Читать книгу Случайная вакансия - Джоан Кэтлин Роулинг - Страница 7

Эндрю Прайс закрыл входную дверь небольшого побеленного дома и поплелся за младшим братом по хрусткой от мороза садовой дорожке, которая шла круто вниз, к обледенелой железной калитке в живой изгороди, а оттуда в переулок. Братья не удостоили взглядом знакомую панораму, раскинувшуюся впереди: городок Пэгфорд лежал, как в чаше, среди трех холмов, один из которых венчали руины аббатства двенадцатого века. У подножья этого холма змеилась тонкая река, убегавшая в город под игрушечным каменным мостиком, прочно стоявшим на земле. В мальчишеских глазах это была надоевшая, неумело расписанная декорация; в те редкие дни, когда в доме бывали гости, Эндрю с презрением наблюдал, как отец хвастается этим видом, будто самолично его придумал и соорудил. Эндрю предпочел бы видеть за окнами асфальт, битое стекло и граффити: в последнее время он грезил о Лондоне, о настоящей жизни.

Братья прошагали до конца переулка и помедлили на углу, перед широкой улицей. Пошарив в живой изгороди, Эндрю вытащил полпачки сигарет «Бенсон энд Хеджес» и слегка отсыревший коробок спичек. Спичечные головки крошились, но он все же сумел закурить, хоть и не с первой попытки. Пара глубоких затяжек – и тишину нарушил рев двигателя школьного автобуса. Стряхнув тлеющий пепел, Эндрю аккуратно вернул окурок в пачку.

К Хиллтоп-Хаусу школьный автобус взбирался заполненным на две трети, потому что успевал до этого объехать близлежащие фермы и дома. Братья, как обычно, сели порознь: каждый расположился на двойном сиденье, чтобы смотреть в окно, пока автобус будет кружить и петлять по округе. У подножья холма, на котором они жили, находился дом, задвинутый глубоко в клиновидный сад. Как правило, у калитки поджидали дети Фейрбразеров, все четверо, но сегодня там никого не оказалось. Шторы были задернуты. Эндрю раньше не задумывался, что после смерти родственника полагается сидеть в темноте.

С месяц назад Эндрю заклеил на дискотеке в школьном актовом зале Нив Фейрбразер, одну из двух дочерей-близняшек Барри. Потом не знал, как отделаться. С Фейрбразерами родители Эндрю не общались: у Саймона и Рут друзей, считай, не было, но к Барри, управляющему крошечным местным отделением банка, которое чудом уцелело в Пэгфорде, они, судя по всему, относились с неким подобием симпатии. Его фамилия упоминалась у них дома в связи с решениями местного совета, театральными постановками в ратуше и благотворительными спортивными мероприятиями в пользу церкви. Эндрю совершенно не интересовали такие вещи, да и родители его держались в стороне, разве что изредка вносили какие-то пожертвования или приобретали лотерейный билет.

Когда автобус свернул влево и покатил по Черч-роу, мимо спускающихся уступами викторианских особняков, Эндрю нарисовал себе небольшую сценку, в которой его отец упал замертво, подстреленный невидимым снайпером. Эндрю одной рукой гладил рыдающую мать по спине, а другой набирал номер похоронного бюро. Не вынимая изо рта сигарету, он заказал самый дешевый гроб.

В конце Черч-роу автобус поджидали Джаванды: Ясвант, Сухвиндер и Раджпал. Эндрю предусмотрительно выбрал для себя место позади свободного сиденья, надеясь, что перед ним сядет Сухвиндер (сама-то она была ему неинтересна – его лучший друг Пупс прозвал ее ТНТ, что означало Титьки-На-Тонну), но просто Она чаще всего подсаживалась к Сухвиндер. То ли этим утром у него обострился дар внушения, то ли что, но Сухвиндер и в самом деле устроилась перед ним. Эндрю, торжествуя, уставился в слепое, замызганное окно и покрепче прижал к себе рюкзак, чтобы скрыть эрекцию, вызванную сильной тряской.

С каждой кочкой и рытвиной предвкушение нарастало; неповоротливая школьная колымага протискивалась узкими переулками, потом едва не зацепила угол дома, сворачивая на главную площадь, и притормозила на углу Ее улицы.

Никогда еще Эндрю так не тянуло к девчонке. Это была новенькая: почему-то ее перевели к ним в конце учебного года. Она носила имя Гайя, которое ей очень подходило, потому что он такого никогда не слышал, – все в ней оказалось в диковинку. Как-то утром она просто вошла в школьный автобус, как будто спустившись с недосягаемых вершин природы, и села через два сиденья от него, а он застыл от совершенства ее плеч и затылка. Ее каштаново-бронзовые волосы струились по спине длинными локонами; носик был идеально прямой, аккуратный, чуть-чуть укороченный, что лишь подчеркивало зазывную сочность бледных губ; широко посаженные карие глаза, опушенные густыми ресницами, пестрели зелеными точками, словно яблоки с коричневатой кожицей. Эндрю не замечал, чтобы она красилась, а на ее чистом лице не было ни прыщика, ни пятнышка. Эти правильные и вместе с тем необыкновенные черты он мог разглядывать часами, пытаясь понять, в чем же кроется их загадка. На прошлой неделе у них был сдвоенный урок биологии; столы и головы расположились так удачно, что Эндрю почти все время мог за ней наблюдать. Вернувшись домой, он уединился у себя в комнате и написал на листке (после получасового изучения стены, которому предшествовал сеанс онанизма): «Красота – это геометрия». Листок он сразу порвал и впоследствии, припоминая эти слова, чувствовал себя полным идиотом, но что-то в них все же было. Такое великолепие могло достигаться лишь тонкой настройкой определенной схемы, а в результате получалось захватывающее дух совершенство.

До появления девочки оставались считаные минуты; если она, по своему обыкновению, подсядет к насупленной, квадратной Сухвиндер, то окажется достаточно близко, чтобы унюхать запах его сигареты. Ему нравилось смотреть, как реагируют на нее неодушевленные предметы: как едва заметно проседает под ее телом автобусное сиденье, а металлический поручень скрывается под золотисто-бронзовой волной локонов.

Как только автобус остановился, Эндрю отвел глаза от двери, как бы углубившись в свои мысли; когда она войдет, можно будет оглядеться с таким видом, словно остановка стала полной неожиданностью, и встретиться глазами; возможно, кивнуть. Он ждал, когда откроется дверь, но урчание двигателя не прерывалось знакомым скрежетом и стуком. Приглядевшись, он увидел лишь короткую, убогую Хоуп-стрит: два ряда приросших друг к другу домишек. Водитель, нагнувшись к двери, убедился, что ученица не явилась. Эндрю хотел просить его подождать, ведь не далее как на прошлой неделе она выскочила из какого-то жалкого домика и помчалась по тротуару (можно было на нее поглазеть вместе со всеми), и ее бег на долгие часы занял его мысли, но водитель уже вывернул огромную баранку, и автобус поехал дальше. Эндрю, с болью в душе и в паху, вернулся к созерцанию замызганного окна.