Читать книгу Оправдай мою ложь - Елена Чутская - Страница 7

– Михаил Венедиктович, договор на вашем столе, кофе там же. Мне велено в бухгалтерию явиться, отпускные получить.

Секретарь Вероника, молоденькая и жизнерадостная девушка, вбежала за ним в кабинет и чуть не растянулась на пороге. Михаил усмехнулся.

– Ника, зачем вы на работе надеваете такие высокие каблуки? Для кого? Я же говорил вам сто раз: берегите ноги и свое здоровье. Больничный оплачивать не буду.

– А Андрей Павлович говорит, что я лицо фирмы! И должна выглядеть соответственно! Сегодня еще переговоры с белорусами.

– Сегодня? – директор поперхнулся, несколько капель кофейной жидкости упали на бежевый галстук.

– Ну, да. Забыли? В два часа в конференц-зале.

– Забыл.

Михаил откинулся на кресло, провел рукой по волосам, почесал затылок. Совсем забыл. Задергала его Лариса последнее время, совсем задергала.

– Так я схожу к девочкам на второй этаж? Быстро…

– Быстро? Сходи. Мне тоже нужно за последнюю командировку отчитаться. Передайте Галине Семеновне, после обеда зайду к ней.

Вероника кивнула головой, красиво прошествовала из кабинета и плотно закрыла за собой дверь. Главного бухгалтера в компании побаивались все, даже сам ее основатель. Галина Семеновна держала коллектив в ежовых рукавицах, спуску никому не давала, считала каждую копейку, все отделы ее просто боготворили. От нее на фирме зависело многое: банковские кредиты, соглашения, договорные обязательства, налогообложение. Стажу ей было не занимать, работала, как ломовая лошадь, ну и зарплату получала соответствующую. За что заместитель, Андрей Павлович, не раз нарывался на скандал, пытаясь последний год сократить расходы. Но главбуха Михаил в обиду не давал, поэтому и пользовался ее безграничным доверием и почти материнской любовью. Галина Семеновна давно уже была пенсионного возраста, но на покой не собиралась.

В кабинет без стука быстро вошел Андрей, приятель и старый друг еще по школе. Когда-то вместе учились в одном классе, бегали на танцы, дергали девчонок за косички.

– Миша, привет! Договор новый читал? Из Питера вчера вечером прислали, заменили некоторые пункты. И сроки сократили. Я сомневаюсь…

Андрей взглянул на шефа. Усталый вид, помятое лицо, прихлебывает кофе, а в глазах тоска.

– Что с тобой? Не выспался? – сел за стол, удобно развалился на стуле, положил ногу на ногу. Стал пристально рассматривать давнего друга.

– Да, не выспался, – признался тот. – Лариса целую неделю вечерами мозг выносит.

– А повод какой?

– Узнала, что сын в армию собрался идти.

– Ух ты! Молодец! Настоящий мужик вырос. А в чем проблема?

– Проблема, я так понимаю, в Ларисе, – Михаил скривился, будто вместо кофе выпил стрихнин. – Не хочет она сына в армию отпускать. Ну и мне заодно мозги промывает. Я даже позабыл о сегодняшней встрече.

– Миш, поживи у меня несколько дней, – Андрей с готовностью поддержал давнего школьного товарища. – Дом у меня большой. Оксанка только рада гостю будет. Каждый день спрашивает, когда ты приедешь. Заодно отдохнешь, выспишься. В воскресенье на рыбалку сможем выехать, на природу. Деньки какие стоят! Супер! Шашлычки организуем… а? Давай, подумай.

– Хорошо, Андрюш, – он нехотя улыбнулся. – Подумаю. Спасибо, старина.

