Читать книгу Оправдай мою ложь - Елена Чутская - Страница 5

Ровно к одиннадцати часам он подъехал к воротам гимназии. Во двор его не пустили. Только что окончилась торжественная линейка, и поток родителей хлынул на улицу через единственные ворота и калитку. Михаил успешно припарковал машину во дворе соседнего дома и отправился в гимназию разыскивать жену. Поднявшись на третий этаж, он отыскал кабинет русского языка и литературы. Возле закрытой двери стояли две женщины из родительского комитета и тихо шептались. Ему непроизвольно пришлось услышать лишь конец разговора.

– Так она заранее на выпускной серьги с бриллиантами заказала! Представляете, ведь еще два года учиться! Мало ли что… Совсем совесть потеряла.

– Да. И, судя по всему, одной корзины роз сегодня было недостаточно. Такая недовольная ушла с линейки, на детей орала в коридоре. Наверное, колечка ждала, как летом на выпускной…

С его появлением женщины замолчали, посторонились и с интересом стали за ним наблюдать.

– А где Ларису Игоревну найти, не подскажите? – Михаил вежливо улыбнулся.

– Она в классе с ребятами, – ответила невысокого роста стриженая брюнетка. – Вы постучите.

Он воспользовался советом, негромко стукнул два раза в белую дверь с цифрой 36.

– А это ты! – жена выглянула из кабинета, приветливо улыбнулась, хотела даже поцеловать его в щеку, но увидев за спиной мужа родительниц, передумала. – Я сейчас…

Через минуту вынесла в коридор огромную корзину алых роз, завернутую в целлофан, и несколько букетов.

– Всё остальное я сама донесу, – шепнула она мужу. – Вечером не задерживайся на работе. Я праздничный ужин приготовлю. Хорошо?

Она нежно заглянула в его глаза, коснулась руки. Михаил согласно кивнул головой и направился к выходу.

Гимназия располагалась в жилом массиве между высотными домами. После окончания торжественной линейки родители стали разъезжаться по домам. Машины медленно продвигались по узкой дороге, выезжали на проезжую часть, пешеходы задерживали движение, образовался небольшой затор.

То, что Михаил услышал возле кабинета жены, повергло его в легкий шок. Он не сомневался ни секунды: всё сказанное относилось именно к его Ларисе. Иногда он замечал на ней новые украшения – колечко, цепочку, кулон – но думал, что всё это она покупала сама. В деньгах жену никогда не ограничивал, надеясь на женское здравомыслие, лишних вопросов о покупках не задавал. Но вымогать такие дорогие подарки у родителей, а потом смотреть в глаза собственным ученикам в то время, как он сам мог купить ей всё, чтобы она не пожелала! Такое в его голове не укладывалось…

Протяжный автомобильный сигнал и легкий толчок сзади нарушили ход мыслей. Михаил затормозил, заглушил двигатель и не спеша вышел из машины. Ему сразу бросилась в глаза желтая фетровая курточка. Только теперь голову девушки покрывал не капюшон, а голубая бандана под цвет глаз. Вьющиеся светло-каштановые волосы длинными прядями лежали на плечах и груди. Незнакомка была сильно взволнована и пристально рассматривала бампер его тойоты. Михаил быстро оценил ущерб от столкновения. У него – ноль, а у старенького форда разбита правая фара, помят верх бампера. Сколько же может стоить такой ремонт?

– Простите меня, пожалуйста, – девушка кинулась к нему навстречу. – Какой-то мальчишка между нами юркнул, я и отвлеклась всего на секундочку. Простите… Ваша машина не пострадала, посмотрите, на ней ни царапины. Давайте, не будем полицию вызывать, пожалуйста, очень вас прошу. Понимаете, это не моя машина. У подруги пришлось взять на пару часов, сегодня много клиентов, да еще первое сентября, город стоит в пробках, а я не успеваю…

Ее голос звучал, словно тихий летний дождь, то нарастал, то стихал почти до шепота со звонкими переливами и серебряными нотками. Он слушал, слушал, слушал…

– Эй, мужик, – грубый баритон вернул его к действительности, – решайте быстрее. Мы все за вами стоим. Ехать надо…

Михаил невзначай оглядел незнакомку. Роста невысокого, фигурка хорошая, складная, грудь небольшая, но подтянутая. Она замолчала и пристально посмотрела ему в глаза, будто гипнотизировала, он смутился и отвел взгляд.

– Давайте хотя бы телефонами обменяемся, если возникнут вопросы, – на его предложение она согласно кивнула головой, полезла в сумку, достала ручку и рекламный лист по доставке пиццы. Быстро написала свой номер, оторвала половинку проспекта. Он продиктовал номер своего сотового.

