Читать книгу Пусть листья убирают те, кто их разбросал - Дмитрий Назаренко - Страница 20

Смех жены не был прежним. Серебристые колокольчики звучали надтреснуто. Так звенят разбитые сердца. Теплой маленькой звездочкой жена стала к восемнадцати годам и с тех пор не менялась. Менялось её тело, волосы, глаза. Теми же оставались слова, смыслы, её благополучие и милое выражение лица. Она не читала книг и мало интересовалась тем, что не помещалось в экран телевизора.

Неизлечимая зависимость забрала их сына. Ни цепь, которой он приковывал себя к кровати, ни тревоги родителей, ничего не останавливало мальчишку на полных парах летящего в ад. Он играл в панк группе. И ещё он играл в историю – живи быстро, умри красиво.

Когда всё закончилось, жена перестала быть звездочкой и превратилась в чёрную дыру поглощавшую солнечный свет. Для Спирина она стала любимой мозолью, наступая на которую он испытывал нестерпимую боль.

Они перестали разговаривать, вина другой стороны для каждого из них была очевидной.

Однажды Спирин не смог отворить входную дверь. Он позвонил, жена открыла

– Наверное сломался замок.

– Нет не сломался. Просто ты больше не живёшь в моей квартире.

Ветер перемен унёс его из Москвы. Он остался без дома и потерялся в небольшом городке в Подмосковье. Так бывает, когда серая полоса сменяется густой чёрной. Полгода на сумрачной стороне жизни пролетели незаметно. Однажды выпал снег. Свет снова стал белым. Из далёкой галактики, находящейся где-то в интернете, Спирин получил ответ на сигналы, посланные им из заброшенного угла. 31 декабря он спросил её – Почему бы нам не встретить новый год вместе. Девушка с военной фамилией оказалась в его комнате. Десять дней они были вдвоем. Окна без занавесок. Разбитый диван, стол, стул, лампочка без абажура. Десять дней вместе. Больше они не расставались. Жизнь тронулась с места. Спирин отправился штурмовать Москву снова, как в далёкой молодости.

Света Солдатова из Луганска была специалистом по маникюру. Все что было у Спирина раньше: университетское образование, директорская должность в советские времена, взлеты и падения в 90-е годы, теперь не имело значения. Для неё тоже. Всё было просто и счастливо в их жизни. Просто и обыденно появилась печать в паспорте Спирина.

Спирин о войне не задумывался. Он любил Набокова, группы Yes и 10cc

Окончательно уехать от войны у Светы не получилось. Она вернулась в Луганск, чтобы ухаживать за матерью.

Некоторое время спустя Спирин почувствовал, что без Светы у него не получается. Он снова остался без работы, за квартиру платить стало нечем. Дорога его жизни заканчивалась пустыней. Непроходимое ледяное поле покрытое торосами, простиралось до самого горизонта. Гряда проблем, одна больше другой нестерпимо сияла в лучах холодного зимнего солнца, садившегося в душе Спирина. Куда идти дальше он не представлял.

На границе Луганской области вовсю шли боевые действия. В Москве он больше оставаться не мог. Путь до Луганска в 1100 км он провел в тесной кабине газели. В фургоне мирно лежали вещи. Перед отъездом товарищ зачем-то вручил ему пару бутылок вина. Спирин пил вино прямо из горлышка, ему почему-то казалось, что вино обязательно отнимут на таможне. Но на границе их не досматривали.

– Сегодня хорошая смена, ушлый водитель сообщил, что дал денег.

В Луганске было +25. Впервые за долгое время он спал и не мог отоспаться. Несмотря на близость войны впервые за долгое время он ощутил покой. Всю жизнь он мечтал о доме Его рай оказался в трудном месте, совсем недалеко от ада. Иногда ангелы ада приносили смерть на огненных крыльях, но Спирин не беспокоился, он внезапно обрёл убежище, которое искал всю жизнь.

В садах возле домиков нет люпинов, гладиолусов, маргариток, петуний, бархатцев, космей, пионов, настурций, садовых ромашек, роз, ирисов. Крупноцветковых, мелкоцветковых – всё одно. Солнечные садовые участки покрыты сорняками, из которых особым уважением пользуются сорняки съедобные. Сныть, бурачник – огуречная трава, лопух большой – он же репейник, донник, Иван-чай, крапива, мать и мачеха, мокрица, мята, одуванчик, пастушья сумка, пырей, цикорий, хрен. Не слышно басовитого гудения шмелей, гула пчел. Шум военной техники вдали. Комариный звон, гул иной крылатой нечисти, неустанно несущей дозор в местах отхожих и не очень, иногда уносит ветер. По прежнему не сдаются птицы, их непрерывный говор обрывает трель смартфона. И чей-то крик – алло, да, да, не слышу, стихает моментально, поглощенный летом. И только небо не теряет смысл и цвет. Здесь все такое же, как много лет назад. Нет дна, оно зачем голубизне, по-прежнему никто не знает. И облаков движение и форма, сомнения не вызывают. И солнца термоядерный котел исправно льет тепло. Бессмертный истопник стомиллиардный юбилей справляет чинно, благородно. Откуда в небеса идут дровишки никто не знает. А человечество на дне такого океана рождает то говно, то войны, то любовь. И красоту, и смысл внезапно. А иногда и ничего. И говорится так оно нужнее. Ну да. Спирин не спорит. Лишь бы не ошибся тот кто всё придумал. Но если что, останется бездонным небо. Он не знает, будет небо синим, а облака пушистой белой дымкой или станут дымом. Подходит кот и просит – не погладишь? А то. Конечно. И слышен крик издалека. Ну хули сел, иди за хлебом. И мусор, выкинь не забудь.