Читать книгу Жертвы пороков - Дмитрий Юрьевич Арефьев - Страница 7

Прохладное летнее утро самое приятное время для рыбалки. Лёгкие куртки приятно согревают тело, термос с горячим чаем ждёт своего часа рядом со сложенными удочками. Пара поплавков уже на водной глади. Сейчас подплывет долгожданный карасик или окунёк, заприметив наживку. До полного восхода солнца оставался час или больше. Дышится легко и непринуждённо. Двое на берегу наблюдают за движением гусиных пёрышек-поплавков.

– Видишь, чуть подрагивает? – тихо сказал отец. – Сейчас поиграет с ним и проглотит червяка.

Мальчонка сидел рядом и трепетно следил за дрожащим поплавком.

– Я скажу тебе, когда тянуть.

Маленький Максим напрягся, стараясь не делать лишних движений и, упаси Бог, спугнуть долгожданный улов. Рыба играючи кусала наживку и отплывала в сторону. Её тёмный силуэт можно было легко заметить в толще воды. Озеро на деревне было чистое и очень холодное. Где-то на дне били ключи, так что даже летом не находилось храбреца проверять глубину.

– Сейчас, Максимка, тащи!

Мальчик встал на ноги и, как только мог, потянул за удилище. Маленькие детские ручки с трудом справлялись с задачей. Леска звенела, словно струна. Добыча не хотела так просто сдаваться.

– Давай, давай, – подбадривал отец.

Мальчик не отступал. Он пятился назад, ни на секунду не давая леске ослабиться. Маленькие резиновые сапожки стали вязнуть в размокшем грунте. Каждый шаг давался с трудом.

Это был первый раз, когда отец взял Максима с собой. Как он посчитал, не полных шесть лет вполне достаточно, чтобы познакомить сына с рыбацким делом. С самого раннего утра мама собрала своим мужчинам сумку с обедом и тепло одела сына.

– Ты смотри там за ним, – наказывала она мужу. – Глаз не своди с Максимки.

– Обещаю, мы не вернёмся с пустыми руками.

И вот, Максимка уже визжит от счастья, наблюдая, как блестит чешуей его первый улов. Карась бился на берегу, а отец с гордостью наблюдал за происходящим.

– Молодец, сын! Умница! – он радостно похлопал его по плечу. – Поздравляю, это твоя первая пойманная рыба! Смотри, какая большая!

Максим отчётливо видел образ любимого отца, его похвалу за добытый улов. Воспоминания проносились перед глазами, как кадры диафильма. То утро так и осталось в голове цветной картинкой, а испытанные эмоции мальчик переживал снова и снова, вспоминая, как ярко блестел карась в лучах восходящего солнца. Отец что-то говорил, жестикулировал, радовался за сына, но Максимка его не слышал. Как дым картинка стала растворяться, отпуская из памяти ушедшие дни. Что же случилось с отцом? Что с ним произошло? Был ли этот один и тот же человек на берегу с сыном и перед дверью в квартире с чемоданом?

– Папа! – закричал маленький Максим. – Папа, зачем ты это делаешь?

Отец сделал вопросительное лицо, не понимая, что сынишка хочет ему сказать.

Мальчик стоял на берегу озера, рядом лежала пойманная рыба.

– Зачем ты это делаешь? – закричал он. – Зачем, папа!?

Отец в непонимании попятился назад, а мальчик продолжал кричать.

Молодой парень, стоя в прихожей, пытался сделать то же самое. Душевная боль была очень сильной, но её никто не слышал.

– Зачем ты это делаешь, папа!? – кричало сердце, в то время, как губы не шевелились.

Человек с чемоданом молча опустил голову.

Нужно было что-то сделать. Взять отца за грудки и взглянуть в глаза. В те глаза, которые радостно смотрели на него в детском саду, встречали из школы и провожали в университет. Крик души стал нестерпим. Хотелось провалиться сквозь землю, вернуться на годы назад и сделать всё по-другому: найти то время, когда прозвенел первый звоночек в отношениях родителей, вернуться на тот берег и вновь испытать сокровенные чувства наедине с отцом, который остался в сердце, как настоящий и любящий, не имеющий ничего общего с человеком у двери.

