сидели, кучкуясь, девять конников, занимая большую часть помещения. За оставшимися двумя столами теснились жители поселения, поглядывая периодически на пышно разодетых по сравнению с деревенскими мужиками воинов, то ли с уважением, то ли с ненавистью.

– Сэр Рэй, – воскликнул уважительно Мойрон, – идите сюда, мы Вам место оставили!

Рыцарь присел между двумя Солрами на лавку и оперся локтями о стол.

– Чем здесь кормят?

– Пока не знаем, сказали вынесут скоро, что есть. Но Кольрит попробовал уже их пива. – ответил спешно Мойрон, темноволосый мужчина лет двадцати пяти с курносым носом да серыми глазами.

– Отвратительное пойло, не портите себе настроение этим дерьмом, капитан, – сморщился Кольрит.

Вскоре на столы перед воинами опустились запеченный заяц, куропатка и еще что-то непонятное.

– А это что? – спросил сэр Рэй, показывая на мясо служанке, что вертела бедрами так, что порой сама себя ловила, чтобы не упасть.

– Гадюка, – ответила как можно ласковее девушка, полноватая и весьма страшненькая, откровенно говоря.

Лица мужчин вытянулись, они подозрительно привстали и посмотрели на лежавшие на деревянной миске поджаренные кусочки размером с палец.

– Не бойтесь, – поспешно заверила людей служанка. – У гадюки яд только в голове. Мы отрубаем ей башку, вымачиваем мясо в воде пару часов, оно становится мягким, и жарим. Попробуйте!

Один из воинов, сидящий рядышком с сэром Рэем, потянулся к кусочку, взял его осторожно кончиками пальцев, словно змея была живая, и засунул в рот, пожевал.

– Ну что? – спросил с интересом сэр Рэй.

– Как курица, честное слово, курица!

Люди похватали мясо и вмиг деревянная тарелка с этим странным для них яством опустела.

– Что только люди не едят, вот диво дивное, – произнес, уплетая за обе щеки гадючье мясо сэр Рэй, – жрать гадюк – это еще додуматься надо. А по вкусу действительно курица.

Наевшись до отвала, Солры все-таки решились заказать пива. Оно действительно оказалось отвратительным, но пить все равно хотелось.

– Сэр, а что будут делать с конями Аурита и Винсента? – спросил полупьяный Мойрон.

– Ничего, будут как запасные. Жаль парней, неплохие были. – вздохнул сэр Рэй, прихлебывая с отвращением гадкое пойло.

– А этого, как его, Уильяма фон де Аверина, не тронули-то, – сказал один конник и пихнул локтем другого Солра. – Его ж так же, как тебя зовут… Заметил?

– Конечно, заметил, – кивнул другой Солр, тоже по имени Уильям. – Имя же распространенное.

– Кто ж там печется о его жизни, я так и не понял, – промямлил Мойрон, – никого ни разу не видел подле него.

– Это нас не касается, ребята, – сморщился сэр Рэй, отодвинув кружку.

– Ладно Вам, сэр Рэй, здесь же никого нет из них, – ответил заплетающимся языком один из Солров.

Служанка подошла к рыцарю и встала около него, потом наклонилась, чтобы взять пустые кружки. Ее пышная грудь едва не выпала из глубокого выреза, а девушка томно взглянула на капитана гвардии.

– Дорогуша, – пялясь на очаровательные и зазывающие округлости, сказал рыцарь. – А у Вас есть нормальное пиво, пусть и подороже?

– Есть, господин, для Вас все есть, – ответила ласково служанка и, очень медленно разогнувшись, ушла с пустыми кружками.

Девушку проводили изголодавшиеся до женского тела десять пар глаз, послышались вздохи. Обозленные селяне, что сидели за соседними столами, негодующе зыркали на чужеземцев.

– Капитан, а чего мы вообще поперлись в Йефасу? – осторожно спросил самый трезвый из Солров.

– Похоже, что как раз из-за парнишки, – ответил Рэй, чувствуя во рту гадкий привкус плохого пива.

– Ааа, помните, мы когда забирали его из того поселка. Большие Варды, кажись. Помнишь, Мойрон, что сказал граф? – хлопнул себя по лбу, вспоминая, конник по имени Лоцарт.

– Не помню, – буркнул Мойрон.

– Он сказал, что отвезет того на суд к совету какому-то… Так может мы туда и едем? – высказал свое предположение довольным голосом Лоцарт.

– Может быть, – согласился сэр Рэй. – Может ты и прав, Лоцарт.

К столу снова подошла та самая служанка и опять, откровенно выпятив свои достоинства, возможно единственные, выставила на стол с большого подноса, кружки с пивом.

– Это наше лучшее, господин, – промурлыкала нежно пухленькая девушка и медленно ушла, виляя бедрами под длинной юбкой.

Мужчины опрокинули в себя пиво и радостно выдохнули.

