Читать книгу Последняя жена - Е. Дж. Скотт - Страница 9

Ранее

Сначала это был просто секс.

Семейное положение Пола не способствовало большему. Мы выбирали время, которое подходило ему. Мы трахались и в еще не выставленных на продажу домах, и в его машине, и в ванных комнатах. Моя жизнь превратилась в ожидание. Ожидание момента, когда он снова свяжется со мной. Ожидание, когда же ему удастся ускользнуть на несколько сладких часов. В лучшем случае это происходило раз в неделю, в худшем – раз в месяц. Я становилась нервной, когда с момента последней встречи проходило слишком много времени. Телефонные звонки в промежутках между нашими встречами стали единственным, что имело для меня значение. Остальная часть моей жизни испарилась.

Моя одержимость им росла ужасными темпами. Оказавшись полностью во власти и его самого, и его жизни в целом, я в конце концов достигла предела. Я всегда гордилась тем, что я необычная женщина: умею быть легкой, непринужденной и нетребовательной. Но это только потому, что до этого у меня никогда не было подобных отношений. Они открыли во мне новую сторону.

Пол так ловко держал меня на крючке, что я никогда и не задумывалась о его модели поведения. Я просто верила, что наша любовь другая и что мы разберемся по ходу дела. Я не советовалась с друзьями по поводу то и дело загоравшихся сигналов тревоги. Я больше не хотела принимать жизненно важные решения консилиумом. Честно говоря, у меня было не так уж много друзей, с которыми я могла бы посоветоваться, даже если бы захотела.

Я думала, что, если изменюсь для него, он сделает то же самое для меня. Я стала идеальной «другой женщиной» – женщиной, которой Пол, как мне казалось, хотел, чтобы я стала. Я оправдывала себя тем, что это он врет, а не я, что именно он нарушает брачные обеты. А я просто жила своей жизнью – так, как мне хотелось. И я осторожно намекала ему на то, чего он никогда не получал от своей жены. Да, я искажала факты – однако лишь для того, чтобы он в конце концов выбрал меня, а не жену. Я решила стать воплощением мужских фантазий – ведь тогда он не сможет устоять передо мной.

Но когда маятник качался в другую сторону, когда он уходил домой, к другой женщине, я чувствовала себя слабой и беззащитной.

Разговор вечно сходил на «в следующий раз». Мы ходили взад и вперед, накручивали друг друга, усиливали давление. Обсуждали, что именно мы сделаем друг с другом. Какие еще табу уничтожим. Но вскоре это все перестало меня заводить. Я жаждала, чтобы он сказал мне, что любит и хочет одну меня.

Однажды ночью, примерно в то время, когда мне выписали первый рецепт на успокоительные средства, я решила что-то предпринять. Я приняла двойную дозу от той, которую мне прописал врач. Я почувствовала прилив сил. Но при этом я была в отчаянии.

– Пол, я все думаю о том, как много мы не знаем друг о друге.

– О, красавица, у тебя есть секреты от меня? Давай подробности!

Я была сыта по горло, но не могла точно определить, чем именно. Пол ведь не изменился. А я изменилась. Я-то думала, что рано или поздно наше сексуальное притяжение перерастет в отношения. Я никогда не хотела быть чьей-то идеальной любовницей. Я устала делить его с другой.

– Я серьезно, Пол. Мы с тобой вытворяли такие штуки в постели, что я даже не знаю, как они называются, но ты ничего обо мне не знаешь. – Голос у меня звучал серьезно и ровно благодаря транквилизаторам; я говорила тоном, который он не часто слышал от меня, только когда мы играли в игры.

Пол немедленно насторожился, его тон стал вкрадчивым: он все-таки был женат и знал, как выглядит ловушка.

– Чего я не знаю о тебе, детка?

– К примеру, на что было похоже мое детство. Ты даже не знаешь, через что я прошла.

Он вздохнул, и в этом звуке я уловила первые нотки раздражения.

– К чему ты ведешь? – Он говорил резко, как будто жалил. По крайней мере, мы пока не стали врагами. – Все из-за того, что я еще от нее не ушел?

– Нет. Нет! Это не так. – На самом деле это была правда. Я просто не могла признаться в ней самой себе. – Дело в том, что мы ведем себя так, как будто очень близки и без ума друг от друга, но я ничего не знаю о том, кто ты на самом деле. И я хочу это узнать. Я хочу большего.

– Что ты хочешь знать обо мне, Маду? Я расскажу тебе все. Мне нечего скрывать.

Думаю, его жена не согласилась бы с таким заявлением.

Я перестала откровенно давить на него. Я не хотела провоцировать ссору, прежде чем скажу то, что хотела.

– Прости, дорогой. Я иногда чувствую, что мы с тобой так близки, так близки, а иногда – что мы можем стать еще ближе. И я хочу, чтобы ты знал обо мне все.

– Хорошо, детка. Мы можем разговаривать обо всем, что твоей душе угодно.

– Мне нужно рассказать тебе о моих родителях, Пол.

Он посмеялся.

– М-м-м-м. Ну давай, рассказывай. Ты папенькина дочка?

Я молчала, взвешивая возможность того, что он отстранится от меня быстрее, чем я успею сказать: «Я все расскажу твоей жене». Но я хотела что-то поменять в наших отношениях, а он не предпринимал никаких шагов. Я сходила с ума.