– Я буду тебя ждать.

Знакомый голос матери прозвучал так безнадежно, как будто она произнесла эти слова сама себе. Старый чемодан предательски ждал у выхода.

Прожитые годы кадр за кадром сменяли друг друга, пока не превратились в сплошную цветную ленту, состоящую из обрывков воспоминаний и эмоций. Сердце стало биться быстрее, сильнее, тяжелее. Дыхание перехватило, словно кто-то пытался задушить, убить, перекрыв кислород. Воздуха не хватало и, когда стало совсем плохо, Максим вдруг проснулся.

Он лежал на своей кровати. Жена спала рядом. Остатки сна стали медленно растворяться в привычных стенах спальной. Круглый будильник тикал на подоконнике. Его звонок давно не работал, но он был единственным предметом, что забрал Максим из родного дома.

Наступало утро понедельника. Циферблат показывал шесть двадцать, а это значило, что пора подниматься и чесать на работу, где ждал незаконченный проект. Срок сдачи истекал через неделю. В противном случае, Семёныч мог три шкуры содрать за неплодотворную работу. Было довольно прохладно, так что из-под одеяла вылезать не хотелось. Оля тоже не горела подобным желанием. Она слегка посапывала, уткнувшись в подушку.

– Эй, просыпайся, соня, – он ткнул жену в бок. – Сейчас Мишка прибежит. Снова на кровати прыгать будет.

На неё это подействовало. Она нехотя спустила ноги вниз.

– Ой, какой пол холодный, – подметила супруга. – Нужно прибавить отопление. Займись-ка этим, дорогой.

Макс сдёрнул с себя одеяло и выпрыгнул из кровати. На окнах морозный узор раскидался по всей поверхности стекла.

– Ничего себе! Оль, смотри, похоже, зима всё-таки пришла. А я и колеса не успел поменять. Нужно вечером заняться, заодно и с соседом починим его «запор».

– Ты лучше, чем в окно глазеть, разбудил бы детей. Кате скоро в школу собираться, – осадила его жена.

– Иду-иду, – покорился Макс и сначала направился в комнату дочери. – Подъём, соня-засоня. Пора подниматься!

Её плакаты, пестрившие глянцем со стен, которые беспокоили Макса, как отца, удивили тогда ещё больше. Вернее сказать, не сами плакаты, а полное их отсутствие. Пустые обои, на полу нет привычного паласа, где любил точить когти Васька. Самое страшное, что кровать дочери была заправлена, и, похоже, ещё с вечера Секунда -другая потребовалась Максиму, чтобы понять увиденное.

– Так, ну и кто со мной играет в прятки? – шутливо и в то же время неуверенно проговорил он. – Я знаю, где вы!

Дверь в комнату Миши тут же отворилась.

Ни пластмассового ящика с игрушками, ни детских фотографий, ни настенного светильника, ничего. На кровати заправленное покрывало.

– Оля, это что за шутки такие? – закричал Макс.

– А что случилось? – донеслось из ванной. – Буди детей, Мишке пора в садик, а Катя пусть соберёт до конца портфель в школу. И установи, пожалуйста, температуру на котле. В ванной, к твоему сведению, также холодно.

– Где они!? – во весь голос заорал Максим, и только тогда Оля поняла, что случилось что-что страшное.

Каково родителям не обнаружить утром своих детей даже предположить трудно. Что чувствует отец, в панике метающийся по дому с криками и мольбами? Что переживает мать, в одном лишь халате выбегая на улицу при минусовой температуре в поисках дочери и сына? Страх, панику, безысходность, растерянность, или все вместе? Наверное, каждый родитель прокручивал в голове подобную ситуацию. Если представить себе самую большую свою фобию, самый сокровенный страх и окружить себя им со всех сторон, увеличив при этом в десятки тысяч раз, то таким образом можно было бы приблизиться на малую долю к состоянию Оли и Максима.