– Переговоры с белорусами сегодня сам проведу, не беспокойся. Они всё равно только на ознакомительной стадии. А вот этот договорчик почитай. Тут уж без твоего согласия никак…

После ухода Андрея, он долго стоял у огромного окна, любовался панорамным видом. Этот офис, в самом высоком здании города, где располагался бизнес-центр, они сняли семь лет назад, когда почувствовали, что уверенно стоят на ногах. Компания погасила первые кредиты, приобрела постоянных клиентов, набирала вес на российском рынке, выходила на просторы СНГ. Первое время он уходил в работу целиком и полностью, хотелось чего-то добиться, достичь, чего-то фундаментального и важного. Вроде получилось, вроде пришел успех, а с ним и первые хорошие деньги, но не сразу, постепенно. Теперь же, когда весь процесс был отлажен, и механизм работал, как швейцарские часы, хотелось чего-то иного, чего-то вечного и притягательного… для души.

Весь город за одну ночь покрылся желто-красными островками. Осень постепенно вступала в свои права, овладевала пространством, завоёвывала территории. Через месяц начнутся непрекращающиеся дожди, опадет багряно-желтая красота, останутся одни черные остовы голых деревьев. И нужно будет ждать снега, чтобы скрыть этот неприглядный обнаженный вид… Ну а пока светило ласковое осеннее солнце, бабье лето опьяняло чистым хрустальным воздухом, по ветру летала паутина. А сердце любовалось на всю эту красоту и чего-то ждало, трепетало… Наташа…

Михаил оторвался от созерцания крыш, вернулся в кресло. Открыл договор… Прошло три недели после того нелепого случая возле школы. Машину давно отремонтировали. Остаток за работу он оплатил переводом на карту по звонку из сервиса. В мастерскую так и не съездил. Наташа не позвонила, собственно и зачем? Обещание свое он выполнил, машину отремонтировали, слова благодарности получил еще заочно, но почему-то очень хотел услышать ее голос. Несколько раз сам порывался сделать звонок, но прокручивал в голове свои глупые вопросы, предполагал ее неловкие дежурные ответы, и руки сами опускались. Она не шла у него из головы. Шансов на продолжение знакомства никаких не было, это ясно. Он женатый человек, постоянно на работе, в семье проблемы… Может, такие и находят утешение где-то на стороне, но для него это было как-то всё сложно…

В бухгалтерию Михаил зашел как раз под конец обеденного перерыва. Билеты на поезд, гостиничные квитанции, чеки из кафе и столовой, приколотые к авансовому отчету, легли на стол главбуха. Галина Семеновна, не отрываясь от своего занятия, подняла на директора глаза.

– Чем вы занимаетесь? – Михаил присел на стул для посетителей, удивленно уставился на женские руки.

– Кутикулы пытаюсь убрать, – отозвалась Галина Семеновна. – Знаешь, что это такое? Левой рукой очень сложно эту манипуляцию делать. Пригласили завтра на юбилей, а на себя времени нет. Даже в парикмахерскую не могу записаться. Отчетный месяц на носу. Вот и управляюсь, как могу.

Она пыталась маленькими ножницами отрезать кожицу на указательном пальце, но что-то пошло не так. Главбух ойкнула, на пальце появился тонкий кровавый порез.

– Такие сложности у вас, – заметил Михаил, вставая со стула. – Ладно, я вот тут всё принес, разберетесь потом, – но дойдя до двери, остановился. – Могу дать телефон замечательного стилиста по этому делу, – он кивнул на руки Галины Семеновны. – Выезжает по звонку на любой адрес.

– Правда? – женщина удивленно подняла брови, почему-то оглядела его с ног до головы. – А давай, а то я сегодня без пальцев останусь к концу рабочего дня…

Вечером он специально задержался на работе, пару раз проходил мимо двери бухгалтерии, заглянуть побоялся. По офису пронесся слух, что выездная маникюрша работает у Галины Семеновны с пяти часов, некоторые женщины потянулись в бухгалтерию. К шести образовалась очередь, и с работой Наташа управилась только к восьми часам.

