Читать книгу Школьная дьяволиада - Елена Цареградская - Страница 3

Дыхание игры живёт в искусстве

И. А. Ильин

Когда-то, в незабвенные времена, эта теплица славилась на весь город чудесными плодами – в магазинах и на рынке они были нарасхват. В защищенном грунте стеклянного царства дружно росла тыквенная семья: роскошные среднеазиатские дыни, с кружевным узором на золотистой и тёмно-зеленой кожуре, и скромные дыньки – колхозницы цвета старого меда; оранжевые и шафрановые тыквы, дородные, как купчихи; полосатые франты-арбузы, алая мякоть которых была необыкновенно сладка; иззелена-молочные кабачки и патиссоны, похожие на затейливые тарелки; хорошенькие, как игрушки, гладкие и пупырчатые огурцы. Экзотическим украшением теплицы был тропический иностранец ананас, великолепная шишка которого отливала золотом. Заокеанский фрукт с неповторимым запахом слыл утончённым аристократом: во-первых, он страстно любил солнце, зной и изысканные удобрения; во-вторых, чтобы вырастить ананас в теплице, требовалось два-три года кропотливого ухода за ним; в-третьих, этот бразилец в чешуйчатом наряде не имел лазающих и стелющихся стеблей, как тыквенные, и держался с королевским достоинством.

Теплица была защищена от постороннего взгляда живой красивой изгородью из густой зелени диких огурцов, дававших приятную полутень. Дикие огурцы росли буйно, с помощью усиков пышно оплетая опору. Их ярко-жёлтые и белые цветы выглядели эффектно на фоне зеленых шершавых листьев, поэтому они страшно важничали, хотя приносили волосатые, с черными семечками несъедобные плоды. Для усиления охраны теплицы среди них посадили ядовитые бешеные огурцы, к которым прикасаться было опасно.

Вероятно, какой-то злой шутник тайно затолкал в тепличную землю семечки бешеного огурца. Иначе, каким же образом этот огуречный дикарь очутился в центре культурного тыквенного семейства?

Когда в стране произошли политические перемены, заведующего теплицей отправили на пенсию. Новый шеф был больше озабочен ростом собственной карьеры, чем ростом и плодоношением тепличных растений. Целыми днями он пропадал в высоких кабинетах, вертясь на глазах у начальства, а теплица оставалась без хозяйственного глаза.

Для культурных растений наступило тяжёлое время. Новые, нерадивые, садовники ухаживали за ними из рук вон плохо: забывали регулировать температуру в теплице, поливать и рыхлить, экономили удобрения для своих дачных участков, растаскивали инвентарь. Растения страдали от жажды и болезней, наглых сорняков и насекомых-вредителей.

Только неприхотливый бешеный огурец чувствовал себя комфортно. Вскоре он понял: пора менять политический климат в теплице, наступил его звёздный час.

Однажды воскресным сентябрьским утром бешеный огурец высокомерно и грубо заявил:

– Слушай меня внимательно, изнеженная тепличная сволочь! С сегодняшнего дня я ваш повелитель! Тот, кто не присягнет мне, будет расстрелян!

Наглые слова огуречного узурпатора вызвали возмущение и насмешки тыквенных.

– Ой, как страшно! – с издевкой воскликнула пышнотелая тетушка тыква. – Только я не боюсь тебя, огуречная хлопушка! Ишь, ирод, что выдумал! Взять власть над нами! И не надейся нас испугать, варварская ты выскочка! – И тыква покраснела от гнева.

– Для повелителя Вы и росточком не вышли да и внешность неказистую имеете, – насмешливо протянула золотистая красавица чарджуйская дыня. – Фи, какие у Вас серые войлочные листья! Какие колючие сизые плоды! Тоже мне, какой огуречный наполеончик выискался! Да Вы настоящий дикарь!

– Напрасно, сударыня, Вы кичитесь своим происхождением! – парировал бешеный огурец. – Мы с Вами дальние родственники. Я тоже из семейства тыквенных!

– Дикого семейства, – иронично уточнила чарджуйская дыня. – Что может быть общего между нами? Разве Ваши плоды получили мировую известность из-за непревзойденных вкусовых качеств? – с издевательской интонацией спросила она.

– Я экзотический декоративный овощ! – с яростью вскричал бешеный огурец.

– Вы ослеплены собой! Огуречный нарцисс! – расхохоталась арбакеша, золотистая, в коричневом кружеве, среднеазиатская дыня.

– Миленький щелкунец, у Вас же ужаснейший авитаминоз, – миролюбиво сказала миндальная тыква. – Ваши плоды не годятся для еды. Да и красота Ваша сомнительна, на любителя.