Одолеваемое чувство беспомощности усиливало реалистичность самого страшного прогноза. Что это? Похищение? Розыгрыш? Паника – самый страшный враг в шоковой ситуации. Она полностью отключает логическое мышление, заставляя мозг работать в особом режиме. Первая мысль – полное отрицание наиболее вероятного варианта случившегося: «Нет, они не могли выйти из дома. Наверное, они внутри. Спрятались где-то. Это просто неудачная шутка».

Дальше начинается убеждение самого себя в нереальности происходящего. Плохую новость принять как есть сложнее всего: «Это сон, просто плохой сон».

Через некоторое время сознание способно переварить увиденное, преодолев внутренний конфликт, и заставить мучиться от безответного вопроса: «Почему это произошло со мной?»

Растерянная женщина в панике кричала на всю улицу, босиком бегая по снегу. Она спотыкалась, вставала, падала и снова поднималась, не ощущая холода. Обежав вокруг дома и разбив колени об лёд, Оля была не в состоянии зайти внутрь.

«Катя и Миша где-то снаружи. Они не могли далеко уйти».

Несчастная снова помчалась вокруг дома с паническим криком. Прохожие равнодушно спешили по своим делам, будто не замечая полуголую женщину на морозе.

Максим вылетел из дверей через минуту и тут же бросился к соседнему дому. В одной майке и трико он судорожно колотил в железную дверь. Шагов внутри не было слышно. Никто не подходил. Макс метнулся обратно, пробежал мимо собачьей будки и выскочил на тротуар. Несколько человек толпились у киоска.

– Вы не видели здесь двоих детей? Маленький мальчик и девочка! Может с ними кто-то был?

В ответ лишь мотание головой.

Макс рванул к следующим прохожим, затем к следующим. Холодные и равнодушные чужие взгляды остро ударяли в сердце, заставляя осознавать всю критичность ситуации.

– Миша! Катюша! – кричал Максим, стоя один на тротуаре. – Миша! Катя, слышите меня!?

Его слышали все: новый водитель троллейбуса на остановке, не бывавшие здесь ранее пассажиры, несколько незнакомых прохожих, оказавшихся возле дома Воробьёвых в тот утренний час. Его услышал даже сосед, наконец, открыв дверь.

– Дядя, Саша, у нас дети пропали, – в слезах побежал к нему Максим. – Вы не видели их?

Посторонний человек стоял на крыльце, поглаживая лохматого пса, сидевшего рядом. Это был не его привычный сосед. В теплом халате с парящей трубкой в пожелтевших зубах, он странно смотрел на Максима, после чего фыркнув, захлопнул за собой дверь.

Оля что-то кричала. Из-за дома доносились только обрывки её возгласов.

– Дядь Саш, – едва слышно прошептал Максим, не поверив своим глазам

Изо рта шёл парок. Мороз крепчал и стал наступать на оголённые участки тела.

– Позвони в полицию!!! – истерила жена за спиной.

Не обращая внимания на странное поведение незнакомца в доме дяди Саши, Макс побежал обратно. Думать об этом не было времени, хотя и оставить без внимания тот факт, что вместо привычного соседа вдруг появилась очень странная личность, он не мог.

Оля без сил упала на разбитые в кровь колени и зарыдала.

Тихо пошёл снег. Легкие снежинки томно ложились на замёрзший асфальт, совершенно не замечая страдания бедной женщины. Они стали обильно покрывать её мокрое от пота тело. Растрепанные волосы становились жёсткими на морозе, но обильные осадки плотно укутали их от аномальной осенней стужи. Она могла просидеть там час или больше, совсем не ощущая, как холодный воздух образует ледяную корку на мокрых щеках. Никто из прохожих так и не остановился.

