Читать книгу Песня вечных дождей - Э. Дж. Меллоу - Страница 7

Лорду Дариусу Мекенне было невероятно скучно, но точно не из-за недостатка развлечений или роскоши. За последние два месяца это был пятый день Эвмара, который заставил его посетить отчим, и легкомысленность юных леди начинала утомлять. Дариус не был видящим, однако прекрасно понял намерения Хейзара. Много лет его отчим оставался вдовцом, а теперь отправился на поиски новой невесты. И, судя по виду величественного поместья, в котором они оказались, – с множеством залов, наполненных грандиозным великолепием Адилора, и бальным залом, в котором размещались весьма влиятельные гости, – Хейзар искал не просто какую-нибудь новую невесту, а неприлично богатую.

Юная леди, виновница сегодняшнего торжества, определенно подходила по всем статьям.

В Джабари не было ни короля, ни королевы, городом управлял Совет из шести элитных домов, и Бассетты принадлежали к одному из них.

Если бы Дариус верил, что подобный брак поможет его народу, он бы первым встал на защиту супружеского счастья своего отчима. Но он лучше многих других знал, что ничего из приданого будущей невесты Хейзара не попадет на земли Дариуса и жителей. Нет, герцог обладал даром заставлять исчезать ценности и прочие драгоценные вещи.

Рукой в перчатке Дариус крепче сжал свой напиток, и его грудь обожгло жаром, стоило ему подумать о своих людях, находящихся на грани голода. Налоги были непомерно высокими, а продуктов было так мало, что жители его земель едва ли выживали в таких условиях. И все это из-за легкомыслия другого. Стараясь не скривиться, Дариус посмотрел на своего отчима, находившегося на другом конце огромного бального зала.

Тогда как Дариус предпочитал сливаться с толпой, Хейзар Бруин любил выделяться. Одетый в длиннополый фрак цвета перванш с черной отделкой и соответствующий жилет поверх белой накрахмаленной рубашки, его отчим казался состоятельным герцогом. Даже его туфли на фиолетовой подошве подходили к образу.

«Цени детали, – часто говорил он Дариусу, – именно они отличают немногих имеющих значение от тех, кому подобное не дано». Когда Хейзар только стал отчимом Дариуса, такие уроки были редкостью, но с годами, когда здоровье матери Дариуса день ото дня ухудшалось, они стали ритуалом, к которому она умоляла его отнестись серьезно. В свои последние дни единственным утешением, за которое, казалось, могла уцепиться его мать, была ее вера в то, что она оставит своему сыну какое-то подобие сознательного взрослого.

Дариус насмешливо фыркнул.

Ни один из них не мог себе представить, насколько безнравственным и испорченным окажется этот человек.

Вспомнив о матери, Дариус подавил новую волну ярости, смешанную с сердечной болью.

Почему герцогиня завещала поместье Хейзару, вместо того чтобы придерживаться обычного права наследования по крови? Почему она не оставила его своему сыну? Дариус часто лежал без сна, уставившись в темноту, когда его охватывало беспокойство, и размышлял, не разочаровал ли он свою мать в последние дни ее жизни. Разве он не показал ей, каким ответственным мужчиной способен стать?

«Конечно, она не хотела, чтобы наши земли превратились в то, что они представляют собой сейчас», – подумал Дариус.

Именно это убеждение побуждало Дариуса продолжать заниматься тем, чем он занимался, искать решение, которое могло бы помочь возродить его земли и вернуть им великолепие, которым они обладали, пока оба его родителя оставались в живых. Ибо это были единственные времена, когда Дариус был счастливым.

Глубоко вздохнув, Дариус отхлебнул вина, не ощущая его сладости. Его разум занимали мысли о двух встречах, которые он провел в городе. Об одной Хейзар знал, но, скорее всего, не собирался присутствовать на ней, бросив Дариуса заключать вселяющее ужас торговое соглашение с Советом Джабари. О другой встрече Хейзар ничего не ведал, но, силы небесные и морские, она была намного важнее первой.

Дариус проделал большую работу – и его чуть не ограбили в процессе – чтобы найти проводника, способного привести его в место, о котором говорили только шепотом. К тому самому человеку, который правил тайным миром магии и греха. Так будет, если создание, с которым он вел дело, действительно появится сегодня вечером и отведет Дариуса туда, куда он так отчаянно хотел попасть. «О потерянные боги, – подумал Дариус, – надеюсь, он придет». В противном случае, он терпел все это, – Дариус окинул восхищенных завсегдатаев вечеринки беглым взглядом, – напрасно.

