Читать книгу Доказательство Канта - Елена Чара Янова - Страница 4

Следующий день Корпуса первопроходцев начинался как всегда. Я припарковал флаер возле офиса, попытался проскочить мимо пожилого вахтера, но в очередной раз не смог: бдительный дедок меня поймал и прошелся по моей безалаберности – сегодня я забыл причесаться и вместо легкой экзоброни нацепил порядком мятую черно-белую форму первопроходца. Я остановился, подхватив наше негласное шутливое противостояние, и с привычной невозмутимой вежливостью поздоровался: ему приятно, а с меня не убудет, тем более его беззлобные замечания иногда бывали чрезвычайно полезны.

Неподалеку от входа в Корпус я заметил штатного гения: Тайвин с первым утренним кофе любил посмотреть на ало-фиолетовое рассветное небо и садящиеся флаеры. Я знал, что так он настраивает себя на рабочий лад, и поприветствовал ученого:

– Здравствуйте, Тайвин!

– Доброе утро, Честер, – он протянул мне ладонь. – Вы все еще не желаете пройти коррекцию зрачков?

– Нет, что вы, спасибо, предпочту остаться при своих. Вдруг после пластики потеряется мой исключительный нюх и умение влипать во всякие неприятности? Где я еще найду такую шикарную работу? – дежурно отнекивался я, пожимая ему руку.

– Жаль, жаль…

Генетическая аномалия не стала препятствием для моего появления на свет, хотя врачи определили ее задолго до моего рождения, еще при составлении пренатальной диагностической карты для моих родителей. Но, к радости моего бытия, решили, что небольшое дополнение к кариотипу не приведет к системным отклонениям, как это обычно бывает при синдроме Шмида-Фраккаро, в простонародье говоря – «кошачьего глаза». И, что удивительно, на мой счет они не ошиблись – я обошелся вместо разных неприятных врожденных физических пороков и умственной отсталости просто необычным – светло-чайным, почти оранжевым – цветом глаз и полнофункциональными кошачьими зрачками, что бывает при синдроме «кошачьего глаза» далеко не всегда.

Я поднялся на третий этаж и завернул к себе в отдел, из окон которого открывался вид на стройные ряды одноэтажных жилых модуль-блоков колонии, поделенных на жилые сектора, а над ними едва заметными радужными сполохами мерцала пленка защитного купола. За столами уже толпились ребята-оперативники, обмениваясь приветствиями и новостями, кто в повседневной форме, как я, кто в тяжелой, облегченной экзоброне, кто просто в футболке и джинсах – могут себе позволить, не на дежурстве. Я поприветствовал подчиненных:

– Да начнется новый день, полный оперативных чудес и научных свершений!

– Привет, Чез! – нестройным хором ответили первопроходцы, фыркая в ответ на мои утренние напутствия.

– Доброе утро! – звонко раздалось из-за спины. Вот и моя правая рука во всей красе. Я обернулся – Макс, в полной боевой выкладке.

– Доброе. Куда-то собралась? Выезда сегодня не предвидится, экспедицию собираем.

Боевая валькирия поморщилась, она с удовольствием в поле бы сходила и сама, вместо меня или со мной за компанию.

– Да ну тебя. Расслабляться нельзя, мы же на работе, сам знаешь.

Да, знаю. Но предпочитаю облегченный вариант: большинство выездов не требует ни тяжелого оружия, ни утяжеленной экзоброни, ни расширенного варианта аптечки и прочих примочек, так зачем в офисе затруднять свободу передвижения себе и другим, бряцая амуницией и задевая броней столы? Личный выбор каждого, но я искренне не понимал привычки потеть на работе ради полной готовности к любому чиху. Ладно бы новички, что с них возьмешь, но Макс, без пяти моя преемница. Впрочем, раз ей так хочется…

– Знаю. Я у себя, если что – свистите! – хлопнув ее по армированному наплечнику и присвистнув для примера, я проследовал было к себе в кабинет, но отвлекся на очередное утреннее шоу а-ля «ученый нового типа». Настройка на работу прошла успешно, подумалось мне, потому что из научного отдела, от нас через коридор, доносилось:

– Мохнозадые криворукие гамадрилы! Кто тебя так учил титровать? Что ты там бормочешь? Я? Я еще не свил из извилин африканскую косичку, чтобы тебе такую ересь рассказывать. Ну, давайте вслух, вместе, как двоечники на третьей ступени, кто помнит – помогайте! – и лаборанты вслед за руководителем с хорошо поставленным командным голосом уныло в сотый раз подряд за последний год затянули порядок прямого и обратного титрования, потом пошли по реагентам.