Макс безнадёжно опустился в кресло. Назвать его удивлённым, было нельзя, скорее растерянным. Не каждый раз услышишь в трубке телефона, что абонент не обслуживается, когда звонишь в полицию или пожарную службу, особенно если попытка дозвониться была не одна. Странный ответ оператора не мог не насторожить. Он набрал номер тёщи. Позвонить Галине Викторовне было куда продуктивнее, чем Евгению Михайловичу, так как тот подружиться с мобильником так и не смог.

– Извините, я не знаю, о ком вы говорите. Вы, верно, ошиблись номером, – ответила молодая по голосу женщина.

Короткие гудки оборвали разговор.

Открылась дверь и в дом вошла продрогшая Оля.

– Ты позвонил в полицию? Сообщил им? – спросила она дрожащим голосом.

Максим отрицательно помотал головой.

– Ты издеваешься? Делай быстро!

– Оля, происходит что-то странное, – произнёс Максим. – Телефоны экстренной линии не работают. Твои родители тоже не отвечают, вернее сказать…

– Что? Ты что говоришь такое? Звони в полицию! – настаивала жена.

– Я говорю, по номеру твоей мамы отвечает посторонний человек, а телефоны полиции не работают! Я пробовал несколько раз! Одно и то же!

– Значит что-то с телефоном! Возьми мой, – она потянулась за мобильником в розовом чехле.

Максим быстро подошёл к ней и обнял. Оля действительно замёрзла. Максим почувствовал, как по его пальцам побежал холодок. Остатки снега на плечах супруги превратились в воду, оставляя за собой мокрые пятна.

– Успокойся, родная. Я пробовал звонить с твоего тоже. Нужно ехать в отделение и как можно быстрее. Ты оставайся здесь, на случай если они вернуться. Я поеду один. Напишу заявление. Господи, я сам не верю, что говорю это.

«Нива» с рёвом вылетела со двора, оставив за собой клубы белого дыма. Машина проскочила перекрёсток и скрылась за поворотом. По знакомой дороге Максим вырулил на главную полосу и, решив срезать, погнал авто через парк. Сквозь замёрзшие стекла практически ничего не было видно. Холодный мотор сопротивлялся, отказывался набирать обороты, но это волновало Макса тогда меньше всего.

– Алло, Семёныч, здравствуй, – громко кричал он в трубку телефона. – Я не приду на работу. У меня беда!

Он сглотнул. Слезы вдруг брызнули из глаз, засадив в горло тяжёлый комок. Говорить стало трудно.

– У меня дети пропали. Я в отделение еду. Отзвонюсь позже.

– Простите, скорее всего, вы не туда попали – холодно отозвался мобильник.

– Да что это значит!?– вскипел Макс.– Какого хрена тут вообще происходит!?

Он сильно ударил трубку об торпедо автомобиля. Телефон с треснувшим экраном шмякнулся на пол.

Увидев здание общеобразовательной школы на месте привычного отделения полиции, Максим не хотел верить собственным глазам. Он мог бы выйти из машины, подойти ближе, пощупать окружающих людей, чтобы убедить себя в реальности происходящего, мог бы войти внутрь, найти директора и, несмотря на всю абсурдность ситуации, задать всего лишь один вопрос: «Откуда вы здесь взялись?». Он мог бы всё это сделать и повторить, если было необходимо, но необъяснимый страх ураганом ворвался в колотящееся сердце. Ещё вчера вечером голова была занята совершенно другими мыслями: проект Семёныча, небольшой ремонт в ванной, помощь Евгению Михайловичу и Галине Викторовне в делах (днём ранее они просили достроить покосившийся сарай), помощь соседу с машиной, отучить кота гадить в цветок, в конце концов. Мозг никак не мог перестроиться. Макс со скрипом открыл дверь автомобиля.

– Скажите, где отделение полиции? – остановил он одного из прохожих. – Мне срочно нужно в полицию!

– Я не понимаю, что вы имеете в виду, – ответил очкастый мужчина с пакетом в руке. – Простите, мне нужно идти. Спешу.

– Полиция! Скажите, как проехать в отделение полиции? – Максим натыкался на равнодушных прохожих. – Кто-нибудь ответьте! Умоляю вас! У меня пропали дети! Помогите, прошу!

