Читать книгу Церковь. Мистический роман - Дмитрий Сафронов - Страница 7

Долгими ночами я тайком читал Библию. Я узнал, как был создан мир и откуда пошли люди. Я узнал про Содом и Гоморру, про Иисуса Христа, про страдания евреев, про всех апостолов и святых Ветхого и Нового Завета. Я обрел для себя Бога, любящего и понимающего, прощающего, милосердного и щедрого Создателя. Я верил только в Него и верил только Ему. Впервые за долгое время я обрел душевный покой, почувствовал себя нужным и любимым. Одиночество отступило.

В одну из ночей, когда я уже заканчивал чтение Нового завета, на кухне резко включился свет, и я увидел полное гнева лицо бабы Леды, готовой, казалось, разорвать меня на куски.

– Щенок, что ты делаешь под столом? Что у тебя в руке за книжица? Быстро дай ее сюда! Библия… библия… библия!

На лбу бабы Леды выступили вены, её лицо так налилось кровью, что напоминало красный воздушный шарик, готовый лопнуть от избытка воздуха.

– Ты, сукин сын – предатель и осквернитель Всевышних, воспользовался моей добротой и добротой Богов! Да будь ты судим, грешник проклятый, да настигнет тебя кара Богов!

С этими словами бабка взяла меня за руку и подвела к печи, сняла заслонку и кинула Библию в огонь. Она держала мою голову и заставляла смотреть на то, как сгорали страницы Священного Писания, как крест с Иисусом чернел и рассыпался, пока вовсе не превратился в пепел.

Крепко держа за руку, она выволокла меня на улицу и направилась в сторону церкви. Мы подошли к дому, где жил отец Алексей, недалеко от храма, и Леда начала стучать в дверь что есть мочи.

– Кто там?

Сонный мужчина с длинной черной бородой открыл дверь и, протирая глаза, пытался разглядеть незваных гостей.

– Не хочешь мне ничего рассказать?

– Леда, ты чего? Что случилось?

– Случилось то, что я застала Млада за чтением Библии! Это твоих рук дело? Млад будет старовером! И на этом точка! Мне казалось, мы договорились – я не лезу в твои дела, ты не лезешь в мои. Решил перейти мне дорогу?

– Окстись, старая безбожница, я никого никуда не вовлекал. Он пытался несколько раз зайти в церковь, но я его не пускал! Неужели ты сумел пробраться в храм, грешник?

– Сумел, как видишь. И Библию прихватил.

Они оба посмотрели на меня с такой злобой, что я готов был провалиться сквозь землю.

– Я одолжил в Вашей церкви книгу и иконку. Я всё верну… – неуверенно промямлил я в ответ дрожащим голосом.

– Вор проклятый, как ты посмел зайти в святая святых, да еще и согрешить?

– Я очень хотел познакомиться с Богом…

– Да ты не достоин этого, засранец! Ты не достоин Его внимания! Что ты о себе возомнил? Чтобы я не видел тебя больше у своих ворот! Мать грешная, и отпрыск её туда же. Тьфу! Прости его душу грешную, Господи…

Дверь захлопнулась. И снова дьявольский взгляд, пронзающий меня насквозь. Бабка сдавила мою шею узловатыми старческими руками, я думал, задушит. Схватив за волосы, она потащила меня обратно домой. Всю дорогу Леда что-то бормотала себе под нос, от её зловещего шепота кровь стыла в жилах. Зайдя в дом, она приказала пройти на кухню и ждать ее. Вернулась уже с книжкой в руке. Открыла, начала читать непонятный текст на старославянском. Потом достала нож. И снова этот нож с черной рукояткой. А дальше произошло нечто из ряда вон выходящее.

Язычница с силой прижала меня лицом к столу и начала водить ножом по задней части шеи. Я чувствовал, как холодное остриё вспарывает мою кожу и выводит какой-то непонятный узор. Боль была невыносимой.

Позже я тайком посмотрел в зеркало и увидел на шее что-то похожее на мистический знак – круг с четырьмя линиями внутри – три параллельные линии, перечеркнутые поперек четвертой. Над кругом был вырезан крест в форме «Х».

– Ты больше не удостоишься доброты Богов, также, как и моей, – с этими словами Леда выставила меня на крыльцо, швырнув мне старый портфель, и захлопнула дверь. В сумке лежали кусок хлеба, бутылка воды, моя одежда и деревянная фигурка человечка (языческая игрушка?).

Лицо бабки в этот момент было не столько злым, сколько испуганным, и мне показалось, даже немного печальным. Её руки тряслись, и она постоянно вытирала их о свой старый кухонный фартук, а движения были такими неуверенными, будто она делала всё это нехотя. Но тогда почему Леда так поступила? В любом случае, оставаться тут я уже не мог, на улице холодало, и мне нужно было срочно найти себе место для ночлега.