Дальше я слушать не стал, подумал только о том, что программу шестой образовательной ступени по естественным дисциплинам они наверняка сдали бы и сейчас на уровне аспирантуры, а то и выше – Тайвин натаскивал научных сотрудников похлеще, чем в астродесантных войсках на звездные береты парней гоняют. Но счастья на лицах его гамадрилов я не наблюдал, хотя я бы на их месте бесился, но молчал и ценил.

Из кабинета напротив моего в нашем оперативном отделе на шум выглянуло начальство. Импозантный седовласый джентльмен заинтересованно оглядел картину маслом, вдруг что пропустил, но затем, отстраненно пожав плечами, удалился: ничего принципиально нового не происходило.

Зайдя в свой кабинет, я плюхнулся в кресло и отдал команду просмотра документации – передо мной взметнулось голографическое меню, которое я лениво пролистал движениями глаз. Все выглядело нормально. Шестая колония порядком разрослась за почти три года существования, и люди уже плотно заселили семь жилых секторов, в каждом из которых размещалось по несколько тысяч человек. В новом мире жили не только ученые, военные и их семьи, но и их родственники, друзья, просто любопытствующие, туристы и любители нового, промышленники, строители, работяги и все, кому новый мир оказался интересен и показался перспективным в плане карьеры.

Но вот в пятом жилом секторе, где обитали насквозь увлеченные работой физики-практики, продолжали жаловаться на шумы и запахи, местная живность и после вчерашнего инцидента пошаливала, и я сделал в памяти зарубку – стоит туда пару оперативников и стажеров прислать, путь тренируются. Биологи из третьего сектора хотели сопровождение на какую-то необычную точку на карте, найденную ими совсем недавно с воздуха при голосъемке с дронов. Промышленники из четвертого, которые отвечали за исследование и выпуск в массовое производство вещей, материалов и техники из найденных в новом мире ресурсов и веществ, снова подали заявку на сборную экспедицию в труднодоступный экваториальный участок. Что они там интересного нашли, я предположить не мог и мучился от неудовлетворенного любопытства.

– Макс, зайди, – попросил я в коммуникатор.

Через мгновение в кабинет поскреблись, и ко мне зашла краса всея оперативного отдела в экзоброне. Я невольно залюбовался, хотя недостатка в девушках на Шестой колонии не было.

– Да? – вопросительно подняла брови моя заместительница.

– Смотри, у нас есть заявка от физиков из пятого, не хочешь с ребятами скататься?

– Хочу, – Макс улыбнулась. Ей всегда нравились такие спонтанные выезды: сидеть на месте без дела она не любила. Интересно, она проедется по моей безалаберности в этот раз? – А тебя не возьму, ты без брони.

Ну конечно, кто бы сомневался.

– Можно подумать, броню так долго на себя натягивать. Да я сегодня никуда и не собирался, надо геологам звонить, – делано обиделся я. – И еще мне твой совет нужен. Когда мы сможем разрешить четвертому сектору экспедицию? Промышленники копытом бьют, без нас их не пустят, а мы уже третий раз футболим.

Макс задумалась, прикидывая: текущие заявки новой колонии в пределах жилых поселений и сопровождение ученых были в приоритете, остальные – туристы, промышленники, охотники за впечатлениями и живностью и прочий люд был вынужден ждать, пока мы освободимся. А поскольку весь боевой отдел первопроходцев насчитывал, включая меня, шестнадцать оперативников, и на вызовы мы меньше, чем впятером, не ходили, то очередь могла ждать недели, а то и месяцы, особенно поначалу, пока мы не начали натаскивать новичков.

– Давай подумаем, – Макс неторопливо оперлась на мой стол, глядя в проекцию с заявками. – К физикам я сегодня съезжу, геологов ты вчера, конечно, предварительно согласовал, но раньше чем через неделю третий сектор не соберется, и не мечтай, они там ребята основательные. Промышленники… Если они будут готовы в течение трех дней и сопровождение будет не больше чем на неделю, мы согласны.

– Хорошо, – меня точно уламывать не надо было, и я, отпустив Макс, принялся за звонки.

