Читать книгу Кольцевая дорога - Дмитрий Владиславович Попов - Страница 7

– Я хочу добыть Камень Власти! – начал свою речь господин Росток. – Это огромный рубин в тяжелой золотой оправе. Мой отец говорит, что с его помощью можно стать идеальным правителем. Ради этого Камня я и отправился в путь. Однако встреченные нами в эс-панских лесах разбойники навели меня на мысль, что путешествовать в одиночку опасно: из-за нелепой случайности можно лишиться всего, даже собственной головы, и поэтому никогда не найти того, что ищешь. А еще я подумал о том, что встретились мы не случайно. Иначе мы не сидели бы в этом славном трактире на колесах, который мадам Августа назвала вагоном-рестораном.

Мастер Эйвин прервался, чтобы сделать глоток из своего бокала.

– Клянусь Небесами, этот напиток согревает кровь и веселит душу! – воскликнул он. – Донна Мария, должен признать, что в эс-панских землях умеют делать отличное вино!

Девушка зарделась от удовольствия.

– Наши виноградники не знают себе равных во всей Империи! – ответила она, высоко задирая свой прямой и гордый эс-панский нос. – Впрочем, так же как и наши черные амахарские жеребцы – краса и гордость лошадиных стад правящего Дома Орантов.

– Благодарю тебя, прекрасная донна! – отозвался господин Росток. – И приглашаю присоединиться ко мне в этом достойном благородных дам путешествии! Примешь ли ты мое приглашение?

– Если ты поможешь мне, благородный господин!

– Что ты ищешь?

– Новые земли! – призналась девица без всякого смущения. – Я рождена, чтобы править, а в родной Эс-Панье стало слишком тесно! Младшие сыновья благородных донов, и те не имеют доли в отцовском наследстве! Я же всего лишь дочь.

– Разве ты не можешь выйти замуж? – удивился я. – И таким образом получить свою долю земли и всего, что на ней есть?

– Разумеется, могу! – усмехнулась она. – Вот только владеют землей и богатством, как правило, дряхлые и уродливые старики! Я же молода и красива.

– Я помогу тебе получить новые земли, благородная донна! – пообещал мастер Эйвин.

Видно было, что донна Мария понравилась мастеру Эйвину.

– Тогда я иду с тобой!

– А вы с Устинарьей присоединитесь к нам? – обернулся ко мне благородный господин. – Храбрые воины и умелые следопыты всегда пригодятся в подобном опасном предприятии.

– Я не воин! – сказал я.

– Я видел, как храбро ты сражался с разбойниками! – пожал плечами мастер Эйвин. – А твоя отважная спутница обладает отменным слухом и умеет читать следы.

– Устинарья из-за своей болезни не может взять в руки оружие! – предупредил я его.

– Я думаю, что она поправится. А чего ищешь ты, Эйгор?

– Я хочу вернуть свой дар! – ответил я. – Еще не так давно я был небоходцем.

– Это человек, который может ходить по небу? – удивился господин Росток. – Я слышал о таких людях, но никогда их не видел. Сможешь ли ты присматривать за нашими лошадьми, Эйгор?

– Своего коня у меня никогда не было! – признался я. – Впрочем, я видел, как это делали другие.

– Я научу тебя! – пообещал господин Росток. – Это не так уж и сложно. О коне нужно заботиться как о себе самом, и тогда он отплатит тебе любовью.

Я кивнул головой в знак согласия. У меня появились обязанности, но зато появилась и возможность столоваться за казенный счет: дорожный кошель мастера Эйвина явно был набит монетами потуже моего.

– А что скажешь ты, Устинарья?

– Я иду с Эйгором! – просто ответила охотница. – Куда он, туда и я.

Не скрою, мне это было приятно.

– Вот и славно! – заявил благородный господин. – По этому поводу стоит выпить! Официант, принесите еще бутылку вина!

Гном снова растворился в полумраке помещения. Звезды в вагонном небе мигнули. Огонь в камине вспыхнул ярче, и я увидел, что в тени у входа мелькнула знакомая белая блузка. Рыжие волосы госпожи проводницы, казалось, пылали в желтом свете пламени очага.

