Читать книгу Тиран - Эдик Секстон - Страница 2

Ночь без звезд и без лунного света. Ночь проглотила мир, окутала его тьмой, испещрила новыми дорогами, которые уводят в неизвестное, обратила канавы в ямы, ямы – в пропасти, удлинила овраги и скрыла пути назад.

По дороге, вымазанной тьмой и не отличимой от лесов и оврагов по обочинам, по ней, по дороге, ведущей в преступление, двигался черный Бентли. На нем нет номеров. Лишь символ Бафомета. Все посты ДПС знают, что это значит. Это значит, что кортежи принадлежат одному из сильных мира сего. О нем ходит до того мрачная слава, что нет желающих задавать вопросов: почему ему можно ездить без номеров, имея лишь символ Сатаны на табло? Никому в голову не взбредет подрезать путь или перекрыть своей машиной движение лимузина с символикой Ада. У машин лучше вырастут ноги, и она убежит прочь с дороги, чем хоть чем-то позволит себя запомнить водителю или пассажиру машины с символикой Ада. Таким закон не писан и правосудие для них – пустой звук. Потому что у них есть деньги, власть и влияние.

Этот человек потряс общественность, как-то дав интервью крупному журналу для очень богатых людей, для которых покупка самолета – обычное дело. На вопрос, почему он до сих пор не женат в свои 42 года, он ответил: «Есть только одна женщина, в которую я влюблен. Ее имя – Дарья Николаевна Салтыкова. Помещица из Троицкого. Она знала, что с быдлом делать!» Внизу приписка: «Смеется».

Скандал? Никакого. Это не какой-то актер с бокалом вина, чтобы шептаться об этом «беспределе». Это владелец заводов, фабрик и банка. Ему можно говорить и делать все!

Салтычиха. Кровавая помещица.

Машина свернула в самый сгусток тьмы. Там, в низине, словно сброшенный в яму покойник, тянется поселок Майский. Он обесточен. Авария лишила электричества жильцов этого покинутого богом места. Тьма впитала весь поселок в себя вместе с домами, улицами и руинами бывшего рыбзавода. Тьма тут настолько густая, что ею можно испачкать руки и лицо. Старые четырехэтажки подобно гнилым зубам в пасти чудовища, высятся вдоль разбитых, наполненных водой, дорог. И словно корни уже сгнивших зубов местами расположены убогие лачуги и покосившиеся бараки. Впервые по этим дрогам едут колеса Бентли. Бентли с символикой Ада вместо номера.

В машине двое. Водитель. Игорь Краснин. Суровое пергаментное лицо. Улыбка – не улыбка, а просто перемена в расположении морщин. Он хмур и мрачен, словно видел муки Чистилища. Ему сорок пять лет. Но выглядит он старше. Массивные руки его, поросшие густыми волосами на фалангах, поворачивают руль, глаза, равнодушные к происходящему, следят за дорогой. Он молчит. Ему больше нечего сказать напарнику. Пять лет назад судьба свела его с господином. Игорь Краснин был сперва спецназовцем, но был разжалован за резкость в характере и способность наживать врагов. Причиной увольнения стала мелочь. Потом он собрал вокруг себя молодых парней, чтобы громить и уничтожать цыган, которых люто ненавидел. Ненавидел он и воров в законе. Его арестовали. Причиной тоже послужила мелочь. Полиции не удалось сломить его ни побоями, ни угрозами. Он не признал ни одного из приписанных ему обвинений. Окружение его предало. Даже родной брат предал, дал против брата показания. Игорь готов был сломаться. Казалось, вот-вот стойкость изменит ему вслед за всеми.

Ему не забыть ту ночь. Игорь лежал вновь избитый и с сотрясением на шконке в камере, когда шумный засов ржавой двери отодвинулся, провернулся с суровым, как проклятие, скрежетом замок и в камеру вошли двое надзирателей. Они встали по бокам. Следом в камеру вошел человек в черном костюме, с необычным перстнем на среднем пальце. Перстень с древней монетой в обрамлении. Плечистый и высокий мужчина пришел за ним. Теперь он служит своему спасителю, как цепной пес. Нет преступления, от которого бы он отказался, потому что он тоже ненавидит людей. Ненавидит народ.