Геологи, как и напророчила Макс, запросили еще десять дней на подготовку. На заднем плане, за проекцией немолодого, но крайне обаятельного руководителя геологического отделения Всемирной ассоциации наук было видно и слышно, как вихрастый молоденький энтузиаст лет двадцати как щенок-подросток пытается выглянуть из-за его плеча и посмотреть на прекрасного меня и заодно под шумок запросить сроки побыстрее. Еще бы! Вот он я, глава оперативников-первопроходцев, не хвост собачий.

Третий фигурант разговора, более солидный мужчина среднего возраста, тем временем выловил его за шкирку и тихонько выговаривал про спешку, объясняя, когда она нужна. Мне он показался знакомым, но я не стал заострять внимание, обсудил детали, согласовал сроки и завершил переговоры.

Следующими в плане были промышленники, и тут я был искренне удивлен.

Звонок прошел мгновенно, нас ждали.

– Честер, доброго утра! – с голограммы на меня смотрел восточного типажа мужчина неопределенного возраста с идеальной, волосок к волоску, гладкой короткой прической, непроницаемо-темными глазами и совершенно отрешенным от мира сего выражением лица.

Проекцию промышленник выбрал строго деловую – по плечи и, помимо головы собеседника, мне был виден только край дорогого костюма с воротником-стойкой. Я же предпочитал появляться по пояс, чтобы при разговоре были читаемы руки и поза – мне всегда казалось, что так беседа будет строиться более доверительно.

– Доброго, с кем имею честь? – нет, мне было понятно, что на Шестом нас не знают только младенцы, но чтоб сразу в лицо опознать…

– Алан, синдикат «Апостол».

Я подобрался, «Апостол» был мне хорошо знаком – эти ребята помимо прибыли следовали концепции креационизма, и всячески пытались найти доказательства божественного промысла и присутствия Бога в каждой новой колонии. И до Шестого, значит, добрались. Их идей я совершенно не понимал, но заявка есть заявка, тем более, что в первую очередь они будут искать не доказательства бытия Божия, а вполне материальные объекты – собирать образцы почвы, растений и животных, делать геологические исследования, наблюдать за здешним биогеоценозом, в общем, пользу приносить и добро учинять. А сведениями они с нами и научным сообществом делиться обязаны априори, так что я был скован бюрократическими рамками, как бы мне не хотелось им в четвертый раз отказать, повинуясь зову интуиции.

– Очень приятно, у нас хорошие новости – если вы успеете снарядить экспедицию в течение трех дней, мы сможем взять вашу заявку на выполнение.

– Отлично! – Алан внешне никак не изменился, как будто я ему сообщил не о том, что ожидание длиной в несколько месяцев окончено, а стерилизатор на кухне посуду домыл.

– В таком случае мы начинаем подготовку? И имейте в виду, что на сопровождение можем выделить неделю, больше не получится. – Алан слегка нахмурился, и это была его единственная читаемая эмоция.

– Мы планировали двадцать пять дней, полную программу с малым составом. – Я задумчиво покачал головой: так надолго оставлять колонию на треть боевого состава мы не могли. С другой стороны, идет третий год освоения, по большей части мы в жилых секторах практически и не нужны, только на выездах.

Слаженных боевых пятерок за неполные три года для базовых нужд колонии мы обучили почти два десятка. Их как горячие пирожки разобрали по основным жилым и научным секторам, так что колония, строго говоря, под присмотром. Но что-то мне активно не нравилось, интуиция подсказывала большую засаду, хотя я сам на экватор первый бы побежал, да больно уж компания сомнительная. И я с неохотой пообещал:

– Попробую согласовать еще дней пять, но больше точно не получится. Работаем? – может, их не устроит, и получится отвертеться?

– Да. И большое вам спасибо, Честер. Кого вы планируете отправить?

Этот вопрос мне не очень понравился, в конце концов, какая разница, кто именно из ребят пойдет с ними? Но я обтекаемо увильнул от ответа:

– Вопрос будет решаться в текущем порядке.

– Мы были бы очень рады, если вы примете личное участие.

Я удивился, при чем, интересно, тут я, как будто других объектов и субъектов для теологического интереса у них нет.

– Я подумаю, спасибо за предложение, – нейтрально ответил я и, попрощавшись, завершил разговор.

Вскочив с кресла, походил по кабинету, раздумывая. Допустим, с «Апостолом» поеду все-таки я – во-первых, мне все равно было дико интересно побывать на экваторе, во-вторых, если не можешь угадать пакость – надо ее возглавить.

