Читать книгу Путь наверх. Книга первая. Воительница - Елена Александровна Тимофеева - Страница 5

В то утро Демира спала совсем мало. Её разбудил Арефа, точнее, растолкал бесцеремонно. Сердито приказал выйти из пещеры и раздеться. Демира, ещё во власти сна, пошла за ним, сняла с себя рубаху, ёжась от утренней сырости. Стало быть, нужно так. Лучше не спорить с этими блаженными.

Арефа принёс дубовое ведро с водой и окатил её с ног до головы. Это уже было чересчур! На дворе-то осень стояла поздняя! Лужицы по утрам уже ледком прихватывало!

Демира встряхнулась, как мокрая кошка, и разразилась отборной бранью.

– Молчи, женщина! – резко осадил её Арефа. – Это заговорённая вода, она даст тебе силы. Иди, поешь, через четверть часа выступаем, – и пошёл обратно.

– А ну, стой! – Демира догнала его и схватила за руку. – Ну-ка отвечай мне! – потребовала она. – Рявкаешь пошто на меня, юнец желторотый?

– А зачем ты с ним вчера целовалась? – с обидой в голосе воскликнул юноша.

– Ох! – вздохнула воительница, надевая на мокрое тело рубаху. – Край света! Один блаженный зол на меня за то, что я целовалась с другим блаженным! Не злись, Арефа! Твой хозяин не обладает такой роскошью, как горячее сердце. Он поцеловал меня только, чтобы нечистую силу свою повеселить.

– Да! – отчаянно воскликнул мальчишка. – Мессира не завлечь женскими чарами! Он рождён для великой цели и не станет расплёскивать свою энергию на такие мелочи! Его сердце твердо, как алмаз чистейшей огранки! Ничего постороннего, плотского нет в его кристальных помыслах! И если Арий Конрад на миг потерял крепость духа перед твоей красотой, ты должна была отвратить его от соблазна, а не…

– Ну, хватит! – Демира гневно топнула босой ногой. Кровь бросилась девушке в голову, и она уже не чувствовала холода. – Наплёл тут с утра! Я пришла порождением греха и порока и осквернила трёхсотлетнюю невинность… Постой! – до Демиры вдруг дошёл смысл слов, сказанных Арефой и повторённых ею. – Ты хочешь сказать, твой хозяин за триста лет ни разу…?

– Да, – простодушно подтвердил юноша, – цель мессира, к которой он идёт, столь высока, что сближаться на жизненном пути с женщиной – значит, расплескать его чудесную энергию, сделать трещину в силовом поле. Если он уступит соблазну, то утратит секрет вечной молодости.

– О-о-о, – протянула воительница, – вот как…. Значит, если он с бабой …то всё! И будет тогда, как все мы?

Арефа кивнул в ответ.

– Станет простым смертным?

Юноша опять кивнул.

– Потерять такую силу и такие знания ради плотских утех! – понимающе кивнула Демира. – Я бы тоже ни за что не повелась… Погоди-ка, а с принцессой он тогда как? – вспомнила она. – Ведь ты помнишь условие! Твой хозяин должен лишить принцессу невинности, чтобы открылся вход в скалу Святилища… И что, когда он… то самое… то войдёт в скалу древним старцем?

– Нет-нет, – живо возразил Арефа, – это условие Ангела Света, и секрет вечной молодости мессир не утратит. А вот если с тобой, или с другой какой женщиной, тогда – да. С этого мига его время будет вести свой отчёт согласно летам смертного мужчины, и останется на его век вёсен тридцать или сорок всего.

– Да, есть с чем сравнивать…Двести восемьдесят девять, почти триста лет! – Демира недоверчиво покачала головой. – Ну и ну! А ведь так сразу и не скажешь, что он… Успокойся, глупенький! – утешила она юношу.– Мне не нужен твой хозяин-девственник! Я не стану его с пути совращать! Пошли, поедим – и в путь! – она приобняла Арефу за плечи и повела в пещеру. – Триста лет непорочности! – фыркнула Демира. – Это какая же буря обрушится на лемурийскую принцессу! Да её просто снесёт!

Переодевшись в своей келье в дорожное платье и заплетя косы, воительница вдруг осознала, что не чувствует усталости, хотя провела ночь без сна. Тело будто окрылилось – заговорённая Арий Конрадом вода и впрямь была целебной. И против воли Демира вновь возвращалась мыслями к тому, что поведал ей в юношеском запале Арефа. Это было настолько нелепое откровение, что не укладывалось в её сознании.

