Читать книгу Западня - Екатерина Павлова - Страница 5

Когда секундная стрелка уже во второй раз обогнула циферблат, а тело затекло так, что стало непонятно, где ноги, где руки, я решилась пошевелиться. Чуть привстав, придерживаясь за кресло, я приняла вертикальное положение и чуть не застонала от боли.

– Куда ты собралась? – тихо произнес сосед, на лице отразились явные признаки боли в спине, от чего лицо его выглядело плаксивым.

– Поменять местоположение, – тихо ответила я. Неожиданно, даже для себя, замерла.

Глаза выхватили в темноте крадущийся силуэт. Я присмотрелась внимательнее. Женщина на цыпочках, оглядываясь по сторонам, пробиралась по темной автостоянке к своей машине.

– О Боже! – подумала я.

И как раз в этот момент из машины недалеко от нас выскочили двое мужчин. Они стремглав бросились к женщине. Та, пытаясь разобрать, что происходит, вглядывалась во мглу, и как только заметила мужчин, ринулась к двери. Она истошно закричала, отбросила сумку, что прижимала к груди, и кинулась от них что было сил. Мужчины быстро настигли, схватили жертву и стали угрожать в голос. Она верещала. Один из нападавших занес руку и ударил ее по лицу.

– Попалась! – истошно выкрикнул один из них.

– Что они делают? – в ужасе Поль подскочил на кресле.

– Это она, – замогильным голосом произнесла я.

Поль резко обернулся на меня.

– Они ее сейчас убьют, – так же замогильным голосом произнесла я.

– На вряд ли, – произнес он, – пока не узнают, где картина.

– Ее спасать надо! – все той же замогильной интонацией произнесла я.

– С ума сошла! – крикнул он в момент, когда я рвалась вон из машины.

Дверь за спиной моментально открывала, Поль хватал обоими руками мои руки, талию, подол платья – любым способом стараясь удержать на месте.

– Поль! – протестовала я шипением.

– Не ходи туда! – настойчиво произносил он, пытаясь рассмотреть, что происходит на стоянке вдалеке.

Крики разносились по всему гаражу до жути отчаянные.

– Катрин, нет! – бесчеловечно повторял Поль.

Я вырвалась вопреки его наставлениям и побежала вперед. Машина резко завелась, фары вспыхнули. Я понеслась к Татьяне, которая очумело смотрела в сторону яркого света в крепких объятьях двоих мужчин. Они так же ошеломленно смотрели на машину. Поль тронулся с места. Свет выхватил меня из тьмы.

– Смотри, – крикнул мужчина, – это – она, – палец завис в воздухе.

– А это, тогда, кто? – оба уставились на Татьяну.

– Отпустите, – завыла Татьяна не хуже собаки.

Оба разжали руки. Их глаза бегали с женщины на женщину, пытаясь определить, где мираж.

– Лови ее, что стоишь, – крикнул второй и снова крепко сжал старую добычу.

Другой мужчина разжал руки и резко рванул в мою сторону. Я развернулась и побежала обратно, во тьму. Мужчина нагонял. Погоня становилась отчаянной. Я петляла от машины к машине, спасал маленький рост и хрупкое телосложение – в отличии от мужчины, петлять, разворачиваться, проскальзывать мне было значительно удобнее.

Поль в это время нажал на газ и повел машину прямо на второго мужчину, с добычей в руках. Мужчина крепче сжимал девушку, щурил глаза и до последнего не верил, что на него наедут. Не тут то было. Бежать ему было некуда, кроме как к входной двери, чтобы спасти свою жизнь. Дело нескольких секунд. Мужчина еще раз прищурился, от того, что свет слепил его, и бросил свою добычу, еле успев отскочить в сторону открытой двери. Женщина упала прямо под колеса. Тормоза резко скрипнули. А меня все-таки схватили за шиворот.

Дверь распахнулась. Ноги мужчины быстро ступили на асфальт. Свет слепил жертве глаза, от чего она еле постанывала под колесами. Голова лежала прямо на асфальте, рука была рядом с колесом, ноги в синяках. Молодая женщина приподняла голову, чтобы осмотреться, мужчина завис над ней; быстро схватил, поднял и потащил. Татьяна смогла только застонать. Дверь резко захлопнулась, а тело устало повалилось на заднее сидение.

– Попалась голубка! – закричали мне над самым ухом.

Я испугалась и стала царапать ногтями чужие руки, чтобы освободиться.

– Теперь не убежишь, – крикнул мужчина, довольный самим собой, как что-то его ударило прямо по голове. Он покачнулся и свалился как мешок к ногам Поля. Я обернулась и сама округлила глаза. Поль резко схватил меня за руку, не дав опомниться, потащил к двери своей машины, оказавшейся совсем близко.

– Садись, быстро! – процедил сквозь зубы, закидывая лопату в багажник, и краем глаза наблюдая, как к машине приближается второй мужчина.

Я резко захлопнула дверь и уставилась в переднее стекло. Татьяна вцепилась ногтями в обивку сидения водителя и начала молиться в слух. Дверь со стороны водителя резко открылась, потом закрылась с шумом. В этот момент маленький турок уже во всю пытался открыть дверь с моей стороны. Машина рванула, а турок все еще пытался уцепиться за ручку. Автомобиль выскочил из гаража на полной скорости и помчался к воротам.

Машина понеслась вдоль аллеи, выехала из ворот и покатила вдоль по дороге.

– Чокнутая! – Поль бил руками по рулю, не переставая повторять это слова, адресуя его лично мне.

Я молчала, пытаясь дать ему остыть.

– Сумасшедшая! Чокнутая!

– Откуда ты лопату взял? – подала я голос.

Поль повернулся в мою сторону. Я хлопнула пару раз глазами, и он остыл.

– В багажнике лежала, – произнес он. – Ты – сумасшедшая! Разве можно так!

Я пожала плечами.

– Ой! – завопила, наконец, Татьяна. – Что теперь со мной будет? – слезы покатились с ее щек.

– Ой! – закатил он глаза. – Только не реви!

Я посмотрела на Татьяну и тоже заревела за компанию. Рев разлился по машине.

– Тихо! – взвыл водитель. – Да хватит вам реветь!

Мы хлюпали носами и вытирали истошно слезы.

– Не ревите, говорю! Я что-нибудь придумаю.

Мы дружно посмотрели на Поля с благоговенной надеждой в глазах и подсели поближе к нему. Сверху Богу было видно, как машина неслась по шоссе обратно в Париж.

Фары блеснули и погасли. Открылось три двери автомобиля, остановленного в темном переулке на одной из парижских улиц. Шестеро ног ступили на темный, почти черный асфальт и заспешили к белой двери дома. Та скрипнула, открылась. Раздался шум, топот шагов по лестнице.

Три пары ног зашли в квартиру и только после того, как захлопнулась дверь, остановились. Трое вошедших почувствовали себя в безопасности и в унисон вздохнули. Поль кинул ключи и стянул обувь. Мы переглянулись с Татьяной и повторили тоже самое. мужчина прошел в квартиру, мы пошли следом за ним.

– А кто здесь живет? – спросила Татьяна.

– Я, – ответил голос, стоя к нам спиной.

– Везет тебе с мужиками, – тихо сказала она по-русски.

– Таня, – с укором произнесла я.

– А что? Этот тоже при деньгах, как и тот, – пожала она плечами.

– Таня, – снова произнесла я, пытаясь отмахнуться от ее выводов.

– Правда, этот помоложе и посмазливее, и француз… – не успела окончить она фразу, как была перебита Полем.

– Ну, рассказывайте, – произнес мужской голос громко, услышав который мы встали по стройке смирно.

Поль уселся на свой бледно-розовый диван, идеально смотревшийся в двойной гостиной светло-серого цвета. Деление на две зоны делало ее уютной, позволяло сидеть либо у камина, либо на диване за столиком. Лепнина на стенах, на потолке, французские окна закрыты занавесками серого цвета с золотой каймой по низу. Камин светло-серого гранита с большим зеркалом в золотой раме идеально сочетались со всем интерьером.

Я снова начала пересказывать историю нашего знакомства с Татьяной строго по первому сценарию. Татьяна слушала, кивала головой и подтверждала каждое предложение, потом начала придумывать сама.

– Поль, я клянусь, ничего не знаю! Этот идиот выгнал меня из дома без вещей. Я только успела тайком, по-быстрому, собрать свои вещи, да ноги унести! Я ничего чужого не брала, клянусь! Если та картина – подлинник, я тебе все отдам! Я же не знала! Чтоб этому барану пусто было! – Татьяна бегала туда-сюда, прижимала руки и смотрела на Поля кристально честными глазами. – Каких людей подставил! Ну, баран, ну ей богу, баран!