– Охранник из Вас получился бы замечательный, а повелитель из Вас, извините, никакой. Чтобы управлять, нужна голова, а Вы одержимы страстью к власти, – произнесла нараспев, с весёлой злостью чарджуйка.

– Ну и родственничек нашёлся! Ха-ха-ха! – заколыхался от смеха здоровенный арбуз. – Жалкая куколица, а самомнение генеральское! Как у настоящего арбуза! – Его чёрные лампасы от раздражения резко заблестели на солнце. – Прикуси язычок и сиди тихо, лохматая погремушка!

– Зря вы издеваетесь надо мной! – обращаясь ко всем, злобно выкрикнул бешеный огурец. – Вы еще пожалеете о своих насмешках! За стеклами вашего тепличного рая выросла целая армия диких и бешеных огурцов. Благо климат в теплице сейчас для нас подходящий. Эти спартанцы поддержат меня по моему первому зову. Даже люди боятся нас и облачаются в старую одежду, надевают перчатки! – сказал он с апломбом, а потом со смешным пафосом воскликнул: – Тыквенные! Вы рождены со стелющимися стеблями! Ваша обязанность – повиноваться мне!

– Не все стелющиеся ползают перед ничтожеством! – отрезала чарджуйская дыня.

– У Вас, господин бешеный огурец, тоже стелющиеся стебли, – съехидничала тёмно-зелёная, с золотым ажуром, дыня-бишек. – Да, видно, Вы не в ладах с логикой.

– С логикой у меня всё в порядке! Я великолепное исключение из моих сородичей! – хвастливо возразил самозванец.

Золотой ананас с достоинством хранил молчание, не вступая в словесную перепалку, потому что оберегал драгоценные ростки, впервые появившиеся у него на чужбине, но пучок листьев на его шишке стал пронзительно зелёным от гнева.

Потерпев фиаско у тепличной знати, узурпатор обратился с демагогической речью к огуречной массе:

– Муромские, вязниковские, нежинские, клинские огурцы! У вас, обыкновенных огурцов, есть необыкновенный шанс – сделать блестящую карьеру! Хотите?

– Нам уже поставлен памятник на родине! Редкая закуска обходится без нас! – фыркнули нежинские огурцы, оскорбленные тем, что их назвали обыкновенными.

Другие огурцы озадаченно молчали: таких предложений им никто никогда не делал.

– Не смущайтесь, огуречные тихони! – задорно воскликнул бешеный огурец. – Вас природа-матушка сотворила с усиками и лазающими стеблями, чтобы вы легко, без усилий могли пробираться наверх! Главное – найти надежную опору!

Простаки огурцы внимательно слушали политического болтуна.

– Или вы забыли, – продолжал бешеный огурец, – что нашим предком была тропическая лиана? В вашем соке, кроме минеральных солей и микроэлементов, растворено здоровое честолюбие! Первые, кто покорится мне добровольно, станут моими фаворитами. Я сделаю их счастливыми!

– Когда процветают фавориты, другие – прозябают, – вставила мудрая тётушка – тыква.

– Мы хотим, как все! – смело выкрикнул молоденький огурчик в пупырышках, но тут же был заботливо накрыт большим листом.

– На всех у меня льгот не хватит. Льготы, господа огурцы, ещё надо заслужить!

– А какие льготы нас ждут? – раздался недоверчивый голосок с огуречной грядки.

– Льготы прекрасные: места под солнцем, удобрения из эдема, искусственное опыление! Вас будут холить и буквально сдувать пылинки! – беззастенчиво лгал самозванец. – Если не верите, даю клятву!

– Не дурачьте народ! Не обещайте золотых гор! Даром порох тратите! – остудил пламенного нахала арбуз.

В теплице стояла насмешливая тишина. Обозленный молчанием, взбешённый самозванец завопил:

– Даю вам, тепличные сибариты, день на размышление! Выбирайте: жизнь в теплице под моей пяткой или консервный завод! Если к вечеру вы не пришлёте ко мне парламентёров, я начну с вами войну! – предъявил он ультиматум тепличным аборигенам и закрылся большими морщинистыми листьями.

Тыквенные не приняли всерьез угрозу бешеного огурца, предположив, что он заболел манией величия. А что думал о предстоящей войне ананас, мы не знаем: бразилец загадочно молчал.

Наступила тёплая осенняя ночь. Юный месяц видел сквозь стеклянную крышу теплицы, как была обстреляна чарджуйская дыня. Гордая красавица стойко переносила удары огуречной дроби: жаловаться и хныкать она не умела, потому что принадлежала к высшим сортам среднеазиатских дынь.