– Дариус, это ты, ты старый брюзга. – Полный молодой человек подошел и хлопнул его по спине.

Дариус вздрогнул от внезапного контакта, его сердце сжалось, а по коже пробежал холодок. Он не любил, когда к нему прикасались без предупреждения.

– Как приятно видеть тебя здесь, – сказал его старый одноклассник, одетый в одежду на размер меньше.

Фрез Чаутблах учился в Южной академии Адилора вместе с Дариусом, и, хотя был достаточно милым парнем, обладал неудачным даром превращать самые интересные истории в скучные, а самые скучные истории в чертовски невыносимыми.

– Фрез, – успокоившись, поприветствовал Дариус. Он надеялся, что продолжая сидеть в конце зала, найдет немного покоя, но его снова ждало разочарование.

– Что заставило тебя проделать весь этот путь до Джабари? – спросил Фрез, делая глоток того, что, несомненно, было одним из многих бокалов вина, учитывая, что низ его светлых усов теперь был окрашен в бледно-красный.

– У меня есть дело к Совету.

– Дело, говоришь. – Фрез покачнулся, чуть пролив свой напиток. – Не пытаешься ли ты ловить рыбу в разных водах? Поймать что-нибудь с красивыми жабрами?

Дариус поднял брови на грубое описание женщины.

– Нет. Только бизнес.

– Я люблю рыбачить, – продолжал Фрез. – В смысле ловить рыбу. А не то, на что намекал ранее. – Глядя на Дариуса остекленевшими глазами, он пьяно улыбнулся. – Ты ведь догадался, верно? Что раньше я на самом деле говорил не о рыбалке с приманкой и леской? А о том, чтобы подцепить дамочку?

«Силы моря Обаси», – подумал Дариус, допивая остатки напитка и протягивая пустой стакан проходящему мимо слуге.

– Да, я понял.

– Хорошо, хорошо. Я работаю над этим. Мама говорит, что мне при любой возможности нужно практиковаться в искусстве ведения беседы.

«Пожалуйста, потерянные боги, – безмолвно молился Дариус, – не дайте мне стать объектом следующего мучительного урока».

– Я записал выражения, которые считаю умными, – продолжал Фрез. – Ой! Вообще-то, ты мог бы мне помочь. – Фрез пошарил во внутреннем кармане пиджака, безуспешно пытаясь удержать свой кубок. Несколько капель красного брызнуло ему на грудь. – Я могу прочитать тебе кое-что, и ты скажешь мне, если…

В бальном зале прозвучал гонг, заставивший гостей замолчать, и Дариус вздохнул от облегчения.

Они с Фрезом повернулись на звук, а люди вокруг них волной двинулись вперед. Незнакомцы теснили Дариуса, из-за чего его охватила легкая паника, а дыхание стало прерывистым.

Теперь он оказался ближе к первым рядам, чем ему хотелось бы, но любая мысль об отступлении отпала, стоило ему увидеть впечатляющую семью, стоявшую перед ними. На вершине мраморной лестницы возвышался гигантский, похожий на огромный валун, мужчина с гривой темно-рыжих волос, которые переходили в густую бороду. Он был одет в темно-красный длиннополый фрак, оторочка из кожи и золотых нитей обрамляла край его одеяния, богато украшенный меч висел у него на бедре. Справа от него стояла фигуристая рыжеволосая дама в персиковом с белым платье, в то время как слева – высокая, эффектная брюнетка в темно-фиолетовом. Дариус никогда бы не догадался, что они родственники, если бы не похожие умные голубые глаза, которые пристально смотрели на аудиторию.

Чернокожий мужчина, одетый в безупречный кроваво-красный смокинг с длинными фалдами, выступил вперед и чистым и звучным голосом объявил:

– Имею честь представить вам Долиона Бассетта, графа Рейвита, из второго дома Джабари, и его дочерей, леди Арабессу Бассетт и леди Нию Бассетт.

Зал наполнился аплодисментами, раздались одобрительные возгласы, но затем граф улыбнулся, взмахом руки останавливая присутствующих.