Игорь никогда не стрижет волос на лобке. Мускулистое вкаченное тело его имеет волосатость на животе и груди. Но его пах просто покрыт темными зарослями. Не бреет потому, что любит мучить женщин минетом. Заставлять заглатывать его толстый член по самый пах, погружаться в его густые заросли и глотать отделившиеся от них волоски. Из всех его 17 см, 15 см не видны глазу из-за волос. Не видны и его яйца, поросшие той же порослью. Когда он надевает трусы, то они топорщатся из-за густых зарослей. Когда он их снимает, женщины готовы закричать от ужаса.

Он гордиться своим пахом.

Игорь снова хочет женщину. Второй рукой он помял свой набухающий член в брюках. Три дня назад он имел одну особу, которая желала знакомства с его господином. Такие особы известны как «светские львицы», а олигархи называют их проще – шлюхи. Он обманул ее. Трахал ее так, что она кричала от удовольствия. Оставив в ней свою сперму, он не выполнил обещания. Да и не мог. Его господин имеет для отбора шлюх специального человека – менеджера. Он знает обо всех вкусах хозяина, обо всех предпочтениях. Он умеет подбирать ему девочек для утех, как повар подбирает тушу помясистее. Игорь не умеет. Игорь умеет перерезать горло одним взмахом бритвы, перерезать ровно, красиво. Он умеет стрелять и попадать в цель, умеет драться врукопашную, умеет изготавливать взрывчатку. Но девочек подбирать он не умеет. Это не его.

Вторым в машине сидит Роман. Тридцатидевятилетний спортивный мужчина, светловолосый, голубоглазый и красивый. Но внешность его обманчива, как ничья другая. Под внешностью ангела скрывается Дьявол. Роман тоже убийца на службе того же господина. Но он еще и пытальщик. Он умеет сдирать кожу с людей и этому научил своего господина. Кожа. Она прекрасна, когда руки мастера касаются ее и превращают куски содранной плоти в красивую жилетку. Господин любит ходить одетым в человеческую кожу. У Романа самого есть жилетка из кожи одного уголовника. На другом уголовнике он показывал, как это делать правильно – как и где делать надрезы на живой «скотине», как проходить под кожей лезвием и тянуть так, чтобы при этом не растянуть саму кожу и не порвать. Личный модельер господина едва чувств не лишился, когда тот явился к нему и развернул то, из чего ему следовало сшить жилетку, окрасить и сделать ее стильной. Да, модельер испугался. Но деньги… Деньги все снова решили. Теперь модельер не удивляется и сам требует куски человеческой кожи, если нужно еще. И ему привозят еще. Привозят столько, сколько требуется на плащ или мебель. Тюрьмы при этом не пустеют, ибо непрерывный поток преступников снова и снова наполняет тюремные камеры и столовые.

Прошлое Романа покрыто мраком. Тот мрак еще более непроглядный, чем мрак этой ночи. Ночи без звезд и без лунного света.

Роман любит женщин не меньше хозяина и Игоря. Но любит взрослых женщин. Возрастных. Роман не откажется трахнуть молодую девочку, но отношения у него бывают только с женщинами, которым больше сорока пяти.

Роман тоже молчит. Он думает о том же, о чем и Игорь. Ему не терпится вернутся к своей Жанне, женщине сорока восьми лет. Она уверенна, что ее любовник работает менеджером. Она благодарит судьбу за такой подарок, как его ласка и любовь. Он для нее добрый и нежный. Для нее…

Согнув руку в кулак, он посмотрел на костяшки. Много челюстей он сломал ими, работая на своего хозяина. Натренированный удар его был сокрушителен для многих. Одного его хватало, чтобы напомнить о чем угодно кому угодно и кого следует, заставить говорить.

Они едут. Едут за тем, о ком не забыл их хозяин. Тьма набрасывается, старается поглотить, опутать, но расползается от света фар в стороны. Расползается, словно кожа, по которой провели бритвой.

Игорь затормозил. Он сбился с пути. Понять, где именно стоял нужный дом, было трудно. Ругань и маты. Игорь ругает эту страну и ее провинции. Он поворачивает в сторону.

Когда-то этот поселок с населением в 8560 душ был процветающим. Теперь тут царит упадок. То и дело фары проливали свет на следы былых перспектив. Майский мог стать городом. Но как не родившейся эмбрион, догнивал теперь во тьме ночи и эпохи.

Наконец-то. Вот он – дом Дикопольцева 12.

Бентли затормозил у первого подъезда этой четырехэтажки с облезлыми стенами. Во многих окнах тускло горели огоньки свечей. Оба путника вышли из салона автомобиля и чеканя шаг, проследовали в темный подъезд с никогда не чинившимся домофоном. И тьма поглотила их.

