Читать книгу Поэма «Африканское дитя» - Дмитрий Гвоздовский - Страница 6

59

Отец и мать, читая притчу,

Резко вспомнили о мгле,

Как весь мир желает силы

И наши земли по весне.

«Судьба нам сына подарила.

Мы в ответе за него», —

Говорили про себя,

Листая древнее письмо.

60

Отец смотрел благословенно,

Затея билась в голове.

Виной всему письмо раздора.

Дилемма: «В чуде и жене».

61

Накал возможных размышлений.

В разговоре был намёк.

Пора читателя знакомить

С героями стихов.

62

Чары голоса и слова,

Её движение – красота;

Если близко оказались,

Сердце более не у вас.

Ей вручили в то мгновение

И в счастье тронулись умом,

Безо всяких позволений

Решились стать её плечом.

Глаза не плещутся туманом,

То карий цвет, то изумруд.

Бессловесное доверие,

Тоном истины влекут.

Тёмно-русые каштаны,

Летом локоны литы.

К переменчивой природе

Или бархатной любви.

Голос вёл полёт поэмы,

Доходя до лепестков

С нежным горным дуновением,

Свежим воздухом высот.

Её наслушаться пытались,

Оторваться не могли,

То ли страстью наслаждались,

То ли образ стерегли.

А она, к тому привыкнув,

Безвозвратно уходя,

Слыша «Милая Елена»,

Говорила: «Мне пора».

Ноги стройные мелькали,

Собеседник занемог,

Расставаться не желая.

«Прощай», – тихонечко пронёс.

Она чувствительной натуры,

Дама светского ума,

Никогда не предавалась

Легкомысленным делам.

63

Но дилемма воцарилась

С безрассудной стороны.

Три листа – вся тайна мира,

Клеветой расплетены.

Свет минувшего трухлявый,

Прорастая, воссиял.

«Дорогой», – жена вещала,

Свод улыбки навостря.

«Мы звено последней цепи.

Нам мыслить шире суждено.

Ложь бумажных преткновений,

К правде тянется письмо.

Его вселенная творила

Подчас песчаной глубины.

Крупинки медленно пестрели,

Пока не кончились они.

А мы теперь невольно смотрим

На подарок бытия.

Слепой зрячему не верит,

Шаг замедлил второпях».

64

Муж её Владимир слушал,

Крепя скромности простор,

Светло-русое единство,

Отрекается пробор.

На зрачки небесно-синих

Придавалась красота.

От улыбчивой Елены

Чувства выдали себя.

И хоть привык к её вниманию,

Созерцая много лет,

Каждый раз встречал по новой,

Теряя памяти букет.

65

Владимир сложен атлетично.

Одежду строгую носил,

Будто вышел из театра

Или им руководил.

Роста среднего чуть выше.

Не был преемником верхов,

Но тщеславных проходимцев

Заставлял нести поклон.

66

Любая книжная страница —

К счастью бурного ума.

С жадным трепетом вкушало,

Приоткрыв другое «я».

В пятнадцать лет окончил школу,

В МГИМО отличника зовут.

Был совершенным полиглотом,

Мечтой профессорских заслуг.

В двадцать лет работы пишет.

«Владимир – гений!» – говорят.

Взглядом вышел не циничным

Или тщательно скрывал.

67

А сейчас Елена бодро

Вопрос решимо задаёт,

Будто чувствует картину

Маслом писаных тревог:

«Владимир, что ты мне ответишь?

Какова твоя мораль,

Есть ли поводы сомнения?

Достоверна ли скрижаль?»

68

Речь отца была спокойна,

Не отрывиста на вид.

«Мы наукой дорожили,

Мир старались изменить

И сейчас, и послезавтра.

Каждый день проговорю,

Всё отдам азартной мысли

И даже души погублю.

То, что подлинно, – уверен.

В семи мёртвых языках

Из поколения в поколение

Фразы равные лежат».

69

Жена слушала, предельно

Беспокойство утвердив.

Слова мёд не иллюзорно,

Слишком приторно разит.

Но однако, вспоминая

Участь грустную свою,

В моменте слабости терялась

И говорила на духу.

«Прости меня,

Я виновата,

Моя природа подвела.

Я бесплодной оказалась,

Или прокляли меня.

Мы наследника хотели

И недавно обрели.

Будто чудо подложили

Рядом с нашими дверьми».

70

«Я надеюсь, ты не станешь

Опыт старцев трактовать,

Рисковать здоровьем сына,

Лишь бы силу созерцать.

На кону великой неги

Возрождения культур

Мы приспешники наследия,

Но не прошлых авантюр».

