Читать книгу Церковь. Мистический роман - Дмитрий Сафронов - Страница 8

– Подай мне ключ, шестерку.

– Держи. Долго еще?

– Немного. Сейчас затяну потуже, и все будет готово.

– Тебе еще не надоело с этим корытом возиться?

– Нет. Ты же знаешь, это машина моего отца.

– Ну нельзя же теперь вечно сидеть около нее!

– Слушай, это сложно объяснить. Там на полке, где тиски, лежит пачка. Подай.

– Тут ничего нет… А, вот, нашла.

Девушка передала пачку сигарет и встала в дверном проеме. Запрокинув голову, она посмотрела на красное солнце, готовое вот-вот скрыться за горизонтом. Ей всегда так нравились эти мгновения. Вечернее небо. Закат. Это красивое природное явление, предвестник конца. Но всего лишь конца дня. Чтобы потом дать начало чему-то новому. На смену тёмной ночи должно было прийти утро. Потому закат никогда её не пугал. Она восторженно наблюдала за тем, как последний луч солнца гаснет во мгле наступающей ночи. И, проводив уходящий день взглядом, она вернулась мыслями к настоящему моменту и начала разглядывать каждый уголок гаража, все предметы, находившиеся там, инструменты и, конечно, эту чертовому девятку.

***

Затянув колесо до конца, парень собрал все вещи и закрыл гараж. Теперь им предстояли долгая дорога домой и философские разговоры о жизни.

– Вань, а как ты думаешь, почему в жизни всё происходит именно так, а не иначе?

Она схватила его за руку и прижалась к его плечу.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, вот, почему нам суждено было встретиться? Почему мы пережили столько плохого?

– А разве это так важно? Пути Господни неисповедимы… Главное, что мы встретили друг друга, и нам удалось преодолеть все испытания вместе! В любой момент мы можем уехать, куда захотим! У нас же есть отцовская машина.

– Боюсь, так мы далеко не уедем. Разве что до соседней улицы.

– Брось. Она хоть и старая, но еще фору даст многим автомобилям.

– А я хотела бы кабриолет…

– Губа не дура.

Он улыбнулся и мягко коснулся губами ее лба.

– Я до сих пор не могу спокойно спать. Мне так стыдно. Так больно и мерзко. Мне тяжело жить с этим чувством, я знаю, что во всём случившемся виновата только я!

– Ты здесь ни при чём. Если кто и был виноват, так это я.

– Мы оба в ответе за случившееся.

– Но мы не могли ничего сделать. Пытались объяснить. Пытались спасти его. Но и его я понимаю. Он пережил столько трудностей в своей жизни. Увидел столько предательств. В таких обстоятельствах любой человек мог бы сойти с ума, но он держался до последнего. За это я его глубоко уважаю…

– Мне ужасно его не хватает.

– Возможно, наш ребенок родится с такой же чистой душой.

– Я в это верю. Завтра 4 августа. Ему бы исполнилось 18 лет… Теперь он вечно молодой… Мы же сходим его проведать?

– Конечно, Маш, это даже не обсуждается. Нам надо зайти к Люде и купить белые тюльпаны…

– Ха… Да, это цветы, которые он мне подарил в первый раз, ты помнишь?

На ее лице проступила улыбка, отразившая целый спектр чувств: и горечь, и сожаление, и радость, и спокойствие, и печаль. По ее щеке скатилась одинокая слезинка. Ваня поймал её кончиками пальцев, стер с лица мокрый след, крепко обнял и поцеловал.

– Не стоит печалиться. Он бы не хотел видеть тебя такой.

– Почему в жизни все именно так, а не иначе… Он так хотел жить, так боролся за право быть счастливым… а в итоге…

– Бог всему свидетель. Он его простит. Мы молимся за него. Лучше расскажи мне еще раз о том дне, когда вы познакомились. Я так люблю эту историю.