Андрей был дома и никого не ждал. Он и его девятнадцатилетняя дочь Ольга уже собирались ко сну, не надеясь сегодня на просмотр телевизора и на игры в интернете. Жизнь их была до того размеренна и спокойна, что даже казалась от этого опасной. Словно затишьем перед бурей были эти: с работы – домой, с учебы – домой. Все тихо и размеренно.

Ольга красотой не блистала. Поклонников было не много, но и те, что были, не нравились ей по причине либо их пристрастий к алкоголю, либо образа жизни. Отец любил свою дочь и считал ее самой красивой на свете. Свою жизнь с ней он считал стабильной и слаженной. Ольга же хотела каких-то приключений, перемен.

А тьма за окном словно вымазала стекла чернотой, что невозможно было рассмотреть, кто подъехал к подъезду. Тут, в этом доме живут одни алкоголики, да старики, не считая семьи Павленко. Но тьма скрыла все, сделала всех одинаковыми, как делает одинаковыми смерть.

Ольга услышала подъехавший автомобиль. Она выглянула, но ничего не разглядев, снова села на стол около горящей свечи. Она читала книгу «Лесная ведьма» и описания того, как нетактично с женщинами поступали в постели бесы во время суккубата, возбуждали в ней желание быть на месте тех женщин. Ее лишил невинности брат подруги. Ей было пятнадцать и она не ощутила того восторга на который рассчитывала. Все же ей хотелось мужчину более опытного, более взрослого. Иногда она ласкала свой клитор и представляла себя с другом отца дядей Толей. Но тот как смотрел на нее, как на ребенка, так и продолжал смотреть, называя шутливо «пигалицей».

Дядя Толя. Когда он стоит в обтягивающих трико, то виден его размер. Внушительный размер. У него красивая фигура и ему только тридцать семь лет. Его живот рассекает дорожка, прозванная «блядской». Подобно стреле она указывает в его трусы. Там в трусах то, чего так хотят многие женщины. Но! Дядя Толя не любит женщин. У него есть Ваня. Молодой парень из города. Ване достается то, на что указывает стрела из черных волос на мускулистом животе дяди Толи.

– Эх, – с тоской вздохнула Оля.

Скоро мужчин не станет. На их место придется вызывать из Великой Бездны демонов. Так поступают героини книги «Лесная ведьма». Но Оля не верит в демонов. Она бы хотела, но не может. Зато они верят в нее.

Андрей, холостяк, от которого ушла жена пять лет назад, найдя себе более интересную жизнь в лице алкоголиков-любовников. Он занимается сексом с вагиной из секс-шопа. Это удобно и не создает проблем. Сейчас он лежит в тишине на подушке и смотрит в потолок. Пенис в трусах сигналит хозяину о том, что пора слить сперму. Яйца стали тяжелыми, как грех Иуды. Они собрались как два шара и выпучив в стороны светлые волоски, приготовились изливать лишнее. Андрей сунул руку в трусы и вынул член и яйца. Шестнадцать сантиметров чистого удовольствия стояли совершенно впустую. Их бы в нужное женское место, чтобы женщина ощутила какой он – член Андрея, вздернутый кверху дугой! Но нет женщины. Есть лишь вагина из синтетики. Дочь ляжет спать и он эту вагину трахнет. Он будет при этом думать о том, как трахает какую-нибудь красоточку и на него смотрят его коллеги из ЖКХ, тоже сантехники. Смотрят и завидуют.

Он любит создавать целые сюжеты для самоудовлетворения. Порой он представляет себя богатым олигархом, у которого на службе есть девочки. Порой он видит себя шоуменом, телеведущем, который трахает прямо в студии свою ассистентку. Он ее трахает, а съемочная группа смотрит и ждет, ждет, когда он кончит и начнет вести передачу. Только вором в законе он себя не представляет. Иногда он видит себя влиятельным политиком, которому дают красивые женщины, чтобы пробиться куда-либо. Порой продюсером. Реже он представляет себя спортивным молодым жеребцом. Только вором в законе он себя не видит. Не хочет.

