Читать книгу Песня вечных дождей - Э. Дж. Меллоу - Страница 5

Легкие Ларкиры сдавило. Достаточно трудно чувствовать себя комфортно, когда бегаешь в корсете. Большую часть месяца Ларкира провела практически в халате, и теперь ей было довольно тесно в этой превосходно пошитой одежде.

Не то чтобы она не могла приспособиться. Если и было что-то, в чем Бассетты преуспевали, так это в адаптации.

Еще один крик пронесся по южному крылу, на этот раз гораздо ближе, и Ларкира спешно подобрала юбки. Морщась от боли в раненом пальце, она, не оглядываясь, побежала быстрее.

Тяжело дыша, Ларкира вбежала в оружейную комнату и закрыла массивные двери, а затем прислонилась к ним, настороженно ожидая, когда же раздастся топот приближающихся шагов.

– Рано или поздно она проверит и здесь, – сказала Арабесса, стоявшая на расстоянии от цели. Сестра бросила два метательных ножа, они летели настолько быстро, что их очертания вдруг стали размытыми, а затем оружие воткнулось в центр мишени.

На какое-то мгновения чары Ларкиры беспокойно закружились у нее в горле, прежде чем она проглотила их.

– Да, – согласилась она, голубые юбки зашуршали, когда она подошла к сестре. – Но, надеюсь, к тому времени прогулка немного усмерит ее пыл.

– Скорее наоборот, необходимость блуждать ради мести лишь еще больше распалит ее.

– Зараза. – Ларкира бросила взгляд на закрытую дверь. – Я не подумала об этом.

– Как обычно, дорогая, – сказала Арабесса, беря новые кинжалы, которые Шарлотта, их горничная, держала для нее.

Оружейная комната была большим помещением с высокими потолками, в котором пахло деревом. Стоило Ларкире ощутить резкий запах металла, как воспоминания заполнили ее разум. Она вспоминала, как болели мышцы, а с кожи капал пот во время долгих ночных тренировок в этом помещении.

– Спасибо, Шарлотта, – сказала Арабесса, пристегивая ножи к поясу вокруг талии. – Можешь сбежать сейчас, пока не началась буря.

– От вас, девочки, я повидала всякое, – сказала Шарлотта, криво улыбнувшись в ответ.

Их горничная была миниатюрной женщиной с испещренными венами руками, и, хоть на вид казалась хрупкой, Ларкира знала, если Шарлотту спровоцировать, она могла поставить на колени даже самого крупного из мужчин. Качество, в наличии которого, без сомнения, удостоверился их отец, прежде чем нанять ее присматривать за тремя своими дочерями. На самом деле, все слуги Бассеттов обладали широким спектром талантов, которые, как сказали бы некоторые, выходили за рамки обычных обязанностей. Каждый из них родился с тем или иным видом даров потерянных богов и мог свободно использовать свою магию в этих стенах. Из-за этого Ларкире казалось, что их дом был чем-то вроде святилища, местом, где ни у кого не было необходимости скрывать, кто они такие, – редкость для Джабари. Ибо придание гласности своей силы часто означало жизнь, полную гонений и частых переездов из-за предполагаемой угрозы обладания слишком большой властью. Так что условия, созданные в доме Бассеттов, способствовали неизменной преданности со стороны слуг.

Волна тепла согрела сердце Ларкиры, когда она посмотрела на маленькую женщину рядом с сестрой. Именно Шарлотта научила маленьких девочек тому, что самым преданным станет тот, чьи секреты ты хранишь как свои собственные.

– Может, и так, – сказала Арабесса. – Но, учитывая, что Ларк целый месяц придумывала какую-то нелепость, которую сейчас и осуществила, нам, сестрам, лучше разобраться с этим самостоятельно, по-своему.

Ларкира наблюдала, как Арабесса покружила метательный нож между пальцами.

– А может, тебе стоит остаться, Шарлотта, – начала она. – Мне не помешает свидетель.

Пожилая дама лишь цокнула языком, молча отказываясь от предложения, и, взмахнув рукой, поправила кинжал с изогнутым клинком на дальней стене, а после удалилась.

– А ты привела себя в порядок, – сказала Арабесса, подходя к витрине с тонкими рапирами для фехтования. – Худее, чего, конечно, следовало ожидать, и, как вижу, не без повреждений.

Раненый палец Ларкиры запульсировал сильнее, будто был уязвлен остротой сестры так же, как и она сама.

– Не всем же быть такими идеальными, как ты, – парировала Ларкира.