– Так где картина? – выкурив уже третью сигарету, произнес наконец мужчина.

– Где? Там и оставила – в клинике.

Поль посмотрел своими голубыми и усталыми от ночного бодрствования глазами, потом перевел взгляд на меня, переместившуюся к окну. Я пожала плечами, приоткрыла окно, чтобы проветрить накуренную комнату, и снова повернулась к ним.

– У меня там свой кабинет и кладовая. Никто не найдет.

– Уверена?

– Ну, если завтра съездим, то сможем забрать, – пожала она плечами.

– Да завтра там все кому не лень будут картину искать!

– Ну, не с собой же было мне ее тащить ночью?

– А куда ты вообще ночью собралась? – вдруг спросил он.

Татьяна застыла на месте. Ответ ей на ум не приходил.

– Поль, ну что ты спрашиваешь странные вещи, – начала я врать за Татьяну. – Ты же не маленький, должен понимать, – Татьяна смотрела на меня, сама не понимая, о чем я.

Поль тоже перевел голубые глаза на меня.

– Я не понимаю, куда ей понадобилось идти ночью?

– На свидание, – произнесла я.

Поль замялся и взглянул на Татьяну. Та уже опустила глаза в пол, начиная строить из себя кающуюся грешницу.

– На свидание? Она же только что от мужа ушла, точнее он ее выгнал? – повысил голос мужчина.

– А ты думаешь, он просто так ее выгнал? – пожала я плечами.

Поль снова посмотрел на Татьяну, потом посмотрел на меня, потом вздохнул и закатил глаза.

– Ой! Угораздило же меня. Потерял картину, стоимостью в несколько миллионов, да еще вы вдвоем мне на голову свалились. Если мы ее не достанем, то меня убьют, – серьезно прозвучал его голос, – а вас убьют еще быстрее.

– Ну, ты же что-нибудь придумаешь? – быстро подсев к нему на диван, произнесла я.

Глаза заглянули в его голубые и по-детски наивным, нежным взглядом. – Ты обещал.

– А мы тебе поможем, – быстро ухватив игру, Татьяна подсела с другого бока, и так же заглянула ему в глаза, как только он повернулся в ее сторону.

Поль посидел немного, почесал затылок и встал.

– Спать пора.

Мы обе уставились на него как ручные крыски, хлопая глазами и слушая команды.

– Пошли, – кивнул он.

Татьяна и я, схватившись друг за друга, заспешили по коридору, то и дело переглядываясь, дошли до двери, остановились. Поль протянул руку и открыл ее.

– Проходи, – кивнул он Татьяне.

Та еще раз посмотрела на меня и пошла внутрь. Дверь захлопнулась. Поль двинулся дальше по коридору, я зашагала за ним. Дверь, такая же, как и предыдущая, открылась от толчка его руки.

– Я здесь буду спать? – решила улыбнуться я, чтобы разрядить обстановку.

– Да, – произнес он тихо.

Я вошла внутрь и огляделась. На гостевую спальню комната не тянула: было слишком много вещей, мужские вещи висели по разным местам, занавески и подушки находились не в аккуратном состоянии. Я прошла и открыла дверь ванной. На глаза сразу же попалась зубная щетка, одиноко стоявшая на полке, мужская бритва, парочка шампуней, вдалеке висел халат.

– А чья это спальня? – выходя из ванной, спросила я.

Поль прибирал разбросанные вещи, запихивая их в шкаф.

– Моя, – тихо раздался его голос.

– А ты где будешь спать? – удивляясь, произнесла я и присела на кровать.

– Здесь, – ответил он.

Я оторопела.

– Может, я лучше в другой спальне лягу? – тихо произнесла я.

– Нет. Я не хочу, чтобы вы ночью сговорились и сбежали, оставив меня.

Он сел рядом на кровать и стянул с себя свитер.

– Приставать не буду, – тихо произнес он.

Я поверила в его слова сразу, потому что сама валилась с ног от усталости, ни как иначе о постели, чем как о месте отдыха и сна, думать была не в состоянии. Поль быстро умылся, натянул штаны от пижамы и лег в постель. Я пошла после него, приняла душ, переоделась в рубашку от его пижамы и легла рядом. Не смотря на усталость, мы пролежали еще минут пятнадцать спиною друг к другу, пытаясь заснуть, потом я подалась и перевернулась на спину, уставив глаза в потолок. Поль подождал еще немного и тоже повернулся.

– Что не спишь? – его голова повернулась в мою сторону.

– Думаю, – тихо ответила я.

– О чем?

– А если она сбежит, оставив нас?

– У меня останешься ты, – чуть улыбнувшись, произнес мужской голос.

– Как заложница? – я посмотрела на мужчину, который, как ни странно, совсем не пугал меня в темноте комнаты.

Поль еще шире улыбнулся.

– Надеюсь, у меня за это время не разовьется стокгольмский синдром, – произнесла я тихо.

– Надеюсь, что разовьется, – улыбнулся он в ответ.

Я опять перевела глаза в потолок и стала побивать пальцами по одеялу.

– Думаю, после сегодняшней ночи, я, как порядочный человек, просто обязан буду на тебе жениться.

Я заулыбалась, хотя хотела оставаться серьезной, и чтобы хоть как то вспомнить о проблемах, перевернулась на бок, спиной к нему.

– Вот еще! – произнесла я.

Он заулыбался.

– Спокойной ночи, – произнесла напоследок.

– Спокойной ночи.

Ночь и правда прошла спокойно. Я так сладко не спала уже год. Оказалось, что Поль любит спать ничуть не меньше. Проспав часов до одиннадцати, мы как можно дольше растягивали сладостную негу, переворачивались с боку на бок, пока Татьяна не появилась на пороге.

– Эй, сони! Вставайте! – громогласно произнесла она, показавшись в дверях. – Завтрак давно готов. Дела пора делать.

Мы с Полем оба привстали, сонно потирая глаза, синхронно вздохнули и стали вылезать из кровати. Умывшись и облачившись в свою одежду, я, напоследок, стала причесывать волосы, а заодно, обдумывать ситуацию. Потом пошла в столовую, где Татьяна кормила Поля завтраком. Мне определенно нравилась квартира Поля. Помимо уютной гостиной, двух спален, кабинета, у него еще была чарующая столовая, просторная, с выходом на балкон. Здесь размещались летний столик и кресла темного плетения. Окна южной стороны выходили во двор, просторный, с большими деревьями, что давало много света, с одной стороны, а с другой, берегло от любопытных глаз соседей и хозяйскую спальню, и кабинет, и гостиную. Северной – окна тоже смотрели во двор, только очень маленький, и большей частью пейзажем становились соседние дома и крыша малоэтажного дома, благодаря низости которой открывалась панорама на город. Я представила, как должно быть хорошо завтракать летом на этом балконе, или вечером, сидеть и наслаждаться видом.

– Давай, садись, – произнесла Татьяна, пытаясь оторвать меня от грез.

Поль уже сидел и жевал блины с джемом. Татьяна приземлилась рядом со мной на стул и стала накладывать себе блины в тарелку.

– Ну, что будем делать? – бодро произнесла она.

Я сунула ложку с йогуртом в рот и посмотрела на Поля, тот пригорюнившись посмотрел на меня. Татьяна смотрела на нас обоих и ерзала на стуле.

– А любовник у тебя кто? – вдруг произнес Поль. – Он тебе помочь может?

– Ну, – призадумалась Татьяна. – Помочь, может, только он… – призадумалась она.

– Что? – вскинул брови Поль.

– Да прогнала я его месяц назад, – вздохнула она. – Делать, ничего не делает. Денег толком не зарабатывает, живет в моей старой квартире на окраине и в ус не дует. А я за все плачу.

Поль только поднимал брови от удивления и жевал блины.

– Зачем он тебе тогда?

– Вот и прогнала, – ответила Татьяна и вздохнула пригорюнившись. – Жалко, правда. Восемь лет вместе прожили.

– Ты же замужем шесть лет была? – поперхнулась я.

– И что? Я с Игорьком сюда приехала. Он мне здесь самый родной и любимый, – вздохнула она.

– И только поэтому ты его содержишь? Потому что жалеешь? – уплетая Татьянины блины, подытожил Поль, хотя завтрак его интересовал гораздо больше несчастной жизни повара.

– Не только, – нахмурилась Татьяна.

– А еще почему?

– Ты что, маленький? – насупившись, глянула она в его сторону.

От ее взгляда Поль подавился. Кое как проглотив кусок, откашлявшись, он поводил губами, глотнул воды и улыбнулся.

– Нам это на руку, – наконец произнес его рот.

– Как это на руку? – Татьяна приподняла в удивлении брови.

