Читать книгу Знакомьтесь, это вы! Ответы профессионалов на ваши вопросы - Елена Горовая - Страница 3

Моему младшему сыну было 10 месяцев, когда я пришла к психологу на консультацию

У меня был всего один вопрос:

– Что я делаю не так?

Мой пятилетка при каждом удобном случае поддавал брату. Я не могла оставить их вдвоём ни на минуту. Потому что в первые же несколько секунд, младший сын уже плакал то ли от боли, то ли от обиды. А в последующие секунды уже кричала и плакала я.

Мои попытки решить по-хорошему или по-плохому ни к чему не приводили. Море слёз было моей ежедневной историей. Это когда ты успокаиваешь сначала детей, потом успокаиваешь себя.

Не так, конечно, я представляла себе это время.

Второй ребёнок был очень осознанным шагом. Я была начитанна и подготовлена. Мне было очень важно быть самой лучшей мамой своим детям. И всё делать правильно… Я знала, что рождение брата (или сестры) для ребёнка стресс. И знала, что нужно уделять время старшему, чтобы он мог чувствовать себя таким же нужным и любимым.

Я знала и делала. В каждую свободную минуту мы с ним играли, пели, читали.

В промежутках между этим я готовила, чтоб было полезно, убирала, чтобы было чисто, утюжила, потому что… ну потому что положено гладить, а как иначе?!

Ночью мы с мужем спали по очереди. И я до сих пор не понимаю, с кого списаны нормы сна детей. Наш младший сын работал по графику два через два.

Два часа спит, два часа нет. И так каждую ночь.

Я ненавидела утро. И ненавидела себя за то, что у меня не получается быть счастливой в своём двойном материнстве.

Помню, как спонтанно купила какой-то онлайн курс, он назывался, что-то вроде: «Счастливая девушка». И не прошла дальше первой недели.

Знаете, на каком задании я провалилась?

Нужно было пару раз в день подходить к зеркалу и говорить:

– Я тебя люблю.

Кто писал курс, явно не рассчитывал, что это задание будет таким сложным. Я подходила к зеркалу, смотрела на своё опухшее лицо, огромные подглазины, уставшие глаза и отворачивалась… Потому что слёзы предательски подкатывались.

И вот на этом моменте я пришла к психологу.

– Что я делаю не так?

Этот вопрос не касался моей жизни. Он касался моих сыновей.

Что еще я должна сделать? Почему сын постоянно ударяет брата?

Как мне это остановить?

Мы почти не водим его в садик, потому что я в декрете, а он любит быть дома. Когда младший засыпает, я не сплю, а полноценно провожу время с ним. Всё как прописано в книгах и интернетах.

Я делаю всё, чтобы сохранить личный контакт. У нас много времени с ним, когда я только его.

И? Почему он всё равно ревнует?

Психолог взяла в руки карандаши и попросила представить, что каждый карандаш – это член семьи.

– Вот это твой старший сын. Он был единственным, а теперь нет.

Как ему теперь? Что он чувствует?

И тут я начала рыдать. Мне стало невыносимо жалко сына.

Я поняла, что опять делаю недостаточно…

Нужно еще больше давать… И тогда всё точно получится…

Через пару дней началась новая жизнь.

И там такая опция как садик «хотя бы два раза в неделю» была удалена как вредоносная.

А мои попытки быть лучшей мамой на свете продолжились с новым рвением.

Я не собиралась сдаваться.

Вероятно, меня еще могло хватить надолго. Ради детей «идеальная мама» свернет не только горы.

Вот только организм дал сбой. Я начала часто болеть.

В какой-то момент, устав от попыток самолечения, приехала в больницу. Врач посмотрела моё горло, прописала что-то и спросила, могу ли я завтра приехать? Она захотела показать меня заведующему отделением.

На мой вопрос «Зачем?», сказала, что ничего страшного, просто нужно уточнить… Что уточнить, чего уточнить, меня даже не волновало.

Мне нужно было домой. Там суп не сварен, дети ждут.

А утром следующего дня я уже вышла из кабинета заведующего. На ватных ногах. С направлением в отделение онкологии «для уточнения диагноза».

Я не помню, как дошла до машины, помню себя только в тот момент, когда кричала, плакала и била руками руль. Я выла от боли и от страха.

Мне 33 и у меня подозревают рак

Я надеюсь, вы никогда не были в онкологических больницах. Поэтому чуть расскажу.

Я не видела более тяжёлого эмоционально места. Много людей. Очень много людей. И при этом тишина.

Я стояла в бесконечных очередях и смотрела в лица. Глаза пациентов, глаза их родственников…

Там перемешалось всё: боль, страх, отчаяние и надежда. Вся больница будто пропитана этой смесью.

Я стояла и думала – какой тонкий лёд между «ты живёшь» и «не живёшь». Ты здоров и ты болеешь. Ты счастлив или нет.

Именно там я приняла решение жить. Именно в тех стенах, я много размышляла о том, почему я здесь. И теперь вопрос: «Что я делаю не так?» звучал в моей голове с другим контекстом…

На тот момент я не знала ответа.

***

Через неделю у меня взяли пункцию.

Опухоль оказалась доброкачественной.

Но моя жизнь уже не могла быть прежней.

Я нашла психолога. Не просто психолога, а человека, который со мной был на связи день и ночь. Я работала с ней три месяца, каждый день. Каждый день я себя вытаскивала, выписывала на листы чувства, мысли, отслеживала состояния… Мы много говорили. Не о детях. А обо мне.

Я увидела, что в погоне за тем, чтобы было хорошо другим, я совсем потеряла себя.

Я не знаю, чего хочу, зато точно знаю, чего хотят те, кто рядом.

Я точно хочу, чтобы дома было чисто, уютно и вкусно. А еще я хочу быть хорошей мамой и женой. А еще я хочу быть счастливой.

Я делаю всё, что «хочу». Разве нет?

Мне потребовалось около года, чтобы отделить «хочу» от «надо» и реальность от самообмана.

И тогда я увидела, что меня могут любить просто так.

И что, оказывается, я умею любить, не жертвуя собой. А еще я увидела, что мой диплом психолога зря пылится. И что моя страсть к психологии вполне может стать моей профессией.

Опухоль мне прооперировали только через полтора года после того, как нашли

В тот день, когда я ложилась в больницу, благодарность переполняла меня.

Да, я опять плакала. Только это были другие слёзы.

Я прошла огромный путь.

И да, мои дети всё также дерутся, потом обнимаются, потом играют, потом опять дерутся. Они обожают друг друга. А я всё также сильно люблю их. У меня есть время на себя, на работу, на учёбу.

И семья всё так же моя главная ценность.

Только теперь у меня есть я.

Говорят, что твои первые клиенты, это ты несколько лет назад

И это правда.

Все мои первые клиенты – это выгоревшие, уставшие идеальные мамы. Они редко приходят с запросом про себя. Их волнуют дети.

И первое, что я делаю, это отогреваю их. Вначале мы много говорим о них самих, и только чуть-чуть о детях.

Эти девушки, женщины когда-то были очень хорошие, послушные девочки своих родителей.

Они много знают про чувства и желания других.

Но мало знают про себя.

Им столько всего под силу.

Они так много дают.

И совсем не умеют просить.

Я вижу их уставшие глаза, они ищут ответа на тот самый вопрос.

Что же я делаю не так?

И каждый раз я мысленно их обнимаю. И говорю про себя:

– Привет, милая, держи мою руку, ты на верном пути!