Читать книгу Срывай с гвоздя крылья. Талант дается… каждому по его силе (Святое Евангелие) - Елена Чиркова - Страница 36

С этого момента все пошло не так.

Конечно, к сцене нас не пустили. Угрюмые милиционеры строго блюли порядок. Следили, чтоб оголтелое «море» по-боевому настроенных девиц не вышло из берегов. Конечно, особо прыткие фанатки нет-нет да и норовили пуститься в пляс, вырвавшись из оков своего билетного места, в проход между рядами. Но стражи порядка тут же возвращали их в исходную позицию.

Это разочаровывало. Зачем нужны песни Димы Маликова? Чтобы танцевать, дергаться, кривляться, извиваться! Но делать это категорически запрещалось. Поэтому мы сидели и с унылой покорностью слушали зажигательные композиции певца.

Когда концерт закончится, мы с Наташкой, слегка обиженные, с измочаленными в мокрых ладонях гвоздиками, ринулись к выходу.

Однако, покинув толпу, и вдохнув целебного весеннего воздуха, мы вновь наполнились безмятежной молодостью и галопом понеслись на железнодорожную станцию, чтобы успеть на последнюю электричку.

Мы успели. Запрыгнули и поезд тронулся. Всю дорогу мы обсуждали концерт, не заметив, как пролетело время пути, и вышли на своей станции.

Перрон был пуст. Цветы, по-видимому, уже никого не интересовали, и грузин ушел домой, спать.

Нужно было взобраться по лестнице.

Накрапывал весенний дождик, но мы не прятались под зонт, не спешили. Тихонько друг за другом карабкались вверх, цепляясь за перила, вполголоса напевали: «Ты одна. Ты такая. Я тебя знаю…».

В темноте нарисовался силуэт человека. Навстречу, расхлябанной походкой, шел парень. В руке – открытая бутылка пива. Он, наверно, прошел бы мимо.

Но Наташка шла впереди. Парня впечатлили выпущенные на волю Синицынские волосы. Белокурые льняные локоны свисали почти до колена. Парень опешил.

– Ого, вот это русалочка! Пипец эффектная. Может, познакомимся? – Без обиняков пошел на таран впечатленный парень, перегородив собою путь. – А я Олег Чертанов. Можно просто Черт. А тебя как звать, красивая?

– Не твое дело! – Понимая, что вопрос адресован не мне, борзо огрызнулась я, запихивая оторопевшую Наташку себе за спину.

– А ты, облезлая, заглохни. На вот пока подержи. – Вспыхнул хулиган, протягивая мне откупоренную бутылку с пивом. – Я красавицу обниму.

– А ну, вали-ка ты отсюда, – вплотную приблизилась я к вставшему поперек дороги и начинающемуся сердиться Черту.

Я ни капельки не боялась. Нас с Наташкой двое, он один. До общаги – рукой подать. Днем отсюда сетку с пакетом молока, перекинутую через форточку на улицу, разглядеть можно.

Я с силой пихнула нетрезвого парня в грудь, он качнулся, пивная бутылка хрястнула о железные перила. Я протиснулась сквозь обескураженного врага, побежала вверх, по ступенькам. Но вечно меланхоличная Наташка замешкалась. Встала как вкопанная. Парень воспользовался ее заминкой, схватил за предплечье.

Я обернулась. Увидела, что дело – дрянь, решила действовать уговорами.

– Отпусти ее, – Как можно тверже потребовала я. – У нее отец – мент, из-под земли тебя достанет.

– Правда, мент? А у меня космонавт. – Пьяно ухмыльнулся Черт, сильнее сжимая руку Синицыной. – Не видно, что ли, что общаговские?

Наташка беспомощно пискнула, по ее искаженному от ужаса лицу покатились слезки.

– Ладно, чего ты хочешь? – Стараясь не поддаться испугу, спросила я Черта.

– Ее. – Сладко заулыбался Черт, и указательным пальцем оттянул Синицинскую кофточку. У Синициной мелькнул лифчик.

Синицына заверещала. Я понимала, что она больше переживает за заветный нательный крестик, нежели за увиденное Чертом, белье, и пошла в наступление.

– Эй, бандюга! Ты че делаешь? – Рассвирепела и с кулаками пошла на Черта.

– А ты, курица ощипаная, давай в общагу шлепай. – С силой пнул мне под колено Черт. – Вали в свой курятник.

От боли я присела. На несколько секунд зависла пауза. Черт задумался. Вообще-то, насильником он не был. Но он был пьян. Его тянуло на подвиги. Весна, к тому же. Гормоны играют. А длинноволосая девчонка ему и впрямь очень понравилась. Если б курица не начала борзеть, он просто шел бы рядом с девушкой до самой общаги, перекидывался словечками о том, да о сем, развел бы красавицу на свидание и по-честному ждал бы ее завтра с махровой белой розой.

А влипать в неприятную историю Черту вовсе не хотелось.

– Да вы обе меня уже бесите. А ну, давай, шевели колготками. – Отпихнув от себя Наташку, вскипел он. – Валите отсюда обе, шалашовки.

Этим бы дело и кончилось.

Но тут случилось необъяснимое. Меня как будто бес попутал. Я схватила с земли булыжник и запустила им в Черта. Видимо, хотела отомстить за облезлую курицу и за шалашовку тоже.

Черная медленная струя брала свое начало где-то над бровью парня. Он оторопело потрогал лоб, вляпался пальцами в кровь. Вытер руку о штанину.

Оттолкнув Наташку подальше, Черт подскочил ко мне. Стальными пальцами вцепился сзади за шею. У меня от железной хватки перехватило горло. Я закашлялась, поперхнулась, туфель сполз с правой ноги, остался лежать на ступеньке беспомощный и одинокий.

Быстро зацокали Наташкины каблуки. Она убегала.

Проезжая дорога, пролегающая мимо злополучной лестницы, осветилась вдруг фарами. Подпыхивая на рытвинах, сквозь темноту пробиралась машина. Я мгновенно решила: «Была, не была». Собравшись с остатками сил, я остервенело рванула вперед.

Вырвавшись из лап Черта, я решила бежать наперерез легковушке. Запнувшись за бордюр, рухнула поперек дороги.

Машина завизжала в смертельном испуге, подпрыгнув, остановилась. Я лежала на животе в метре от нее. Машина, замерев, стояла с минуту на месте, потом аккуратно сдала назад, объехала меня справа и была такова.

Черт был уже далеко. Он видел, как я ничком грохнулась под колеса летевшего автомобиля.

– Копец. – Решил он. – Пора делать ноги.