Читать книгу Найти и потерять - Екатерина Полянская - Страница 2

Кристя просто ненавидела понедельники. Правда, еще больше понедельников она ненавидела выходные. Но по-разному.

В понедельник начиналась новая неделя: пять дней беспросветного хождения в институт. Тягучие лекции, скучные преподаватели, картонные сокурсницы. Хоть бы один парень был – на всем-то потоке. Нет, парней не было вообще, как класса. На физике-математике были, а на ее потоке – факультете начальных классов, – мальчиков не было вовсе. Девчонки же были… серые: затюканные общежитские провинциалки или девочки из спальных районов Москвы. Кристина понимала, что так думать – снобизм, она и сама живет в Бирюлево, но… думала. Вот уже год она отучилась-отмучалась в педагогическом, но совершенно не понимала, зачем. Ну, зачем? «Потому что родители лучше знают, что тебе надо. Ты еще маленькая».

Как она ненавидела это слово: «маленькая»! А еще: «Подрастешь – поймешь». Ужас. Она уже взрослая. Совершеннолетняя. Голосовать можно. Правда, за кого? Ну, это неважно. И замуж можно. Но не за кого. И никуда не деться от этой малюсенькой, хоть и трехкомнатной квартиры, от родителей, от соседской шавки, что лает за стеной, от понедельников. А сегодняшний понедельник был мерзким вдвойне: ей нужно было идти в институт – а у родителей выходной. Так уж выпали в этом году майские праздники. К тому же погода на улице была великолепная, совсем не майская и не учебная.

Кристя прислушалась: родители уже встали, значит, завтрака не избежать. Семейного завтрака. Расспросы про учебу, про подруг – будто бы они у нее есть, – про планы на следующие выходные, которые тоже отсутствуют. Черт!

Будильник заверещал, как всегда, неожиданно. И мерзко.

– Мам, я уже встаю, – крикнула Кристя, дабы предотвратить побудочный ритуал. – Уже встаю!

Мама была неисправимым жаворонком, поэтому каждое утро, вместе со звонком будильника, она появлялась в комнате любимой дочери и щебетала, щебетала, щебетала… Так и с ума сойти недолго. Гадостное утро, гадостный завтрак, гадостный институт! Все мерзко. Все ужасно. И все – бесконечно.

Кристя, постанывая, вылезла из-под одеяла, накинула халатик и осторожненько, сквозь щелочку в шторах, выглянула в окно: так и есть, прекрасное утро. Ужасно!

– Кристя, иди завтракать, а то опоздаешь в институт! – донеслось из кухни.

– Глаза мои этот институт не видели бы, – пробурчала Кристина, но джинсы из шкафа извлекла.

Джинсы были куплены еще осенью – сейчас, весной, модно было уже другое, но другого не предвиделось. Тяжко вздохнув, она натянула штаны, выбрала футболку и свитерок и взглянула в зеркало. Н-да! Новые джинсы все равно не сделают ее красавицей, но ведь могут сделать модной, пусть и не красивой. Как обидно, когда нет своих денег! Вот, многие одногруппницы, особенно общажные, зарабатывают сами и тратят заработанное на что угодно. Правда, в основном на еду, ибо на стипендию не проживешь. Когда же она, Кристя, заикнулась о том, чтобы пойти работать ночной продавщицей или курьером со свободным графиком – родители просто взбеленились. «Ты должна все силы отдавать учебе! Образование – вот твой приоритет! Мы вполне можем тебя содержать, пока ты учишься!» Ох, если она хотя бы училась чему-то полезному, чему-то интересному! Но пять лет мучиться, чтобы стать училкой? Пять лет зависеть от родителей? Еще пять лет жить с ними?

– Кристя!

– Иду!

Кристина осторожно выглянула в коридор: никого, есть шанс незамеченной проскользнуть в ванную, умыться и накраситься. Еще пятнадцать минут без жизнерадостного общения. Кристя плеснула в лицо ледяной водичкой, фыркнула и быстро повторила процедуру. Ох, проснулась! Завершив гигиенический ритуал, Кристина достала косметичку – и опять расстроилась: тушь почти кончилась, блеск для губ – тоже. Опять придется просить денег. До стипендии еще далеко, а косметика нужна уже сейчас. Объяснить же маме, почему надо покупать дорогую «краску» – трудно невероятно. Эх!

– Ну, и не буду краситься! – обиженно заявила девушка своему отражению в зеркале. – И так ничего. Чай, не тридцать лет, сойду и так.

Кристина скептически взглянула в зеркало и решила все-таки накраситься: «сходить и так» можно будет, когда тушь закончится. Нечего страшилищем расхаживать: глазки маленькие, цвета серенького, ресницы на кончиках рыжие, веснушки уже вылезли – май месяц, понимаете ли. Стрижка, правда, еще вполне новая, волосы мелированы в два цвета – но личико все равно бледновато, зимой загорать негде. Кристя покрутилась, встала на носочки, пытаясь увидеть себя в зеркале целиком – не получалось, только какие-то фрагменты мелькали. Фрагменты были угловатые и нескладные. Если бы Кристину попросили охарактеризовать свою внешность одним словом, то этим словом было бы «острое». Все острое: локти, коленки, плечи, нос, подбородок… Округлости отсутствовали, как класс. Но надежды приобрести формы Дженнифер Лопес Кристя не теряла: восемнадцать – еще не старость. Может, через пару лет все и появится? Девушка хмыкнула, показала своему отражению язык, пригладила волосы и вышла из ванной.