Арий Конрад, таинственный чародей, сильный воин, красавец с загадочным взглядом серых глаз… Да что там! Она до сих пор помнила горьковато-терпкий вкус его губ, будто осеннее вино из ягод шиповника. И накрывшую с головой волну трепетного тепла, и низкий, с колдовским придыханием голос. «Я знаю, что не заслуживаю прощения, и всё-таки попытаюсь…» Владеть таким магнетизмом и не отдать силу своей любви ни одной девушке…

«Жрец Князя Тьмы не может обладать такой роскошью, как горячее страстное сердце». Сколько иронии в этих словах! Иронии к кому? К ней? К себе? Да как же! Арий Конрад – честолюбец! И в угоду своей гордыне он с лёгкостью положит на чашу весов и любовь, и нежность, и ревность, и тоску, и страсть! Ради всевластия магистр легко отречётся от любой земной радости.

Демира стояла, бессильно опустив руки, ощущая какую-то странную, к сердцу крадущуюся боль.

– Мессир велел тебе сказать – в келью ввалился кипящий от негодования Арефа, – что если ты сей же час не пожалуешь в главную залу…

Демира подошла к нему, схватила за нос и шутливо дёрнула, взяла в ладони нежные розовые щёки юноши и довольно сильно ущипнула их. Мальчишка взвыл, хотел оттолкнуть её, но воительница держала его крепко.

– Послушай, гугнивый щенок, – процедила Демира, снова с удовольствием ущипнув его пухлые щёки, – рявкнешь на меня ещё раз, я откушу твой цыплячий нос, понял? – после чего подтянула Арефу к себе и смачно поцеловала в губы.

В главной зале Арий Конрад, по-дорожному одетый, сидел за накрытым столом. Подперев щёку белой, точно выточенной из слоновой кости рукой, рассматривал на просвет налитый рубиновым вином хрустальный кубок.

Повернулся на звук шагов. Взгляд – короткий выстрел, небрежный кивок головы.

– Доброе утро, Демира, – тон до ломоты в зубах вежливо-холодный.

Воительница садится за стол, чуть наклонившись вперёд, смотрит в упор в это надменное лицо. Взгляд Арий Конрада по-прежнему бесстрастен, но на миг длинные ресницы чуть заметно вздрагивают.

– И тебе не хворать, магистр, – насмешливо приветствует его воительница.

Арефа вздрагивает и роняет вилку. Демира невозмутимо поднимает свой кубок с вином и легонько касается им кубка в руке Арий Конрада.

– За нашу удачу!

Удача была – ой, как необходима! Весь день они скакали к югу Киммерии, лишь дважды делая короткие стоянки, чтобы напоить уставших лошадей, и снова продолжали свой путь.

Воительницу и не удивило, что конь её, Карфакс, оставленный на постоялом дворе в Агропе, на рассвете ждал хозяйку осёдланным у пещеры магистра. Арий Конраду нужна была спутницей в походе Демира, ей для похода нужен был конь – всё объяснялось понятно и просто.

Теперь дорога в степи и встречный ветер. Запах сухой травы и свежее дыхание осени. Луч солнца меж облаков. Недосягаемая линия горизонта. Трое всадников в длинных плащах, один чуть впереди – Демира. Она знает кратчайшую дорогу в Магриб.

Почти не разговаривали, берегли силы. Арефа, к удивлению, оказался умелым наездником – ловким и выносливым. Ну да, магистр Ордена Сов не мог обучить плохо своего воспитанника.

К вечеру, порядочно загнав коней, кавалькада прибыла в Магриб. Подъехали к постоялому двору. У ворот две пьяные вдрызг уличные девки таскали друг друга за волосы, оглашая окрестности визгом и бранью. Всадники спешились, и Демира первая вошла в сумрачный, под крышу набитый самым отпетым сбродом трактир. Растолкала толпу, отыскала стоящего у винной бочки хозяина и подошла к нему.

– Мне нужен Ливий, – она бросила на стол серебряную монету.

– Который? – угодливо склонился пред нею владелец трактира, вытирая платком вспотевшую лысину. – Ливий Матфей, первосвященник Осириса?

– Нет, – Демира бросила вторую монету, и хозяин ловко поймал её на лету, – просто Ливий. Вор.

– А ну, отдай монету! – рыжий толстяк легко перемахнул через стол и схватил торгаша за грудки. – Тебе не придётся отвечать, где я, потому что я – вот он, здесь, – он ткнул себя в облитую вином рубаху и весело заржал, показав пустоту на месте передних зубов, – а раз я здесь, – прошепелявил хитрец, – значит, ты ничего не заработал. Гони монету!

Хозяин проворно сунул серебро за щёку и завизжал:

– Караул, грабют!

– Оставь его, Ливий! – засмеялась Демира. – Я дам тебе больше!

Рыжий прохиндей удивлённо обернулся, услышав свое имя, увидел среди толпы женщину в плаще и уставился на неё, силясь признать. Демира откинула тёмный капюшон, и две толстые косы чёрными змеями упали вниз.

