Читать книгу Дорога в детство. Воспоминания - Екатерина Русина - Страница 8

Часто мы бегаем в гости к Завьяловым, их дом на другой стороне улицы, вниз от моста. Завьяловы – это дядя Боря, брат бабушки, его жена тётя Надя и их дочери Таня и Наташа. Бабушка не разрешает нам бегать к ним слишком часто, чтобы не мешаться, но как мы это любим! И бегать, и мешаться. Когда мы приезжаем в Байки, то бежим в их дом сразу после того как поздороваемся с бабушкой и дедушкой. Бежим наперегонки, чтобы первой забежать в дом и обрадовать всех, кто дома, своим приездом.

Дядя Боря всегда разрешает нам влезть на лежанку печи и играть там какими-нибудь «сокровищами» – например, большой шкатулкой для пуговиц. Она высокая, с множеством секций, которые крутятся вокруг основания. Чего там только нет! Большие и маленькие пуговки всех цветов, кусочки ленточек, значки, кнопки! Мы часами можем сидеть на тёплой печке и перекладывать сокровища с места на место, придумывая разные игры. Сбоку от их дома небольшой садок, летом там всегда тень от деревьев, и можно долго играть, никому не мешая. А зимой садок завален снегом. Огромный огород, который тянется от дома почти до середины горы, на которую он поднимается, тоже зимой завален снегом. Как и всё вокруг.

Если дойти до конца огорода, можно выйти за ограду и оказаться на горе среди травы, даже пособирать ягод или понаблюдать за кузнечиками и саранчой. Сразу за горой видно извилистую реку, огибающую гору и уходящую в Ташино, она переливается на солнце, играет бликами.

В садке много цветов «космея» – высокие, разноцветные, на пушистых ножках, с крупными лепестками. Они мне так нравятся, их тонкие стебельки покачиваются от любого ветерка и словно плывут волнами за окном. Ещё у них во дворе много ромашек, как и у нас. Мне очень нравится, что ромашки растут сами по себе и никто их не косит, они делают двор таким уютным.

Во дворе стоит сарай, в тёмном загоне живет огромная свинья. Мы кормим её только перекидывая капустные листья и траву через заграждение, и боимся даже залезть посмотреть на неё, так жутко она визжит и похрюкивает, поедая свою пищу.

Работа у дяди Бори тяжёлая, серьёзная – он работает на буровой. Их отправляют и в ближние районы – Караидельский, Аскино, Мишкино, и по всему Северо-Западу. Когда дядя Боря возвращается из командировки, мы тут же бежим его обнимать и расспрашивать, что интересного было в дальних краях и где он был на этот раз.

Таня работает в селе Караидель, что в 7 км от Байков, главным бухгалтером и учится заочно в институте на экономиста. Вечерами она любит ходить с подружками на танцы. Работа у неё сложная, ведь ей досталась абсолютно запущенная бухгалтерия, а Таня человек обязательный и требовательный, ей нужно, чтобы всё было по полочкам. Таня для меня – идеал, она такая умная, целеустремлённая, модная и весёлая, с ней всегда хочется говорить часами, но у неё всегда мало времени.

Наташа – моя любимая крёстная. В двенадцать лет она упала с велосипеда на мосту около дома, серьёзно сломала ногу и разбила лоб, ей тогда наложили много швов. В этом у нас много общего – я так часто попадаю в неприятности, что даже обидно. То руку придавлю дверью машины, то ногу пораню так, что она месяц не заживает, то получу качелей по лбу… Сейчас Наташа закончила 11 класс и стала работать воспитателем в Байкинском детском саду.

Тётя Надя – важный человек, она работает в сельсовете. Иногда мы забегаем к ней на работу, когда идём в центр за хлебом (хлебный как раз на первом этаже здания сельсовета). Тётя Надя очень добрая, но строгая, у неё не забалуешь. Может, поэтому Таня и Наташа выросли такими замечательными, хозяйственными и ответственными девушками.

* * *

02 сентября 2018 г.