Весёлый утренний свет озарил страшную картину. Все были потрясены и жалели бедняжку. На её золотистой кожуре с тончайшим светлым рисунком появилось много ямок и трещинок. Ранки были очень болезненны, но великолепная чарджуйка, истекая соком, держалась с достоинством. Изрешечённая, она распространяла в теплице чудесный аромат ванили и груши. Мстительный бешеный огурец торжествовал, издеваясь над искалеченной тепличной знаменитостью:

– Теперь, дорогая дыня, Вас отправят на консервный завод, чтобы Вы не погибли без пользы. Вашу упругую сахарную мякоть там превратят в джем, мармелад или цукаты.

Огуречный монстрик был настроен мечтательно и разглагольствовал, наслаждаясь печальной перспективой судьбы гордячки:

– А может быть, Вас замаринуют или провялят. Сушеная дыня тоже отличный деликатес.

Чтобы не уронить себя нравственно, чарджуйская дыня принимала неизбежное с большим достоинством и не отвечала злодею.

Слушая самозванца, плодоовощной народец безмолвствовал, а тот продолжал тактику устрашения.

– Не думайте, что вы тихонько отсидитесь в укромных уголках! – крикнул он юркнувшим под листья огурцам. – Я стреляю на расстоянии шести метров! Везде вас достану! Непокорных я превращу в огуречную слизь! Вы будете гнить заживо, как эта заносчивая дыня! – И узурпатор указал на обстрелянную чарджуйку. – А до вашей рыхлой мякоти, простушки, я доберусь в два счёта! – пригрозил он смирным дынькам-колхозницам. – Ваша кожура не такая крепкая, как у этих среднеазиатских герцогинь.

Огуречный диктатор, бросив свирепый взгляд на роскошные дыни, вдруг заговорил на восточный лад, словно передразнивал базарного торговца:

– Берите! Не пожалеете! У этих дынь такой тонкий аромат, как у настоящего сладкого вина! – Распаляясь от зависти, самозванец бешено взвизгнул: – Вы, надменные барыни, скоро станете редкостью на местном рынке! Я уничтожу вас!

– Глупец! Вы только преумножите нашу славу, – спокойно сказала золотая, словно прошитая зелёными нитками, бухарская дыня.

– И взвинтите цены на нас! – усмехнувшись, добавила красавица бишек.

– Не думайте, что Вы займёте наше место под солнцем славы! – высокомерно произнесла нарядная арбакеша.

Метнув на них яростный взгляд, узурпатор с тихой ненавистью снова обратился к колхозницам:

– Вам я не советую артачиться! Иначе не спасёте свои маленькие шарообразные жизни!

– Не преувеличивайте своих возможностей! Не старайтесь нас запугать! – строго сказала медовая тыква, лучшая из столовых сортов. – Вы дерзко пользуетесь политической конъюнктурой! Я верю, что так тяжело, как сейчас, будет не всегда! – Её голос зазвучал вдохновенно. – Восторжествует любовь к нам и забота о нас! Тогда вам, дикарям, придется туго. Вас, может быть, и оставят в живых, но только как экспонат эпохи застоя для ботанической кунсткамеры! – И медовая тыква расхохоталась.

От её слов приободрились молодые кухонные тыквы, подняв на смех огуречного нахала. Одна из них задорно сказала:

– Разве Вы, бешеная куколица, не слышали о нашей стойкости, унаследованной от предков? Мы умеем сохраняться до весны!

– Испорченные огуречной дробью, вы вряд ли продержитесь до будущей весны, – насмешливо возразил бешеный огурец. – До весны вас успеют и зажарить, и сварить из вас пюре или, смешав с пшеном, кашу! Каша из вас получается замечательная! – засмеялся самозванец.

Экспансивная медовая тыква не выдержала, вспыхнув алым румянцем гнева:

– Не может быть, чтобы нас бросили на произвол судьбы! Не может быть, чтобы не выдрали эту наглую несъедобную колючку! Как Вы смеете…

– А тебя, полосатая ягода, – обращаясь к арбузу, дерзко оборвал медовую тыкву бешеный огурец, – также ждет консервный завод. Там наколотые арбузы, чтобы получить солёные деликатесы, заливают раствором поваренной соли. Уж поверь мне, пузатый, дырки и трещины я тебе обеспечу!

– Не утруждай себя, огуречный шантрапа, – лениво отвечал арбуз. – На всех у тебя патронов не хватит. Да и шкура моя полосатая плохо пробивается. Не кипи от ярости, а то семечки сварятся.