Идти мне было некуда. Ни в этой, ни в соседней деревне мне не были рады. Никто не помог бы мне. Тогда я отправился к истоку речки Святога. Там, окруженная холмами, лесами и топями, стояла старая заброшенная церковь, чья история была такой же печальной, как и моя.

***

Фундамент здания был заложен в 1626 году мужчиной-отшельником, Софонием, который отрекся от всех людских благ, от искушений жизни, от общения и любви. Ему нужна была лишь связь с Богом, и все свое время он посвящал Ему. Если верить истории, однажды Бог явился к нему во сне и сказал, что там, где святая вода берет начало, там, где три холма, как стражники, охраняют опушку, там, где могучие дубы и святые ивы своими ветвями скрывают Священную землю, должно быть основано пристанище для всех нуждающихся.

В ту же ночь, оставив семью и детей, он отправился на поиски этого места, отыскав его в устье реки Святога. Бережно укладывая камень за камнем, он собственноручно строил церковь. Софоний добывал из реки и карьеров известняк и песчаник, носил на себе сорока, а то и пятидесятикилограммовые мешки. Многие дни и ночи, жертвуя сном, мучимый жаждой и голодом, он возводил Божий дом. И к 1630 году работы были закончены. Долгие годы там будут служить потомки Софония, церковь будет полна прихожанами и верующими, пока в 1843 году не придут староверы и не разрушат храм.

В истории нашего села этот день известен как «Судная ночь». С появлением церкви многие из любопытства стали приходить на службы Софония, его сына Александра и внука Евгения, и последующих служителей. Прихожане отрекались от Старых Богов и преклонялись перед Новым. С каждым годом их становилось все больше и больше. Тогда главой языческой веры был жрец Княслав, прадед бабы Леды. Он убедил староверов в том, что служители Нового Бога есть посланники Чернобога, и что их злые помыслы, как и их самих, нужно искоренить. В ночь с 6 на 7 января 1843 года, когда все верующие стояли в храме на службе, староверы ворвались в церковь и вырезали всех мужчин, женщин и детей. Священника Михаила убили рядом с Вечным дубом, преподнесли его тело в качестве дара Богам. Это, наверное, был единственный случай, когда язычники принесли в жертву людей, а не животных или птиц.

Через сорок лет церковь была восстановлена священнослужителем, присланным из Выдборска и закрепленным за нашим селом. Его звали Павел. К тому времени Княславу исполнилось уже восемьдесят девять лет, ему на замену должен был прийти его внук Марокуш.

Спустя годы, казалось бы, наконец воцарились мир и спокойствие, две веры сосуществовали в гармонии. И всё могло быть хорошо, если бы не один случай.

Марокуш, перед тем, как стать жрецом, должен был жениться на прекрасной и чистой девушке Благане, которая, конечно же, была язычницей. Но пламенные речи Павла были настолько убедительными, а посулы настолько манящими, что девушка отреклась от многобожия и приняла православие. Такой поступок мог помешать свадьбе, однако, Марокуш смирился и с этим.

Но с изменой он смириться не мог. Узнав, что его возлюбленная Благана – нечиста, а, значит, больше не могла ему принадлежать, будущий жрец отправился в церковь. История умалчивает о том, что именно произошло в тот день, но Павла никто и никогда больше не видел. Его же семью пощадили.

После этого случая староверы навсегда возненавидели православие и всё, что с ним связано.

20 октября 1942 года. Фашисты захватили наше село и деревню, заперли женщин и детей в церкви и сожгли её. Мужчин взяли в плен, оставшихся расстреляли. Очевидно, некоторым жителям удалось избежать мучительной смерти, раз село и деревня были перестроены заново. Но с того года и по сей день церковь, в саже и пепле, с обгоревшими стенами, кострищами, оставшимися от сожжённых икон, крестов и свечей, стояла всё на том же месте, где «святая вода брала свое начало».

В 1987 году, когда положение Православной Церкви улучшилось, из Выдборска прислали нового священника. Было решено возвести новую церковь. В 1988 году батюшка скончался от рака. Его место занял его лучший ученик – Алексей.

Несмотря на скорбную историю этого здания, несмотря на души, которые были навечно заточены в месте своего упокоения, несмотря на грехи, которые там совершались, я считал это место самым святым и самым чистым.

И вот, среди деревьев показались очертания церкви. Проливной дождь безжалостно хлестал своими тяжелыми струями мягкую землю. Я поднялся по ступенькам и зашел внутрь. Там было темно и очень грязно. Предстояло много работы, ведь это теперь мой новый дом.