– Мадам Августа! – воскликнул мастер Эйвин. – Я надеялся, что вы придете! И вот вы появились – как нельзя более кстати!

– Я всегда прихожу вовремя! – пожала плечами госпожа проводница.

Рядом с нами тут же возник гном. Не тот, что отправился за вином, а другой. Он принес стул для мадам Августы: чувствовалось, что ее здесь уважали. Потом появился и первый: он принес бутылку вина и еще один бокал.

Я заметил, что при появлении госпожи проводницы благородное личико донны Марии презрительно сморщилось. Похоже было, что девица невзлюбила мадам Августу. Возможно, за то, что власть в пассажирском вагоне поезда принадлежала этой серьезной даме, и делиться ею госпожа проводница ни с кем не собиралась.

Она забрала у гнома вино и сама разлила его по бокалам.

– Вы уже уговорились, что пойдете дальше вместе? – спросила мадам Августа у мастера Эйвина.

– Я помню ваш совет, достопочтенная госпожа проводница! – кивнул тот.

– Придется внести поправку: вас будет не четверо, а пятеро. Последний участник похода очень скоро присоединится к вам. Давайте выпьем за успех вашего предприятия!

Мне ничего не оставалось делать, как вновь поднять свой бокал. Неужели все образованные люди пьют только вино? Или это потому, что у них принято говорить тосты? Странный обычай. Впрочем, наши городские богатеи и купцы из тех, что получили образование, тоже так поступают. А я вот неуч, и все, что знаю, почерпнул из двух-трех прочитанных отцовских книг и рассказов матушки. Она у меня умница, и много чего успела вложить в мою голову. Несмотря даже на то, что я в своем возрасте, как и прочие молодые оболтусы, не очень-то ее и слушал. Хоть и любил. И сейчас, конечно, люблю. А пить все равно предпочитаю пиво: я к нему привык. Необразованный, что с меня взять.

Выпили мы за успех, и мадам Августа стала объяснять, что нам делать дальше. Это было интересно, конечно. А еще интереснее было бы узнать, откуда она все это знает? Но спросить я не решился: как-то язык не поворачивался. И не меня одного, похоже, робость одолела: никто ведь госпожу проводницу ни о чем таком не спросил. Даже мастер Эйвин, уж на что благородный. Нет, все сидели и слушали, разинув рты. Ну и я, понятно, тоже.

Оказалось, что нам нужно будет пересечь пустыню и отыскать мудреца по имени Сфинкс. У него мы могли узнать, как обрести то, что искал каждый из нас. Добраться до Сфинкса было не так-то просто: он жил на уединенном острове посреди озера. Кроме того, на мудреца иногда находило, и он отказывался принимать посетителей. Запирался у себя внутри, и тогда добраться до него не было никакой возможности. Делал он это для того, чтобы, как заметила мадам Августа, испытать путников. Сфинкс мог устроить им препятствия на дороге. Порой непреодолимые. А еще иногда мудрец просто отправлял своих посетителей восвояси, потому что ему не понравился какой-нибудь никчемный и глупый вопрос. Глупый, разумеется, на взгляд самого Сфинкса. Но бедному посетителю, проделавшему долгий и к тому же опасный путь, от этого вряд ли становилось легче. Я решил, что излишней покладистостью этот мудрец не страдал. И должно быть, имел прескверный характер. Зато уж если посетитель задавал Сфинксу разумный вопрос, тот не брал с него денег. Это меня порадовало: у мудрецов, конечно, могут быть свои причуды, но пусть для приходящих к ним людей они будут хотя бы бесплатными.

– Советую вам запасти воду и продовольствие! – предупредила мадам Августа. – Как для себя, так и для своих животных. В пустыне взять их будет негде.

– Какой вы посоветуете делать запас? – спросил мастер Эйвин.

– При удачном стечении обстоятельств пески можно пройти за день! – ответила госпожа проводница. – А можно плутать в них целую неделю и вернуться назад несолоно хлебавши. Но у вас ведь есть лошади! Вот на них и погрузите поклажу.