Она вышла из здания бизнес-центра с огромной сумкой через плечо, неторопливо направилась в сторону остановки. На придорожной парковке ей просигналила белая тойота, плавно моргнула фарами. Женщина остановилась, пытаясь разглядеть через лобовое стекло лицо водителя, но вокруг стояла темнота. Михаил вышел из машины, сдерживая улыбку, подошел к Наташе и снова потянул за широкий ремень сумки.

– Разве можно такой молодой девушке такие тяжести таскать, – он не сдержался, весело улыбнулся, приветливо кивнул головой. – Добрый вечер. Вас подвезти? Скажите просто «да».

– Ну, попробуйте, – едва заметная улыбка промелькнула на ее лице.

– Вот и отлично, – он ловко подхватил сумку, понес к машине, – вечерами стало холодать. Вы не находите? Садитесь, садитесь, сейчас обогрев включу.

Михаил был на седьмом небе от счастья, радовался как ребенок. Он снова встретил ее! С огорчением для себя заметил, как быстро успел позабыть черты милого лица, и теперь на каждом красном светофоре подолгу смотрел на тонкий профиль и пытался запечатлеть его в своем сердце. Он много шутил, долго говорил о своей работе, интересовался, понравился ли Татьяне ремонт машины, снова шутил. Она молчала, односложно отвечала на простые вопросы и постоянно смотрела в окно. Всю дорогу специально игнорировала его долгие пристальные взгляды и держалась весьма скованно.

Когда он припарковался возле знакомого подъезда, во дворе не было ни души. Панельная девятиэтажка глазела на них черными окнами, одиночные желтые квадраты изредка загорались в хаотичном порядке и через время гасли. Михаил заглушил мотор, но выходить не спешил. Она тоже сидела, вся вжавшись в сиденье, в каком-то легком оцепенении, нервно сжимала и разжимала сцепленные пальцы рук. Он решился и накрыл эти руки своей теплой ладонью. Она не отстранилась, только тупо уставилась на его пальцы.

– Если холодно, я могу опять завести? – его голос был тихим, приветливым. Он боялся ее спугнуть.

И тут она повернулась к нему, потянулась, обхватила руками за шею и поцеловала прямо в мягкие губы. Поцелуй был нежным, дразнящим, но очень коротким, как электрический разряд. В ту же секунду она поспешила отстраниться, но он успел ее обнять и притянул к себе, словно весь вечер ждал именно этого момента.

Возле коленки что-то щелкнуло. Ручка переключения автоматической коробки передач оказалась как раз между их бедрами. Ну, какой японский идиот конструировал эту машину! Ну не баба же, мужик, наверное! Как же здесь всё неудобно для такого случая… Он накрыл ее холодные губы долгим сладким поцелуем. Не спешил, постепенно захватывал ближнее пространство, подсознательно изучал реакцию, старался контролировать ситуацию. Она сразу заупрямилась. Он ждал этого, не надеялся, что будет всё легко. Почувствовал, как плотно сжались ее губы, словно створки морской раковины. Не напирал, продолжал мягко касаться верхней губы, нежно прикусил и потянул за нижнюю. Она не раскрывалась, не хотела уступать. Он тихо вздохнул, оставил губы в покое и цепочкой коротких поцелуев стал перемещаться по щеке к шее за ухом, к этой нежной теплой выемке возле плеча. Впился долгим поцелуем в бархатную кожу, защекотал кончиком языка. Послышался короткий гортанный смех. Она смеялась! И он снова покрыл ее губы, но теперь более смело и настойчиво, и она уступила. Сдалась! Кончиком языка он аккуратно провел по внутренней стороне нижней губы, попробовал ее на вкус. Сладко! Стал продвигаться глубже. Но она не пустила, маленький язычок плотно закрыл доступ. Ну почему так сложно-то всё! Он отступил, но от податливых губ не оторвался. Ему захотелось через поцелуй передать всё свое томление, ожидание и предвкушение последних двух недель… Она не пыталась его обнять, руки ее лежали на его груди для подстраховки. Михаил с трудом прервал поцелуй.