– Я сегодня вечером вам позвоню. Узнаю, сколько будет стоить ваш ремонт, и позвоню. О деньгах не беспокойтесь, я всё оплачу.

– Нет! Зачем? – искренно удивилась девушка. – Я же сама виновата!

– Я задумался, был невнимателен. И резко затормозил перед вами. Даже не спорьте. Позвольте, я оплачу вам ремонт.

– Да! Она согласна! Давайте уже поедем!!! – лысый мужик вмешался в разговор.

– Как ваше имя, простите? Я же буду звонить, – крикнул Михаил, садясь в машину.

– Наташа! А ваше?

– Михаил Венедиктович!

Спустя время, на перекрестке под светофором он подумал о том, какую же сморозил глупость: назвался по отчеству и тем самым подчеркнул свой возраст. Долго корил себя за досадный промах, потом плюнул на всё и только рассмеялся.

Весь оставшийся день Михаил потратил на поиск автомастерской. Нашел приличную, узнал примерную стоимость ремонта, застолбил день и время, и под вечер на стоянке возле дома решился сделать звонок. Ответили сразу после первого гудка.

– Алло, Михаил Венедиктович?

– Давайте просто – Михаил.

Молчание. Она думала!

– Хорошо. Если это удобно для вас…

– Очень удобно. Я нашел мастерскую. Пришлю адрес по смс. В среду к шести часам вечера пригоняйте туда машину. Я тоже подъеду.

– А сколько времени займет ремонт и какая стоимость? – голос уставший и в тоже время взволнованный.

– Обещали сделать быстро. Это день-два. А за оплату мы же с вами договорились. Я оплачиваю все затраты.

Ему почему-то очень захотелось, чтобы она согласилась. Просто сказала «да» и не задавала больше никаких вопросов. Он не хотел сейчас спорить, уговаривать, убеждать, настаивать, в конце концов. «Скажи просто «согласна» и всё», проносилось в голове, пока он томительно ждал ответа.

– Хорошо. Я буду в шесть часов. Присылайте адрес.

Он выдохнул с таким облегчением, что показалось, и на том конце беспроводной связи тоже почувствовали его напряженность.

– До свидания, Наташа, – в ее имени слышался шум дождя.

– До свидания, Михаил Венедиктович. Спасибо.

Около семи вечера он занес в квартиру корзину роз и букеты. Цветы завяли. Жена даже не взглянула на них, по инерции поставила в приготовленные вазы, корзину вынесла на лоджию. На кухне его ждал обильный ужин, но Михаил прошел сразу в спальню, надел спортивный костюм, в коридоре отыскал заброшенные в шкаф кроссовки и, не сказав жене ни слова, отправился на вечернюю пробежку.

Лариса присела на кухне, осмотрела накрытый стол. Чего здесь только не было! Невероятными усилиями по дороге домой она успела зайти в дорогой ресторан и набрать всяких вкусностей. Достала из старых запасов французское шампанское. Целый час вертелась перед зеркалом, примеряя новые наряды, выбрала самый роскошный. И всё зря? Он не желал мириться, она это видела. Ни слова не произнес со вчерашнего дня. Ни слова! Сколько это будет продолжаться? Сколько он будет трепать ей нервы! Когда до него наконец-то дойдет, что она всё сделала правильно. Всё!

Как ни старалась, но Лариса не могла понять реакцию мужа. Сначала думала, что он всегда в тайне хотел второго ребенка. Неудачное отцовство с Лёвушкой могло способствовать такому желанию. Она даже допускала ту мысль, что он хотел попробовать еще раз проявить себя в таком трудном процессе, как воспитание ребенка. Но хорошо подумав и тщательно всё взвесив на весах здравомыслия, она пришла к логическому выводу: обиделся он, потому что она сама без него решила свою проблему. Конечно, нужно было сначала всё ему рассказать и обязательно попросить помощи. Разыграть несчастную жертву, поплакаться, пострадать. Спросить совета. Но, что сделано, то сделано! Какие теперь слезы, что теперь их попусту лить! Ничего, ничего, завтра сам заговорит, еще ночь впереди…

Вернувшись с пробежки, Михаил с удовольствием принял контрастный душ, испил теплого чаю с медом и лимоном. Все ресторанные закуски Лариса давно убрала в холодильник, но он ничего и не просил. На столе стояла только непочатая бутылка шампанского как явный упрек за испорченный вечер.