– Если денег у него нет, а они всем нужны, то выполнит он твою просьбу за милую душу. Только скажи ему, что дашь денег на поездку туда и обратно с верхом, он тебе все что угодно привезет.

– Думаешь?

– В его ситуации я бы так и поступил, – Поль кивнул головой в подтверждение своих слов.

Я сидела тихой мышкой, слушала и даже не влезала в разговор.

– Где он живет? – продолжил задавать вопросы Поль.

– На окраине города, в моей квартире. Может ему позвонить? – ответила Татьяна.

– Лучше съездить, – произнес уверенным голосом Поль, положив очередной кусок блина в рот.

– Хотя, он целыми днями дома сидит. Куда ему уходить? Застанем, – махнула рукой Татьяна.

И мы втроем спешно покинули роскошную квартиру Поля. Выйдя на улицу на осенний холод, не смотря на октябрь, все трое сразу стали кутаться и защищать себя от порывистого ветра. Он дул отовсюду: раздувал волосы, одежду, ударял в лицо.

Машина подъехала как раз вовремя. Не успели мы хлопнуть дверьми, как пошел дождь. Дворники заходили по стеклу, и машина тронулась с места. Ехали не больше часа, Татьяна продолжала сидеть как на иголках, чем нервировала и меня, и водителя. Его голубые глаза то и дело отражались в зеркале дальнего вида, когда он пытался уследить за пассажиркой на заднем сидении, ерзавшей туда-сюда, а заодно, за второй, сидевшей рядом с кислым лицом.

Наконец, мы доехали до места назначения. Татьяна быстро показала пальцем на дом и заерзала еще больше. Машина остановилась и под проливным дождем все выскочили из машины. Дверь мелькала на горизонте.

Мы засеменили быстрым шагом к двери, Татьяна по ходу рылась в сумке в поисках ключей, наконец, нашла. Замок открылся, и дверь впустила нас в сухое помещение. Отряхнув себя от излишков воды, все дружно стали подниматься по лестнице – лифта в доме не было. Место было жутковатое: темное, серо-коричневое, грязное. Поль все время морщился и смотрел на нас. Наконец, показалась нужная нам дверь, к которой все подошли гуськом, встали вплотную, и Татьяна снова загремела ключами в замке.

Дверь со скрипом отворилась. В доме стояла темень и гробовая тишина. Я от страха прижала руки к груди, начав придумывать всякие ужастики: в больном воображении начало мерещиться, что и здесь нас подкарауливают бандиты, сейчас набросятся и начнут пытать, а Игорька давно убили. Татьяна прошла к дверям, отделявшим переднюю от коридора и комнат, и открыла их со словами.

– Опять, наверное, спит.

Поль двинулся за ней в темное пространство, я следом, потому как оставаться одной мне было еще страшнее, чем идти в темноту. Я медленно шагала вперед, Поль и Татьяна уже исчезли в комнате, дорога по коридору оказалась сложной, потому что он, узкий, был еще и завален всяким барахлом. Сделав еще шаг, я вздрогнула от неожиданных громких воплей.

– Ах ты сволочь! – раздалось громогласное эхо по квартире. – Скотина!

Тело замерло и вжалось в стену, потому как мимо, неизвестно откуда взявшийся, пролетел завернутый в одну простыню мужчина, за ним женщина-фурия, отдаленно напоминавшая Татьяну.

– Он еще баб в мою квартиру таскает! – верещала она и била его, что есть мочи.

Они бегали по квартире как сумасшедшие, ничего не замечая и никого. Я сильнее вжалась в стенку и не двигалась с места, пока они бегали кругом и крушили все вокруг. Когда мужчина промчались мимо меня еще раз и исчезли на кухне, то по квартире раздался жуткий ор и шум. Посуда падала на пол, разбивалась, Татьяна сыпала обвинениями, Игорек истошно оправдывался. Я повернула голову и заметила Поля, выглянувшего из комнаты.

– Идите, – тихо произнес он и кивнул кому-то.

На пороге показалась женщина в кое-как надетом платье и с туфлями в руках. Честно сказать, она была – не очень. Если Татьяна была высокая, не полная, но с формами, на которых останавливается любой мужской глаз и блуждает очень долго, да еще с красивым славянским лицом, то эта темноволосая, худая и далеко не с женственной фигурой женщина, слабо привлекала внимание. Лицо у нее было не лучше фигуры. Либо Игорек вчера изрядно выпил, либо постился уже месяц, раз его потянуло на такую даму. Женщина прошла мимо, натянула на себя плащ и туфли и быстро исчезла за дверью. Все это под истошные крики из кухни.

Я продолжала бездвижно стоять, пока чужая рука не потянула меня в комнату. Поддавшись, я позволила втащить себя внутрь и усадить на кровать. Поль уселся рядом и вздохнул.

– Как думаешь, долго еще? – намекал он на скандал, разгоравшийся все сильнее.

Я пожала плечами.

– Минут двадцать точно.

Крики действительно раздавались по всей квартире минут двадцать, мы только смотрели друг на друга, закатывая глаза на очередную едкую фразу, вертели головой по сторонам, и ждали. Вдруг все затихло, и резко раздался вой. Поль глянул на меня. Мы резко подскочили и понеслись на плачь. Промчавшись по коридоры в мгновение ока, застыли на пороге кухни. Татьяна стояла на коленях и рыдала, что есть мочи. Игорек валялся бездыханный у ее ног. У меня закололо сердце.

– Ой! – причитала новоявленная убийца. – Ой! Что я наделала! Игорёчек, ну очнись! Не умирай, пожалуйста! Ой!

У Поля от шока волосы встали дыбом, а глаза вылезли из орбит.

– Сумасшедшие, – тихо произнес он.

– Ой! – хватала женщина за голову свежий труп. – Ну, милый, я не хотела! Игоречек, вставай! Пожалуйста-а-а… – ревела она.

Поль стоял и смотрел, слабо соображая, что делать. Я взглянула в сторону, схватила осколок недавно разбитого зеркала, присела и поднесла его ко рту и носу трупа. Татьяна заревела во все горло.

– Не реви, – тихо произнесла я замогильным голосом. – Живой, кажется, – еще раз глянув на чуть запотевшее зеркало, произнесла я.

Та сразу перестала реветь и взглянула на мужчину, валявшегося без сознания.

– Живой? – еще раз произнесла она недоверчиво.

– Живой, – ответила я.

– Сволочь, – лупанула она его по щекам.

– Ты что? – изумилась я.

– А что? – ответила она, еще раз взглянув на него, – Баб в мой дом водить! – и опять ударила, только на этот раз еле-еле.

– Подождем, – тихо произнесла я.

– Жди теперь тебя, пока очухаешься! А нам дело сделать надо, – громогласно говорила Татьяна, усаживаясь на табуретку.

– Может, его на постель перенести? – подал голос Поль.

– Ага, сейчас! – скривила он лицо. – Этому кабелю еще и условия создавать. В нем центнер с гаком, – тихонько пнула она его ногой, – вон как отъелся! Я надрываться не буду! Пусть тут валяется, пока не очухается, ничего с ним не случится.

Поль облокотился плечом о косяк и стал ждать стоя. Татьяна болтала ногами, осматривала дело своих рук и проклинала Игоря вслух. Я примостилась на краешке, уставилась на живой труп. Игорек, правду сказать, был не подарок даже внешне. На голову ниже Татьяны, даже чуть пониже меня, толстый, с животом как арбуз, круглолицый. Его щеками можно было пускать зайчиков. На голове у него были очень светлые и очень редкие волосы, коротко подстриженные, на макушке их не было вообще. Практически, смотрелся он лысовато. Глядя на него, правда начинаешь верить в то, что бабы дуры, и любят таких особей, что диву даешься. Я еще раз пробежала глазами по Игорьку, а потом глянула на Поля. Он поймал мой взгляд, после чего я опустила глаза в пол и стала ждать, подперев руками лицо.

– Чем ты его так? – подал голос Поль, немного притомившись в ожидании.

– Да сковородкой, – произнесла Татьяна.

– Ну, вы – сумасшедшие, – произнес он.

Игорек застонал и начал подавать признаки жизни. Его пухлое тело вздрогнуло, захлопало глазами, потом рука потянулась к голове, и он кое-как попытался встать.

– Дура, – завопил он, ощупывая шишку на самом видном месте, на лбу. – Ты меня чуть не убила!

– И убью! – заверещала снова Татьяна.

– У меня с ней ничего серьезного. Я тебя люблю! – пыхтя, вставал он и подползал к коленям.

– Да, любишь, – скрестила она руки и отвернулась.

– Ну, Танюша! Ну не обижайся, я только тебя люблю. Поверь, – рука стала гладить ее колени. В этот момент Игорёк походит на бурундука или хомяка, точно сказать было сложно. – Ну, Танечка.