– Обними меня, не бойся, обними… Наташенька…

И она осторожно обхватила его за шею, а он плотнее прижал ее к своей груди. Рукой придерживал голову, а пальцами чувствовал ее дрожь. Она дрожала! Он не был ей неприятен! Но не торопиться, только не торопиться…

– Какая же ты вкусная, – стал нежно шептать, едва касаясь губами бархатистой кожи, – сладкая, вкусная, как малинка… съесть тебя хочу… всю…

Когда от поцелуев стала кружиться голова, он застонал. В паху всё горело огнем. С женой секса не было уже месяц, он всё передержал. Но набрасываться сейчас на Наташу не хотел. Не так… От жарких поцелуев и разгоряченных тел стали запотевать окна, но они этого не замечали. Первое напряжение спало. Она расслабилась, почти лежала на его груди и с закрытыми глазами позволяла себя целовать. Губы пылали от нежных укусов и грубых ласк, но ей уже не хотелось, чтобы он останавливался… Нечаянно ее рука упала вниз и задела каменный бугор. От неожиданности он вздрогнул и замер. Объятия распались, повисла и без того звенящая тишина. Очарование первого момента испарилось, они оба вернулись к действительности.

– Прости, у меня просто… давно не было… – он замялся, о жене в такую минуту не хотелось вспоминать.

– Ничего, – она восстанавливала дыхание, приглаживала волосы. – Может, я могу помочь…

– Так, спокойно, – он поднял руки. – Мне надо освежиться.

Михаил вышел из машины. На улице хоть и было свежо, но теплый осенний вечер облегчения не принес. Наташа тоже вышла из машины, подошла к багажнику. Он сам взял ее сумку, донес до самого подъезда.

– Можно, я тебе завтра позвоню?

Она только кивнула головой.

– Ведь мы теперь на «ты»?

Опять кивок головой.

– Наташа, всё нормально? – он растерялся. Первый раз в жизни растерялся. Она не висла на шее, не пыталась продолжить поцелуи, не просила о встрече. Вообще не произнесла ни слова.

– Всё хорошо, – голос был тихий и далекий. – Я завтра снова приеду к тебе на работу. Сегодня не всем успела маникюр отработать. Часов в восемь только закончу. Подвезешь домой?

Он притянул ее к себе, нежно обнял, поцеловал в щеку и шепнул на ухо.

– Любой каприз!

Дома его ждала неожиданная встреча. Лёвушка вернулся из Москвы. Вся квартира пропахла запахом валерианы, особенно коридор и ванная, где Лариса нечаянно разбила пузырек. Семью он застал на кухне за поздним ужином. Жена сосредоточенно помешивала чай в глубокой чашке, только припухшие глаза и красный нос напоминал о недавней истерике. Михаил устало опустился на стул, налил себе в кружку из заварного чайника остатки зеленого чая. Сын через стол молча протянул руку. Пожал… Да, изменился его Лёвушка. Рука крепкая, сильная, плечи расправленные, спина ровная, взгляд прямой и открытый. Изменения явно на лицо и в лучшую сторону.

– Надолго? – вопрос был вполне естественный. Честно говоря, это первое, что пришло Михаилу в голову.

Лариса тут же стала хлюпать носом. Сын приобнял мать за плечи, погладил по руке.

– На неделю, не больше. У меня повестка на пятнадцатое октября. Я должен еще комнату в общаге коменданту сдать, бегунок пройти. Ну, и все формальности…

Михаил понимающе кивнул головой, продолжил пить чай. Лариса с откровенной ненавистью смотрела на мужа, тот глаз не отводил, спокойно ждал вопроса.

– Ты что же, ничего не предпримешь? – в глазах застыли слезы, но они его сейчас не трогали.

– Ничего. Твой сын сам всё решил.

– Ты же обещал!

– Я? Тебе? Ничего не обещал. Ты что-то путаешь, Лариса.

– Мам… – Лёвушка попробовал вставить слово.