– Ты спать идешь? – позвала жена из спальни.

– Иду.

Он допил чай, вымыл кружку и прошел в детскую на раскладной диванчик. К жене в общую постель не пошел.

В спальне Лариса долго лежала с широко открытыми глазами и смотрела на белоснежный натянутый потолок. За окном на столбе горел уличный фонарь. Его тусклый свет желтым пятном пробивался сквозь ночные шторы. Она медленно переводила взгляд с этого пятна на потолок и обратно. Впервые за последние две недели не могла понять, что же между ними происходит. Лихорадочно соображала, как вести себя дальше, что предпринять. Может быть, прощение у него попросить? А за что собственно? И что сказать в таком случае? Извини, я больше так не буду… Она полночи промучилась бессонницей, заснула в четвертом часу утра на влажной от слез подушке.

На следующий день после четвертого урока ее вызвали в кабинет директора. Марина Владимировна сухо поздоровалась и, метнув быстрый взгляд поверх очков, пригласила сесть. Лариса пригладила узкую юбку, присела на край стула, на столе перед собой сложила ухоженные холеные руки. На пальцах сверкнули каменья золотых колец. Директор пристально посмотрела на украшения, сняла очки, устало потерла переносицу.

– Тут, Лариса Игоревна, жалоба на вас поступила. Ознакомьтесь.

Марина Владимировна указала на папку, лежащую прямо перед Ларисой.

– Жалоба? От кого? – она раскрыла папку, быстро пробежала глазами по копии заявления. Нижняя часть, где стояли подписи родителей, была специально отрезана.

– Ну и что? – Лариса вернула листок на место, папку мягко отпихнула на край стола.

– Я должна отреагировать на подобную просьбу или опровергнуть ее. Иначе жалобы пойдут дальше в районо, – спокойно пояснила директор.

– Ну и опровергайте! Я здесь причем? – Лариса нервно и презрительно передернула плечами.

Марина Владимировна молчала, явно соображая, как поступить дальше. Контакта не получалось, душевная беседа не клеилась.

– Лариса Игоревна, вы достаточно долго работаете в нашей гимназии. Скрывать не буду, многое мне в вашем отношении к работе не нравилось, но была надежда, что наберетесь опыта, обвыкнетесь, выйдите на соответствующий уровень. Но как-то всё не получается у вас…

– Вы обвиняете меня в непрофессионализме? – Лариса вздернула подбородок. Так просто она не сдастся!

– Я вас обвиняю, скорее всего, в нежелании хорошо выполнять свою работу. Из вашего класса пятеро детей не сдали экзамен по вашему же предмету. Вы в курсе этого? Многие еле-еле получили тройки. Несколько человек после выпускного забрали документы и перешли в другую школу. На сайте гимназии оставили отрицательные отзывы. Они не уверены, что смогут с такой подготовкой через два года сдать ЕГЭ. Ко мне приходили родители, обосновывали свои претензии…

– Чего же вы от меня хотите? Если они не хотят учиться, как мне их учить?

– Это ведь ваша работа. Нет? Вы здесь и находитесь для того, чтобы научить их учиться. Ваш предмет первостепенной важности. А у ребят в сочинении простейшие ошибки начальной школы.

– Ну вот, все претензии к учителям младших классов! – ее голос стал нервно срываться.

– На вашем месте я бы вела себя более сдержано. Тот несчастный случай в департаменте образования пока не забыли, ваша фамилия еще на слуху. А вчера после линейки ко мне заходила мама Софьи, принесла копию заявления в городской суд, просит за дочь материальную компенсацию. Всего два миллиона…

– А я тут причем? – Лариса широко открыла глаза. – Я ее должна была за ручку через дорогу переводить? Этот случай произошел не на территории гимназии. Дело ведь закрыли!

– Закрыли и снова открыли. Она наняла хорошего адвоката. Конечно, наши юристы выставят защиту. Этот несчастный случай, действительно, произошел не на территории гимназии, вы правильно заметили. Но… Суд мы не сможем проигнорировать. Репутация гимназии может пострадать. Вы понимаете, Лариса Игоревна, шумиха вокруг всего этого дела, лишнее внимание общественности, родителей. Вы бы сходили к маме Софьи, поговорили… Она ведь пока только денег просит. Может быть, договоритесь по-человечески, по-хорошему…

– Ни с кем я разговаривать не собираюсь, а деньги… Попросит, на том и успокоится.

– Не получается у нас разговор, Лариса Игоревна, – директор снова надела очки, стала корректировать план ближайшего педсовета. – Вы идите пока в класс. А я в течение месяца подумаю, как с вами поступить.