– Не волнуйся, ослиный огурец! У меня хватит на вас патронов! Видишь щели в стенах и на крыше? – бешеный огурец указал на зазоры между столбами и стеклами. – К счастью, сейчас отвратительно смотрят за теплицей. Это нам на руку. Через эти щели пробьется ко мне армия диких огурцов, среди которых немало бешеных и пьяных.

– Пьяных? – удивился арбуз. – Кто такие? Почему не знаю?

– Так прозвали, пузатый, плоды дурмана вонючего. Каждый пьяный огурец содержит до пятисот убойных семян. Не слыхали о таком? Откуда вам, тепличным сибаритам, знать о каком-то сорняке! А дурман, между прочим, могучий сорняк! Вот полезут ко мне волосатики с шипами, тогда я посмотрю, что вы запоёте! Я думаю, новые, комфортные, условия жизни будут способствовать их процветанию. А из вас, – самозванец кивнул испуганным кабачкам, – я прикажу сделать икру. – И презрительно улыбнулся задрожавшим патиссонам: – А вы, тыквенные тарелки, станете маринованным лакомством. У меня большие связи на консервном заводе!

– Нет суровее того, кто возвысился из ничтожества! – задумчиво произнес ананас, решив, что молчанием он подает дурной пример своим росткам: хотя молчание – золото, но иногда оно и гроша медного не стоит.

– Власть без жестокости лишена очарования, милейший. С Вас сдерут кожуру, – насмешливо сказал узурпатор тропическому аристократу.

Что может быть беспощаднее борьбы дикости с культурой!

Культурные растения по своей природе были неагрессивны и беззащитны. Они проиграли войну: им не помогли выстоять.

В стране царила политическая неразбериха, махрово цвела инфляция, Обесценивались не только деньги, но и чувства и идеалы.

Новый заведующий теплицей сдавал в министерство липовые отчёты о прекрасном положении дел в своём хозяйстве, куда он даже не заглядывал, и получал награды. Когда специалисты высокого класса не захотели трудиться в теплице за символическую зарплату и разбежались, были наняты случайные в тепличном хозяйстве люди. Главная беда была в том, что эти горе -работники оказались корыстными и равнодушными к живой природе. Их интересовали только деньги, которые они выручали, торгуя ворованными тепличными плодами на рынке или сдавая их на консервный завод. Вот почему сбылись зловещие предсказания бешеного огурца.

Стояло бабье лето. Дикие, бешеные, пьяные огурцы буйно разрастались и нагло лезли через щели в теплицу, чтобы расширить владения огуречного узурпатора и укрепить его власть. Самозванец был уверен: уничтожишь лучших – остальные смирятся. Его адская тактика была разработана до мелочей. Варварские пришельцы обрастали указанную диктатором жертву, которая начинала задыхаться, бомбардировали её огуречной дробью и, когда непокорное растение умирало, ползли к следующей жертве. Самое ужасное было в том, что экзекуцию помогали совершать тепличные огурцы определенного сорта.

Сначала в теплице пропали среднеазиатские дыни, затем наступила очередь арбузов и тыкв. Дольше всех сопротивлялся стойкий ананас. Семена огуречных насильников отскакивали от колючего панциря бразильца, как от щита, а засухи он не боялся. Ананас был смел и силён, но, когда, крепко обвив, задушили его нежные ростки, он не выдержал и смертельно заболел: стал гнить изнутри.

Кабачки, патиссоны, огурцы, дыньки-колхозницы, струсив, смирились и признали власть самозванца, который раздувался от важности и заставлял называть себя так: Генеральный директор Государственной теплицы. Присягнувшие ничтожеству были обречены на вырождение и одичание.

Бывают в жизни моменты, когда нужно погибнуть, чтобы сохранить себя.

Через месяц блицкрига крупные культурные растения, плоды которых принесли заслуженную славу теплице, были уничтожены. Их сменила новая, дикая, огуречная флора.

Как-то в теплицу вместе с заведующим, который ожидал должностного повышения, пожаловала высокая комиссия. Все, в том числе и заведующий, были поражены открывшейся перед ними картиной: зелёное море огуречных листьев и колючих опушённых плодов, среди которого сохранились лишь небольшие островки с бывшими культурными растениями.

За преступную беспечность и развал теплицы заведующий был уволен и назначен директором плодоовощной базы.

Где же найти талантливого энтузиаста, профессионала, который возродит культурную ауру теплицы? Такие мастера нынче редки. Да и востребованы ли они сегодня?