– Подожди, сыночек! – ее голос стал срываться на крик. – Мы сейчас всё обсудим с твоим отцом, и всё решится. Так ведь, Миша?

Он понял, что спокойной ночи не будет. Придется опять куда-то уходить. Да и комната сына на ближайшие десять дней занята. Поехать на ночь к Андрею? Не совсем удобно. Михаил вышел в коридор. Там где-то в шкафу стоял чемодан, но вещей он много не возьмет, только самое необходимое. Жена вышла за ним, увидела дорожную сумку.

– Ты что? Ты куда? Опять командировка? – посыпались вопросы.

– Нет. В гостиницу уеду.

– С ума сошел? – ее карие глаза заметно округлились, подбородок задрожал. Такого она не ожидала. – Что мы Лёвушке скажем?

– Правду. Ты мне весь мозг высосала, Лара! Если начнутся опять истерики, я – пасс! Давай без меня тут с ума сходи. С меня хватит! Уже на работе заметили, что я не высыпаюсь нормально.

– А я что, по-твоему, на работу не хожу? У меня дети на уроке интересуются: почему вы, Лариса Игоревна, улыбаться перестали? Не уходи сейчас. Миш, пожалуйста! Пусть Лёва ничего не знает. Армия ведь… – и она снова всплакнула.

Ночью в постели Лариса решила придвинуться к мужу поближе. Обняла одной рукой, голову положила на грудь. Он не сопротивлялся, но инициативу не проявлял. Лежал как мертвый. Она почувствовала его холодность, но не отодвинулась. Когда в квартире стихли шаги сына, и дверь в его комнату закрылась, решила действовать.

Как-то резко, по-хозяйски, сунула руку под одеяло и принялась мять вялую плоть мужа. От такого напора и грубой ласки Михаил весь сжался.

– Ты что творишь, Лара? Оторвать хочешь? – он попытался отстранить ее руку, но жена еще сильнее возобновила живительный массаж.

– Я что, слепая, по-твоему, – зашептала горячо и натужно, выдохнула прямо в лицо. – Домой со стояком явился! Хочешь ведь, да? А я, дура-то, сама не догадалась… с этой работой совсем замоталась. Ну, сейчас всё исправим, сейчас…

– Лара, перестань, это ни в какие ворота…

– Так уже всё, Миш, уже всё готово.

Она полезла под одеяло, нащупывая резинку его пижамных штанов, хотела добраться до члена и снизойти в этот раз до минета. Порадовать и помириться одновременно, но он опередил ее желание. Мягко положил на лопатки, задрал кружевную сорочку и быстро раздвинул ей ноги. Без нежных касаний, без страстных поцелуев вошел резко и сразу глубоко. Она только успела два раза охнуть, как он кончил. Несколько секунд его тело вздрагивало от быстрой эрекции, потом он отвалился в сторону, перевернулся на спину и глубоко задышал.

Лариса так и не поняла, что это было: изысканное наказание или принудительное примирение. Она встала, надела халатик и пошла в ванную. После больницы ей не хотелось еще раз пройти через аборт. Нужно применить противозачаточные свечи, так будет надежнее.

В отсутствии жены он лежал без движения и смотрел в потолок. Мысли все исчезли, голова звенела от пустоты, а в душе скреблись кошки. После возвращения Ларисы он прикинулся спящим, отвернулся от нее на край кровати и захрапел. Жена не полезла обниматься, укрылась одеялом и тихо засопела.

Но сон к нему не шел. Ему вспоминались Наташины губы, запах ее духов и волос, а еще те чувства, которые он испытал в машине, не шли ни в какое сравнение с тем, что произошло сейчас с женой. Словно бездушные животные они удовлетворили свои потребности и сделали вид, что ничего не произошло. Боже мой, как всё стало сложно! Семь дней, надо переждать всего семь дней. Лёва уедет обратно в Москву, а он переберется к нему на удобный диванчик, и там Лариса его уже не достанет.