– Если любишь, тогда докажи, – произнесла он.

– Что ты хочешь, малыш?

На этой фразе и Поль, и я не смогли сдержать улыбки, кто-кто, а если сравнивать Татьяну и Игорька, то на малыша скорее походил он, нежели она. Его пухлая рука в очередной раз прошлась по ее коленке. Лицо женщины, наконец, повернулось в его сторону и нахмурилось.

– Что? – снова произнес сидевший на корточках толстячок.

– Съезди за моими вещами в клинику.

– За вещами? – удивился Игорь. – А ты сама не можешь? А то у меня дела… – начал он, как Татьяна словно скала встала над ним во весь рост, руки в боки.

– Что? – раскатисто прозвучал ее голос.

– Ну, хорошо, хорошо, – ретировал мужчина. – Куда ехать-то.

Татьяна погнала его в спальню одеваться, затем написала ему адрес на бумаге, пояснила, где ее вещи, и что именно он должен привезти. Игорек только успел узнать, как зовут гостей, и тут же был выставлен за дверь хозяйского дома.

– Ой! – вздохнула она, когда дверь захлопнулась за ним.– Хоть бы с ним ничего не случилось.

– Впервые вижу такую заботу о неверном любовнике, – не выдержал Поль.

– Конечно, – проговорила он. – Мы – не француженки, мужчинами не разбрасываемся. Хоть какая-то польза от них всегда есть, – произнесла она и начала прибирать разбросанные вещи.

– Я на улицу пойду, – произнесла я.

– Зачем? – раздался голос Поля.

– Не буду мешать уборке, – пожала я плечами.

Поль оглядел пространство и пошел за мной. Мы быстро спустились по лестнице, вышли на улицу и устроились на лавочке, недалеко от дома, откуда был виден подъезд. Дождь уже закончился, небо все еще было пасмурным, все сыро, так что пришлось подложить прихваченные пакеты, чтобы было сухо сидеть. Поль примостился рядом и закурил.

– Люблю запах дождя, – произнес он, выпустив струйку дыма.

Моя голова невольно повернулась на эту фразу в его сторону, и голубые глаза снова заворожили.

– Я надеюсь, у тебя подобных скелетов в шкафу нет?

– Каких скелетов?

– Как Игорёк, – меланхолично ответил он.

– Таких нет, – чуть улыбнувшись, ответила я на вопрос.

– А какие есть?

Я похлопала глазами и улыбнулась.

– Я – сущий ангел, – рот улыбался, – какие скелеты?

– Ангелы как раз самые опасные, – проговорил он. – Ангелы соблазняют изысканно, с дьявольским коварством. Из сладкого плена уже не выбраться.

– У тебя есть опыт? – мило улыбнулась я.

– Боюсь, уже есть, – снова выдохнул он струйку дыма.

– Могу поспорить, что тебя еще что-то беспокоит, – произнесла я, начиная чувствовать его внутреннюю тревогу. – И связано это с картиной.

Поль резко взглынул на меня и насторожился.

– Например?

– Ну, не знаю, – пожала я плечами. – Только чувствую, что тебя во все этой ситуации что-то беспокоит.

– Беспокоит, – подтвердил он кивком головы и глубоко вздохнул. – Не нравится мне все это, – раздался его тихий голос. – Все слишком гладко.

– Гладко? – удивилась я.

– Да, – произнес он. – Сама посуди. К женщине приходят и говорят, что она владеет картиной стоимостью в несколько миллионов, и она сразу же соглашается ее отдать. Ее не могли запугать настолько, чтобы она решилась с ней так легко расстаться. К стульям ее не привязывали, бить – не били, только на стоянке немного припугнули, да и то, потому, что с тобой перепутали.

– Ты забыл про мужа, – контраргумент был неважный.

– Тем более. Если муж такой плохой, как Татьяна его описывает, то эта картина для нее – компенсация за моральный ущерб. А она так просто готова отдать Ренуара.

– На что ты намекаешь? – начав догадываться, задала я очередной вопрос.

– Либо для нее картина – мелочь, и она впутана в еще более серьезные вещи, либо она не собирается ее отдавать, – ответил Поль.

– Но ведь за картиной поехали, ее привезут? – нетвердым голосом продолжала я диалог.

– А ты уверена, что она сказала ему правильное место? Уверена, что она не позвонит ему и не скажет, везти сокровища в другую сторону?

– По-моему, ты слишком подозрителен. Если так, то и меня тебе тоже стоит подозревать.

– С чего ты взяла, что тебя я снял со счетов, – усмехнулся Поль.

– А, – улыбнулась я. – Ну тогда, думай дальше.

Наш разговор с Полем прервался появлением Татьяны. Она, покачивая бедрами, вышла к нам и также преспокойно уселась на скамейке. В окружении двух женщин Поль сидел, покуривая сигарету за сигаретой, пока сама Татьяна не завела разговор.

– А что это за картина, что тебе она так нужна? – начала женщина допрос милым голосом.

Поль глянул на нее, выпустил пар и напрягся.

– Мне просто хочется узнать, что в ней особенного, – пела Татьяна в продолжении.

– Особенного в картине то, что сделка по купле-продаже должна состояться завтра. Если картина не будет найдена, на вас, девочки, спустят всех собак.

Мы обе переглянулись и замерли в продолжении ответа.

– Не поймите меня превратно, я не желаю вам зла, но вы должны понимать, что картина принадлежит не вам. Серьезные люди заинтересованы в том, чтобы ее купить, подставлять их очень опасно, – струйка дыма снова рассекла воздух, – для жизни.

– Боже, сохрани! – всплеснула руками Татьяна, на что Поль опять посмотрел недоверчиво.

Татьяна покосилась на меня, начав гримасничать, что я поняла, как сигнал к действию.

– Игорь, наверное, не скоро вернется? – подала я тихий голос.

– Часа через четыре, – вздохнула Татьяна и снова покосилась на Поля.

– Думаю, сидеть просто так бессмысленно, – произнесла я.

– И что ты хочешь? – голубые глаза Поля прицельно взглянули.

– Прогуляться. Может, до блошиного рынка дойдем, покажешь нам свой магазин? Здесь рукой подать.

– До блошиного ранка, да, – произнес Поль, вставая. – Но не до моего магазина.

– Ой, а где же он? – подскочила Татьяна.

– На острове, – пожал плечами Поль.

– Где? – ошарашенно взглянула на него соседка.

– В Сите, – Поль пожал плечами и уставился на меня.

– Ты держишь магазин в самой дорогой части города? – снова подала голос Татьяна.

– Там ближе всего для моих клиентов. Да и мне до дома удобно добираться.

– Нет, ну везет некоторым с мужиками, – произнесла Татьяна по-русски, персонально для меня. – Хочешь в шестнадцатом живи, с шикарным видом на башню, хочешь – в шестом, где Люксембургский сад под боком.

– А я тут причем? – начала сразу отнекиваться.

– Ага, – произнесла она в особой интонации, – то-то он с тебя глаз не сводит.

– Говорит, что боится оставлять нас без присмотра, – пожала я плечами.

– То-то и оно, – глянула она на Поля еще раз, – картина у меня, а глаз с тебя не сводит.

– Ну, так идем? – произнесла она Полю и направилась стройным шагом к его машине.

Поль посмотрел на меня, желая убедиться, что я тоже пойду. Как только он поравнялся со мной, я тихо произнесла.

– Ты знаешь, где живет ее муж?

– Конечно, – пожал плечами Поль. – Это регистрируется при приеме на работу. Как, по-твоему, я оказался в их квартире? – кивнул он в сторону своей машины, возле которой маячила фигура Татьяны.

– А она не знает, где работал ее муж, – тихо произнесла я.

Поль замер. Взгляды приковались друг к другу, потом мужчина нервно кашлянул и резко повернулся к своей машине. Незаметно, его рука схватила мою руку и потянула вперед. Мужчина зашагал целенаправленно, без пререканий вел за собой, и в нем чувствовалось огромное напряжение. Мы резко подошли и остановились. Татьяна засуетилась, взгромоздилась на переднее сидение и стала смотреть невинным взглядом. Поль сел вперед, дождался, когда я усядусь, еще раз глянул на меня через стекло и нахмурился. Мужская рука повернула ключ зажигания. Машина завелась, источая из себя звуки, тронулась с места и понесла вперед.

Голубые глаза то и дело поглядывая в сторону соседки, Татьяна весело завертелась на сидении, что-то начала рассказывать. Лоб мужчины то и дело испещрялся бороздками. Я отвернулась к окну и стала смотреть на мелькающий пейзаж, только и вертя в голове мысль «во что я влезла?». Если взять во внимание мои приключения в Венеции, что было бы точнее называть кошмаром, утайки или даже ложную информацию от Татьяны, угрозы со стороны двух криминальных лиц, то Поль казался наиболее симпатичным персонажем из всех, кто меня окружали.