– Кристя, ты уже опаздываешь! – крикнула мама, когда Кристина уже входила на кухню.

– Не надо так кричать! – поморщилась девушка и села за стол. – Где моя каша?

Кашей Кристя называла мюсли, которые заправляла обезжиренным йогуртом. Мама всплеснула руками:

– Доченька, поешь нормально! Я пирожков напекла!

– Это очень вредно!

– Что бы ты, дочь, понимала! – вмешался отец, азартно выбирая очередной пирожок.

– Я все понимаю! Пирожки с утра – опасно для здоровья. И вредно для фигуры.

– Твоей фигуре пирожки полезны, – улыбнулся отец.

– Минуту на зубах – всю жизнь на бедрах! – привычно отгрызнулась Кристя и встала, чтобы найти пачку мюсли.

– Сиди, Кристин, я сейчас подам, – засуетилась мама.

Кристина плюхнулась обратно на табуретку и распечатала стаканчик йогурта, взяла протянутую мамой миску с хлопьями и принялась перемешивать кашу.

– Во сколько тебя ждать? – в перерыве между пирожками спросил отец.

– Не знаю. – Почему она так ответила, Кристя не совсем понимала. Привычка, видимо. Она точно могла сказать, что придет около трех часов, но не хотела.

– У тебя какие-то планы? – осторожно спросила мама.

– Не знаю еще. Все может быть.

– С подружками куда-то собрались?

– Пока не знаю!

– Понятно, – тихо сказала мама.

– Мам, не обижайся, – примирительно заявила Кристя. – Я просто сама еще не знаю. Весна, тепло… Может, куда и соберемся.

Вранье. Никуда она со своими одногруппницами не соберется. Просто не хочется давать отчет, ставить какое-то время… А вдруг, и правда, найдется, чем заняться? Не тратить же весенний вечер на родителей?

– Я не обижаюсь. Просто нас сегодня звали в гости к шести. Дядя Сережа. Ты пойдешь с нами?

Кристя любила маминого брата, молодого и веселого дядю Сережу, но… там же еще и детки его, сопляки малолетние, шумные и наглые.

– Я не знаю. Может, и вернусь к тому времени. Но сильно на меня не рассчитывайте.

– Может, все же постараешься?

– Не обещаю, – Кристина начинала злиться. Ну, что пристали?

– Ты не обещай, ты постарайся. – Опять отец.

– Не обещаю! – выкрикнула Кристя, выскочила из-за стола, быстро похватала вещи и хлопнула дверью.

Обувая в лифте туфли, девушка чертыхнулась сквозь зубы:

– Достали!

Уже в институте, скучая на лекции по педагогике, Кристя немного пожалела, что опять поругалась с родителями: ведь ничего такого бы не случилось, если бы она просто сказала, во сколько придет. Но, с другой стороны… Надоел уже этот мелочный контроль. «Во сколько придешь! Какие у тебя планы!» А в трех экземплярах не составить расписание на неделю? Никакой личной жизни. Абсолютно. Стоит только где задержаться – тут же звонок мобильного. Вот, кстати, на что родители никогда денег не жалеют – на телефон, и только ради того, чтобы держать дочь на коротком поводке. Кристя вспомнила, как однажды нечаянно выключила мобильник: когда она вернулась домой, там для полного счастья разве что милиции не хватало. Чуть в розыск не объявили, морги и больницы уже обзвонили, это точно. Ужас!

Голос тетки-лектора, казалось, пронзает мозг насквозь. Кристя автоматически записывала лекцию, благо владела стенографией в совершенстве. Мама в свое время заставила научиться. Может, пойти работать секретаршей? С компьютером она на «ты», стенографией владеет… Внешность, правда, не модельная. Нет, это все мечты. Кто ее возьмет на полдня-то? Только по знакомству. Но родители не станут напрягать своих знакомых. В плане зарабатывания денег они ей не помощники.

Ну, как растолковать предкам, что взрослой девушке нужны деньги, личные деньги? Не просто карманные гроши. Ни к чему не привели такие разговоры, все равно, что с инопланетянами общаться. «У тебя же все есть: дом, одежда, карманные деньги – зачем тебе что-то еще? Вот мы в твоем возрасте…» Когда родители были в ее возрасте, все ходили строем, верили в победу коммунизма и в светлое будущее. Наивные. Светлое будущее не наступило. Есть только настоящее, где нет никакого коммунизма. Только капитализм. Где есть все – только деньги покажи. Которых нет. У нее нет. Может, попробовать пойти работать курьером без ведома родителей? Проездной у нее есть, время после занятий – тоже. Деньги появятся… Правда, придется как-то объяснить их появление… Может, сочинить, что устроилась на кафедре или в библиотеке работать? Нет, это быстро откроется. Странные они, родители. На кафедре, значит, можно работать, в библиотеке можно книжки перебирать, а курьером или секретаршей – ни в коем случае. То есть, за тысячу рублей в месяц можно горбатиться, это учебе не помеха, а за нормальные деньги – нельзя. Сразу учебу запустит. Будто бы пребывание на кафедре, в стенах института, позволяет не запускать учебу. Что же делать?

До конца пары ничего путного так и не придумалось.