– Верно, – задумчиво произнесла Арабесса, выбирая мечи со стойки. – Но хорошо, что ты наконец можешь признать это. – Арабесса бросила одну из рапир Ларкире, и та поймала рукоятку еще в воздухе. – Держи ее в левой руке, – проинструктировала сестра.

Прищурившись, Ларкира поменяла руку, ощутив при этом неловкость. Но стиснула зубы от боли, согнув частично отсутствующий палец, чтобы выставить его напоказ. Как бы говоря: «да, я все еще могу держать меч так же хорошо, как и ты, несмотря на меньшее количество пальцев».

– Я не одета для состязания, – объяснила Ларкира.

– Мы должны практиковаться во всех видах одежды, – сказала Арабесса, указывая на свое темно-фиолетовое платье с высоким воротником, ее черные как смоль косы были туго стянуты в аккуратный замысловатый пучок. – Теперь, если ты закончила придумывать отговорки… – Арабесса сделала выпад в сторону Ларкиры, ее движения были целеустремленными и плавными, словно сам воздух помогал ей, направляя каждый следующий удар. Эта врожденная грация, конечно, являлась следствием ее музыкального дара – способностью Арабессы мастерски играть на любом инструменте, созданном человеком или существом. И всякий раз, находясь рядом, Ларкира испытывала еле заметное раздражение. По сравнению с сестрой она чувствовала себя неумелым ребенком.

В ответ на атаку сестры Ларкира неуклюже отступила на шаг назад.

Магия недовольно перевернулась в ее животе, заставляя девушку крепче схватить рукоять, чтобы с помощью мизинца и указательного пальца сделать широкий замах.

Арабесса преградила ей путь, сделав ложный выпад вперед, прежде чем отступить назад.

Когда клинок Арабессы звякнул о клинок Ларкиры, вибрация прошла до самой ладони младшей сестры, побуждая девушку ослабить хватку. Но Ларкира расправила плечи и продолжила сражение, желая, чтобы другие ее пальцы могли выполнить большую часть работы. Девушки закружились по кругу, Ларкира отвечала на каждое наступление сестры своим собственным. Теперь, чтобы приспособиться к отсутствию одного из пальцев, ей предстояло повторно учиться некоторым вещам.

– Ты и правда знаешь, как поприветствовать возвращение сестры, – сказала Ларкира. – Я тоже скучала по тебе.

Арабесса усмехнулась, прежде чем собственным оружием быстро нарисовала в воздухе Х и одним движением вырвала рапиру из рук Ларкиры. Орудие с грохотом упало на землю рядом с девушками.

– Ты не так плоха, как я думала, – заметила Арабесса.

– Спасибо? – Сквозь повязку Ларкира помассировала нежную кожу поврежденного пальца, пульсирующая боль никак не отступала.

– Разумеется, тебе нужно будет больше практиковаться, – пояснила Арабесса.

– Само собой, – сухо ответила Ларкира.

– А теперь иди сюда. – Арабесса раскинула руки, заключая Ларкиру в объятия. – Добро пожаловать домой, маленькая птичка.

Хоть и самая младшая, Ларкира была такого же роста, как Арабесса, и, положив подбородок на плечо сестры, вдохнула запах роз и ванили, составляющие неподражаемого аромата, присущего лишь Арабессе.

– И с днем рождения, – прошептала старшая сестра.

– Спасибо. – Ларкира отступила и улыбнулась. – И тебя тоже с днем рождения.

Арабесса равнодушно отмахнулась.

– Двадцать три не повод для праздника. А вот девятнадцать. – Она расплылась в улыбке. – Не могу поверить, что сегодня твой день Эвмара! Кажется, только вчера тебе исполнилось двенадцать. Дома уже несколько недель планируют сегодняшнюю вечеринку.

Хотя сестры отмечали день рождения в один и тот же день, отец постановил, что каждая дочь получала свое собственное празднование дня Эвмара, тем самым объявляя о своем совершеннолетии.

– Да, стоило мне войти в дом, как повар практически повалил меня на землю, требуя попробовать кое-что из меню, – сказала Ларкира. – Но должна признать, что я больше взволнована празднованиями, которые состоятся после церемонии.

– Согласна. – Арабесса кивнула. – Но хватит о том, что еще не произошло. Расскажи мне все, особенно, как ты стала обладательницей подобной красоты. – Она подняла раненую руку Ларкиры.

Ларкира быстро поведала Арабессе историю об изумрудном кольце и жене владельца ломбарда.

– Удивительно, как это он не забрал всю руку целиком, – заявила Арабесса.

– Тогда наказание не соответствовало бы преступлению.

– В нижних кварталах едва ли переживают об этом.