– Для меня большая честь сегодня вечером видеть вас всех в качестве наших уважаемых гостей на праздновании дня Эвмара моей младшей. С самого ее рождения я ждал и боялся этого дня. Достижение совершеннолетия, когда ты становишься по-настоящему независимым в этом мире, – пугающий момент для любого, но я горжусь девушкой, которой она стала, и знаю, что буду гордиться ею еще больше в будущем. И хотя моя дорогая Джоанна, – грустная улыбка тронула уголки его губ, – не может отпраздновать с нами, я знаю, она гордилась бы так же сильно, как и я. Поэтому с величайшей любовью и честью я представляю вам свою дочь, леди Ларкиру Бассетт.

Граф отступил в сторону, и вперед вышла высокая девушка в голубом, ее волосы цвета слоновой кости блестели в ярком свете. Прижимающиеся к Дариусу тела были забыты, и его сердце замедлилось, как будто утренний туман после дождя ворвался в комнату. Глоток свежего воздуха, вот кем была Ларкира Бассетт. С лучезарной улыбкой она вложила свою руку в перчатке в руку отца, и тот положил ее на сгиб своего локтя.

Аплодисменты стихли, музыка заиграла вновь, а присутствующие продолжили тихо переговариваться, когда Бассетты спустились по лестнице и обошли различных гостей. Фрез продолжал бессмысленно болтать рядом, но все внимание Дариуса было сосредоточено на семье, когда они медленно приближались, пока он вдруг не почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом, что свидетельствовало лишь об одном: кто-то наблюдал за ним. Он наблюдал за ним.

Дариус поймал взгляд темно-карих глаз отчима с другого конца комнаты, как раз в тот момент, когда на него упала тень.

«Нет, – подумал Дариус, – не сейчас, когда он смотрит. Пожалуйста, пусть это будет не…»

– Лорд Чотблак и лорд Мекенна.

Глубокий, рокочущий голос графа заполнил пространство.

– Очень рад, что вы оба смогли присоединиться к нам на сегодняшнем празднике и, конечно, герцог. Он здесь? – Долион Бассетт, ростом на добрую голову выше Дариуса, осмотрел комнату.

– Да, ваша светлость. Где-то среди веселья. – Низко склонившись, Дариус выпрямился и увидел, что перед ним стоит вся семья. Две старшие сестры расположились на шаг позади отца, выглядя так, словно им немного скучно, в то время как Ларкира продолжала держать отца за руку. Она одарила Дариуса робкой, заинтересованной улыбкой, и стоило увидеть ее вблизи, как… ему показалось, в ней было что-то почти… Но нет, с чего бы ей казаться знакомой?

– Спасибо, что пригласили на сегодняшний вечер, – сказал Дариус графу. – Для нас большая честь присутствовать здесь, и позвольте мне пожелать вам счастливого дня Эвмара, миледи. – Его взгляд снова упал на леди Ларкиру.

Она открыла рот, чтобы ответить, но тут вмешался Фрез:

– Моя мать была в полном восторге, когда получила приглашение, – сказал Фрез. – Она шлет свои извинения за то, что не смогла присутствовать сама, но, как вы знаете, ваша светлость, по вечерам ее часто подводит здоровье.

– А как насчет раннего утра? – спросила леди Ния Бассетт, теребя свои тонкие прозрачные перчатки.

– Прошу прощения? – Фрез выглядел немного сбитым с толку, когда к нему обратилась рыжеволосая красавица.

– Я спрашивала о раннем утре. – Девушка перевела взгляд на него. – Если она так слаба поздними вечерами, как она себя чувствует, когда просыпается?

– Боюсь, она разбита, – вмешалась леди Арабесса.

– Если только не похожа на цветок пустыни, – ответила леди Ния. – Закрывается под звездами, оживает под солнцем.

– Это обычный цветок, – поправила леди Арабесса. – Обычные цветы спят по ночам.

– Я совершенно уверена, что с цветами пустыни происходит то же самое.

– Тогда зачем вообще уточнять разницу? Просто скажи, что она похожа на цветок.

– Потому что я думаю, цветок пустыни – более подходящее описание для женщины, чем обычный старый цветок, – объяснила леди Ния. – Любой поклонник может написать стихотворение, сравнивающее женщину с цветком. Но уточнив вид, что ж, он добьется большего. Вы не согласны, лорд Чотблах?