71

Владимир холоден порывом,

С соглашением кивал,

Но глазами отрекался

И чего-то замышлял.

Его ответ не был приземист

И Елену побудил

Решить насущную дилемму

От низвергнутых руин.

«Милая, тебе внимаю,

Всем теплом благоволю.

Но исступление предвзято,

Его рушу на корню.

От нас приемлется движение,

С великих подвигов порыв.

Ошибки прошлого стираю,

Теперь я дикий проводник.

Сына болью не затрону,

Сих страданий не проймёт.

Ему пророчу только слово,

С ним и сила снизойдёт».

72

В тишине жена смотрела,

Чуть дыша, вильнула взор,

Каждый луч пыталась видеть,

Где багровый горизонт.

«Хорошо,

Обременяюсь.

Слово будет! Так и быть.

Сына Славой нарекали,

Тяжкий путь предвосхитив.

Перед ним вменяясь к строкам,

Расскажи, к чему идёт.

Он в пять лет как будто взрослый,

Понимает больше слов.

Мы наукой одержимы,

Беспристрастны и грубы.

Его светлому стремлению

Лиры все посвящены».

73

День и ночь,

Итоги смерти,

Африканское дитя.

С упоением скрывались

В искромётные года.

74

Игрушки сына привлекали,

Он один в своём миру.

Дни без памяти в азарте

Войны бились на полу.

75

Разрушалось представление.

Вошёл в комнату отец

И с лицом немного мрачным

Мял листы эпохи лет.

«Извини, что отвлекаю,

Пусть бойцы передохнут.

А ты внимательно послушай,

Что страницы берегут».

76

Перед сном читались часто

Иль практически всегда

Всевозможные находки,

Артефактные текста.

И этот раз не исключение,

Слава был к тому готов.

Но отец серьёзным видом

Давал бодрости глоток.

77

С уст история ронялась

И держалась на слуху,

Как откровение племён,

Нёсших вечную вражду.

78

Слава спрашивал о многом

И без ропота желал

Узнавать ещё поболее,

Но молчание встречал.

«А малыш к родным вернулся?

А закончилась война?

А потворец, как предатель,

Почему не верил сам?»

А Владимир тихо слушал

Один вопрос, другой вопрос

И, сам не ведая ответа,

Мыслил что-то не всерьёз.

79

Перебил на том внимание,

Свет интриги распустил.

«Сила есть во всём отважном,

Хочу её тебе вручить.

Если мне не хочешь верить,

Листы старые сожгу.

К разговору не вернёмся,

Всё обрушу на корню.

От знаний эра не родится,

Силы новой не проймёт.

Понимание терялось.

Скверна ближе сих высот.

Чураясь прошлых доказательств,

Их отринут вопреки,

А если вдруг увидят чудо,

Тогда встрепещут: Помоги!»

80

Слава хмуростью приметил,

Голос кротостью извёл:

«Да, приятно совершенство,

Но мне лишь пять,

Я слаб во всём.

Как по воздуху пророчат,

По воде, в огне ходить?

Прорастут большие степи,

Смогу ясно рассудить.

Твоими взглядами прельщаюсь

И к стяжанию готов.

Или же пора оставить

Старых поприщей итог?»

81

«Здесь твоё предназначение,

Время теплится и ждёт.

Твоя мысль безупречна,

Она тебя не подведёт».

82

Ребёнок встретил дозволение.

Шаги шаткостью полны.

Снисходило умиление

Постичь новые труды.

Любопытство провожало

Всех неведомой рукой.

Мальчик думал про себя:

«Что же станется со мной?»

83

А отец добавил сыну,

Мысль его предугадав:

«Судьбе склонишься,

И только.

Переменится и час.

Пепел вылетит по ветру.

Просьбой пламя разожжёшь.

Волей вычеркнешь сомнения,

Как предвестник и пророк».

84

Отец и Слава расходились,

Спокойной ночи пожелав.

Каждый думал: «Что же завтра?

Какой предвидится финал?»

85

Жжёт терпение Елена

И Владимира зовёт.

В ожидании утешения

Неспокоен её тон.

«Куда-то мчусь.

И всё же страшно.

Судьи строгостью полны.

Смелость наша разрывает

Лагеря их на миры».

86

«Дорогая,

Всё нормально.

Культуры старое клеймо

Не оставит шрам на сыне,

Не разложит естество.

Ему фантастика прильнулась

От усилия молитв

Или странного явления,

Что никак не объяснить».

87

Последний лотос распускался.

Последний всадник – на коне.

Поле битвы умирало,

Цветок сжался в рукаве.

Не осталось разногласий.

Обвенчалось с прахом всё.

И с цветка огнём нетленным

Отторгается крыло.