– Хорошее… Вот это нормальное пиво, я понимаю. – похлопал себя по животу объевшийся Мойрон. – Так что там насчет этого мужчины?

– Да сын он графа, наверное, – тихонько сказал Солр, до того молчавший. – Вон в городе слухи ходят.

– Нет, не сын он, – возразил чутка захмелевший сэр Рэй, в голову которому ударило крепкое пиво. – Он сын жреца, сам мне рассказывал.

– Да может врет он, капитан… Вы видели, как с ним граф нянчится? – поднял вверх палец Лоцарт.

– Ничего он не нянчится, – покачал головой Мойрон.

– Нянчится, я тебе говорю… Если б сэр Рэй не подошел первым помочь этому Уильяму, когда тот висел под брюхом, там бы граф подскочил самолично. Он уже ноги из стремени доставал, я видел! – Лоцарт допил кружку и отставил, его глаза тоже слегка окосели.

– Ну да, а как он его везде берет с собой, еще и постоянно поглядывает на него… Он так за своим родным сыном не следит, – закивал другой конник.

– Леонардо не родной сын, как и Йева, – сэр Рэй улыбнулся, вспомнив очаровательное личико молодой дочери графа фон де Тастемара. – Наш лорд привез их из Филонеллона, они приемные.

– Так у господина нет детей? – удивился еще один конник.

– Я же говорю, что тот молодой парень, Уильям его сын, – прошептал уверенно другой.

– Да не сын он, – психанул сэр Рэй.

– Сыыын, – возразили в один голос несколько конников одновременно.

– Черт бы Вас побрал, – разозлился рыцарь и уже захотел было встать, чтоб уйти, но снова подошла та служанка и склонилась к уху рыцаря.

– Господин, как Вам наше пиво? Понравилось? – шепотом, очень ласково и чуть с хрипотцой, поинтересовалась служанка.

Кинув в который раз взгляд на практически обнаженную грудь, подвыпивший сэр Рэй уже пожалел, что поселился рядом с графским семейством.

– Замечательное пиво, то что вы принесли последним, моя дорогая, – негромко ответил капитан, а потом добавил еще тише и вкрадчиво. – Я бы еще много что испробовал у Вас, но, боюсь, что мне пора возвращаться в постоялый двор, а там яблоку негде упасть.

– Ой, господин, у нас постоялый двор плохонький, – заявила служанка, глаза ее, серого цвета, хитро блеснули в свете освещавших таверну факелов. – А у меня папенька как раз заночевал в домике лесорубов, что далековато отсюда, в небольшом лесочке около болотца.

– О, дорогая моя, ну что ж, покажите мне тогда, какие еще яства есть у Вас, – радостно и слегка осоловело протянул последние слова рыцарь и привстал с лавки.

Служанка ловко проскользнула меж лавок и вышла из таверны под небольшой дождь. Последовав за аппетитно виляющими бедрами, сэр Рэй улыбнулся в предвкушении дегустации местных блюд. Девушка, пухленькая, но милая в силу юного возраста и большого количества выпитого пива рыцарем, отворила дверь в старую лачужку и запустила внутрь сэра Рэя.

Сэр Рэй вернулся ближе к полуночи, довольный и уже чуть протрезвевший. Открыв дверь в маленькую комнатушку, он обнаружил сидящего в темноте Уильяма с книгой в руках.

– Вы в темноте читаете? – удивленно спросил рыцарь, раздеваясь.

– Я только потушил свечу, – соврал Уилл.

Вампир подвинулся, чтобы сэр Рэй, оставшийся в одних штанах да рубахе, прошел к кровати.

– Решили ночевать на лежанке? – радостно спросил капитан.

– Да, – ответил молодой Старейшина, – Я привыкший, так что могу и внизу поспать.

– Благородный человек, Вы мне нравитесь все больше и больше, – усмехнулся весело рыцарь и рухнул на кровать.

Раздался треск и ножка кровати переломилась пополам, а сама кровать искривилась, отчего ошарашенный капитан скатился к стене.

– Твою мать, дрянь, какого хрена в этом клоповнике такие кровати! – воскликнул рыцарь, потом, вспомнив, что в соседней комнате спят две дамы, покраснел. – Уильям!

– Что такое? – спросил вампир, улыбаясь.

– Я тоже, как человек благородный, готов поступиться своим комфортом и предлагаю Вам лечь на кровать и выспаться. А я же, в свою очередь, готов пострадать на лежанке внизу. – вежливо предложил рыцарь.

– Благодарю Вас, сэр Рэй, но откажусь, – Уилл тихонько рассмеялся и отвернулся к стене.

Не желая всю ночь созерцать эту жалкую комнату без окна, вампир погрузил себя в дремоту. Сэр Рэй Мальгерб повертелся в перекошенной кровати и тоже провалился в забытье, где ему снились местные блюда Уплиша, как оказалось – весьма аппетитные и съедобные.