Читать книгу Развилка. Поэмы и были - Дмитрий Гавриленко - Страница 13

Шёл я тихо дорогой лесной,

И развилка легла предо мной.

Я подумал: налево пойду,

Там увижу не осень – звезду,

Освятившую лес золотой

Не сиянием, а красотой.

Так и есть, прелесть вещей поры

Вверх и вниз развернула миры

И дубов, и берёз, и осин.

А затмил их шатры – царский сын

Кроной пышной, широкой листвой,

Свой соседям, на миг чудный – твой.

Этот клён с небесами в родстве!

Звёзд лучи, что свисали с ветвей,

Осветили дорогу мою,

Вижу всё – и с трудом узнаю.

Бабье лето раскинулось здесь,

Озарив и поляны, и лес…

Я опять у развилки: она,

Словно ночью жена, чем полна?

Мужа ждёт на постели, да так,

Чтобы счастье вдвоём испытать.

Но пойду я направо теперь.

Тот же лес, верь глазам иль не верь,

И осина, берёза, и дуб

Вперемешку топорщатся тут,

Рядом – голый раскидистый клён,

Некрасив он, неодушевлён.

Потемневшие листья гниют

На земле, и везде – неуют,

Сырость, холод, и серость, и мрак.

Стала жизнь затихать, замирать,

Уходить неизвестно куда,

Как из туч бесконечных вода.

О дорога! Непросто ступить

На раскисшую, волглую нить.

Где был стук каблуков, жизнь неслась,

Ныне хлюпает, чавкает грязь.

Две стези, ну а осень – одна,

То нища, то роскошна до дна.

Ты не стой на развилке – иди,

Надо знать ответвленья пути.

Их немного, несложных дорог;

Всё простое закончилось в срок.

В декабре всё в пути неземное,

Непредвиденное и немое.

Не узнать колею и дорогу,

Затвердели они понемногу,

Побелели, как небо и поле,

Изменившиеся поневоле.

Посмотрю я в развилкины очи.

Что помыслить о них, светлых очень?

Нет в глазах ни подсказки, ни ласки.

Были бы самоходы-салазки,

Сел – и здравствуй заснеженный Богом,

Нерасхристанный и неубогий

Край, подаренный ветру, да вьюге,

Да зиме, хладнокровной подруге!

На морозе румяная дева

Предложила свернуть мне налево,

Оценить возрождённую ею

Чистоту, от которой светлеют

Окоём, взгляды, лица, опушки

И леса, вою бури послушны.

Я свернул (мне понравилась дева)

С прямоезжей дороги налево.

Длится девственность до горизонта,

Опускается в комнаты солнца,

Разрастается вширь целиною

Над землёю и передо мною,

А в снежинке, как сердце живое,

И стучит, и блестит, с ветром воет.

Вездесуща она и всесильна,

С виду хлипкая хрупкость обильно

Разрослась, завладев чистотою.

Непорочность зимы много стоит!

Красоту светлой простыни белой

Я удвоил бы походя смело,

Не пребудь несказанной пороша

И не стань идеально хорошей…

Я опять у развилки, как воин

На распутье, пути удостоен.

Подноготную в нём разузнаю,

И глядишь, не напрасно промаюсь,

Если нынче сверну я направо,

Где созрела зима величаво,

Стала женщиной, страстной и властной.

Озирающая ежечасно

Перепутья, стези и тропинки,

Она знает бугры и ложбинки.

А на праздник – готово застолье

К январю, да продлится и дольше;

Все хмельны, и красавица тоже

Быть в загуле с компанией сможет.

Каждый шаг здесь даётся с напрягом.

Вот снежинки в покое прилягут,

И уже под ногами сугробы,

Вязнут ноги – и сразу, и обе.

Тут обочина стала ловушкой,

В мягкий снег можно скрыться с макушкой.

Скрыты комли замёрзших деревьев,

Испугались стволы, постарели.

Стонет буря: откуда напасти?

Эти звуки вещает несчастье?

Я тащусь наугад без дороги,

Замирая от сильной тревоги.

Ты ответь мне, зима, беспристрастно:

– Есть ли путь в январе неопасный?

– Я не знаю. Пьяна я немного.

Лишь скажу – здесь не путь, а дорога.

А весною развилка особая,

Восхищаться я ею не пробую,

Повествуя по правде и совести

Про нескучные, звучные новости.