Бедняга, несомненно, позеленел:

– Я, э-э, это…

– Что скажете вы, лорд Мекенна? – Леди Ларкира прервала унылое бормотание парня, переключаясь на Дариуса. – Когда вы пишете любовное стихотворение для своей возлюбленной, вы уточняете, о каком именно растении идет речь?

Дариусу потребовалось время, чтобы прийти в себя, успокаивающий ритм голоса леди Ларкиры казалось убаюкивал его разум.

– Нет, миледи, – наконец промолвил он. – Я считаю использование сравнения с растениями в любовной поэзии слишком прозаичным.

– В самом деле? – Она подняла брови. – А что вы используете взамен?

– Мне еще предстоит найти возлюбленную, чтобы узнать об этом.

Леди Ларкира на мгновение задержала взгляд на Дариусе, и на ее щеках появился легкий румянец.

– Видите, сколько седин прибавили мне дочери за эти годы, – усмехнулся граф, с неприкрытой любовью глядя на своих детей.

Из-за этого взгляда постыдная искра ненависти опалила сердце Дариуса, и он отвернулся как раз в тот момент, когда музыканты заиграли вальс.

– Ах. – Долион похлопал по руке свою младшую дочь. – Пришло время для твоего первого танца, моя дорогая. Кто будет твоим партнером?

Вопрос повис в воздухе на неловко долгое время. Дариус знал, было бы по-джентльменски просить у леди Ларкиры разрешения стать ее партнером, но, будучи уже порядком взвинченным, он больше не хотел ощущать на себе чужие руки, какими бы нежными ни были прикосновения этой леди. К тому же он был не в настроении улыбаться и говорить фальшивые любезности, особенно когда его отчим, скорее всего, наблюдал… Ничего хорошего не выйдет, если Хейзар подумает, что Дариус заинтересован не только в девушке, но и во всем остальном. Подобные вещи имели тенденцию пропадать, исчезая совершенно бесследно.

И все же, чем дольше никто не произносил ни слова – Фрез все еще напоминал трусливого зайца, – тем сильнее леди Ларкира съеживалась от смущения, ее взгляд часто обращался к нему.

Зараза.

– Разве право первого танца принадлежит не отцу? – спросил Дариус. – В Лаклане мы начинаем именно так.

– Нет. – Долион выдержал его пристальный взгляд. – В Джабари мы начинаем не так. – В этой фразе была скрыта не столько угроза, сколько совет: «Давай, парень. Подумай хорошенько».

Дариуса охватила паника, ему хотелось подтолкнуть к имениннице любого стоявшего неподалеку гостя, но вместо этого он осознал, что, стиснув зубы, сам поднимает руку в перчатке и спрашивает:

– Не окажете ли вы мне великую честь, позволив стать партнером в вашем первом танце?

К своему облегчению, Дариус едва почувствовал нежные пальцы леди Ларкиры в своих, когда вел ее в центр бального зала. Сохраняя на лице бесстрастное выражение, он скользнул рукой по ее тонкой талии, притягивая девушку ближе, прежде чем подхватить темп и поравняться с другими кружащими по залу танцорами. Сердце Дариуса учащенно забилось, в то время как хватка девушки была не более чем шелестом птичьего крыла, и, находясь так близко, он уловил мятно-лавандовый аромат ее мыла. Ничего неприемлемо удушливого и чрезмерного, совсем не похоже на то, что использовало большинство дам из высшего общества. Это еще больше взволновало Дариуса, и, сам того не осознавая, он притянул партнершу ближе. Несмотря на его нежелание находить прочие поводы для комплимента, он был вынужден признать, что леди Ларкира оказалась отличной танцовщицей. Хотя Дариус полагал, что обладал достаточно скудным опытом, чтобы сделать подобный вывод. Но все же он мог оценить ее скорость и легкость, то, как она легко позволяла ему направлять ее.

– Осталось всего несколько песчинок. – Ее мягкий голос вырвал его из раздумий. – И вам больше не придется беспокоиться.

– Что?

– Вальс скоро закончится, – пояснила леди Ларкира. – А вместе с ним и ваши страдания.

Дариус нахмурился:

– Я не страдаю.

– Нет? – Она бросила на него насмешливый взгляд. – Моему отцу пришлось практически заставить вас танцевать со мной, за что я приношу свои извинения. И только что вы выглядели так, будто вас больше интересует разгадывание занимающих ваш разум загадок, чем участие в разговоре. Сестры всегда говорили, что мое присутствие едва ли можно вынести, и вот теперь я начинаю им верить.