Боже, что происходит вокруг меня? Убийства, кража произведений искусства, черное маклерство, сомнительные личности – я не об этом мечтала, уговаривая всеми силами жениха на переезд в Париж. Город-мечта открывался мне совсем с иной стороны. Я бы даже не назвала это изнанкой, это больше походило на подделку.

Всю дорогу я думала, пока машина не припарковалась возле одного из домов. Поль остановился и помог нам выйти. Улица была узкой, с серыми домами, но очень уютной. Витрина магазина была сплошь стеклянная, но никоим образом не показывала прохожему, что делается внутри помещения. Идеальной ширмой выступали выставленные на витрине антикварные вещи на продажу, умело декорировавшие фасадное «лицо» магазина. Отделка черным металлом стекол и двери, гармонировавшие с ней черные буквы названия, – все было сделано со вкусом.

Мы вошли внутрь, и сразу услышали приветственное слово продавца. Ей оказалась старушка преклонных лет, небольшого роста, с модной короткой стрижкой и перстнями на толстых старческих пальцах.

– А, месье Поль! – воскликнула он. – Вы не один. Дамы желают что-то приобрести.

– Нет, мадам Солар, – произнес мужчина, приятно улыбнувшись. – Не сегодня.

Татьяна стала двигаться мимо огромного количества антикварной мебели, очень хорошо подобранной и поставленной в группы. Поль смотрел на нее неотступно, а потом повернулся ко мне.

– Думаешь, она хочет задержать нас здесь, чтобы он успел уехать подальше?

– Думаю, она хочет еще чем-нибудь здесь поживиться, – тихо произнесла я, наблюдая, как самозабвенно женщина разглядывает вещи, но особенно, охранную систему.

– Только этого мне не хватало, – вздохнул Поль. – Ехать, перехватывать Игорька не имеет никакого смысла. Теперь только она сможет нам указать, где он и картина.

– Я не верю, что картина в медицинском центре. Что-то меня смущает в этой истории. – тихо произнесла я.

– Раньше ты была уверена, – тихо произнес Поль.

– Раньше она ничем не вызывала подозрений.

Минут двадцать Татьяна ходила по залу, создавая видимость того, что ее интересует антикварный магазин как обывателя. Мадам Солар рассказывала и показывала ей вещи, нисколько не утруждаясь этим. Поль наблюдал за Татьяной, потом ему надоело созерцать спектакль, и он переключился на меня.

– Тебя не очень интересует антиквариат, как я вижу, – произнес он, присаживаясь в сторонке у окна, где сидела я.

– У тебя нет посетителей, – тихо произнесла я.

– Мои клиенты приходят по записи и за определенными вещами. С улицы покупатели редко заходят в такие места.

– Значит, это все своего рода ширма?

– Скорее, обложка бизнеса, – с мягкой улыбкой ответил Поль.

– А ты учился музейному делу или искусствоведению? – вопрос я задала только из приличия, ответ меня не интересовал.

– Нет, – махнул он головой. – Мне ближе коммерция, чем искусство.

Меня все время подмывало спросить, почему Поль странно смотрит на меня, а заодно, спросить себя, почему мне нравится, что он так смотрит на меня.

– А те, кому нужна картина, чем занимаются? Я хочу спросить, каковы их возможности?

Поль вздохнул.

– Обширные, как у любой транснациональной корпорации, – произнесли губы мужчины.

– А точнее? – немного сморщился мой лоб.

– Инвестиции на фондовой бирже, в крупные проекты фармацевтической промышленности: дорогостоящая аппаратура, препараты от редких заболеваний, уникальные ингредиенты для производства лекарств, сопутствующая техника для производства, выпуск технических средств… – перебирал Поль слова. – Надеюсь, ты понимаешь, каково влияние людей с ежегодным оборотом в миллиарды. В силу жесткости и сложности характера, они желают получить то, что хотят. Объяснения вроде «картина исчезла» или «ее украли» их не удовлетворит.

– Они французы? – заинтересовалась я разговору.

– Почему ты спрашиваешь? – Поль вопросами тоже пытался выведать у меня информацию.

Я пожала плечами.

– Мой знакомый – француз, – тихо ответил Поль. – Месье Валери Эрво. Он – владелец частного банка, через который проходят операции с произведениями искусств, что я предлагаю. Один из его близких клиентов живет и работает в Америке, но часто бывает в Италии, думаю, у него итальянские корни.

– Фармацевтика и произведения искусства – странный коктейль? – продолжила я. – И все идет через банк с доступом к особым счетам?

Поль снова кивнул.

– А сфера влияния?

– Думаю, больше, чем Европа. И Штаты, может, и Россия, – ответил мужчина.

– То есть, ты хочешь сказать, что есть несколько людей в разных странах, которые переплетены? – мой лоб сильно нахмурился.

– Да, – голова с красивой шевелюрой кивнула. – Узелки могут быть очень маленькие и тонкие, почти не заметные.

– С одной стороны – узкий круг посвященных, с другой – широкий спектр возможностей за счет связей и власти, включая лоббистов? – продолжила я.

– Именно. Поэтому картину необходимо вернуть, и не только ее… – надавил Поль.

– А что еще? – я подняла брови.

Поль не ответил, только пристально посмотрел на меня, а потом, перевел взгляд на Татьяну. Та подплывала к нам, рассекая пространство своим роскошным бюстом.

– Ох, Поль, как мне здесь нравится! У тебя великолепный вкус! Почему муж не приводил меня сюда?! – затараторила она.

Словоблудие полилось рекой, от чего Поль морщился и вздыхал, не в состоянии и слова вставить. Сотрудница магазина подошла к нам и стала слушать восклицания.

– Мадам Солар, – произнес Поль, сумев-таки вставить слово, – познакомьтесь. Это Татьяна – супруга нашего Жана.

Женщина вздернула бровь, взглянув на Татьяну, а потом мягко улыбнулась.

– Ах, милый мальчик, когда вы устанете надо мной подшучивать?

– Чистая правда, мадам, – улыбнулся Поль.

– У Жана не было жены, никогда, – покачала она головой и погладила свою руку.

– Мы были не расписаны, – тут же произнесла Татьяна.

Мадам Солар еще выше приподняла свою бровь.

– Правда невероятно? – произнес Поль.

– А Вы ему кто, дорогая? – произнесла она, взглянув в мою сторону. – Дочь?

– Что за глупости! – тут же встрепенулась Татьяна. – И что за недоверие, Поль? Я тебе все рассказала, как своему, а ты мне устроил проверку?

– Мы просто разговариваем, – повел плечами Поль, вглядываясь в женщину более пристально своими голубыми глазами. – Зачем поднимать лишний шум? Просто разговариваем о твоем муже. Например, куда он мог пойти, если дома его нет?

– Откуда мне знать?

– Может, к сестре поехал? – произнесла мадам Солар.

– У него есть сестра? – произнес Поль замогильным голосом, в тот момент мы с Татьяной посмотрели друг на друга.

– Есть, – ответила мадам Солар. – Сводная. Живет в пригороде, в часе езды от Парижа. Жан рассказывал, что не часто ее навещает, а в последний раз поссорился с ней. Это было, – задумалась женщина, поднеся палец к подбородку, – года полтора назад. Да, именно так.

– Становится все интересней, – произнесла я про себя.

Поль глянул на меня и кивнул головой. Я покорно встала и пошла к выходу, поняв его приказ без слов.

– Вы куда? – встрепенулась Татьяна.

– Мадам Солар, адрес припомните, пожалуйста, – проговорил Поль, вставая.

– Ох, мальчик мой, как мне вспомнить?! Он лишь говорил, что это какой-то писатель, а может, военный… – протянула женщина.

– Какой писатель?

– Не припомню. Улица названа именем какого-то деятеля в Ла Мюро

– Поль, – подала голос Татьяна, – искать иголку в стоге сена не лучшая затея. Давай дождемся Игоря.

– Вот ты этим и займешься, – произнес Поль и направился в сторону двери, ухватив меня за руку.

– До свидания, мадам! – произнесла я напоследок, без пререканий, что было странно, уселась в машину и подала голос.

– Она права, искать Жана, не зная адреса и имени его сестры, – абсурд.

– Сидеть здесь и терять время – абсурд, – произнес Поль, поворачивая ключ зажигания.

– Если Татьяна уйдет… – начала я, но не смогла закончить.

– Наверняка, – произнес Поль. – От нее никакого толку.

Машина тронулась с места.

– Ищи по карте, – Поль сунул мне в руки телефон, а сам уставился на дорогу.