После обеда я хотел пойти еще раз взглянуть на великана. Очень он мне понравился. Большой человек, занятый большим делом. Где такое еще увидишь? Дороги в великанские земли я не знаю. Да и с людьми великаны не очень-то любят разговаривать: мы для них ростом не вышли. Поэтому я и хотел налюбоваться вволю эдакой диковиной: вдруг мне в жизни больше не придется встретить великана? А так хоть будет что рассказать… Правда, если подумать как следует, то рассказывать-то мне об этом было и некому.

Но на господина Кубика поглядеть мне не дали. Вместо этого пришлось вместе с мастером Эйвином идти закупать продовольствие, а также воду и зерно для лошадей. А потом таскать туго набитые мешки и тяжелые оплетенные глиняные фляги в вагон, где удобно расположились теперь уже мои питомцы. Я ведь подрядился за ними следить и ухаживать.

Провозился я долго: нужно было решить, какую поклажу можно было доверить Эсмеральде, маленькой белой пони. Потом выяснилось, что раздумывал над этим вопросом я зря: донна Мария наотрез отказалась грузить что-либо на спину своей любимицы. Благородная девица заявила, что ее маленькая лошадка не приучена носить поклажу, словно какой-нибудь деревенский конь. Потому что она самых что ни на есть благородных кровей и взята от лучших эс-панских беговых скакунов, а стоит столько, сколько целый табун обычных лошадей. В ответ мастер Эйвин пожал плечами и велел мне грузить все на Людвига Марша. Что я и исполнил. Впрочем, мне показалось, что этот конь даже не заметил бы тяжелой поклажи на собственной спине. Потому что Людвиг Марш был силен. Я еще никогда не встречал такого высокого и сильного коня. Должно быть, он тоже стоил как целый лошадиный табун.

Устинарья принесла из купе мою дорожную сумку. Завершив хлопоты, я подложил ее под голову и устроился поудобнее на тюке сена для лошадей с намерением подремать перед дорогой. Не то чтобы мне сильно хотелось спать, просто грех было упускать такую возможность полежать на мягком и душистом сене. Но только я закрыл глаза, как мадам Августа объявила, чо поезд прибывает на нужную нам станцию, которая так и называлась – Пустынная. Мастер Любомир распахнул свои широкие двери, и по сходням мы с Устинарьей вывели коней на перрон.

Первое, что я увидел, были уходящие вдаль серые пески. Потемневшие от времени доски перрона заканчивались едва ли не сразу у наших ног: станция оказалась совсем маленькой. Здание вокзала (кажется, так его назвала мадам Августа) было сложено из толстых черных бревен и по размеру напоминало собачью будку. Но внутрь мы не попали: на дверях висел ржавый замок.

Мастер Любомир втянул сходни внутрь вагона. Поезд погудел на прощание и, громыхая на стыках рельсов, укатил сквозь пустыню на запад. Я смотрел ему вслед, пока не почувствовал, что замерз. Потому что было холодно: в пустыне стояла зима. Только совсем бесснежная. Я выдохнул воздух изо рта и заметил, что он уносится вверх облачком пара.

– Господа, вы позволите мне присоединиться к вам?

Я обернулся и увидел высокого человека. Тот стоял на перроне и кутался в темный дорожный плащ. Плащ явно был сшит хорошим портным, так же как и камзол, и серые штаны. Высокие кожаные сапоги защищали ноги незнакомца от пыли и грязи, а длинный меч, висевший на поясе, надежно избавлял его от нежелательных дорожных встреч. Если, конечно, уметь с ним обращаться. Судя по всему, незнакомец это умел. Держался он как благородный господин. Вот только не выставлял это напоказ, как делала донна Мария: при виде ее прямой спины и вздернутого вверх носа мне хотелось вытянуться в струнку и щелкнуть каблуками сапог. Я видел, что так делали слуги при виде своих господ. Вот только каблуки моих сапог наполовину сносились, а сами сапоги были слишком стары для проделывания подобных штук.

