Читать книгу Сборник ЛитКульта 2019 - Эдуард Малыкин, Елена Шумара - Страница 11

Мы призваны друг другу помогать.

Мы призваны искриться друг от друга.

Призвание натянуто так туго,

что остается только зазвучать.

Мы в резонансе создаём аккорд

гармонии движения по жизни.

Как говорится, друг, ты только свистни, —

я парус ветру твоему подставить горд.

Пророчества спрятаны в зеркало, вот – погляди

на правило трех отрицаний посредством частицы,

которая суть инфовирус на инфополях отрицаний.

Постой же у зеркала, чур, оглянись на себя, погоди

на грани, ребре пирамиды, у этой волшебной границы

где физика тела меняется силой сознаний.

Друг мой, друг мой, ты помнишь, когда мы деревьями

были

на зелёном холме на прекрасной груди великана

мы ветвились в глубокое млечное небо…

Эти звёзды забыть нас ещё не успели? Не остыли ль

великаньи горячие твёрдые плечи? Так же ли на листву

неустанно

проливается вкусное, тёплое млечное небо?

Если помнишь ещё наши игры в песчаных обрывах

над рекой неподвижной, с текучею медленной тучей,

и жемчужным плетеньем дождя между нами…

позови мою тень в промежуток меж нынешних взрывов

поглядеть на тебя… Сочини меня снова на случай,

если всё позабыл за текущего мира делами.

Лепестки смыслов ветер заносит в сердце любимых.

Семена счастья падают в тёплые руки.

На любовной струне загораются искрами звуки

лишь сердцами только произносимых.

Ах, чудные, вечно медовые «ЛЮ»

с изюминкой «Б» между ними.

Мы знаем, что тут на небесном краю,

все прикосновения сини.

И все закруглённые млечности рук,

и все протяжённости взглядов

смыкаются в ясно очерченный круг

из молний ЛЮБовных разрядов.

Ах, чудные, вечно медовые «ЛЮ»

с изюминкой «Б» между ними.

Мы знаем, что тут на небесном краю,

все прикосновения сини.

А на двадцать четыре сторонушки

оглянусь я, имена загадаю.

Руки в землю – по земле вышиваю

знаки памяти – овражки-боронушки.

Сто и восемь каменьев я выложу.

Сто и восемь туков сердца я выдержу.

И пойду стороной незаметною,

поплыву синей струйкой невидною.

Поживу я судьбою завидною,

Полномощною судьбою рассветною.

Помни радость, танцующую в груди звёздам навстречу.

В мире бессмертных безлюдно в ожиданьи детей,

заснувших на маковом поле.

Зябкий ветер трогает теплые плечи

ожидая проявления хоть какой-то разумной воли.

Внутренний голос беззвучен и только во снах

трогает разумом спящих сознание.

Сторож над маковым полем, покачиваясь в облаках,

бдит за отменой свидания

разума с волей и осознанием. Пальцами щелкает, и тогда

звук отключается. Внутренний голос стихает.

Капает из облака скучная маковая вода,

натекает в прозрачные лужицы и ручейками стекает…

Двоичным кодом замостить сознанье,

сцепив перемещенья бегунок

с младенчеством, на рычаге страданья

повесить люльку, дыбу и станок —

так нас переписали. Ах, неладно

творят нам нынче небеса погод,

чтоб и в глубинах было неповадно

стремиться из-под тяжести пород…

Как возникает слово «абсолют»,

манифестируя необходимость?

Конечно, в двойственности. Атрибут

пространства – абсолютная вместимость.

А слово – суть намеренья движенье.

Два слова – предложенье. Со-творенье.

Двоичным кодом замостить сознанье

на – раз, два, пары – две – четыре – восемь, —

уже другого ряда узнаванье

в крови бежит и просит грянуть оземь

судьбу еды, назначенной не нами.

А пять и восемь и тринадцать вечно

разматывают время под ногами,

оно и катится, как водится, повстречно

чтобы секундное промежду пальцев – длин

закручивать, согласно мерам мира,

где солнечное двадцать и один,

втекает в строгое тридцать четыре.

Терновый Спасу выбрали венок,

сцепив перемещенья бегунок.

Сцепив перемещенья бегунок

с устройством упрощения симметрий,

баюкает нас цифровой божок

в тенётах чужепришлых геометрий.

На клетках сетки Хартмана фигуры

прописаны по шахматному штампу.

Кто двигает твою кандидатуру,

тот в ящике Пандоры держит лампу.

Клонированье плоских мер и метрик,

пригодных для вязания носков —

привычка, самый лучший антисептик,

и рамка для правления мозгов.

Синхронизированы все вниманья

с младенчеством, на рычаге страданья.

(Быть к матрице подсосаны должны,

чтоб бледные качать сквозь разум сны.)