Я вошла в интернет и открыла карту пригорода. Комунна Ла Мюро принадлежала департаменту Ивелин, кантону Мюлан. Площадь ее составляла двенадцать квадратных километров, число жителей – тридцать две тысячи, приблизительно. Мой оптимизм таял с каждой строчкой.

– Поль, это не серьезно.

– Сколько нам ехать? – спросил он довольно уверенным голосом.

– От центра Парижа 36 километров.

– Тогда мы успеем, – кивнул Поль и надавил на газ.

– Писатели, – вздохнула я.

Пока мы ехали, я насчитала десять улиц, названных именами писателей, и еще пять, названных именами великих деятелей, и еще пять, названных именами, которые можно было принять за имена великих деятелей.

– Что предпочитаешь: улицу Шатобриана, Виктора Гюго? – забавлялся Поль, слушая названия улиц.

– Поля Элюара, – прошипела я.

– А-а, – протянул Поль. – Поборник мира и свободы, и коммунист.

– Жоашена дю Белля? – предложила я альтернативу красным.

– «Придворный поэт»? «Сожаления»?

– «Олива» и «Древности Рима».

Поль посмотрел на меня и усмехнулся.

– Андре Бретон – продолжила я список, – он и поэт и писатель. – Жуль Валлес, Дидро, Жорж Санд, Стендаль…

– Кто еще? – произнес водитель.

– Есть представители искусства: Ренуар, Тулуз Лотрек, Фрагонар, Моне, Гоген, Эрик Сати – композитор и пианист, Верней. Есть деятели науки: Пьер Кюри, Ампэр, Пастер, – перебирала я. – Поль Рауль.

– Он – чемпион по гребле, – поморщился Поль. – Не думаю, что мадам Солар спутала бы деятелей науки и искусства. Скорее всего, нам нужна улица, названная именем писателя или поэта. Все остальное можно отмести.

Мы неслись по дороге на Нормандию, я смотрела в окно и думала о Татьяне. Поль время от времени поглядывал на меня и усмехался.

– Что так тебя забавляет? – удивилась я.

– Ничего, – тихо ответил он. – Не думал, что так встречу тебя.

– Как так? – удивилась я, слабо понимая линию разговора.

– Ну так: вхожу в квартиру и натыкаюсь на привязанную к стулу, с огромными синими глазами и кляпом во рту.

– Я сразила тебя наповал, – грустно усмехнулась я.

– Авеню Эроп, – проговорил Поль и повернул руль. – Почти на месте.

Машина съехала с шоссе Норманди и стала двигаться по проспекту Европы, если говорить по-русски. Метры преодолевались быстро. Все относительно, и если в России все меряется верстами, кругом простор, то во Франции – лье, и умение обходиться малым пространством, конечно, если не учитывать современные меры длинны, а опираться на культурные особенности жителей, заложенные в генах. Называть однополосную дорогу проспектом у меня бы никогда не повернулся язык, в то время как французы, да вообще европейцы, любую длинную и тем более красиво украшенную и специально спланированную дорогу называли проспектом, маленькие клочки земли – парками и садами, а площадью именовались места радиусом не больше четырех-пяти метров. По мере продвижения я все больше убеждалась, что мы приехали в настоящую дыру. Маленькие одно- и двухэтажные домики с красными крышами, большинство из которых было в плохом состоянии, мелькали вдоль дороги. Стояли они тесно, как частокол, вдалеке виднелись высотные семи-, девятиэтажные дома. Их было мало, и они являлись отголоском современных построек, хотя сказать по правде, не думала, что такой кошмар может строиться во Франции.

– Не морщи нос, – усмехнулся Поль. – Это – центр.

Поль еще раз посмотрел на карту, затем свернул у парка Бюгати, и остановился на улице с тремя домами.

– Зайдем на улицу Стендаля, а следом – твой Поль Элюар.

Мы вышли из машины и оглянулись.

– Все равно мне сложно представить, как мы ее найдем.

Поль отошел от машины и пошел вдоль домов. Все домики были двухэтажные, малюсенькие, словно игрушечные. У каждого стояла машинка. Мне это напоминало англо-американский стиль жизни.

– Дыра, – подытожил Поль. – Американский стиль жизни проник повсюду.

– Такие дома постоянно строили жители туманного альбиона, у них переняли эту традицию жители бывшей колонии.

– Одно хорошо, мы найдем кого-нибудь.

На этой улице никакой женщины не оказалось. Мы обогнули улицу, переходящую петлей в другую сторону, прошли еще немного и вернулись к машине с другой сторону. Улица Поля Элюара оказалась значительно больше, количество домов исчислялось двадцатью, некоторые из которых были четырехэтажными. Но осмотр улицы тоже не потребовал много времени. Большинство жителей были на работе, комунна пустовала. Нам на глаза попались два старика, сидевших за столиком под навесом одного из домов, к которым и направился Поль. Он поздоровался и поговорил с мужчинами немного, после чего повернулся и пошел ко мне.

– Какие новости? – спросила я, вглядываясь в хмурое лицо Поля.

– Никаких. Поль Элюар не предоставлял нужной нам даме кров.

– Что теперь? – теряла я всякое терпение и энтузиазм.

– Есть идея, – произнес он, оглядываясь. – Спросим в мэрии, где живет эта особа.

– Хочешь поискать ее по фамилии Жана?

– Попробуем найти самого Жана. Возможно, он здесь родился или вырос.

– Ты уверен? – мало доверяя предположениям, произнесла я.

– Жан явно не рос в Париже, был приезжим, как и большинство. Таких легко вычислить. Но если бы он приехал из другого округа, его сестра жила бы там. Это – наиболее вероятно.

– Может, она вышла замуж и переехала сюда жить с мужем?

– В такую дыру? Отсюда стараются вырваться, а не приехать вить семейное гнездышко.

– Здравый смысл есть, – произнесла я напоследок и поддалась. У Поля появилась привычка брать меня за руку и тащить в направлении, куда шагал он сам. Я бы и так последовала за ним, но он предпочитал брать все в свои руки, так что я шла рядом, отдав свою руку его руке.

Мы сели в машину, поехали обратным путем и выехали на проспект Европы снова. Проехав весь проспект, мы выехали на проспект Поля Рауля, свернули на улицу Анри Дюрана, проехали по улице Жана Моне и на середине улицы Карно остановились. Здание мэрии было двухэтажным, часть его была старой постройки, часть современной. Немного неказистое, но аккуратное. Мы вышли из машины и направились в здание. Нас встретила тишина и абсолютная пустота. Казалось, что все умерли. Мы переглянулись и направились вовнутрь, по направлению к архиву. Постучав, мы вошли в дверь и удивились. За столом сидела женщина, и больше никого.

– Здравствуйте, – начал Поль с порога.

– Добрый день, – проговорила она.

– Мне нужна справка, где ее можно получить?

– Какого рода? – улыбнулась женщина.

– Справка по месту жительства. Поль назвал имя и фамилию своего служащего.

– Вы родственник? Мы не даем справок посторонним лицам.

– Знакомый. Справку мне только заказать. Получать ее приедет хозяин с паспортом. Я лишь внесу задаток, – Поль мило улыбнулся.

– Если задаток, тогда хорошо, – женщина кивнула головой. – Посмотрим.

Минут пятнадцать все-таки потребовалось, чтобы вычислить нужного нам человека, после чего женщина сделала заметки у себя в блокноте и отпустила нас на все четыре стороны. Поль радостно уселся в салон и подал мне листок бумаги.

– Оказывается, мы ошиблись. Он живет на улице Поля Элюара.

– Он?

– Дом принадлежит ему и сестре – наследство от родителей.

Я взглянула на листок.

– Новичкам везет, – присвистнул Поль.

Мы поехали обратно, что не заняло много времени, спустя пятнадцать минут стояли снова у дома, где двое стариков сидели за столом.

– Ну что, месье, нашли? – крикнул ему один из них.

– Да, спасибо.

– Ну, и кто вам нужен? – проскрипел мужчина, вставая и подходя к ограде.

Поль назвал адрес и имя.

– Так, это должно быть, та несносная девка с кучей ребятишек, – покачал головой старик. – Такая противная особа, скажу я вам! – здесь старик даже присвистнул.

– Она здесь живет постоянно?

– Да, только в город мотается работать. Приезжает сюда на выходные, детей бросает на свекровь. Эти несносные дети совсем от рук отбились. Двое старших – в банде, вечно шляются, беспорядки устраивают, младшие – орут целыми днями на всю улицу, дерутся.

– А брат часто ее навещает?

– Брат? – почесал голову старик. – Да, есть у нее брат. Но почти два года ни слух, ни духу, а сейчас уже неделю как у нее живет.

– Спасибо, – улыбнулся Поль и по привычке схватил меня за руку, начав движение к дому.

– Пойдем огородами? – спросила я, оглядываясь по сторонам.