У незнакомца оказались темные волосы и темные глаза. А также багровый шрам на правой щеке, который делал его похожим на лесного разбойника. Вот только глаза у незнакомца были умные и добрые. Он снял с головы шляпу и учтиво поклонился нашим девицам. Вернее, поклонился донне Марии, потому что Устинарья к подобному обращению не привыкла: простой охотнице оно было и не нужно.

– Позвольте представиться! – сказал он, возвращая свой головной убор на его законное место. – Меня зовут Тиль Арукан. Я служу советником при дворе Его Сиятельства герцога Лиры.

– Какой землей правит ваш герцог? – поинтересовалась донна Мария.

– Наша страна называется Иллирик. Она граничит с Анлией на самом западе Империи.

– Я слышал, анличане очень воинственный народ и беспрестанно воюют со своими соседями! – сказал мастер Эйвин.

Ну вот, началась, как это называется у благородных, светская беседа, подумал я.

– Это верно! – согласился господин Арлекин. – Однако два года назад иллирийцы сумели дать им достойный отпор, и с тех пор на наших границах стало спокойнее.

– Однако же мы отвлеклись! – сказал господин Росток. – Я слышал, вы хотите присоединиться к нам?

– Если это возможно. Мадам Августа сообщила мне, что вы хотите идти к озерному мудрецу по имени Сфинкс. Поэтому я хотел бы присоединиться к вам. Впереди пустыня, знаете ли…

– Мадам Августа предупредила меня о вашем появлении! – сказал мастер Эйвин. – Я буду рад обществу благородного человека, к тому же умеющего владеть мечом! Вместе нам будет легче проделать этот путь.

И он, как полагается, представил обеих девушек, а затем и меня господину Арукану. Тот галантно поцеловал ручку донне Марии, пожал руку Устинарье, а мне поклонился. Так учтиво, словно я и сам был по меньшей мере дворянином. Я даже покраснел.

– Скажи, мастер Тиль, почему ты хочешь встретиться со Сфинксом? – спросила донна Мария.

Девица оказалась любопытной.

– Я ищу перо Жар-Птицы! – объяснил господин Арукан. – Говорят, оно может исполнить любое желание.

И мастер Тиль рассказал нам, что много лет назад у Его Сиятельства сгорел летний замок. Сгорел дотла, так что остались от него одни закопченные камни фундамента. И в пламени этого пожара погибла жена герцога, которую Его Сиятельство очень любил. А единственная дочь герцога, маленькая Сения Лира, едва выжила. Страшные ожоги навсегда обезобразили лицо девочки. Старые слуги плакали, глядя на нее. Дочери благородных семейств Иллирика наотрез отказывались играть с маленькой Сенией. Так она и выросла совсем одна, превратившись со временем в угрюмую и замкнутую девицу на выданье. Хотя какое замужество может быть у девушки с такими шрамами на лице? Молодые дворяне шарахались от нее как от чумы. А ведь по своему положению Сения была герцогской дочкой и первой дамой Иллирика.

Его Сиятельство, конечно, делал все что мог. Он истратил целое состояние на заезжих имперских врачей. Да только все без толку: их усилия привели лишь, как выразился мастер Тиль, «к улучшению косметического эффекта на неповрежденных пожаром участках кожи». Я не понял, что это значило. Видимо, ничего хорошего, потому что очень уж мудреными оказались слова. Когда больной идет на поправку, врачи обычно говорят что-нибудь попроще. А тут язык можно было сломать. Вместе с головой.

Когда знаменитые доктора закончились, пришло время проходимцев и шарлатанов. Так всегда бывает, я-то знаю. Уж сколько раз подобные людишки пытались подменить небесные камни, выдавая свои никчемные побрякушки за наши знаменитые Облачные Жемчужины. И ведь находились те, кто им верил. Смех, да и только.

Мастеру Тилю и пришлось иметь дело с парочкой таких господ. Тонкого звали Хаммонт, а толстого Пармезан. Последний очень любил сыр. У него даже лицо было такое же желтое и ноздреватое, как будто на шее сидела не голова, а большая головка любимого продукта. Оба проходимца оказались разодеты в бархат и шелк. Правда, бархат лоснился от грязи, а шелк был протерт до дыр. Но их это не смущало. Проходимцы сумели добиться аудиенции у Его Сиятельства и рассказали ему о таинственной Жар-Птице, чьи перья способны исполнить любое желание.

