Читать книгу Ева и её братья - Елена Барбаш - Страница 5

В 1903 году еврейская Пасха заканчивалась 6 апреля и в тот же день начиналась православная.

За два месяца до погрома в небольшом городке Дубоссары исчез, а потом был найден убитым мальчик Михаил Рыбаченко, четырнадцати лет от роду. Единственная кишинёвская газета «Бессарабец», возглавляемая известным антисемитом П.А. Крушеваном, стала обсуждать возможную ритуальную подоплёку этого убийства. Сообщалось, что труп был найден с зашитыми глазами, ушами и ртом, надрезами на венах и следами верёвок на руках. Выдвигалось предположение, что мальчика умертвили евреи, дабы использовать его кровь при выпечке мацы. Статьи эти взволновали необразованных жителей города и усилили бытовавшие в народе предрассудки против евреев.

Но следствие быстро установило, что мальчика убил его родной дядя из-за наследства, а многочисленные раны были нанесены специально, «чтобы можно было сказать, что его убили жиды для добывания крови».

По требованию следователя в «Бессарабце» было опубликовано официальное опровержение напечатанных ранее домыслов, где приводились результаты вскрытия. Это помогло прояснить обстановку, но не успокоило волнения – многие горожане сочли его попыткой скрыть преступление под давлением евреев.

Тем временем в городе прошёл слух, что царь лично издал секретный указ, разрешающий грабить и «бить жидов» в течение трёх дней после Пасхи. За неделю до праздника в общественных местах города появились листовки, которые повторяли напечатанную ранее в «Бессарабце» антисемитскую клевету и призывали добропорядочных христиан к действиям против евреев во имя царя.

Когда стало понятно, что погрома не избежать, главный раввин Кишинёва, его помощник и делегация богатых и уважаемых евреев пошли к митрополиту Кишинёвскому и Хотинскому Иакову с просьбой публично выступить против кровавого навета и успокоить волнения в пастве.

Но митрополит Иаков верил в существование кровавых ритуалов и неоднократно высказывался в том смысле, что «бессмысленно отрицать факт, что еврейская секта „Хасидов“ практикует питьё христианской крови втайне от своих собратьев по религии». Он по невежеству своему не знал, что у евреев употребление крови в пищу запрещено категорически. Ответы его были уклончивы, и еврейские представители поняли, что он отнюдь не собирается их защищать и допускает обоснованность кровавого навета.

Затем вся делегация направилась к губернатору фон Раабену с просьбой о помощи и защите. Фон Раабен доброжелательно выслушал и заверил, что никаких беспорядков не будет, однако всё же приказал несколько усилить патрули в городе на время пасхальных праздников.

Воскресенье 6 апреля стало «пробным» днём. Из толпы, собравшейся на площади, полетели первые камни в прилегающие еврейские дома, и очень скоро начались разграбления еврейских лавок и квартир. Беспорядки весьма скоро приняли характер сплошных бесчинств, однако пока евреев только избивали, в тот день до убийств не дошло. Полиция арестовала шестьдесят человек. На улицы вывели воинские патрули из гарнизона, но никаких приказов солдаты не получили.

Время, когда одна рота в руках дельного человека могла остановить и потушить огромный пожар, было упущено. Устроители погрома поняли, что им потворствуют, а потому можно переходить к более активным действиям.

Одновременно с этим полиция в первый день Пасхи, в воскресенье 6 апреля, пришла на помощь погромщикам. Все группы еврейской самообороны были разоружены и оттеснены в большие дворы, где их участников арестовали и отправили за решётку. Еврейское население было обречено.