Тогда надо брать с собой всех, кого я думал взять с геологами – Романа, он надежен, как армейские берцы, Уилла и неразлучников, а тут оставлять Макс и Али – они тоже не подведут. Но вот как быть с периодом перекрытия – три дня, да еще двенадцать, а геологи через десять пойдут, колония на пять дней остается на пятерых оперативников и десяток стажеров. Я запутался, начертил схему на интерактивной доске, которую я себе в кабинете напротив входа во всю стену обустроил, чтоб вносить туда заметки по ходу работы, разобрался. Колония без основного оперативного состава – нехорошо. Попытался перекроить сроки, снова запутался. Еще подумал. Подвинуть геологов – а не слишком много чести апостольцам?

В итоге я на все плюнул, отчаявшись решить эту головоломку, и пошел советоваться к начальству через общий офис оперативного отдела. Макс уже унеслась, взяв тройку стажеров и пару желающих с собой в группу поддержки дочищать последствия вчерашнего инцидента, остальные бойцы расползлись по рабочим местам писать отчеты или пить кофе и трепаться о жизни.

Постучав в дверь кабинета шефа, я внутренне собрался и пригладил пятерней шевелюру – отчего, подозреваю, стал еще больше похож на взъерошенное чучело-мяучело, а никак не на главу оперативников. Переборка двери отъехала в сторону, и шеф приглашающе махнул мне рукой из глубины помещения.

В кабинете было накурено, царил полумрак и специфическая смесь запахов табака, мореного дуба и кожи, свойственная, мне кажется, любому обиталищу самых высокопоставленных боссов, в каких бы структурах они ни работали. С пожилым импозантным джентльменом в светлом деловом костюме, с цепким взглядом серо-зеленых глаз и внешностью типичного жителя одного из земных мегалополисов в Европейской части континента, сидящем в дорогущем кожаном кресле, мы были знакомы четвертый год по земному времени. Но имени я от него так и не дознался – то ли он считал, что я еще не дорос величать по именам начальников, то ли просто не хотел представляться, но мне это никак не мешало.

– Доброе утро. Соберем планерку? – я вопросительно воззрился на начальство.

Тот иронично глянул на меня из-под седых бровей – дескать, зачем? Не первый год работаешь, большой уже мальчик. Я пояснил:

– «Апостол» подал четвертую заявку за последние два месяца, что-то они на экваторе нашли, ну, вы знаете. Меня смущает их настойчивость. И сроки. И они сами.

– Что не так со сроками? – подался ко мне из глубин кожаного монстра шеф.

– Они хотят максимум. Зачем такие траты? У них что, своих людей нет? Взяли бы, как все, пятерку на неделю. Так они просят полный малый сопроводительный состав почти на месяц и меня хотят сверху. Я-то им зачем сдался?

– Положим, не только вы, Честер, не зазнавайтесь. Подобного рода просьба была получена и в отношении других отделов.

Я еще больше удивился и насторожился, дверь кабинета снова шаркнула, и к нам присоединился Тайвин, удовлетворенно поблескивая серыми глазами сквозь стекла очков – отчитал научный отдел и доволен. Я едва заметно покачал головой с недовольством: нельзя так с подчиненными обращаться. Удивительно, как у него до сих пор в отделе текучка не началась. Долгосрочные контракты все хором подписали, что ли, вот и приходится терпеть? Но вслух, конечно, ничего не сказал, только язвительно заметил:

– Тогда сразу на весь Корпус надо было заявку подавать, чего мелочиться.

– Вы плохо себе представляете механизм финансирования вашего сопровождения и первопроходцев в целом, Честер. У промышленников просто не хватит средств нанять весь штат, – седовласый откинулся обратно в уютную темноту кресла, оттуда сверкнули только смешинки в глубине взгляда. – Но на полный малый состав им вполне хватит, дней так, я бы сказал, на пятнадцать. Вы же им обещали подумать?

Каков жук, если б я не знал, что мой кабинет без прослушки, точно бы засомневался.

– Да, я не экономист, – покаянно склонил голову я. – Я им сначала неделю плюс три дня на сборы дал, там геологи как раз через декаду соберутся, но они двадцать пять выкатили. Я сказал, что еще максимум дней пять, думаю, ребята справятся. А то геологов двигать придется, а они, сами знаете, сдвига сроков не любят, у них все под расчет.