– Верно, – задумчиво произнесла Ларкира. – Но я не собираюсь возвращаться к владельцу ломбарда и предлагать исправить оплошность. Я и без того едва сдерживалась, пока он отрубал мне палец. Даже не пискнула, потому что боялась, как бы не разорвать его на куски.

Взгляд Арабессы смягчился.

– Да, я понимаю. Но помни, чтобы ценить то, что у нас есть, и помнить, почему делаем то, что делаем, мы должны познать иную жизнь. Важно проявлять сдержанность в использовании наших даров, потому что большинству из людей не повезло так, как повезло нам.

Каждая из ее сестер прошла через свои собственные Лиренфасты за месяц до своего дня Эвмара. Через такого рода испытание не проходила ни одна знатная семья, и никто не знал, что Бассетты практикуют подобное, но на то у них были свои причины. Как и всегда.

– Ты говоришь как отец, – хмыкнула Ларкира.

– Лучший из комплиментов, – ответила Арабесса. – Кстати говоря, ты с ним разговаривала?

В животе Ларкиры что-то затрепетало.

– Нет, он еще не позвал меня.

– Скоро позовет.

Позади них распахнулась дверь.

Сокрушительная красота девушки, ворвавшейся в комнату, напоминала разбивавшиеся на закате волны. И хотя она была невысокой, недостаток роста компенсировали изгибы и покачивания бедер, когда с каждым сделанным шагом ее нежно-персикового цвета платье приподнималось, словно бурлящая пена. Нравилось девушке это или нет, ее настроение всегда читалось в ее движениях – эффект ее дара гипнотического танца.

– Дорогая сестра, – поприветствовала Ния, останавливаясь перед сестрами. Ее ласковый тон противоречил пристальному взгляду, которым она одарила девушек. – Как приятно видеть, что ты вернулась домой. Поистине счастливейший из дней Эвмара.

– Спасибо, Ния. – Ларкира настороженно смотрела на сестру, пытаясь скрыть охватившее ее веселье. – И тебя тоже с днем рождения.

– Да, действительно. – Ния откинула назад выбившийся из прически рыжий локон. – Так вот почему ты покалечила руку? Сделала мне подарок?

Ларкира напряглась, пытаясь сохранить веселое выражение лица, ей казалось, что фантомный кончик ее пальца пульсировал.

– Конечно же. Тебе нравится? – Она подняла бугорок, в который теперь превратился ее безымянный палец, чтобы дать возможность сестре рассмотреть его.

Ния пожала плечами:

– Он довольно маленький.

Ларкира поджала губы.

Ния выгнула ухоженную бровь.

А затем сестры ухмыльнулись друг другу.

– Иди сюда, старая жаба. – Ния притянула Ларкиру в объятия. – Я рада видеть тебя дома, но надеюсь, во время своего Лиренфаста ты тренировалась спать с одним открытым глазом, – тихо сказала она Ларкире на ухо. – Ибо я отплачу тебе за те свидетельства любви, которые ты оставила на моей кровати. Возможно, добавлю твоим рукам симметричности, забрав второй безымянный палец.

– С нетерпением жду твоих попыток. – Ларкира крепче обняла Нию.

– Да начнутся игры.

– Я думала, они уже начались.

– Долго вы планируете обниматься и обмениваться гадостями? – спросила Арабесса. – Потому что я с радостью скажу повару, чтобы он сдвинул сегодняшний ужин на пару дней вперед. Уверена, он будет счастлив услужить.

– Чувствуешь себя обделенной? – Ния отступила назад, разглядывая их старшую сестру.

– Ни разу в жизни.

Ния хмыкнула:

– Ну, это бремя самое…

– Так и думал, что найду вас всех здесь, – произнес знакомый низкий голос, и в голове Ларкиры тут же промелькнули воспоминания об их общем детстве.

У открытой двери стоял эффектный чернокожий мужчина.

– Зимри! – Ларкира подбежала к нему и крепко обняла.

Зимри пошатнулся, отступая на шаг назад, и ему потребовалось мгновение, чтобы ответить ей взаимностью, заключая ее в такие же искренние объятия. Затем он тихо рассмеялся:

– Я рад, что вынужденное отсутствие не умерило твой пыл и не заставило поблекнуть твою красоту.

– Если уж на то пошло, – Ларкира повертелась в его объятиях, – после отсутствия я лишь стала сиять еще ярче.

– Безусловно, – с теплотой сказал Зимри.