***

Однажды я проснулся от шорохов и возни в глубине комнаты. Я очень испугался и, вскочив на ноги, направился к источнику звука. Под иконой Божьей матери жалобно поскуливал маленький зверек. Слабый, напуганный, по неизвестным причинам оставленный в полном одиночестве волчонок. Наверное, с этого момента начинается история моей самой крепкой дружбы. Я приручил его, кормил, дрессировал, воспитывал, защищал, любил. Именно в то время я приступил к реставрации заброшенной церкви, и это стало одним из самых значимых поступков в моей жизни.

Вычистив помещение от мусора, сгоревшей церковной утвари, листьев, пыли, грязи и, возможно, праха, я начал отмывать стены и пол от сажи и гари. Тайком пробрался в сарай бабы Леды, забрал иконы, принадлежавшие моей матушке. Дело в том, что дома «грешников» староверы сжигали, дабы грех не вырвался наружу. Перед этим все желающие могли забрать то, что им приглянулось. Баба Леда всегда входила в дом самой первой (привилегии жрецов). Так из многих изб она вынесла всё самое ценное. Последними были дома моей матушки и Богданы.

Забрав иконы, по праву принадлежавшие мне, я отнес их в свое новое пристанище. Единственное, чего действительно не хватало церкви – это распятия. Но вот где мне было его взять? Проблема на время оставалась нерешенной.

Так, несколько лет, я прожил в церкви вместе с волчонком, время от времени принося новые иконы, ремонтируя старую мебель и двери (инструменты я стащил из сарая охотников), в общем, возвращая церкви её первоначальный вид. И, казалось бы, вот и вся история до моих семнадцати лет, когда я увидел тот цветок, когда я сделал последний вздох, когда я погрузился в полный мрак. Больше от жизни я не ждал сюрпризов. Но чем старше я становился, тем сложнее и запутаннее оказывалась моя судьба.

***

Стояла темная ноябрьская ночь: мокро, мерзко, на улице – лютый холод, у меня поднялась температура и сильный озноб сотрясал моё озябшее тело, хоть я уже давным-давно сделал парадную дверь, заделал все щели глиной и соорудил в своей комнате подобие небольшой печки. Жил я не в центральном зале и не в алтаре, а в комнатке справа от главного входа в здание: она была специально спроектирована Софонием, чтобы жить в церкви. Я уже завершил чтение Библии, закончил молитву и готовился ко сну.

В три или четыре часа утра волчонок вдруг протяжно взвыл, зарычал, и пулей выбежав из комнаты, скрылся в тени деревьев. Я не понимал, что происходит, но не мог позволить ему одному находиться в лесу: начинался сезон охоты на кабанов, и ему могли повстречаться лихие люди. Я быстро обулся, накинул на себя куртку и бросился следом за ним.

В кромешной тьме ноябрьской ночи я едва разбирал дорогу. Скользя по мокрой земле, спотыкаясь о корни деревьев и ударяясь о ветки я с трудом продвигался вперёд. Остановившись на мгновение, я замер и прислушался: в лесу царила мёртвая тишина. Ни ветерка, ни шелеста листьев, ни пения птиц, ничего. Настолько тихо, что я слышал биение своего сердца.

Вдруг, по левую сторону от меня раздалось жалостливое скуление моего волчонка и его тонкий вой, звучавший словно мольба о помощи. Я рванулся сквозь чащу на его зов. На небольшой опушке, окруженной елями (единственное место на сотни километров, где они росли), распростёрлось тело, казавшееся чёрным контуром в сумраке осенней ночи. Крутившийся рядом с телом волчонок, облизывал человеку лицо. Подойдя ближе, я, наконец, смог разглядеть черты лежащего. Это был молодой парень, чуть старше меня, полагаю, лет двадцати восьми, со спутанными светлыми волосами, статный, жилистый.

Его одежда была порвана, обуви не было. Кисти рук, ступни, лицо, шею и одежду покрывали следы запёкшейся крови. Казалось, его целиком окунули в кровавую купель! Я протянул руку к шее, чтобы нащупать пульс, как вдруг он резко схватил меня за затылок, придвинул к своему лицу и его горячечный шёпот обжёг моё ухо: «Они скоро придут и за тобой, Млад…» – и потерял сознание.

Кто придет? И почему именно за мной? – Мне стало не по себе от услышанного. Ужас и сомнения охватили мою душу. Я понимал, что оставаться здесь нельзя, но и бросить парня в беде тоже не мог. Подхватив его за остатки одежды, я потащил его к церкви, следуя в темноте за волчонком. Положив парня в своей комнате и накрыв его одеялом, я отправился в главный зал к иконам, чтобы попросить о помощи святых. Мне никогда еще не было так страшно. Но самым ужасным в этой ситуации было неведение.