Как в детстве. Август закончился, пора возвращаться в город. Девчонки, как по заказу, проснулись ни свет, ни заря. За окнами туман, из детской комнаты теперь вид на пустой садок Ронжиных, брошенный дом и покосившийся забор. Но если смотреть вдаль, то можно различить очертания моста и нескольких домов слева от него. Конечно, это уже не тот отъезд, что приравнивался к вселенским масштабам – лето казалось целой жизнью, проведённой в родном уголке, а конец лета был концом очередной маленькой жизни. Мы сидели грустные рано утром во дворе на чемоданах и очень не хотели никуда уезжать. А теперь это всего лишь несколько дней в постоянной суете с маленькими детьми. Пока они спят, можно полюбоваться на горы из окна, но лезть туда – нет. Хотя в прошлом году, когда у нас была ещё только одна дочка, мы вместе ходили в Ташино и на Чучку, дочка даже сама поднималась в гору. Может, когда они подрастут, мы ещё будем носиться тут вместе, как раньше.

Рада, что бабушка и дедушка познакомились с самой младшей правнучкой. Зиму ещё надо пережить, в таком возрасте не загадываешь далеко. Лучше увидеться сейчас, пока дороги не занесены снегом и погода позволяет взять в путь четырёхмесячную ляльку. Карину впервые привезли сюда тоже в четыре месяца. Правда, из Германии, а не за 350 км. Я часто думаю, как буду приезжать сюда, когда бабушки и дедушки не станет. Это ведь неизбежно, они не смогут жить вечно. Мне надо запомнить как можно больше, чтобы потом рассказать детям. Надо успеть спросить всё, надо успеть сделать совместное фото, обняться, помахать рукой из машины, посмотреть на остающиеся позади горы, верхушку Чучки и реку, провожающую нас через всё село. Не верится, что детство прошло. Кем мы стали теперь? Постоянно спешащими взрослыми.

Над рекой висят рваные остатки тумана. Иногда на островке стоит цапля, но сегодня её нет. Наш дома остаётся за мостом, за поворотом, за горой… Лето закончилось. Нам пора.

После выезда на большую дорогу туман постепенно рассеивается, как и очарование красотой родного села. Оно снова осталось позади, далёкое и тихое.

В детстве каждый раз по дороге в Байки я высматривала таблички с названиями населённых пунктов: Мишкино – значит, уже полпути, Рефанды, Байкибаш – совсем рядом. А потом из-за горы открывался вид на наше село, и сердце замирало от счастья и нетерпения! Вот-вот покажется наша улица, наш дом, и мы сбежим во двор с криками: «Бабушкааааа, дедушкааааа, мы приехали!»

Один раз мы вышли из автобуса прямо на средней горе, и спускались по ней к нашему дому. Вот счастья было! Нам всегда казалось, что по этой горе невозможно ходить, настолько она крутая – люди просто должны были скатываться с неё кубарем, но оказалось, что вполне возможно по ней идти.

Сейчас я смотрю на эти таблички гораздо спокойнее, без детского восторга, а уже скорее с тихим умилением и грустью от того, что бываю в этих краях так редко.

На обратном пути всё те же названия в обратном порядке уже совсем не радуют. Каждая табличка уносит меня от родного дома и неизвестно, когда мы снова увидимся.

отрывок из книги «Душа в чемодане»

«Ночь с 28 на 29 декабря. Полный Боинг 767, предновогоднее волнение и оживлённые разговоры в салоне. Все они летят туда, где их редко видят и очень ждут. Это последний в уходящем году рейс во Владивосток у нашей авиакомпании. Помню, когда мы с сестрой были маленькими, на лето нас увозили в Башкирию, мы ехали через всю страну на поезде. От Забайкалья до Уфы было около четырёх суток пути, а потом ещё четыре часа на автобусе до Караиделя. Я собирала с собой огромный чемодан вещей, который мама потом инспектировала и выкладывала половину обратно. Из дороги я помню, что у меня шла кровь из носа, меня тошнило, я боялась упасть с верхней полки, ещё помню стоянку на Байкале, пассажирам с рук продавали кедровые шишки, а над водой летали жирные чайки. Последние часы дороги всегда были такими волнительными, мы с сестрой пытались угадать по местности и указателям, скоро ли мы будем в деревне, за какой горой откроется вид на родной дом, где изгиб реки покажет направление… А о чём думают сейчас все эти люди, улетая в такую даль? Волнуются ли так же, как я тогда, в детстве?»