– Мои родители мертвы. Они умерли в ту самую ночь, когда мне исполнилось одиннадцать лет. Они убили друг друга. И я видела, как все это произошло.

Пол долго молчал. Я представила себе, как он морщится, изо всех сил пытаясь ответить и при этом не проявить излишней участливости. Он никогда не говорил о чувствах, которые выходили бы за пределы физических ощущений, но эти чувства были очень далеки от них. Пол долго молчал, и я решила, что он просто бросил трубку.

– Пол! – Меня охватило раскаяние. – Прости. Я слишком далеко зашла. Я никогда и никому об этом не рассказывала. По крайней мере, никому из тех, кто бы выслушал бесплатно. – Это было правдой.

Он несколько раз прочистил горло.

– Мои родители погибли одновременно, и я все видел. Мне было десять лет.

В тот момент все стало по любви.

Позднее

Его дневник горит в моих руках.

Я никогда не считала Пола человеком, способным вести дневник, но дневник, несомненно, принадлежит ему. Знакомый размашистый почерк, которым исчерканы страницы, пробуждает во мне желание, хотя я знаю, что должна ненавидеть его. Такова наша любовь. Элегантный и сильный, его почерк сам по себе говорит о серьезности написанного. Он слишком красив для списка в химчистку, но идеально подходит для любовных писем.

Я не могу перестать думать о тебе. О том, как ты прикасаешься ко мне, как ты пахнешь, какая ты на вкус.

Я чувствую, как пол уходит у меня из-под ног.

На другой странице представлены эскизы дома. Он отличается от дома нашей мечты, о котором мы говорили долгие годы, но и достаточно похож на него, чтобы горло мне сдавил спазм. Намного красивее, чем я могла себе представить. Большой, более грандиозный и зрелый.

Мне нужно выбраться из этой жизни. Все в ней испортилось и опустело.

На другой странице имя и номер. Саша. Я сравниваю номер рядом с этим именем с номером пропавшей жены Марка у меня в телефоне. Это она.

Я много раз думал о том, чтобы уйти. Но ты меня всегда останавливала – я думаю о тебе и не могу пошевелиться. Я не подозревал, что любовь и желание, которые я испытывал столько лет назад, когда-нибудь вернутся ко мне и окажутся такими же сильными, как тогда. Но это чувство возвращается.

Когда мы вместе, я становлюсь лучше. Когда мы настоящие, когда не притворяемся. Когда мы действительно разговариваем. Я провел так много лет, не говоря о том, что на самом деле думаю. Слишком долго накапливалась ложь, и я знаю, что нам с тобой необязательно быть теми, кто теряется в отношениях и становится голограммой. Я хочу все начать заново. Я хочу измениться.

Слова написаны почерком Пола, но я не слышу в них его голоса. Этот текст звучит иначе. Более осознанно, более взросло. Здесь открываются такие стороны его личности, которых я никогда не видела. Пол размышляет о человеке, которым он был, и о человеке, которым он хочет стать. Я мечусь между непреодолимым желанием затрахать своего мужа до потери сознания и похоронить его заживо.

Я хочу сжечь эту жизнь, в которой я застрял, прямо сейчас и избавиться от вины. Я не думаю, что смогу продолжать делать это и вести себя так, как будто все в порядке. Мы никогда не говорим о том, в каком напряжении живем.

Я знаю, что мне нужно сделать. Мне нужно делать все то, о чем я говорил и что я хочу сделать. Или я каждое утро буду просыпаться в своей старой жизни.

Я поспешно вытираю слезы: еще немного – и чернила расплывутся по бумаге.

Каждый вдох требует чудовищных усилий. Боль, охватившая все мое тело, ощущается настолько остро, что мне хочется вызвать «скорую помощь». Сердце гулко стучит в груди, и я думаю, что, пожалуй, стоит просто лечь на пол и, черт подери, сдохнуть.

Без такого ярма на шее, как я, Пол был бы волен делать все, что вздумает. К счастью, мысли о том, что он решит, будто бы я умерла от разрыва сердца, оказывается достаточно, чтобы справиться с паникой и вернуть себе ровное, глубокое дыхание.

Я соскальзываю по стойке и приземляюсь на прохладный пол. Пончик скачет возле меня, а затем, поняв, что я не собираюсь гладить его, лижет мне лицо. В конце концов соль на моих щеках и мое равнодушие вынуждают его отойти к миске с водой.

Я ошеломлена. Пол писал эти строки в последние пару недель. После той ночи в нашей спальне. После нее. Но это не из-за нее, этого не может быть. Я и не догадывалась, что у Пола есть двойное дно. После всего, что произошло. Я потрясена.

Я могла бы все бросить. Начать заново и надеяться на второй акт. Но такое решение могла бы принять другая женщина. Та, воображения у которой хватает только на монтаж и мемуары.

Мне нравится думать, что я более непредсказуема и креативна, чем все это. Что-то переворачивается во мне. Я хочу разбить каждую хрупкую вещь в пределах досягаемости. Я хочу кричать. Я хочу убивать.

Я зову Пончика, обвиваю руками его пушистую шею и крепко прижимаюсь к нему. Его сердце бьется так же быстро, как и мое. Я начинаю мысленно составлять список того, что Пол любит больше всего на свете, и думаю о том, как же приятно будет забрать у него все это.