– Та-а-ак, – напрягся штатный гений, стараясь вникнуть в суть беседы с ее середины. – А что у нас хорошего происходит, о чем меня еще не проинформировали?

– На экватор полетим. Хотите? – я склонил голову чуть набок и, хитро посмотрев на него, интригующе подмигнул.

– Хочу! – ученого перспектива слетать на экватор безмерно обрадовала, но он, как и я, чуял какой-то подвох. – А с кем? Только не говорите, что…

– С ними, с ними, с «Апостолом». Не самое приятное соседство, конечно, но куда деваться. С другой стороны, может, удастся наконец узнать, что они божественного на Шестом нарыли. Интересно же.

– Пустая трата времени! – презрительно фыркнул Тайвин. – Богословие, схоластика… Болтология одна. Только категорический императив Канта можно хоть как-то всерьез воспринимать. И вообще, мыслить надо рационально. Критически. Там, где что-то принимается на веру, науки быть не может.

– М-да? – задумчиво проговорил я. – Миллионы мух не могут ошибаться. В смысле, я не говорю, что религия – это плохо, отнюдь. Я говорю, что слепое поклонение религиозным догматам – нехорошо. Сама по себе вера – явление позитивное, человеку жизненно необходимо во что-то верить. Вот вы, например, в науку верите. Тоже религия своего рода, если разобраться.

Тайвин внимательно на меня посмотрел, помедлив с ответом.

– Знаете, пожалуй, мы с вами на досуге обсудим эту теорию. Я подумаю. А пока простите, – он развел руками, намекая, что нам есть о чем поговорить кроме споров о вере, и мне ничего не оставалось, кроме как свернуть незатыкаемый фонтан моего красноречия. Но он вдруг меня поймал последним встречным вопросом. – А во что верите вы?

Я, почти не задумываясь, ответил:

– В людей. И в мир. Я вообще по природе пантеист. Правда, у меня есть сложная концепция разделения доверия и веры… Но сейчас правда не время.

– Собирайте свою пятерку, через сутки вылет. – подытожил шеф, с интересом внимавший нашей короткой философской беседе.

Я приподнял бровь в немом вопросе.

– Я вас уверяю, Честер, у апостольцев все давным-давно сложено и готово к экспедиции, так что из трех дней на подготовку два вы можете смело включить во время сопровождения. А за оставшихся три дня перекрытия, полагаю, колония без вас устоит.

Я вздохнул, так – значит, так. И спросил:

– Тайвин, так вы полетите?

– Не откажусь, – степенно отвечал штатный гений. – И пару своих гамадрилов с собой возьму.

– Аналитики?

– Полагаю, да. – ответил мне уже шеф.

Я кивнул. В принципе, можно было и не спрашивать: аналитики входят в полный малый экспедиционный состав, а штатный гений такой случай ни одному лаборанту не отдал бы.

Выйдя из кабинета высокого начальства, я нашел взглядом Романа и мотнул головой, мол, разговор есть. Первопроходец, чуть заметно улыбнувшись, пошел за мной.

Прикрыв дверь уже своего кабинета, я спросил:

– Роман, нам поступила заявка от «Апостола». Пойдем, скорее всего, через сутки, полный малый, две недели. Кого брать будем?

Бывший астродесантник задумчиво почесал нос и принялся неторопливо рассуждать.

– Полный малый? Это те промышленники, которые на экватор рвались? Тайвин, значит, пойдет, близнецы пойдут, ты пойдешь скорее всего, без тебя никуда, слишком любопытный.

Я слегка пожал плечами – кому, как не Роману меня знать как облупленного.

– Макс бы взять, но ты же ее на геологов пустишь?

– А ты откуда знаешь? – удивился я.

– Так они собираются давно и основательно, с утра мне звонили, спрашивали, на какие сроки рассчитывать, я с Димычем отлично знаком. Я так прикинул – срочных выездов нет, с текучкой разгреблись, в ближайшие пару недель вроде тишина, значит, дней пять-десять у них на подготовку еще есть, – разложил мне все по полочкам первопроходец. – Поскольку геологи точно поедут на раскопки свои, то место они выбрали относительно безопасное, тебе там было бы скучновато, а тут «Апостол» и экватор, такого ты не пропустишь. Значит, вместо себя отправишь Макс. Скорее всего, и Али с ней. И новичков обкатывать.