Кто-то пожимал плечами, кто-то останавливался, но помочь ничем не мог или не хотел. Кто-то просто решил не замечать странного человека на дороге.

– Да, что с вами, люди!? – в отчаянии закричал Максим. – Что с вами со всеми такое!?

Более холодного отношения к себе до того момента ему испытывать не приходилось. Будто маленький котёнок на проезжей части с оживлённым движением, умолял он о помощи, а прохожие, так же как водители автомобилей, либо не замечали маленького зверька, либо притормаживали, лишь для того, чтобы обойти препятствие.

В серой равнодушной массе возник некто, кому было не всё равно. Он ловко выкручивал руль автомобиля, обнажив тёмный капот машины перед лучами холодного солнца. Тачка медленно выкатила из переулка. Вид машины был довольно странный и Максим заметил в ней схожие черты с автомобилем, проезжавшим около дома накануне вечером. Определённо это была она. Вот и большие необычные колеса. Авто выплыло на проезжую часть и устремилась прямо на Максима. Мотор нарастил обороты, послышался рёв мощного агрегата. Водитель гнал по прямой, проскочил один светофор, другой. Рёв стал сильнее. Максим настороженно пялился на приближающийся джип, пытаясь сохранить трезвость мысли. Остался один перекресток, который проскочила тачка беспрепятственно направляясь прямо на испуганного человека. С криком Максим в последний момент бросился на обочину, когда чёрная машина пронеслась мимо. Он сильно ударился головой, почувствовав, как тёплый ручеёк пополз вниз по вспотевшему лбу.

«Что происходит? Кто это?»

Он быстро поднялся на ноги и осмотрел себя. Визг тормозов позади, добавил адреналина. Максим обернулся и увидел в юз тормозящий автомобиль. Он остановился, перекрыв движение по обеим полосам. Ни громких криков раздражённых водителей, ни любопытных взглядов пешеходов, ни гудящих сигналов машин. Город даже не заметил лихача. Подобная ситуация в привычном представлении Максима, как человека прожившего в каменных джунглях большую часть своей жизни, должна была выглядеть совсем иначе. Тем не менее, случилось то, что случилось. Водительская дверь медленно отворилась. Массивный ботинок опустился на серый асфальт, после чего хозяин столь странного авто появился полностью. Двухметровая атлетичная фигура выдавала необычайной силы человека, скрывавшегося за чёрной материей. Странный тип сделал несколько шагов вперёд, пробуждая в сердце Макса новые позывы сорваться с места и убежать. Было в нём что-то до боли знакомое, несмотря на то, что лицо утонуло в непроглядном капюшоне.

– Что вам от меня нужно? – заорал Макс.

Человек вдруг остановился. Его вид был всё же знаком, но, необъяснимым образом, пробуждал панический страх, сравни нахождению внутри железной клетки на дне океана, под присмотром голодных акул. Знаешь, что защищён, но инстинкт самосохранения запрещает высунуть руку наружу.

– Кто вы такой?

Фигура вдруг наклонила голову и начала колебаться вправо-влево. Как за маятником гипнотизёра, Максим наблюдал странные движения преследователя и с ужасом для себя отметил в них знакомые черты.

– Да что такое? Какое право ты имеешь?

«Раз-два», – послышалось в голове Максима. – «Раз-два. Вправо-влево».

Незнакомец не произносил ни слова, но Максим видел в непроглядной тьме чёрной материи смеющееся и дразнящее лицо. Оно определённо играло с ним, причём игра была на его поле.

«Вправо-влево. Раз-два, Максимка. Ты помнишь, как это было?»

– Поддонок! Кто ты? Откуда ты взялся?

Фигура качалась из стороны в сторону. Огромной длины холодное оружие внезапно возникло в руках незнакомца. Максим сразу заметил это, но не мог понять, откуда именно оно появилось.

Огромное тело так и продолжало колебаться, когда бросилось в атаку.