– Демира! – радостно завопил толстяк. – Клянусь ладьёй Харона, Демира! Краса ты моя ненаглядная! – он так же ловко перебросил обратно через стол своё коренастое тело, схватил грузными лапищами Демиру за тонкую талию, и, приподняв, закружил по залу, сшибая едва стоявших на ногах местных пьяниц.

– Демира! Где тебя носило?! – вопил Ливий. – Под кем была ты, шлюшка ты косматая?!

– А ты, беззубый хряк, кого ублажал своей толстой колбасой? – и воительница в знак приветствия поддала вору носком сапога промеж ног.

Ливий взвыл, согнулся, не удержался на ногах и рухнул на грязный заплёванный пол, увлекая за собой Демиру. Но удар не сильным был, вор шустро поднялся, и, крепко обнявшись, старинные друзья опять закружились по залу, вопя что-то радостное.

– Не вижу причины для столь бурного восторга, – сквозь зубы процедил наблюдавший за мизансценой Арий Конрад.

– О, мессир, неужели Демира… – пролепетал ошарашенный Арефа.

– Старая боевая подруга этой винной бочки, – мрачно закончил его мысль магистр, – настолько старая, что он зовёт её шлюшкой.

Демира весело смеялась, с упоением целовала небритые щёки приятеля, щёлкала его по красному носу и трепала за бороду. Он в ответ дёргал её за косы, щипал за все места и радостно гоготал. Наконец, весь ритуал встречи был исполнен, восторги помалу утихли, и Ливий поставил её на пол.

– А я ныне слыхал, в Агропе тебя чуть не сожгли на костре, – сообщил магрибский вор, – но вмешался последний из Ордена Сов… Во врут, а?

– Врут и не краснеют! – засмеялась Демира. – Вот он, последний из Ордена Сов.

Ливий вылупился на бледное лицо Арий Конрада, похлопал глазами, обалдело помотал кудлатой рыжей башкой и сел на пол.

– Демира, – пробормотал он, – так это что, правда? Вот этот – последний из Ордена Сов? И ты теперь ему даёшь?

– Принеси нам выпить и поесть, – воительница, давясь хохотом, подняла Ливия с пола, – и поговорим.

Спустя полчаса её дружок был в курсе всех событий.

Сброд в трактире вопил, гоготал и горланил песни, и невольно спутникам Арий Конрада тоже приходилось орать, чтобы слышать друг друга. Арефа не пил, магистр едва пригубил из своего кубка, а Ливий посадил Демиру к себе на колени и заливал вином свою бездонную глотку, но больше, чем уже напился, не пьянел. И подруга его, верно, вспомнив прошлые дела, от него не отставала. Только не обладая такой тучностью, Демира была более уязвима к чарам пьяного беса.

Не замечая уничтожающего взгляда Арефы и подчёркнуто холодного магистра, она то дёргала за круглую золотую серьгу в ухе приятеля, то ерошила его всклокоченные рыжие патлы, то за нос кусала. Ливий подбрасывал её на коленях, подмигивал с ухмылкой, пощипывал за щёку, и время от времени оттягивал пальцем ворот её рубахи и с интересом туда заглядывал.

– Поехать-то, я поеду, – согласно кивал он, – всё равно на мели, а про сокровища Ормузда такие песни поют… Мне только нужно послать ко всем чертям мою потаскушку Залию, так же как вот эта потаскушка меня когда-то послала, – он ткнул измазанным жиром пальцем меж грудей Демиры.

– Да, посылай свою потаскушку, – не возражала воительница, – объясни ей всё. Чтоб было без недомолвок. Чтоб не бросала вслед нам проклятий, а то вон Конрад говорит, мысль материальна.

– Дык он колдун! – фыркнул Ливий. – Блаженный! Такие, как он, думают, будто земля имеет форму жопы…

– Скажи мне, вор, – сверкнули стальными искрами глаза Арий Конрада, – по силам ли тебе похитить из-под стражи лемурийскую принцессу?

Ливий захихикал мелким ехидным смешком, положил на стол кулак, а когда раскрыл его, все увидели ожерелье Последнего из Сов – амулет из волчьих клыков, птичьих когтей и кроваво-красных рубинов. Магистр невольно вскинул руку и коснулся шеи.

– А что я говорила?! – расхохоталась Демира. – Успел уже, – и, повернувшись к Ливию, сказала. – Твоё здоровье! – и приложилась к кубку.

– Дык, ну камушки-то какие, Демира, – словно оправдываясь, смущённо отозвался магрибский вор и налил себе ещё вина.

Арий Конрад с грохотом отодвинул табурет и встал. Следом поднялся Арефа.

– Завтра в поход, – негромко произнёс магистр, – пора спать.

– А вы идите, – отмахнулся Ливий, – скажите хозяину, чтоб дал вам комнату. А мы с кыской ещё посидим, – и ущипнул Демиру за щёку.