Ах, если бы жизнь сложилась иначе. Он стал бы не сантехником в ЖКХ, а знаменитым режиссером. Если бы вернуть свои годы! Все самые красивые девочки были бы у него в распоряжении. Он бы заставлял их глотать свою сперму. Жена никогда не проглатывала. Сосет и напоминает: «В рот не кончай!» Он кончал. Она скукожится как стоптанный валенок, сщурится как японец ожидающий падения атомной бомбы и бежит выплевывать сперму. Никто не глотал его сперму. Даже сперму Толи глотают. Глотают сперму его друга Димы. Только у Андрея никто никогда не проглатывал.

– Что с моей спермой не так? – шепнул он.

Андрей пробовал ее. Сладковатая. Но противная. Мысли о том, что его сперму будут глотать с восторгом, включили в нем инстинкт самца. Он решил тихонько потрахать вагину. Тихо-тихо, чтобы дочь не услышала. Засадит и подержит пенис в ней.

Стук в дверь.

– Кто это? – Ольга оторвалась от планшета, на котором читала книгу и направилась к двери.

Андрей надел трико и следом подбежал к двери. Не иначе, как Дима снова запил и пришел к нему отоспаться, выгнанный женой. Свеча освещала коридор и входную дверь, создавая пляски жутких теней.

Дверь заперта на ключ. За ней те, кто столь сурово в нее стучит. Дверь – это последнее, что отделяет семью Павленко от беды. Тьма и расстояние, время и события не справились с нею. Его прошлое настигло его. Настигло сегодня.

Андрей проворачивает замок и открывает. Из мрака подъезда в квартиру вошли двое. Огонь свечи сдернул с обоих маску тьмы, обнажил их лица, суровые, судя по каменным выражениям, готовые ко всему.

– Вы Андрей Павленко? – спросил один.

– Да, – испуганно ответил тот. Одежда обоих выдавала в них людей официальных и не бедных. Таких костюмов и часов, какие были на них, Андрей отродясь не носил и не имел. Но мечтал.

– Мы присланы за вами Никитой Романовым.

– Кем? – Андрей едва не выронил свечу.

– Одевайтесь, – повелели ему. Голос был таким, что не следовало спорить.

– Это, наверное, шутка… – не мог поверить Андрей. – Я давно думал, что он мертв.

– Нет. Человек по имени Никита Романов – это и есть Никита Тамбовцев.

– Олигарх? – Ольга знала по именам всех, за кого нужно стремиться выйти замуж каждой девочке. – А можно я с отцом? Я его дочь…

– Нам приказано доставить только отца, – ответили ей.

Андрей пригласил пройти. Оба амбала прошли в прихожую и стояли без движений, ожидая Андрея. Тот не знал, что надеть – что не шмотка, то рвань! Его руки дрожали. Он не мог поверить, что этот очень богатый человек, которого народ боится и ненавидит и есть тот самый забитый изгой – Никитка.

Андрею стало страшно.

Это же он много лет назад привел Никиту в этот ужас, каким была его жизнь. Он вспомнил, как его били на перемене толпой. Пинали, и даже девочки, заступавшиеся за Никиту, не могли ему помочь. Ему выбили в тот раз передний зуб. Андрей смотрел на это, уже привыкший к тому, что Никита – мразь, местная нечисть. Ходили слухи, что ему в рот какие-то старшики давали под ножом, но это не подтвердилось. Хотя в это верили.

Ольга подошла к отцу, остолбеневшему от воспоминаний, которые он похоронил, и шепнула:

– Пап, они теряют терпение…

Игорю и Роману было сказано «Доставить». О том, что его нужно доставить в целости, не было сказано ни слова. В этом мире не бывает недоразумений. Тут слуги понимают хозяев, особенно таких кровавых, с полуслова. Доставить даже с переломанными ногами, но доставить!

Андрей вспомнил, что из поселка Майский пропало более ста человек. И никого не только не нашли, но и не искали. Скандалы заминали. Даже в Москве не шелохнулись. А люди исчезают и теперь. Да, это без сомнения дело рук Тамбовцева. Каким же чудовищем он стал? Если это так, то Андрею предстоит сегодня умереть.

– Может в полицию позвонить, – шепнула дочь отцу, видя его страх.

Голос сзади привел их в ужас:

– Бессмысленно.

Это сказал Рома, войдя в комнату в ботинках, как хозяин мира, сложив руки на груди.

– Вам помочь? – спросил он Андрея с какой-то иронией.

– Спасибо, я уже готов.

Пришлось ехать в трико и в олимпийке на голое тело. Он застегнул ее, надеясь, что расстегивать не станут – так пристрелят и выкинут в овраг.