Читать книгу Кодекс бесчестия. Неженский роман - Елена Котова - Страница 4

Заяц назначил Чернявину встречу в «Пушкине». Сначала завтрак, а в полдень – поход к Красовской. Чернявин, как обычно, нервничал. Сам Александров согласился… Сорок лимонов – деньги не очень большие, но это уже деньги, не слова. А вдруг сорвется? Вдруг он этой бабе велел вопрос замотать? Как это можно исключать?

– Как это можно исключать? – вырвалось у него, когда Заяц уселся напротив.

– Нервничаешь? – Заяц с усмешкой махнул официанту. – Мне, давай, значит, овсянку с клубникой, сок свежевыжатый и капучино. Нет, постой. Еще два круассана.

– Вам, сударь, круассаны подогреть?

– Ты давай, руки в ноги и шустренько, без этих «сударей». Круассанчики горяченькие, а, Юрик? Черт, знаю, что глютен, но не могу и все. Не знаю, как с этой аллергией бороться. Совсем, что ль, не есть?

– Дим, давай к делу.

– Не бзди, все порешаем. До конца следующей недели мы бабки должны на счет получить, чтоб к аукциону успеть. Поэтому сегодня встречу надо провести четко, без дураков. Бумаги приготовил? Залоги, выписки из реестра…

– Ты мне скажи, – перебил Чернявин, – она команду получила, или все вилами на воде писано?

– Получила она команду, сам слышал.

– А если он при нас команду дал, а ей потом велел замотать?

– Не в его стиле. Но чтобы Олечкины представления о прекрасном полностью совпали с нашими, мы с тобой сегодня к ней и идем. На ближайший кредитный комитет чтоб вынесли, это ж бумаг до фига, сечешь? А придраться можно к каждой. На процент готов?

– Четыреста отката? Ни хрена, тарифы у нее. Меньше никак?

– Валяй, предложи меньше, посмотрим, что получится.

– В пополаме, я так понимаю…

– Сдурел, что ли, в пополаме? В каком пополаме?

Чернявин жевал без аппетита омлет с ветчиной. Заяц навешивает на него все накладные. А Заяц, намазывая круассан маслом, посматривал на Чернявина.

– Так, я не понял, Юрик. Ты что, считаешь, что я свое еще не внес? Картонный, свою четверть Самбальского, плюс то, что с торгов. Ты на торгах что платишь – причем из кредита, – то распилом первой пятнашки и отбиваешь. Вот и уравнялись. Но главное, кто все сложил? Кто с Александровым договорился? Где бы ты сейчас был, а? Тебе что-то не нравится? Тогда плыви один. Я свои двадцать пять в Самбальском за чистый кэш скину тому, кто вторую четверть на аукционе купит. Кругом твой интерес, Юрик.

Заяц отхлебнул сока и, набрав номер на телефоне, закурил. Зыркнул на официанта, уже спешившего с пепельницей. На другом конце, видимо, не отвечали.

– Кому звонишь?

– Черт, круассаны снаружи теплые, а внутри… В микроволновке грели, сволочи. Никому верить нельзя, правда? Никому! А ты чё дерганый такой? Ничего не кушаешь. С твоей нервной организацией, если еще кушать не будешь, совсем крышак съедет.

– Да пошел ты…

– Я бы пошел, только кто тебя из задницы тогда вытащит? Чё ты желчью исходишь? Это ж токсины!

– Уймись, я ща просто уйду.

– Юрочка, чё заводишься, я ж по-дружески. Лучше скажи, что ты сейчас Красовской в залог предлагать будешь? Думаешь небось, ей очистительные сооружения предлагать? Убеждать, что если их приставы арестуют, то все усрутся? Сразу говорю, не прокатит.

– Акции не отдам. Потом у него что-то изменится, и что? Кредит взыскать и забрать акции – раз плюнуть.

– Не гони ты волну… Во-первых, ты ему сам обещал акции. Во-вторых, говорю, оборудование не прокатит.

– Вот и я говорю, чем языком молоть, лучше придумай, как акции не закладывать…

– Юрочка, Юрочка… Все с тобой понятно. Так и знал, что в последний момент начнешь елозить. Чёрт, третий раз набираю.

– Кому звонишь-то?

– Етить твою… Олечке, кому еще? Запомни, Заяц – твой лучший друг! Пока ты желчью исходишь и в падучей бьешься, друг уже все прикинул. Акции на ком?

– Сказал же, два кипрских оффшора.

– Вот и прекрасно… Алле! – закричал Заяц в мобильник, начавший уже в пятый раз играть «раскудрявый клен зеленый, лист резной…». – Приветствую самую красивую женщину финансового истеблишмента! Все в силе? Мы выдвигаемся. Да, с документами, с расчетами… Времени много не отнимем. Олечка! Ты завтра со мной отужинать сможешь? Не отказывай верному обожателю. Подумай, пока мы едем, добренько?

Ольга Сергеевна Красовская возглавляла второй клиентский департамент, самый большой и самый доходный. Ее департамент обслуживал весь крупняк и оборонку и ни разу не был затронут чистками, которые время от времени устраивал Александров, убежденный, что каждый рано или поздно либо прекращает работать, либо начинает воровать. Красовская была примадонной, первой леди. На ее департамент приходилось почти половина оборотов банка, а на саму Ольгу Сергеевну – больше половины помоев, которые выливали все на всех в кабинете Александрова практически ежедневно. По поводу Красовской Александров неизменно отвечал, что она – крепкий профессионал, и это была правда.

Примадонна сидела за огромным столом, щурясь от весеннего солнца, светившего в левую щеку, и расписывала бумаги. На вошедших она едва подняла глаза и снова уткнулась в бумаги.

– Ольга Сергеевна! Вы по-весеннему неотразимы, – с порога заорал Заяц.

– Садитесь…

Красовская не пересела за переговорный стол, посетители примостились за приставным столиком напротив. Не отрываясь от бумаг, бросила Чернявину визитку, нажала кнопку селектора:

– Оксана, задерни шторы и кондиционер включи. Бегом. – Наконец подняла глаза на Зайца: – Документы принесли? Сорок миллионов? На что кредит?

– Как теперь модно выражаться, на слияния и поглощения. Но мы люди мирные, никого не поглощаем, а сливаемся в гармонии с вашим уважаемым банком. Складываем стратегический, можно сказать, холдинг…

Красовская перебила его:

– Финансовая отчетность и документы по объекту залога где?

– Есть, все есть… принесли.

Красовская пролистала поданные бумаги.

– Как перераспределяются акции?

– