Читать книгу Истинная любовь - Джуд Деверо - Страница 6

Аликс лежала в постели, пытаясь сосредоточиться на крутом детективе, найденном в ящике стола, но строки расплывались у нее перед глазами. Она могла думать лишь о Джареде Монтгомери – или его следовало называть Кингсли? Все связанное с ним оказалось ложью, включая его имя.

Зачем ему понадобилось лгать? Мысленно восстанавливая слово за словом весь разговор с ним, Аликс все больше убеждалась, что Монтгомери старательно уходил от ее вопросов, делая вид, будто не понимает содержащихся в них намеков. Если он не хотел отвечать, почему не сказал прямо? Он мог…

Звонок мобильного телефона прервал ее размышления. Звонил отец. Черт, черт! Зачем она только сказала ему, что Монтгомери занимает домик для гостей?

Набрав в грудь побольше воздуха, она попыталась улыбнуться.

– Папа! – радостно воскликнула она. – Как ты?

– Что случилось?

– Случилось? Ничего. Почему ты спрашиваешь?

– Потому что знаю тебя с рождения и узнаю твою фальшивую веселость. Так что стряслось?

– Ничего плохого. Все дело в Иззи и ее свадьбе. Мать и свекровь отравляют ей жизнь, вот я и предложила ей отпраздновать свадьбу здесь. Но как мне все организовать? Что я знаю о свадьбах?

– Тебе нравится решать сложные задачи, и ты справишься. Что тебя тревожит на самом деле?

– Я же тебе сказала. Боюсь, устроить настоящее торжество мне не по силам. Это невозможно. Хочу покинуть Нантакет и вернуться домой. Я подружка невесты у Иззи на свадьбе, так что мне нужно помочь ей выбрать пирожные, цветы и всякое такое. А может быть, я немного поживу у тебя. Ты не против?

Кен немного подумал, прежде чем ответить:

– Дело в Монтгомери, верно? Он наконец появился?

Аликс почувствовала, как к глазам подступили слезы, но сдержалась, не желая, чтобы отец догадался.

– Да, – произнесла она. – Мы поужинали вместе. Он разделывает окуня в точности как ты, папа.

– Как он отреагировал, услышав, что ты его поклонница?

– Никак. Ровным счетом.

– Он должен был что-то ответить, Аликс. Ну же?

– Он ничего не сказал, потому что я не заговорила об этом. Монтгомери притворялся не тем, кто он есть.

– Я хочу знать каждое его слово. Ничего не пропускай.

Аликс как можно более кратко пересказала отцу свой разговор с Монтгомери.

– Может, я для него хуже чумы, уж не знаю, кем он меня вообразил… наверное, поэтому Монтгомери не признался, кто он такой, но сидеть передо мной, нагромождая одну ложь на другую, это… это…

– Гнусно, – заключил Кен глухим от гнева голосом.

– Все в порядке, папа. Он, конечно, большая шишка, я понимаю, почему ему не хотелось объявлять какой-то студенточке, что он и есть тот самый великий Монтгомери. Должно быть, он боялся, что я начну целовать его перстень или выкину еще какой-нибудь фортель в фанатском стиле. И честно говоря, я могла бы. Впрочем, это уже неважно. Завтра утром он уезжает и не вернется, пока я здесь.

– Ты хочешь сказать, что проведешь целый год одна в этом огромном доме? Ты никого не знаешь на острове, но обещала подруге устроить там свадьбу. И как ты собираешься это осуществить?

– Папа, ты, кажется, хотел меня подбодрить, а не сыпать мне соль на раны.

– Я пытаюсь трезво смотреть на вещи.

– Я тоже, – пробурчала Аликс. – Вот почему, я думаю, мне лучше вернуться на материк. Кроме того, этот дом принадлежит мистеру Кингсли, и он хочет его вернуть. Хотя бы потому, что здесь большая раковина на кухне.

– Кто такой мистер Кингсли?

– Джаред Монтгомери.

– Он представился тебе мистером Кингсли? – ужаснулся Кен.

– Нет, папа. Так его называл адвокат. Но я дважды обратилась к нему подобным образом, и он меня не поправил.

– Жалкий выскочка! – процедил сквозь зубы Кен. – Послушай, милая, мне нужно кое-что сделать. Обещай, что не уедешь с острова, не дождавшись моего звонка.

– Хорошо. Но что ты задумал? Ты ведь не собираешься звонить в его бюро, правда?

– Нет, не в бюро.

– Папа, пожалуйста, я начинаю жалеть, что все рассказала тебе. Джаред Монтгомери очень важная персона. В архитектуре он достиг заоблачных высот. Вполне понятно, что ему не хочется иметь дело с какой-то студенткой. Он…

– Возможно, я повторяюсь, Александра, но в одном твоем мизинце больше таланта, чем в этом прощелыге.

– Приятно слышать, но это неправда. В моем возрасте Монтгомери…

– Это чудо, что он вообще дожил до своего возраста. Ладно, Аликс, давай с тобой договоримся. Я дам ему двадцать четыре часа, чтобы прийти в чувство. Если к завтрашнему вечеру он не одумается и ты по-прежнему будешь переживать, тогда я приеду и заберу тебя. Больше того, я помогу вам с Иззи устроить свадьбу. Что скажешь?

Аликс хотела было напомнить отцу, что она взрослая женщина и в состоянии сама о себе позаботиться, но промолчала, понимая, что это бесполезно.

– Ты говоришь так, словно готов заключить пари. Похоже, ты заранее уверен в успехе, – произнесла Аликс, стараясь придать голосу веселость. Она не надеялась, что Джаред Монтгомери вдруг изменится.

– Значит, договорились! Я позвоню тебе завтра в это же время. Люблю тебя.

– И я тебя люблю. – Аликс прервала разговор. У нее возникло искушение позвонить Иззи и сказать, что свадьбу придется праздновать в другом месте, но после небольшого колебания она решила пока оставить все как есть.

Склонившись над столом, Джаред работал над примерно пятидесятым по счету эскизом дома в Калифорнии, когда зазвонил мобильный телефон. Поскольку его личный номер знали лишь немногие, Джаред немедленно ответил.

Он тотчас узнал разъяренный голос Кеннета Мэдсена.

– Когда я впервые тебя увидел, ты был четырнадцатилетним оболтусом, отпетым негодяем, преступником-малолеткой. Тебя столько раз задерживали и сажали за решетку, что местные полицейские знали наизусть, что ты ешь на завтрак. Твоя несчастная дорогая матушка глотала лекарства одно за другим, потому что ты сводил ее с ума. Я прав? Может, я в чем-то ошибаюсь?

– Нет, все верно, – уныло подтвердил Джаред.

– И кто сделал из тебя человека? Кто вытаскивал тебя из постели по утрам, сажал в грузовик и заставлял работать?

– Ты, – смиренно признал Джаред.

– Кто, невзирая на твои выкрутасы, присматривался к тебе, стараясь отыскать искру Божью, и в конце концов открыл талант архитектора?

– Ты.

– Кто, черт побери, платил за твое обучение?

– Вы с Викторией.

– Правильно! Отец Аликс и ее мать, – проревел Кен. – А взамен ты довел нашу дочь до слез?! Так ты нам отплатил?

– Я не понимаю, что я такого сделал, – искренне возразил Джаред.

– Ах, не понимаешь? – Кен шумно перевел дыхание. – Думаешь, моя дочь тупица? Вот как ты думаешь?

– Нет, сэр, я ничего подобного не думал.

– Аликс знает, кто ты такой. Она заметила тебя на пристани в день приезда и сразу узнала. Видит Бог, как меня это бесит, но ты для нее вроде героя.

– Господи, – пробормотал Джаред. – Я не знал. Я думал…

– Что ты думал?! – рявкнул Кен и добавил, немного сбавив тон: – Слушай, Джаред, я понимаю, Аликс просто студентка, и для человека вроде тебя она что-то наподобие надоедливой осы, но будь я проклят, если позволю тебе так обращаться с ней.

– Я не хотел ее обидеть.

Кен несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, силясь взять себя в руки.

– Моя дочь согласилась поехать на Нантакет только для того, чтобы поработать, подготовить портфолио. Сейчас меня с души воротит при мысли об этом, но она хочет работать в твоей фирме. Сегодня вечером ты… – Кен замолчал и продолжил чуть погодя: – Так помоги мне, Джаред Седьмой Монтгомери-Кингсли, черт бы тебя побрал. А если ты еще раз заставишь мою дочь плакать, клянусь, ты об этом горько пожалеешь. Ты меня понял?

– Да, сэр.

– И вот еще. Если ты все же уделишь моей дочке немного своего драгоценного времени, оставь те обычные номера, которые ты откалываешь с женщинами. Аликс моя дочь, и я хочу, чтобы с ней обращались уважительно. Смекаешь, что я имею в виду?

– Да, сэр.

– Думаешь, ты сможешь быть милым с девушкой, не пытаясь сорвать с нее одежду? Ты на это способен?

– Я постараюсь.

– Нет, постараться мало. Сделай это! – Кен в сердцах оборвал разговор.

Джареду показалось, что на него навалилось прошлое, отшвырнув на много лет назад. Он снова был подростком, и Кен, мужчина, ставший для него вторым отцом, строго его отчитывал. Опять. Как в прежние времена.

Спустившись в кухню, Джаред потянулся было за ромом, но понял, что это не поможет. Он нашел бутылку текилы и осушил две рюмки, прежде чем позволил себе подумать о том, что случилось вечером.

Перейдя в гостиную, Джаред уселся в кресло и вернулся мыслями к тому времени, когда он в свои четырнадцать, как верно заметил Кен, уже считался малолетним преступником.

Кеннет Мэдсен впервые приехал на остров, чтобы вернуть жену. Джаред узнал об этом позднее из рассказов тети Адди и самого Кена. Полагая, что Виктория живет в полнейшей нищете, а потому будет рада его видеть, Кен намеревался сказать ей, что подумывает о примирении. Возможно, он даже простит ее. Со временем.

На самом же деле он так сильно скучал по жене и дочери, что не находил себе места.

Однако на Нантакете его ждала неожиданность. Виктория написала роман, который приняли к публикации, и теперь собиралась развестись с мужем.

Она была бесконечно счастлива, а Кен беспредельно несчастен и подавлен.

После того как Виктория, забрав малышку Аликс, покинула остров, Аделаида предложила Кену пожить в домике для гостей, пока он не избавится от своей меланхолии. Пробыв на острове пару месяцев, Кеннет по-прежнему не выказывал желания возвращаться к занятиям архитектурой, а заодно и к привычной жизни. Видя его уныние, Аделаида попросила Кена восстановить старый дом семейства Кингсли.

– Но я не смогу заплатить тебе, – предупредила она. – Я осилю только строительные материалы.

– Этого достаточно, – согласился Кен. – Мой бывший деловой партнер возьмет на себя все прочие расходы. Он здорово мне задолжал.

Аделаида ждала, что Кен что-то добавит, объяснит, почему компаньон перед ним в долгу, но тот промолчал.

– Ты можешь нанять рабочих на острове, но тогда им придется платить. Правда, есть еще мой внучатый племянник Джаред. Он молод и неопытен, зато будет работать бесплатно. Хотя вряд ли из этого выйдет что-то путное. Не думаю, что ты сумеешь с ним совладать. – Она смерила Кена недоверчивым взглядом, в котором ясно читалось: «В тебе слишком мало от мужчины, чтобы справиться с норовистым мальчишкой».

Кену пришлось не по вкусу, что его принимают за рохлю. Он заявил, что берет парнишку в помощники.

С первой же встречи Кен с Джаредом отлично поладили, распознав друг в друге родственные души. В жизни Кена давно царила полнейшая неразбериха, то же мог сказать о себе и Джаред. Рослый угрюмый подросток с колючим взглядом и элегантный, обозленный на весь мир молодой архитектор представляли собой замечательную пару. Кен сразу объявил, что бросит работу, если Джаред не будет слушаться. Поскольку речь шла о том, чтобы восстановить разваливающийся старый дом, в котором жили Джаред с матерью, мальчик нехотя согласился. Вдобавок ко всему, что касалось изменений в доме, Кен внимательно прислушивался к пожеланиям юного Джареда.

Мальчишка ровным счетом ничего не знал о строительстве и поначалу каждый день выходил на работу в тяжелом похмелье. Четырнадцатилетний внучатый племянник Аделаиды Кингсли вполне мог в недалеком будущем превратиться в алкоголика. Выпивку он считал занятием безобидным, поскольку большинство его приятелей уже принимали наркотики. Мальчишка пребывал в убеждении, что если держаться подальше от «дури», можно выпивать, сколько душе угодно. И ничего не будет.

Но, как вскоре понял Джаред, работать с похмелья на строительной площадке – дело гиблое. Разбитые молотком пальцы, бесчисленные мелкие происшествия и незадачи со временем убедили его положить конец ночным попойкам с приятелями. Это оказалось отнюдь не легко. Друзья без обиняков выложили Джареду все, что о нем думали. «Шкура продажная», – с презрением заключили они.

Кен помог юному Кингсли, хотя методы его не отличались излишней мягкостью. Он не терпел безалаберности, никогда не давал Джареду поблажек и заставлял парня работать, невзирая ни на какие обстоятельства.

Однажды, когда мимо стройки промчались на машинах юные головорезы, громко сигналя и крича Джареду, что он тряпка и размазня, Кен сказал: «Возможно, в конце концов из тебя выйдет человек. Кто бы мог подумать?»

Мало-помалу в Джареде пробудилось желание проявить себя, показать, на что он способен. Кен провел на острове почти три года и два из них полностью отдал строительству. Как-то раз Джаред увидел Кена плачущим и отошел в сторонку, не желая его смущать. Позднее он узнал, что в тот день пришли документы на развод. «Я сам во всем виноват, – признался Кен, взяв в руки шестую кружку пива. – Это я все разрушил. Я всегда считал себя выше хорошенькой Виктории Уинетки, смотрел на нее свысока, и она это чувствовала».

В тот вечер Джареду пришлось взвалить на плечо пьяного Кена, усадить его в пикап, отвезти в домик для гостей и уложить в постель. На следующий день ни тот ни другой не упоминали о происшедшем и никогда больше не говорили об этом.

Постепенно Кен оправился настолько, что захотел вернуться к занятиям архитектурой. К тому времени он с удивлением обнаружил, что ему нравится преподавать. За три года, проведенных на острове, Кен с Джаредом успели привязаться друг к другу, как отец и сын, и мысль о предстоящей разлуке причиняла боль им обоим. «Я не могу остаться, – объяснил Кен. – Виктория не позволит Аликс вернуться на Нантакет. Ее роман расходится миллионными тиражами, она говорит, что должна заботиться о своем имидже. Однако, между нами говоря, я думаю, Виктория просто не желает подпускать Адди к Аликс. – Он с грустью посмотрел на Джареда. – Если я не хочу лишиться дочери, мне нужно вернуться на материк и устроить свою жизнь. Вернусь, когда смогу».

Джаред работал, заглушая боль и скрывая обиду. За несколько лет до знакомства с Кеном он потерял отца. Тот однажды вышел в море на своей лодке, да так и не вернулся. Не один день миновал, прежде чем его нашли. Он умер во сне от сердечного приступа. Джаред страстно любил отца, его обожание доходило до преклонения; потеря пробудила в мальчике все худшее, темное. Джаред всегда отличался высоким ростом и выглядел старше своих лет. Вскоре после смерти отца мальчишка, вытянувшийся едва ли не до шести футов, пристрастился пить. За этим последовали кулачные бои, гонки на автомобилях, бесчинства и вандализм. Мать Джареда, пытавшаяся справиться со своим горем, не могла обуздать сына.

Тут-то и появился Кен, такой же ожесточенный, ненавидящий весь свет.

Попрощавшись с Кеном, Джаред решил, что больше его не увидит. Жители Нантакета привыкли к залетным гостям, которые приезжают с наступлением лета, затем покидают остров и никогда больше не показываются.

Но Кен вернулся и с тех пор часто посещал Нантакет. Это он определил Джареда в колледж, а потом в архитектурную школу. А когда Джаред работал над своим знаменитым дипломным проектом, Кеннет бросил на время бюро и университетскую кафедру, вооружился инструментами и помог ему с постройкой.

Да, Джаред знал, что многим обязан Кену, да и Виктории тоже, поскольку та сыграла важную роль в его жизни. Теперь он был в долгу перед их дочерью.

Он хмуро обвел глазами гостиную. Ясно было одно: нужно поговорить с дедом.

Джаред сидел в большой гостиной Кингсли-Хауса. Он не включал свет, в этом не было нужды. Джаред знал: если сидеть достаточно долго, дед покажется.

Когда появился Калеб, Джаред даже не поднял глаз.

– Я здорово напортачил. Теперь не расхлебаешь. Кен на меня зол, а когда Виктория услышит, что произошло, она разорвет меня на части, выпотрошит, точно цыпленка перед жаркой. Не знаю, как я это переживу. Нашей дружбе явно придет конец. – Джаред повернулся к окну и взглянул на деда. – Если бы ты сказал мне, что Аликс здесь, я успел бы уехать.

– Юная Аликс всегда отличалась деликатностью и тактом, – заметил Калеб.

Дед открыл было рот, чтобы продолжить, но Джаред его оборвал:

– Если ты собираешься плести свою ахинею о реинкарнации, не трудись. Я не желаю это слушать.

– Я вовсе не пытаюсь вкладывать знания в твою чугунную голову, это пустое дело. Ты веришь лишь в то, что можешь увидеть и пощупать. Включи-ка свет и загляни в тот дальний шкаф.

Джаред заколебался, охваченный странным беспокойством, едва ли не страхом. Наконец он неохотно встал, включил свет и, открыв шкаф, удивленно замер. Такого он не ожидал. На полке стоял макет маленькой часовни с колоколенкой.

Джаред тотчас заметил влияние собственных работ и подходов Кеннета Мэдсена. Но что еще важнее, решение показалось ему оригинальным и свежим, в нем чувствовалась индивидуальность Аликс, неповторимое своеобразие ее творческого почерка.

– Что, язык проглотил? – усмехнулся Калеб.

– Вроде того.

– Она сделала это, чтобы показать тебе. А ты…

– Необязательно тыкать меня носом в мои же ошибки. Что заставило ее выбрать именно эту тему?

– Я позаботился, чтобы она увидела одну старую фотографию.

Джаред кивнул:

– Ту, где тетя Адди смеется вместе с бабушкой Беттиной?

– Да, ту самую.

Взяв в руки макет, Джаред повертел его, разглядывая со всех сторон.

– Я сам не сделал бы лучше. – Поставив часовенку обратно в шкаф, он достал пачку набросков и просмотрел их. – Она молодец. Я вижу по крайней мере три эскиза, по которым можно построить что-то реальное.

– Аликс с подругой тайком проникли к тебе в дом.

– Что? – переспросил Джаред, продолжая разглядывать рисунки.

– Напомни, что за ересь ты как-то говорил о героях и Создателе нашем.

Джаред на мгновение задумался. Дед нередко путал старый и современный жаргон.

– Обожествление героев.

– Вот именно. Аликс восхищалась тобой, но, думаю, после сегодняшнего вечера ее отношение к тебе переменилось.

– Этого-то я и боялся, – хмуро заметил Джаред. – Ребенок смотрит на меня восторженными щенячьими глазами, воображая, будто я неземное божество. Это немыслимо! Разумеется, разочарование неизбежно.

– Так я и думал, ты вожделеешь к дочери Кена.

– Ничего подобного! – сердито возразил Джаред и тотчас усмехнулся: – Хотя, возможно, ты и прав. Она красавица, и фигура у нее что надо. В конце концов я всего лишь человек.

– Тебе понравилось, что отец научил ее разделывать рыбу, как показывал ему ты.

– А меня учил мой отец.

– А всех вас учил я, – заключил Калеб, и мужчины обменялись улыбками.

– Так что мне теперь делать? – спросил Джаред.

– Извинись перед ней.

– Думаешь, она меня простит? Я просто извинюсь, и все? – Джаред с сомнением покачал головой. – Знаю. Я мог бы дать ей работу в моей нью-йоркской фирме. Она…

– Почему бы тебе не помочь ей со свадьбой?

– О нет! Я совершенно в этом не разбираюсь. Если Аликс пожелает остаться здесь, я распоряжусь, чтобы ей поручили какую-нибудь работу и… куплю ей чертежный стол. Или систему автоматизированного проектирования. Пусть пользуется моей студией в домике для гостей. Я вернусь в Нью-Йорк и… – Заметив выражение лица деда, Джаред оборвал себя и вздохнул: – Ну, говори, что ты еще замыслил против меня.

– Аликс здесь одна. Она никого не знает на острове.

– Я же сказал, что договорюсь с Дилис, чтобы…

– Юная Аликс намеревается навсегда покинуть остров, – веско произнес Калеб.

– Ее родители хотят, чтобы она осталась здесь. – Джаред озабоченно нахмурился. Если Аликс уедет из-за него, Кен с Викторией этого ему не простят. – Когда она решила ехать?

– Я слышал, как ее отец (позволю себе добавить, человек, сделавший тебя тем, что ты есть) просил Аликс дать ему двадцать четыре часа, чтобы все уладить. Он и тебе назначил этот срок?

– Нет. Во всяком случае, не думаю, а впрочем, он был очень зол и даже кричал на меня. Не поручусь, что уловил каждое его слово.

– Достойный человек. Защищает свое дитя. Похоже, Кеннет предоставил тебе решать, как уговорить Аликс остаться. Не будь она его дочерью, что бы ты сделал, чтобы ее удержать?

– Поднялся бы в ее спальню и улегся к ней в постель.

Калеб недовольно поморщился.

– В данном случае это не выход.

– Когда дело касается женщин, я действую успешнее в постели, чем вне ее, – будничным тоном заметил Джаред.

– Полагаю, тебе есть что предложить женщине и помимо постели. Сам знаешь.

– Ты намекаешь на давно отжившие, старомодные приемы ухаживания, верно? Нет, это не мой стиль. Вдобавок у меня нет времени на подобные ухищрения! С четырнадцати лет я работаю по семь дней в неделю и взял тайм-аут единственный раз, чтобы побыть с тетей Адди. Что до подарков, этим обычно занимается мой помощник. Безделушки от «Тиффани» и всякое такое. Может быть…

– Никаких украшений, – отрезал Калеб. Джаред замолчал, задумался, но так ни к чему и не пришел. – Как вышло, что мой потомок при всем своем уме такой редкостный болван? – недоверчиво проговорил Калеб.

– Может, мы лучше не будем вспоминать о глупых выходках мужчин из рода Кингсли? Напомни-ка мне, что случилось с твоим кораблем. Кажется, нечто настолько ужасное, что тебе не дозволено покинуть этот мир?

Калеб угрюмо нахмурился, потом покачал головой и улыбнулся:

– Пожалуй, в том, что касается женщин, мы с тобой одинаково бестолковы. И все же я пытаюсь передать тебе знания, накопленные мною за годы жизни.

– Не много же ты прожил.

– Но не так уж и мало. Как насчет цветов? – осведомился Калеб.

– Ладно, завтра утром пойду и куплю ей букет. Что может быть проще?

– Опыт подсказывает мне, женщину не покоришь тем, что дается легко. Им нравится, когда мужчина сворачивает ради них горы.

– Точно. И находит на вершине единственный редкий цветок. Конечно, теперь мы знаем, что подобные подвиги дорого обходятся живой природе, исчезают целые виды редкостных растений.

Калеб состроил презрительную гримасу.

– И ты еще удивляешься, почему женщины не увиваются вокруг тебя.

– К твоему сведению…

– Знаю, – кивнул Калеб, – это ты бросаешь их, а не они тебя. Думаю, Аликс должна увидеть цветы, как только проснется.

– Где же я их возьму? Сейчас не сезон, чтобы нарвать их в саду. Предлагаешь мне вломиться в цветочный магазин? – попробовал отшутиться Джаред, но Калеб не улыбнулся.

– Тебе и раньше случалось такое проделывать.

– Да, но когда это было.

– Вот если бы кто-то из наших знакомых выращивал цветы, даже когда на дворе холод…

Джаред недоуменно нахмурился, потом растерянно моргнул, в глазах его мелькнуло понимание.

– Нет, – сказал он, вставая. – Нет, я не стану этого делать.

– Но…

– Даже не подумаю. Лекси набросится на меня с упреками, а я не хочу ничего слушать. Хватит с меня головомоек на сегодня. – Перейдя из комнаты в кухню, Джаред направился к задней двери. Однако стоило ему сделать несколько шагов, как на пути его вырос Калеб. – Нет, – повторил Джаред. Протянув руку сквозь бесплотный живот деда, он взялся за дверную ручку, распахнул дверь и вышел.

Он остановился, лишь дойдя до гостевого домика. Потом встал, бормоча проклятия, зная, что дед наблюдает за ним и, хуже того, считает себя правым. Направившись к воротам, Джаред вскинул руку в старом, хорошо известном жесте.

Калеб добродушно усмехнулся. Он знал, что внук не оплошает. Нужно было лишь слегка подтолкнуть его в нужном направлении, а этим искусством Калеб владел в совершенстве.

Лекси, кузина Джареда, жила всего в паре кварталов от Кингсли-Хауса. Джаред надеялся, что в столь поздний час она уже спит, и рассчитывал воспользоваться этим предлогом, чтобы наведаться к ней, оставшись незамеченным. Прошлым летом он восстановил принадлежавшую кузине старую оранжерею, погребенную под густыми зарослями вьюнка, колючек и ядовитого плюща. Джаред пытался уговорить Лекси позволить ему снести ветхую постройку и выровнять землю бульдозером.

– А после я куплю тебе новенькую теплицу «Лорд энд Бернхем», – пообещал он.

Но ни Лекси, ни красавица Тоби, делившая с ней дом, не соблазнились этим предложением.

– Ты слишком давно уехал с Нантакета, – проворчала Лекси. – Мы здесь не любим новизны, предпочитаем подновить старое, дав ему вторую жизнь. Мы поступали так задолго до того, как это вошло в моду.

– Мой собственный дом – наилучший тому пример, – хмуро бросил Джаред. Ему не нравилось, когда его принимали за приезжего.

В конечном счете женщины одержали верх. Джаред допустил ошибку, спросив мнение соседки своей кузины. Тоби, высокая стройная блондинка с мечтательным взглядом голубых глаз, отличалась хрупкой неземной красотой. Окружавший ее ореол загадочности сражал наповал любого мужчину, превращая его в безвольную студенистую массу.

– Мне больше по вкусу старая теплица, – сказала Тоби, улыбаясь Джареду.