Дариус быстро поискал глазами своего отчима, но обнаружил только море наблюдающих за ним незнакомцев.

– Мне жаль, если все выглядело так, как вы описали. – Он крепче обнял леди Ларкиру, когда они сделали два поворота. – Поверьте, вы более чем сносны в качестве партнера по танцам. Просто я не очень опытен в светских мероприятиях. По крайней мере, не такого рода.

– Такого рода? – спросила леди Ларкира.

– Званых вечерах.

Она рассмеялась, и легкий звук пронзил его насквозь.

– А я-то думала, что это прием по случаю дня рождения.

– Да, да, конечно. И снова, примите мои извинения.

«О силы потерянных богов, парень, перестань причитать как дитя».

– Нет. – Она широко улыбнулась. – Вы правы. Будь моя воля, я едва ли стала тратить время на подобное.

– Тогда почему мы все здесь? С трудом верится, что ваш отец относится к тому типу мужчин, которые смогли бы отказаться вам в какой-либо просьбе.

– Что заставляет вас так думать? – Голубые глаза леди Ларкиры искрились озорством, и Дариус поймал себя на том, что более пристально наблюдает за ней и за тем, как желтое свечение, укрощающее зал, сверкает на ее замысловато заплетенных волосах.

Она действительно казалась Дариусу знакомой, но, возможно, причина крылась в ее жизнерадостности. Он не привык к такой живости, и, похоже, ему не доставало подобного.

– У всех нас есть роли, которые нужно играть, – продолжала она. – Как, например, вы, смелый лорд, пришедший мне на помощь в моем первом танце, несмотря на одолевавшие его сомнения.

– Я не сом…

– Неправда. – Она придвинулась к его боку, чтобы покружиться. – Нет необходимости лгать, милорд.

В ее голосе слышалась насмешка, словно какая-то скрытая шутка.

– Вы всегда так откровенны? – спросил Дариус.

– Как я уже сказала, нет нужды лгать.

«Вот только ложь – это все, что я когда-либо знал», – подумал он.

– Значит, у вас никогда не возникала необходимость во лжи? – усомнился Дариус.

– Конечно, возникала!

Он моргнул, глядя на нее сверху вниз.

– Теперь вы противоречите самой себе.

– Нет, я говорю, опираясь на контекст.

– Понятия не имею, что это значит.

– Это значит, что я откровенна, когда не вижу необходимости поступать иначе, и лгу, когда того требуют обстоятельства.

– Вы очень своеобразны.

– Спасибо. – Она расплылась в улыбке, и Дариус не мог ничего с собой поделать – он рассмеялся в ответ.

Этот звук удивил не только его, но и леди Ларкиру. На ее лице был написан триумф, пока он продолжал вести ее в танце.

– Судя по вашему предыдущему комментарию, – сказал он, – могу ли я сделать вывод, что вы отмечаете свой день рождения по-другому еще и в другой день?

Она лукаво улыбнулась.

– Ночь еще так молода, лорд Мекенна, – сказала она, когда вальс подошел к концу. – Как и я.

Они оба на мгновение замерли, однако он все еще держал ее руку, другая же покоилась на талии девушки, их дыхание участилось от небольшого физического напряжения – по крайней мере, Дариус винил в этом танец, – пока вечеринка гудела, постепенно размывая все вокруг.

А затем, стоило новому голосу ворваться в их пузырь, все встало на свои места. Голос, напоминающий скольжение шелка по песку, тот, от которого по коже Дариуса всегда бежали мурашки.

– После такого изящного выступления, – сказал появившийся рядом с ними Хейзар Бруин, – было бы упущением не пригласить вас на следующий танец. – Он протянул Ларкире руку в фиолетовой перчатке.

Дариус инстинктивно сжал Ларкиру крепче, тем самым заработав от нее вопросительный взгляд, но прежде чем она смогла вымолвить хоть слово, он заставил себя отпустить ее и отступить, давая ей возможность принять предложение, что она, лучезарно улыбнувшись, и сделала.

Чернота скручивала внутренности Дариуса, пока он был вынужден наблюдать ставшее уже привычным явление: стоило ему начать чем-то наслаждаться, как его отчим тут же отбирал у него то, что вызывало подобные приятные чувства.