Читать книгу Не буди дьявола - Джон Вердон - Страница 14

“Миата” с Ким и Гурни ехала через пустеющую деревню Пикок к окружной дороге, ведущей по холмам и долинам в Уолнат-Кроссинг. Было самое начало шестого, небо прояснялось, дождик наконец перестал.

– Меня это представление потрясло куда больше, чем тебя, – заметил Гурни.

Ким оценивающе взглянула на него.

– Из чего вы заключили, что я видела его раньше? Вы правы.

– Так вот почему ты предложила показать мне тир? Чтобы я посмотрел этот спектакль?

– Ага.

– Ну что ж, впечатляет.

– Я хочу все вам показать. По крайней мере, все, что успею.

Оба замолчали. Гурни казалось, что он уже и так видел немало. С трудом верилось, что Конни Кларк позвонила ему только вчера утром. Он прикрыл глаза и попытался мысленно упорядочить мешанину виденных сцен и слышанных разговоров. Голова шла кругом. Странный это был проект. И странно было, с чего он в нем участвует.

Он проснулся, только когда Ким свернула на гравийную дорогу в гору, к его дому.

– Боже, я и не думал, что засну.

– И хорошо, что заснули, – вид у нее был усталый и серьезный.

На насыпь прямо перед ними выбежали три оленя.

– Вам не случалось сбить оленя? – спросила Ким.

– Случалось.

Что-то в его голосе заставило Ким с удивлением взглянуть на него.

Это произошло полгода назад. Гурни ехал по трассе 10, когда впереди из леса слева выскочила олениха – и перебежала дорогу, к полю. Когда он проезжал это место, прямо ему под колеса выскочил олененок.

Гурни вздрогнул, явственно вспомнив звук удара.

Затормозил. Встал на обочине. Подошел. Скрюченное тельце. Распахнутые мертвые глаза. Олениха на поле. Оглядывается, ждет. Скорбь и ужас переполнили Гурни – он чувствовал их даже теперь.

Ким проехала стоящую на холме грязную ферму с дюжиной грязных коров и полудюжиной ржавых машин.

– У вас хорошие отношения с соседями? – поинтересовалась она.

Гурни то ли хмыкнул, то ли усмехнулся.

– Смотря с кем.

Они проехали еще полмили, и в конце дороги показался красный амбар Гурни на берегу пруда.

– Останови здесь, – сказал Гурни, – я хочу прогуляться по пастбищу. Заодно проснусь и взбодрюсь.

Ким нахмурилась.

– Трава, кажется, мокрая.

– Не страшно. Приду домой, разуюсь.

Она остановила машину у двери амбара, заглушила двигатель, но не убрала руку с ключа зажигания. Вид у нее был беспокойный.

Вместо того чтобы выйти, Гурни сидел и ждал. Чувствовалось, что она хочет что-то сказать.

– А что… – начала она, запнулась, потом начала снова. – А что… что дальше?

Гурни пожал плечами.

– Ты наняла меня на один день. Этот день прошел.

– Есть ли надежда на второй?

– А зачем я нужен?

– Поговорить с Максом Клинтером.

– Зачем?

– Я никак не могу его раскусить. Похоже, он знает что-то о деле Доброго Пастыря. Что-то ужасное. Но я никак не пойму, правда ли знает или сошел с ума и ему чудится. Я подумала, вы же оба детективы: если вы с ним пообщаетесь как коп с копом, он и расколется, особенно если меня там не будет – только вы, с глазу на глаз.

– Где он живет?

– Так вы поедете? И поговорите?

– Я этого не сказал. Я только спросил, где он живет.

– Недалеко от озера Кайюга. Совсем рядом с тем местом, где случилась эта провальная погоня. В том числе поэтому я боюсь, что он малость рехнулся.

– Потому что он хочет там жить?

– Дело в том, почему он хочет там жить. Он говорит, в этом месте они встретились с Добрым Пастырем и в этом же месте карма сведет их вновь.

– И с этим человеком вы мне предлагаете поговорить?

– Чокнутый, правда?

Гурни сказал, что подумает.

– Обещаю, вам с ним будет… интересно.

– Посмотрим. Дам вам знать, что решу. – Он вылез из ее крохотной машинки, посмотрел, как она разворачивается и вновь выезжает на узкую дорогу.

Короткая прогулка через пастбище как нельзя лучше помогла отвлечься от событий дня. На него нахлынули ароматы ранней весны: странноватая сладость влажной земли, воздух, такой свежий, что смог очистить душу – смыть всю копоть, мешающую видеть вещи как они есть.

По крайней мере, так казалось Гурни – пока он не пришел домой, не побыл там минут пять, не зашел в ванную, не умылся и пока Мадлен не спросила, как прошел день.

Он вспомнил, насколько сумел, подробности трех странных встреч, на которые они ходили с Ким, и всех людей, с которыми они встречались: Руди Гетца и девушку на роликах, Ларри Стерна в кардигане, как у мистера Роджерса, Роберту Роткер и ее безумный спектакль со стрельбой. Еще рассказал все, что знал о Максе Клинтере – странном, трагическом герое, чья жизнь по вине Доброго Пастыря изменилась навсегда.

Он сидел за столом у французской двери, а Мадлен стояла у раковины и нарезала овощи на разделочной доске.

– Ким хочет, чтобы я в этом поучаствовал еще один день. А я, черт возьми, не знаю, что делать.

Мадлен надрезала большую красную луковицу.

– Как твоя рука?

– Что?

– Рука. Онемевшее пятно. Как оно?

– Не знаю. Я не… – он осекся и потер предплечье и запястье. – В целом… так же, кажется. А почему ты спросила?

Она повертела в руках луковицу, снимая толстые верхние слои.

– А как бок, не болит?

– Сейчас не болит. А так, то заболит, то перестанет.

– Через каждые десять минут, так, кажется?

– Примерно.

– А сегодня как часто?

– Не соображу.

– Не сообразишь, болел ли бок вообще?

– Не знаю.

Она кивнула, разрезала пополам цукини, положила половинки на доску и начала нарезать небольшими дольками.

Гурни поморгал, уставился на нее, откашлялся:

– Так ты говоришь, стоит наняться к Ким еще на день?

– Разве я это сказала?

– По-моему, сказала.

Повисло долгое молчание. Мадлен нарезала баклажан, желтый кабачок и красный сладкий перец, смешала в большой миске, отнесла на плиту и высыпала в шипящий вок.

– Она интересная девушка.

– В смысле?

– Умная, привлекательная, тонкая, амбициозная, энергичная. Ты не находишь?

– Хм. Ну, она определенно не пустышка.

– Может познакомить их с Кайлом?

– С моим сыном?

– Я не знаю никакого другого Кайла.

– А почему ты подумала?..

– Просто я представила их вместе, вот и все. По характеру они разные, но на одной волне.

Он попытался представить, как могли бы развиваться эти отношения. Но спустя полминуты отказался от этой затеи. Слишком много вариантов, слишком мало сведений. Он завидовал мощной интуиции Мадлен. Эта интуиция в мгновение ока переносила ее через бездны неизвестности, перед которыми сам Гурни застывал столбом.