– Что? – удивился Поль.

– То есть, подойдем через другую улицу или сзади? – поправила я себя, поняв, что перевела поговорку просто словами, не передав смысла.

– Да, так будет разумнее, – кивнул головой Поль.

Мы быстро скрылись с улицы и, нырнув в кусты, стали пробираться сквозь кущи. Поль шел медленно, стараясь не шуметь, вместе с тем заботливо отодвигал ветви для меня. Я цепляла их руками, просачиваясь по следам Поля и стлалась не издавать ни звука, хотя с языка рвались вопросы. Поль вышел на свет, придерживая для меня ветку кустарника, и стоило мне выбраться на тропинку, как он остановил меня и указал рукой в конкретном направлении.

– Смотри, – тихо прошептал Поль мне на ухо. – Вот он.

Я увидела весьма непривлекательного мужчину, я бы даже сказами, серого: среднего роста, узкого в плечах, немного сгорбленного, с каштановыми волосами и кислым выражением лица.

– Что делаем дальше? – произнесла я, не переставая разглядывать мужчину.

– Отвлеки его, – тихо произнес Поль. – Мне надо подобраться к нему сзади.

Я кивнула головой. Поль спрятался в зарослях, после чего я отошла недалеко от куста и крикнула.

– Месье!

Мужчина сразу же обернулся в мою сторону и опешил.

– Месье, я прошу прощения! – крикнула я снова, помахав рукой.

– Да, – недоверчиво, будто не веря своим глазам, ответил он.

– Вы не могли бы мне помочь! Это очень важно!

– Я?! – удивился мужчина, но осмелел и пошел прямиком ко мне. – Что вы здесь делаете? Как вы сюда попали?

– Месье, помогите, пожалуйста! Прошу! – отвечала я на его вопросы только старыми фразами!

– Вы не имеете право здесь находиться! Это – частная собственность!

– Да-да, месье, – кричала я, стараясь сойти за эмигрантку, которая плохо понимает язык. – Сюда! Помогите!

Мужчина подошел совсем близко ко мне и грозно стал смотреть!

– Что Вам нужно?! – произнес он.

Тут Поль резко выскочил из-за его спины и схватил за руку, заломив ее.

– Привет, Жан! – донеслось из-за спины мужчины. – Как поживаешь?

– Поль? – удивился мужчина.

– Поль! – подтвердил схвативший его сзади мужчина. – Пошли, поговорим, – произнес Поль и резко пихнул тело своего пленного к дому.

– Поль, я не причем! – кричал Жан на протяжении всего пути, хотя его никто ни в чем не обвинял. – Я ничего не сделал! Поверь! Я не причем!

Поль беззвучно шел к дому, крепко сжав руками Жана, который всю дорогу не столько вырывался, сколько старался взглянуть в глаза своему начальнику.

– Поль это не я, поверь! Прости!

Так и не дождавшись ответа, Жан безвольно вошел в дом. Голова его поникла, руки совсем ослабели. Он позволил усадить себя на стул, и продолжал нервно вздрагивать.

– Найди веревку! – крикнул мне Поль.

– Не надо, Поль! – крикнул тут же Жан. – Я все расскажу!

Поль с неохотой встал над ним и взглядом указал мне сесть напротив Жана.

– Где картина? – резко спросил Поль.

– Я не знаю, – нервно ответил Жан. – Мистика, не иначе!

– Что? Какая мистика? – дернул Поль его руку. – Говори.

– Я, – произнес Жан срывающимся голосом, – после того как мы закрыли комнату и поставили ее на сигнализацию, ненадолго задержался в лавке, ты знаешь… – мужчина опять вздохнул. – Но я не входил в комнату, клянусь!

– Допустим, что дальше? – произнес Поль настороженно. Он то и дело старался уловить ложь в рассказе мужчины.

– Я задержался, затем пошел домой спать. – ответил мужчина. – Утром проснулся, как обычно, выпил кофе по пути на работу, вошел в магазин. Все было в порядке, Поль! – продолжал мужчина с надрывом. – Я подошел к комнате, ввел код для разблокировки замка, открыл дверь и как вкопанный встал. Картины не было. Все стояло так, как мы оставили вчера, только картины не было!

– И? – недоверчиво произнес мужчина за спиной Жана.

– Я был в ужасе, запаниковал! Я прекрасно понимал, что все подумают, что картину украл я, ведь код доступа мы меняем каждый день. И в тот день его знали только мы двое.

– Почему же ты не предположил, что картину взял я.

– Это было бы сверх глупо! Если бы картину взял ты, то не стал бы закрывать комнату снова, да еще и оставлять старый код.

– Верно! – вздохнул Поль. – Так где картина?

– Клянусь, не знаю! – выкрикнул Жан, попытавшись встать, чтобы взглянуть Полю в глаза, но как и прежде, его остановили чужие руки сзади. Они резко опустились на плечи Жана и заставили его снова сесть.

– Сядь! – резко произнес Поль. – Я еще не решил, верю ли я тебе.

– Поль, я говорю правду! Из-за страха, что ты подумаешь, будто я решил тебя подставить, я сбежал. В панике убежал из магазина и приехал к сестре.

– Никто больше не знает, что ты здесь? – нахмурив брови, произнес Поль.

– Нет, я никому не говорил, не звонил. – покачал головой мужчина. – Поль, поверь, я не причем!

– Пока я тебе не верю, но допускаю такую возможность! – ответил Поль. – Ответь, почему ты не сказал, что женат.

– Кто женат, я? – Жан взглянул на меня ошалелыми глазами, словно спрашивая, не сошел ли с ума тот человек, что стоит за его спиной и не позволяет взглянуть на себя.

– Разве у Вас нет подруги? С кем Вы провели ночь? Этот человек может знать о Вашей работе достаточно, чтобы решиться подставить Вас? – задала я вопрос человеку, который никак не мог понять, что от него хотят, и сомневался в нашем здравомыслии.

– Я не женат и никогда не был женат. И вообще, я… – протянул Жан.

– Но Вы были этой ночью с кем-то? – мой голос выделил местоимение в конце предложения.

– Нет, я не был ни с кем! – ответил Жан, не забыв выделить последнее местоимение.

– О-ля-ля, – вздохнула я.

– Ну, как нам поступить? – вздохнул Поль и отпихнул от себя мужчину. – Просто невероятная история!

Мужчина чуть покачнулся, но удержался на стуле. Он сел более удобно и повернулся лицом и Полю. Его глаза так искренне и преданно посмотрели на хозяина, что у меня тут же родилось подозрение.

– Поль, мне очень жаль, но я не знаю, что делать!

Поль посмотрел на Жана и опустил глаза в пол. В его голове ворохом начали крутиться мысли.

– Итак, – произнес он с холодком в голосе, – ты ушел из магазина во сколько?

– Минут через двадцать после твоего ухода, – ответил на вопрос Жан без дрожи в голосе. – Я зашел в продуктовый магазин по дороге, потом пришел домой и лег спать. Утром проснулся, удивился, почему будильник не зазвонил. Но я встал по привычке, так что проспал не больше двадцати пяти минут.

– И сразу пошел в магазин? – взглянул Поль на Жана своими пронзительными голубыми глазами.

– Верно, – кивнул головой Жан. – Я пришел, все было тихо. Часть магазинов уже была открыта, да и кафе тоже.

– Да, так сказали, когда точно ты появился. Но почему никто не видел, как ты уходил из магазина?

– Я испугался и вышел через черный вход как раз в тот момент, как подъехал твой автомобиль.

– Камер слежения у вас в магазине нет? – задала я вопрос.

– Есть, но они стоят в зале, – ответил мне голос Поля, который все еще смотрел в пол.

– А возле входа?

– Нет, – покачал головой Поль. – Улица маленькая и узкая, они казались лишними.

– Наверняка есть у владельцев кафе, – подал идею Жан.

– Хочешь просмотреть запись камер наблюдения этой ночью? Что ты хочешь на них увидеть: спину, нечеткую картинку вора? Нам это не поможет, – махнул рукой Поль.

– Возможно, мы сможем узнать его?! – подал идею Жан.

– Не смеши, – хмыкнул Поль. – Даже если у кафе есть записи с камер, то наш магазин мы увидим вдалеке, очень нечетко.

Оба мужчины немного помолчали.

– Нужно понять, кто мог открыть комнату, кто знал код? – вздохнул Поль.

– Это мог сделать любой опытный грабитель, используя современную технику, – пожала я плечами. – Сейчас нет совершенных систем защиты.

– Да, но нюанс в том, что похитили именно Ренуара. Кто мог знать, что именно в этот день картина будет у нас, что мы ее оставим у себя на ночь, – продолжил дискуссию Поль.

– Заказчик, – подал голос Жан.