– Это произошло года четыре назад. Странный мальчишка. Но я сразу почувствовала, сердце его чистое и доброе, как ни у кого другого в этом забытом Богом месте. Ну, кроме тебя, конечно, любимый мой. Я тогда ходила к Прасковье за лекарствами, заговоренными травами, ну сам помнишь… И, как и всегда, я обходила Святогу по опушке, там, где заброшенная церковь. Иду я, иду. И вдруг вижу: мальчик плещется в речке. Я не хотела его смущать, но мне стало интересно, кто же он такой. Я подошла поближе и крикнула «привет». Он резко обернулся, взвизгнул и бросился бежать в лес. Господи, как я смеялась, когда он не заметил березу и врезался в нее, упал и, видимо, потерял сознание. Я подбежала к нему, как вдруг увидела волка, бросившегося из-за кустов в его сторону. Я так испугалась: начала кричать, замахнулась на него дубинкой. Но он рычал, встав перед телом мальчика, и не подпускал меня ближе, потом вдруг заскулил и начал облизывать его лицо. Тот очнулся, отмахиваясь от волчьей морды рукой, улыбнулся и уставился на меня. Его глаза широко раскрылись в испуге, он снова взвизгнул, подскочил и побежал в церковь.

Ваня залился смехом, достал сигарету, подкурил, и, довольно щурясь, продолжил слушать рассказ Марии.

– Ну так вот. Зачем он побежал в заброшенное здание? Меня это сильно удивило. Я подошла к церкви и заглянула внутрь. А там чисто, представляешь? Стоят иконы, горят свечи. Нет грязи, мусора. Все опрятно. Из дверного проема справа от входа послышались негромкие шорохи и звуки. Я постучалась. Мальчик открыл дверь, уже одетый, причесанный, с синяком от удара о дерево на лице, – Мария хихикнула. – Я поинтересовалась, кто он такой. «Млад» – смущенно ответил он. Сколько бы я ни пыталась разузнать о том, откуда мальчик пришел, почему он живет в церкви в полном одиночестве, зачем навёл здесь порядок и что это за чертова псина, он уходил от ответов. Я сказала, что мне нужно идти в Заивье, но пообещала вернуться на следующий день, чтобы получить ответы на все свои вопросы, – живого не слезу! Он молча кивнул. Какой же он всё-таки был странный, но, Боже, как же мне было любопытно!

– Да, чего-чего, а странностей в нем было предостаточно.

– Наверное, я никогда не забуду тот день. И следующую ночь, когда я осталась в церкви до утра и мы разговаривали обо всем на свете. Я услышала трагическую историю его семьи и его жизни. Я полюбила его с первой минуты нашей встречи. И как же невыносимо было его потерять…

– Мне тоже. Но сейчас он обрёл покой, Маш. Несмотря на нашу дружбу, мы никогда не смогли бы залечить его душевные раны, заставить забыть все, что было, вернуть его близких. Жизнь на земле была для него адом. И теперь он наконец-то свободен. Мы дали ему все, что смогли.

– И обидели его…

– Я не считаю, что мы сделали что-то сверхъестественное. Как раз, наоборот, самое естественное!

– Ты же знаешь, как он относился к вере. Как трепетно он относился ко мне. Как сильно любил тебя! Вань! Он души в тебе не чаял! Мы же были ему не просто друзьями, а практически его семьей!

– Порой, я начинаю забывать об этом…

Ваня замолчал. Его глаза подозрительно блестели, и Маша понимала – это вовсе не от ветра. Она знала, что затронула очень тяжелую тему для каждого из них. Крепко сжав его руку, она посмотрела ему в глаза и улыбнулась: «У него всё хорошо, ты же сам сказал!», – при этом еле сдерживаясь, чтобы не разреветься. Стало совсем темно, но вдалеке мерцали огни города. В небе сияли первые звезды, летали спутники, проступали очертания Млечного пути. Остаток дороги они прошли молча, думая каждый о своем. Почему же все в жизни именно так, а не иначе?