– Вы что меня уволить собираетесь? – Лариса нагло улыбнулась, и ее ухмылка Марине Владимировне не понравилась.

– Если я вас уволю, в этом городе вас больше нигде на работу не примут. Поверьте на слово: у меня имеются такие возможности. Я вас предупредила…

После уроков возле столовой на первом этаже Лариса столкнулась с Екатериной Петровной. Та вела продленку на обед. Она не виделась с Катей с того самого дня, проведенного в больнице, хотела незаметно пройти мимо, но та окликнула ее первая.

– Лариса Игоревна, вы не торопитесь? – и тихо зашептала, озираясь по сторонам. – У меня дело к вам, важное. Надо посоветоваться. Но здесь не получится поговорить. Вот ключ от моего кабинета, подождите меня там. Я сейчас малышей покормлю, отведу на хор и быстро вернусь.

Лариса засомневалась, брать ключ или нет. Честно говоря, продолжать это неудобное знакомство она не желала, тем более выслушивать какие-то советы. Но Екатерина Петровна быстро сунула ключ ей в ладонь и проследовала за детьми в столовую.

В кабинете третьего класса она просидела целых полчаса. Просмотрела детские поделки, приготовленные на конкурс «Дары Осени». Ознакомилась с красочными обучающими плакатами, полюбовалась комнатными цветами на подоконниках. Когда Катя вошла в кабинет, Лариса нервно постукивала ноготками студийного маникюра по гладкой поверхности учительского стола.

– Извини, что долго. Пианистка опоздала, – на ходу проговорила Катя и уселась рядом на стул.

Лариса не была готова сразу перейти на «ты», поэтому ответ непроизвольно застрял в горле, но Катя продолжила говорить без остановки.

– Я вчера после педсовета задержалась, в приемной директрисы протокол дописывала. Родители твоего класса жаловаться приходили. Дверь в кабинет плотно не закрыли, вот я всё и услышала.

– Ну и? – Лариса нервно облизнула пересохшие губы.

– Просили снять с тебя классное руководство и дать нового учителя русского языка, – подытожила свои новости Екатерина.

– Прямо так и снять? – Лариса удивленно заморгала пушистыми ресницами. – Почему ко мне не пришли, а сразу к Марине Владимировне с жалобой?

Катя не знала, что ответить, сосредоточенно рассматривала под носками лакированных туфелек прямоугольники старого паркета.

– Она утром показала мне это заявление, – призналась Лариса. – Одни голословные обвинения! Честно говоря, и класс попался не из вундеркиндов, одни дебилы и выскочки. У многих родители богатенькие. Надеяться экзамены проплатить. Ну, ведь детки-то сами учиться не хотят, а я что могу…

Ей почему-то очень захотелось оправдаться перед этой пигалицей, которая молча выслушивала ее доводы и чуть ли не заглядывала в рот. Лариса так разошлась, так распылилась, что и сама уже почти поверила в свою невиновность и оценивала создавшуюся ситуацию не иначе, как нелепое совпадение случайных факторов, к которым она никакого отношения не имела, и всё это никаким образом ее не касалось.

– Я слышала про дорогие подарки, – вспомнила Катя.

– Вот еще! – фыркнула Лариса. – У меня муж небедный человек. Своя фирма имеется. Может себе позволить покупать жене красивые вещи и драгоценности.

– У них есть фотографии подарков и чеки из магазинов, – решила уточнить молодая коллега.

Лариса резко выпрямила спину, словно ей кол вбили между лопаток. Такого подлого предательства от родителей она никак не ожидала. Ведь сами перед каждым праздником приходили в гимназию, интересовались, что подарить, чем порадовать любимую учительницу! Значит, не все карты раскрыла ей Марина Владимировна, козырей решила напоследок оставить. Если поднимется волна протеста и дойдет всё до районного руководства, то фотографии вполне сочтут за неопровержимые доказательства, еще и к взяткам припишут ее колечки и цепочки. По статье уволят, по очень нехорошей статье, и выговор в трудовую книжку запишут. Такого поворота Лариса не ожидала. Никак не ожидала. Нужно срочно что-то придумать, с кем-то переговорить… Вроде у Михаила сокурсник работал в районо, есть у него там знакомые, есть…

Домой она вернулась с головной болью. Нервишки пошаливали, черный кофе и шоколадка на этот раз не помоги. Лариса сама открыла французский коньяк, солидную стопочку выпила не морщась. Из холодильника достала вчерашние ресторанные закуски. Оставалось только дождаться возвращения мужа с работы.