– Тогда я умолкаю, – отозвался он.

Лекси возмущенно всплеснула руками.

– Я прошу тебя восстановить оранжерею, и ты начинаешь пререкаться. Стоит Тоби сказать слово, и ты немедленно соглашаешься!

– Что я могу ответить, малышка Лекси? – Джаред пожал плечами. – Тоби колдунья.

– Ладно, – махнула рукой кузина, – если ты займешься оранжереей и оплатишь все работы, остальное уже не столь важно.

Тоби работала в лучшем цветочном магазине на всем острове, а Лекси исполняла обязанности личного помощника одного «беспомощного идиота» – так она называла своего работодателя. Когда тот покидал остров и не требовал ее внимания, Лекси помогала Тоби выращивать цветы. Подруги надеялись в будущем поставлять их в цветочные магазины городка.

Джаред отправил сообщение Хосе Партиде, владельцу фирмы, занимающейся очисткой, озеленением и благоустройством территории, и дремучие заросли, опутавшие теплицу, исчезли в мгновение ока.

Очищенная от ядовитого плюща и колючек оранжерея имела самый жалкий вид, от строения почти ничего не осталось. Однако Лекси ожидала, что кузен сумеет ее восстановить.

– Теплица насквозь прогнила, – предупредил Джаред. – Новая оранжерея…

– Я хочу, чтобы ты занялся ею, и никто другой, – заявила Лекси. – Будь настоящим Кингсли, если еще не разучился, и восстанови оранжерею сам. Или жизнь на материке так тебя изнежила, что ты уже забыл, как выглядят инструменты?

С трудом подавив желание придушить кузину, Джаред решил было оставить без ответа брошенный ею вызов, но раздумал. Напротив, он позвонил в Нью-Йорк и отложил на время работу по заказу одного состоятельного клиента. Вернувшись в домик для гостей, он засел за чертежную доску и провел три дня, создавая план сада, где росли бы цветы и плоды.

Потом, исполняя желание Лекси, Джаред вооружился инструментами и с помощью подрядчика Твига Перкинса и его людей привел в порядок старую теплицу. Затем они разбили клумбы, отвели участок под компост и обустроили площадку для посетителей.

Когда все было готово, Тоби привстала на цыпочки и поцеловала Джареда в щеку.

– Спасибо, – сказала она.

После ее ухода Лекси заметила:

– Если ты так восхищаешься Тоби, почему бы тебе не пригласить ее на свидание?

– Тоби? Это все равно что позвать на свидание ангела.

– Ну да. Ты-то больше смахиваешь на дьявола.

– Ну наконец кто-то меня раскусил. А от тебя я дождусь благодарности? – Он выразительно постучал себя пальцем по щеке.

– Тоби поцеловала тебя в другую щеку, – проговорила Лекси, целуя Джареда.

– Впредь я не буду мыть щеку, которой коснулась губами она.

Лекси со стоном закатила глаза.

– Лучше помоги нам наполнить горшки землей.

Джаред вытянул вперед руки.

– Эти пальцы созданы, чтобы держать кружки с пивом. Отныне, девочки, управляйтесь сами.

Эта история случилась больше года назад, и с тех пор соседки значительно увеличили свои доходы за счет выращивания и продажи цветов.

Джаред тихо постучал в дверь. В доме царила темнота, и он не надеялся, что его услышат. Пожалуй, с цветами придется подождать до утра, решил он. А значит, удастся избежать выволочки от Лекси. Джаред и сам не знал, почему позволил себя уговорить, ведь он вовсе не собирался врываться к Лекси среди ночи. Вечно он шел на поводу у деда, с самого детства.

Дверь отворилась, показалась Тоби в домашнем халатике, белом, в мелкий розовый цветочек. Длинные светлые волосы, заплетенные в толстую косу, падали ей на спину. Джаред облегченно перевел дыхание, обрадованный, что избежал стычки с несговорчивой кузиной Лекси.

– Я здорово напортачил с дочерью Кена, и мне нужны цветы.

Тоби лишь кивнула, прикрыв за собой дверь.

– Давай обойдем дом, чтобы не разбудить Лекси.

– Плимут сейчас на острове? – спросил Джаред. Роджер Плимут был боссом Лекси. Появляясь на Нантакете, он заваливал ее работой. Как уверяла Лекси, этот тип не мог самостоятельно даже шнурки на ботинках завязать. Он жил в особняке на Полпис-роуд, прибывал и отбывал на личном самолете, и никто из друзей или родственников Лекси никогда его не видел. В ее окружении любили шутить, что мифический мистер Плимут вовсе не существует.