Ага, так вот кто на заднем плане мелькал, оттаскивая юное дарование, то-то знакомым показался. Я вздохнул. Сегодня все лучше меня понимают меня самого.

– Сто лет Димыча не видел, может, я б лучше туда поехал.

– А ты откуда его знаешь? – в свою очередь, удивился Роман.

Я пожал плечами.

– Доводилось вместе в одних компаниях пересекаться, на Земле еще.

– А, – Роману, казалось, было достаточно моих слов, но я знал, что неутомимый первопроходец потом вытянет из меня детали биографии, ему только волю дай. Он обладал уникальным свойством – постоянно накапливать информацию, чтобы потом сделать емкий, точный и удивительно нужный для конкретного момента и ситуации вывод.

– Меня будешь брать, – не то спросил, не то утвердил Роман.

Я поддакнул, и он продолжил размышлять вслух.

– Давай с собой Уилла возьмем, а еще надо Марка и Сержа прихватить, они на выездах хороши. С людьми лучше оставить работать кого-то… более общительного.

Выбор был достаточно очевидным и логичным, полностью повторял мои выкладки, и возражений я не имел. Уилл часто с нами за компанию ходил, и мы с ним и Романом отлично работали вместе. Марк и Серж, наши интроверты-неразлучники, парни нелюдимые, замкнутые, им для душевного равновесия экспедиция нужна как воздух – развеяться и помолчать. А то в последние полгода наша работа все больше стала напоминать скорее общение политиков с электоратом, чем суровые будни первопроходцев. «Да, это малая химерка. Нет, не опасная. Нет, убирать не будем, она в Красной книге Колонии. Как тапкой прихлопнете? Уникальный экземпляр!», а не «брутальные мужчины, стиснув челюсти в яростном оскале, люто бьются с агрессивным зверьем за предпоследний на дереве сладкий фрукт». Такого эпизода, конечно, в нашей практике еще не было, но мог бы быть!

– Значит, решили. – Я послал по коммуникатору вызов выбранным оперативникам, те удивились перемене погоды с геологов на апостольцев, но к сведению приняли.

Отключившись и отослав Романа, я откинулся в кресле, потер легкую небритость на подбородке и принялся задумчиво вертеть в руках брелок – миниатюрная версия черной дыры в виде шарика из черного агата, обернутого в нитиноловый аккреционный диск насыщенно-оранжевого цвета на цепочке. В этот маленький предмет я влюбился сразу, как увидел на первом корпоративе – их нам раздали как памятные сувениры. С тех пор я везде таскал брелок с собой, обращаясь к его гладкой поверхности, когда мне требовалось подумать и повертеть что-то в руках.

Что могло привлечь столь пристальное внимание изыскателей от религии в Шестой колонии я в общих чертах понимал. Весь здешний мир выступал как мифическое шестое доказательство Канта о непостижимости божественного промысла и бытия, это если предположить, что высшее существо вообще может чем-то промышлять.

Да, я разделял мнение философа по поводу того, что человеку свойственно совершенно непоследовательное с точки зрения причины и следствия стремление к поступкам, продиктованным высшей нравственностью, неким категорическим императивом. Откуда, спрашивается, в нашей от и до детерминированной Вселенной, где ничто ниоткуда просто так не берется, мотивация к поступкам, для природы и эволюции бессмысленным? Например, зачем человеку любоваться закатом, встречать рассвет, провожать старушек до дома или подбирать бездомных щенков? Хотя с бабушками еще понятно, можно притянуть за уши необходимость заботиться о членах своей стаи, вбитую обществом социально и сидящую на подкорке природно. Но остальное? Шестой, он как человек с его моралью и нравственностью – существовать по идее не должен. Но вот он за окном, поет, свистит, шипит, цветет и пахнет, непостижимый и невозможный.

Но я также и понимал, что разум как инструмент познания мира довольно ограничен по функционалу. Разумом и рациональностью ты наличие Бога не докажешь никогда. Тогда на что рассчитывает «Апостол»? Что могло сподвигнуть сторонников креационизма изыскивать средства на чрезвычайно дорогостоящее сопровождение первопроходцев, непременно в мире кремнийорганики и непременно на экваторе… Мое любопытство становилось подобным физически ощутимому зуду, только почесать мозг я не смог бы при всем желании, оставалось ждать, гадать и надеяться, что я все пойму сам на месте.