Зимри Д’Энье был сыном старейшего союзника их отца, Халсона Д’Энье, и после трагической смерти родителей, в результате которой у Зимри не осталось живых родственников, их отец взял его к себе и воспитал как своего собственного сына. Он пришел к ним тощим, тихим мальчиком, но благодаря любопытной и властной натуре дочерей Бассетт, а также мудрости и стойкости их отца, он превратился в довольно рослого, самостоятельного мужчину. Вполне естественно, что Зимри занял место правой руки их отца – должность, которую он принял с большой честью и серьезностью. Порой даже излишней.

– Могу я теперь опустить тебя? – спросил Зимри.

– Только если в этом есть необходимость, – вздохнула Ларкира.

Чуть отступив назад, Ларкира как следует посмотрела на него. Дерзкая улыбка Зимри и проницательный взгляд заставляли вздыхать многих женщин, да и мужчин тоже. И, как обычно, он был безупречно одет в расшитый золотом серый костюм-тройку. Золотистые нити отлично сочетались с его потрясающими карими глазами.

– Мне кажется, – спросила Ларкира, – или ты стал красивее с тех пор, как я ушла?

– Тебе кажется, – вставила Арабесса, стоявшая поодаль от них.

Зимри пристально посмотрел на нее, но Арабесса вернулась к тренировкам с метательными ножами, заполняя пространство ритмичным стуком попавших в цель орудий.

Ларкира обменялась с Нией понимающими взглядами, прежде чем повернуться к Зимри.

– Ты принес мне подарок?

– В некотором роде. – Он пригладил костюм. – Он просил о встрече с тобой.

Желудок Ларкиры сжался. «Боже мой», – подумала она.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас.

Взглянув на каждую из сестер и получив ободряющие кивки, Ларкира снова повернулась к Зимри.

– Ладно. Показывай дорогу.

Хотя Ларкира выросла в этом доме, она все еще не разгадала всех его секретов. Каждую неделю, иногда даже чаще, она находила хотя бы одну новую комнату или коридор, а когда возвращалась на следующий день, обнаруживала, что эта комната или коридор переехали на другой этаж. Зимри с легкостью провел ее по бесконечным проходам, которые простирались до потолков из цветного стекла; вниз по лестничным пролетам, увешанным гобеленами из отдаленных мест, вереница которых дрожала от движения; по небольшому мосту, соединявшему южное крыло с западным; не к одной, а к трем дверям, которые позволяли войти в покои ее отца. Там Ларкира наконец остановилась, затаив дыхание, предвкушая радостную встречу.

Она сжала губы, магия беспокойно пульсировала в венах.

Когда дело касалось ее отца, всегда присутствовал некий урок, своего рода испытание. Однако чаще всего ни одна из сестер не знала, прошла она это испытание или, наоборот, провалила, что, как полагала Ларкира, было не таким уж плохим исходом. И все же каждое ожидание встречи с отцом по-прежнему было наполнено мощной смесью тревоги и предвкушения. Ларкира всегда хотела угодить своему отцу, учитывая, что ей нужно было многое исправить, ведь именно она стала причиной смерти его жены.

Чувство вины ударило Ларкиру глубоко в живот, как бывало всегда, когда она думала о своей матери.

Зимри отступил назад, позволяя Ларкире подойти к дверям, каждая из которых отличалась дизайном. Одна была сделана из шероховатого оникса, другая – из простого потертого дерева, а третья – из чистого белого мрамора, все без каких-либо опознавательных знаков, свидетельствующих о том, что находилось за ними.

– Тебе выбирать, – проинструктировал Зимри, прислонившись к соседней стене. – Он будет ждать тебя независимо от того, какую дверь ты выберешь.

– А ты не пойдешь со мной? – спросила Ларкира.

Зимри покачал головой:

– Он хотел увидеть тебя.

– Но я уверена, ему понравится неожиданный визит.

– Ларк. – Зимри поднял бровь, совсем не впечатленный уговорами девушки. – Постучи.

Зимри был одним из немногих, кто знал секрет, который Бассетты хранили в заколдованных стенах и тайных городах, учитывая, что он пришел из того самого места, которое они так тщательно охраняли.

– И тебя тоже с днем рождения, – проворчала Ларкира, возвращаясь к выбору, стоявшему перед ней.

Многое могло произойти, в зависимости от того, в какую дверь она постучала бы. А могло и ничего не случиться.

Что, опять же, вероятно, было неким поводом для раздумий. Но сегодня, в такой день, как ее день Эвмара, Ларкира не нуждалась в спокойных размышлениях, поэтому она уверенно подошла и постучала один, два, а затем три раза в дверь из оникса.

Открываясь, дверь довольно драматично скрипнула, из нее вырвался ледяной ветер, и, прямо перед тем как войти, Ларкира засомневалась. Ей стало страшно, как никогда раньше, вдруг именно на этот раз она сделала неправильный выбор.