– Нет, – ответил Поль.

– Продавец, – произнесла я.

– Продавец, – медленнее повторил за мной Поль. – И тот, кто помог мне стать посредником в сделке, – тихо добавил мужчина.

Я замерла, как и Жан, в ожидании продолжения.

– Ты права, похоже, – произнес он, тяжело вздохнув. – Меня подставили! Я купился как дурак! Картину нужно искать у продавца.

– Но есть одно «но», – произнесла я.

– Какое?

– Татьяна, – ответила я. – Зачем она в этой истории?

– Стоит выяснить! – почесав затылок, ответил Поль.

– У тебя есть план? – раздался тихий голос Жана.

Поль утвердительно кивнул головой. Мы вместе с Жаном затаили дыхание и стали ждать, расскажет ли нам Поль о своих дальнейших действиях.

– Что тебе пришло на ум? – подал голос Жан, не выдержав напряжения.

– Скажем, что картину мы нашли и готовы совершить сделку.

– И? – непонимающе промолвили мы с Жаном в один голос.

– Хочу устроить ловушку, – пояснил Поль.

– Но, похититель знает, что картины у тебя нет. Как же твое заявление сможет заставить его обнаружить себя? – спросила я, нисколечко не понимая плана.

– Он, наверняка, захочет убедиться, что картины у меня нет, или что я собираюсь отдать подделку.

– Для этого ему потребуется только подождать дня, когда ты представишь картину или ее отсутствие покупателю. Зачем ему обнаруживать себя раньше времени? – ничего не понимая, продолжала спрашивать я.

– Он захочет убедиться, – ответил Поль. – Во-первых, ему необходимо подставить меня, поэтому он не допустит, чтобы я смог предоставить картину покупателю, во-вторых, он пришлет кого-нибудь, ничем себя не компрометируя. Я уверен, – кивнул Поль в подтверждение.

– И ты хочешь устроить ловушку, – промямлил Жан, – в магазине?

– Точно, – кивнул Поль. – И вы оба мне поможете.

– А Татьяна? Если она расскажет правду? – недоверчиво произнесла я, посмотрев на обоих мужчин и оценив их актерские способности.

– Татьяна расскажет нашу правду тому, кто стоит за ней. Она нам поможет. – произнес торжественно Поль. – Собирайся, станешь нашим шпионом, – сказал он Жану и встал с дивана.

– Поль, – подала я голос и осеклась.

– Оба вставайте, еще много дел.

Встав с мягкого дивана мы с Жаном обреченно поплелись за Полем, мало что понимая и мало в чем уверенные. Мне никак не удавалось поверить в то, что такая очевидная ложь заставить кого-то обнаружить себя. С моей точки зрения, преступнику, укравшему картину, следовало сидеть спокойно и ждать дня, когда Полю придется показать картину покупателю. Я бы не стала себя обнаруживать ни за что. Но мужскую логику трудно понять, потому я подчинилась и села в автомобиль, который должен был доставить нас в Париж. По дороге обратно Поль завел с Жаном странный разговор.

– Жан, ты помнишь, кто интересовался картиной?

– Кажется, – пробурчал Жан, что-то перебирая в памяти, – три человека. Самым настойчивым был коллекционер из Италии. Затем знакомый месье Эрво, американец. И, наконец, мадам Арно.

– И мадам Арно, – тихо повторил Поль за своим сотрудником.

– Почему ты спрашиваешь, помню ли я?

– Да так, – махнул Поль головой, – просто мыслю в слух. Кто-то из этих людей причастен к похищению.

– Ты хочешь провести расследование и выяснить, есть ли у них алиби? – подал голос Жан.

– Не совсем, – улыбнулся Поль. – Я хочу выяснить, есть ли у них мотив.

– Как ты собираешься это осуществить? – заинтересованно произнес Жан, начав пристально рассматривать Поля.

– Вы мне в этом поможете, – ответил Поль. – Ты, Жан, для начала выяснишь, где находятся наши покупатели на данный момент.

– А затем? – сев поближе к Полю, Жан старался уловить каждое слово.

– Затем, навестим их по одиночке и предложим купить картину.

– Что это даст? – удивленно произнес Жан.

– Мы заломим цену, которая станет непомерной для них.

– Я не понимаю, к чему приведет подобный ход? – произнесла я.

– Неужели? – произнес Поль, взглянув на меня.

– Ты хочешь устроить переполох, – ответила я. – Но как это поможет выявить похитителя, я не понимаю.

– Очень просто, если он сам предложит картину на продажу, то покупатель начнет нервничать и не понимать, что происходит, захочет выяснить, кто хочет его обмануть. Если кто-то из них и бровью не поведет, зная, что картина уже украдена и находится в надежном месте, то мы вычислим похитителя.

– Они друг с другом знакомы? – спросила я.

– Да, но не близко, – ответил Поль. – Это имеет значение?

– Думаю, между ними должна быть конкуренция, желание опередить соперника и завладеть картиной.

– Наверняка, – кивнул Поль головой. – К чему ты клонишь?

– Думаю, стоит сыграть на этом.

Поль взглянул на меня и улыбнулся еще раз одобрительно, остановил машину и кивнул головой в сторону двери.

– Выходи, – произнес он Жану.

Машина остановилась у дома с кованой дверью во внутренний двор.

– Чей это дом? – спросил Жан, выглядывая из окна.

– Мой, – ответил Поль. – Выходи.

Совсем скоро он приблизился к моему окну и открыл дверь возле меня. Я молча вышла из машины и последовала вслед за мужчинами.

– Что дальше? – гадала я, проходя по коридору вслед за мужчинами, поднимаясь вверх по лестнице и рассматривая их спины.

Мы вошли в прекрасную квартиру и расположились в гостиной за столиком. Поль кинул на стол странную тетрадь и вышел из комнаты. Руки Жана потянулись к тетради и стали быстро листать страницы.

– Трое подозреваемых, – бурчал себе под нос Жан.

– Двое, – вдруг произнес Поль, чем удивил нас обоих.

– Почему двое? – после пронзительной паузы спросил Жан.

– Нам немного облегчили поиски, – с долей горечи в усмешке ответил Поль. – Итальянца мы спокойно можем списать со счетов?

– Почему?

– Потому что итальянец мертв, – раздался лаконичный ответ, – у нас только два подозреваемых.

– Когда? – Жан привстал от шока.

– Совсем недавно, – ответил Поль, глядя сквозь меня. – Несколько дней назад его убили в Венеции.

– Неужели? – произнес Жан, все еще не в состоянии поверить в столь необычное стечение обстоятельств?

– К сожалению, – вздохнул Поль.

– Значит, его могли убить из-за картины? – раздался странный голос Жана.

– Возможно, из-за картины, или еще из-за чего-то, о чем мы не знаем, – ответил Поль и взглянув на меня впервые за долгое время. У меня екнуло сердце от взгляда голубых глаз.

– Рисунок, – вдруг сорвалось с губ Жана. – Ты его забрал?

– Нет, к сожалению, – ответил Поль. – Меня опередили, – слова мужчина бросил мне в лицо, не отводя глаз.

Только после последней фразы я осознала, в какую западню угодила сама. Ни о чем не подозревающая дуреха, я ринулась помогать врагам, которые сейчас схватят меня, привяжут к стулу опять и начнут пытать, где злосчастный рисунок. Тот самый рисунок, что я забрала у умершего в отеле. От страха я вжалась сильнее в диван и потеряла голос. Поль сверлил меня голубыми глазами, ни сколько не собираясь отпускать добычу. Он смотрел в голубые глаза, молчал, как мне казалось, целую вечность.

– Я был там, – тихо раздался голос. – В отеле.

Мое сердце потерялось в глубине тела, обреченное разорваться от страха и переживаний.

– Когда ты вбежала в номер, – Поль продолжал говорить, неотрывно глядя только на меня, от чего у меня пересохло в горле, – я спрятался за занавеской.

Сердце бешено колотилось: стучало в висках, кровь пульсировала в пальцах рук. Я еле понимала фразы, которые произносил мужчина на французском.

– Я видел, что ты делала в номере, как споткнулась, и почему взяла рисунок.

Глаза ошарашенно распахнулись.

– Это я должен был его забрать, – раздался голос, заставивший меня онеметь на целую минуту.

– Ты…

– Я никого не убивал, – быстро ответил он на мой не вымолвленный вопрос. – Это сделали до меня. Ребята здорово его приложили, спрашивали про какие-то деньги.

– И я должна в это поверить? – срывающимся голосом продолжала я разговаривать.

– Я вор, а не убийца.

Я замолчала. Как самнамбула, качаясь, я отошла к окну, нервно глотая подступившие комом слезы. Память сама возродила забытую картину до мельчайших подробностей.