Арий Конрад резко развернулся и пошёл прочь. За ним поспешил бледный от гнева Арефа. Демира и Ливий, перекрестив руки, пили вино.

– Слышь, душа моя, – вдруг сказал Ливий, ставя на стол пустой кубок и целуя Демиру, – этот твой магистр… Ордена Псов… тебя не ревнует?

– Да шёл бы он к кобыле в трещину! – искренне пожелала Демира.

Утром, напрасно прождав старинных друзей, Арий Конрад послал парламентёром Арефу. Мало ли что стряслось… Ученик магистра вернулся весь красный и, заикаясь от возмущения, стал рассказывать. Как дошёл, постучал, а в ответ на его стук распахнулась дверь, и из комнаты вылетел грязный сапог и попал ему в лоб. Раздался взрыв пьяной брани, громкий хохот, и дверь захлопнулась. Да, всё так и было, но магистр пожелал убедиться сам. И пошёл на беду свою.

Он громко постучал, подождал, постучал ещё. Никто не открывал, и Арий Конрад уж было собрался идти к себе, как дверь распахнулась. На пороге стояла вдрызг пьяная, полуголая, всклокоченная Демира.

– Какого хрена тебе надо? – рявкнула она, подтягивая сползшую с плеча рубаху. – Не видишь, мы заняты!– и дверь захлопнулась.

Арий Конрад пошёл обратно.

– Ну?! Что там, хозяин? – бросился к нему Арефа.

Магистр с деланным безразличием пожал плечами.

– Пьют, развратничают.

– М-мессир! – вскинулся Арефа. – О, боги! Демира! Как она могла? И вы допускаете?

Когда юноша волновался, он обращался к учителю на «вы».

– Я допускаю всё, – ровным голосом отозвался Арий Конрад, – меня это никоим образом не касается.

– Но мессир!

– Подождём, – через силу улыбнулся магистр. Улыбка получилась тяжёлая, свинцовая, взгляд застыл холодным оловом, – время терпит, – молвил Арий Конрад, скрещивая на груди руки.

Весь день магистр просидел, изучая толстую старинную книгу. Арефа слонялся по двору, краснел в ответ на сальные шуточки скучающих от безделья уличных девок, и кормил хлебными крошками толстых магрибских голубей. Ни Ливий, ни Демира так и не вышли из комнаты.

За ужином Арий Конрад был спокоен, правда, небрежно, вскользь заметил:

– Если к утру оба не придут в себя, придётся им в этом помогать. Дальнейшее бездействие нам не выгодно.

– Мессир, – обрадовался Арефа, – вы побьёте этого гнусного толстяка?

– Я?! – серые глаза распахнулись, сверкнули негодованием. – Осталось только до этого опуститься!

Опускаться ни до чего не пришлось. За пару часов до рассвета кто-то постучал в дверь их комнаты. Магистр не спал, размышлял, сидя за столом при тусклом свете догорающей свечи. Он встал, бесшумно ступая, подошёл к двери и отворил засов.

В комнату, пошатываясь, вошла Демира. Она была бледна, под глазами залегли голубые тени, но прибрана, одета, волосы заплетены в две тугие косы. Прошла, села на кровать магистра, посмотрела сонным взглядом на спящего напротив безмятежного Арефу.

– Рассвет скоро? – спросила Демира. И добавила, – я не могу больше пить.

Арий Конрад присел на кровать рядом с нею. Чуть касались в полумраке плечом друг друга и молчали. Потом магистр тихо спросил, глядя на пляшущий огонёк свечи:

– Зачем?

– Душа болит, – голос Демиры прозвучал, как еле слышный вздох.

И тишина. Слышно только, как потрескивает свечной фитилёк.

– А так – легче? – напрямую спрашивает Арий Конрад.

– Так легче, – она кивает согласно.

Догорает свеча, и комната погружается в серые предрассветные сумерки. Арий Конрад кладёт на колени белые руки и сцепляет их в замок, словно не уверен в себе, словно страшится желания обнять и утешить эту вчерашнюю грешницу. И соблазн отбрасывается колючей фразой:

– Твоя воля.

Улыбается во сне Арефа. Под полом скребутся мыши. Скрипит сверчок в углу. Магистр смотрит в розовеющий за окном рассвет, а когда решает повернуться и взглянуть на Демиру, видит, что девушка крепко спит, откинувшись спиной на холодную каменную стену.

Арий Конрад порывисто встал, мгновение смотрел на неё, кусая губы, потом, тихо вздохнув, осторожно приподнял её и бережно уложил на кровать. Демира что-то пробормотала во сне, подтянула к животу колени, обхватила руками – привычка странника, много ночей спавшего под открытым небом. Арий Конрад поправил ей подушку и прикрыл своим плащом.