– Да, он здесь, – подтвердила Тоби. – Лекси совершенно измучена. Он звонит ей днем и ночью. Хочет, чтобы она переехала к нему в домик для гостей, но Лекси не соглашается. Так что ты такого натворил, чем обидел дочь Кена?

– Я соврал ей, – признался Джаред. – Представился строительным подрядчиком, а она, как выяснилось, отлично знала, кто я такой. Она студентка архитектурной школы, толковая девушка.

– Неудивительно, ведь она дочь Кена. Но она в любом случае узнала бы правду о тебе, разве нет?

– Да, но я собирался покинуть остров до ее приезда. Она появилась раньше, вошла на кухню и застала меня врасплох. Мне показалось, мы прекрасно поладили. Поужинали вместе. Если бы я признался, что занимаюсь архитектурой, разговор неизбежно свелся бы к работе. Во всяком случае, так я решил для себя.

– Неплохое оправдание. Мне случалось слышать и похуже. – Они подошли к боковому входу в оранжерею, и Джаред распахнул дверь, пропуская Тоби вперед. Она включила неяркие лампы, спрятанные высоко в стеклянной стене. Впереди тянулись длинные ряды зелени и цветов, стояли плоские ящики с рассадой; повсюду царил образцовый порядок, растения выглядели безупречно.

– Красивое зрелище, – заметил Джаред.

– Да. Здесь поработал превосходный дизайнер.

– Не думаю, что после сегодняшних событий Аликс Мэдсен отозвалась бы обо мне так. Ее отец сказал, что из-за меня она решила покинуть остров.

– Он так на тебя сердит? – Тоби взяла плетеную корзинку, достала садовые ножницы из банки со спиртом и направилась по проходу между рядами растений.

– Кен в бешенстве. Попадись я ему на глаза, он бы меня скорее всего пристрелил. Сперва проехавшись по мне на грузовике. Кажется, я довел девочку до слез.

– Ах, Джаред, мне жаль вас обоих. Ты должен преподнести ей розы, и, конечно, мы срежем немного нарциссов. – Тоби открыла большую деревянную дверь у задней стены, за которой оказался холодильник, полный срезанных цветов.

– Когда вы успели обзавестись таким чудом?

– Это подарок на мой день рождения. Отец спросил меня, чего бы мне хотелось, и я попросила холодильник.

– А мать все еще злится, что ты осталась на острове?

– О да. Она почти не разговаривает со мной, – усмехнулась Тоби.

Джаред ответил ей понимающим взглядом. Мать Тоби была сущей ведьмой, ее молчание едва ли походило на наказание.

– Может, посоветуешь, как мне вымолить у Аликс прощение?

– Вам нужно ближе познакомиться, пусть она получше тебя узнает.

– Я собирался зайти завтра к Дилис.

– Вот и отлично. Возьми Аликс с собой.

– А еще я хотел познакомить ее с тобой и с Лекси.

– Почту за честь. – Тоби вскинула голову, повернувшись к Джареду. В руках она держала охапку маленьких бледно-красных роз. – Тебе она нравится, верно?

Джаред вышел следом за девушкой в сад, где в мягком свете, льющемся сквозь стеклянные стены теплицы, она срезала букет нарциссов.

– Аликс еще ребенок. Когда ей было четыре года, я уже пил ром и водил машину.

– Мы, девочки, имеем обыкновение вырастать, взрослеть.

– И у вас это превосходно получается, – с улыбкой заметил Джаред.

Тоби вручила ему корзину с цветами.

– Положи букет перед ее дверью. Ты можешь испечь блинчики?

– Я могу доехать до «Даунифлейк».

– Тоже неплохо. – Тоби вошла в теплицу, взглянула на термометр и выключила свет.

– А как у тебя по части личной жизни? – спросил Джаред. – Кажется, ты встречаешься c… Как его?

– Старший мальчик Дженкинсов. «Мальчик» – ключевое слово.

– Я когда-то приударял за их двоюродной сестрой. Она была… – Джаред осекся.

– Не из тех, кого приводят домой, чтобы познакомить с семьей?

– Тоби, ты прирожденный дипломат. Неужели Лекси не может кого-нибудь тебе подыскать?

– Да у меня все в порядке, – отмахнулась Тоби. – Правда.

– Ждешь Прекрасного Принца?

– Как и все женщины, разве нет? А ты, должно быть, ищешь Золушку?

– На самом деле, – медленно произнес Джаред, – я надеюсь встретить Злую Мачеху. Думаю, с ней гораздо веселее.

Они дружно рассмеялись.