Герцог Лира недоверчиво хмыкнул и дал им два золотых. За хорошо подвешенные языки, как он выразился. Понравилась Его Сиятельству сказка. Потешили его проходимцы. Одетые в потертый бархат и поношенный шелк господа было приуныли, но ненадолго. Они предложили герцогу доставить его верного человека в то место, где он сможет найти Жар-Птицу.

– Эта очень редкая тварь живет в Северных горах! – объяснили они. – И путь туда очень долог. При этом дороги кишат разбойниками, торговые караваны редки, постоялых дворов раз-два и обчелся, а в самом Приграничье людей и вовсе почти не осталось. Места опасные и глухие, поэтому никто там не живет. Однако же вам повезло, Ваше Сиятельство: мы знаем короткую дорогу до Северных гор. Короткую и безопасную. И готовы проводить туда вашего человека. Всего за двести золотых! Клянемся, что через каких-нибудь три дня он будет уже на месте! Не верите? Тогда отдайте деньги ему, и пусть он вручит их нам по прибытии!

Его Сиятельство уже открыл было рот, чтобы выгнать наглых людишек вон. Однако вспомнил, что есть у него такой советник, Тиль Арлекин. Безземельный дворянин, все имущество которого состояло из меча на поясе да головы на плечах. Головы, надо признаться, умной, раз сумел стать герцогским советником. Умной, но отнюдь не незаменимой, как полагал Его Сиятельство. Особенно после того как увидел, какими глазами смотрит на Тиля Сения.

Потому что единственная дочь герцога посмела влюбиться в безземельного дворянишку! Что он о себе возомнил, этот пройдоха-советник! Его Сиятельство разгневался не на шутку и сначала хотел отправить Тиля на южную границу. Командиром гарнизона сторожевой башни. Там очень легко было сложить неразумную голову: анлийские лучники позаботились бы об этом не хуже дворцового палача. Однако такое простое решение не очень устраивало герцога Лиру: Сения наверняка расстроилась бы, стала просить за наглеца… Возможно, что и плакать. Чтобы избежать этого, Его Сиятельство придумал другой план. И отправил Тиля за пером Жар-Птицы.

– В тебя влюбилась дочь герцога? – недоверчиво хмыкнула донна Мария. – С таким-то шрамом на лице?

– В нем-то все и дело! – объяснил Тиль. – Сения, хотя и молода, но очень умна. И от своего ума имеет много горя. Девушка всерьез решила, что из-за ожогов на лице причинами ее будущего замужества могут стать лишь ее знатность и богатство. Что, мол, никто ее не полюбит. Это, конечно, не так. Но ее жизненный опыт слишком мал: в семнадцать лет трудно думать иначе. И представьте себе, тут на пути Сении встречается человек, чье лицо обезображено не меньше, чем ее собственное. Я думаю, сначала девушка меня пожалела. Она сама знает, каково это – носить на лице шрам. А потом, к сожалению, и полюбила.

– Ты получил свой шрам на рыцарском турнире? – спросил мастер Эйвин.

– Если бы! – усмехнулся Тиль. – Один из герцогских ловчих на охоте целил копьем в оленя, а угодил в меня, десятилетнего сопляка. Благодаря ему, кстати, я и получил приличное образование: после этого печального случая Его Сиятельство, надо отдать ему должное, и приблизил к себе моего отца. А меня отправил учиться наукам за границу, оплатив полный университетский курс в учебном заведении для сыновей дворян.

– И как ты намерен поступить? – спросила донна Мария, строго прищуривая свои желтые рысьи глаза.

– Я обещал Сении привезти перо Жар-Птицы! – ответил Тиль. – Надеюсь, оно действительно может исполнить желание.

Дальше все было просто: с помощью этих двух прохвостов, тонкого и толстого, герцогский советник и попал на Кольцевую Дорогу.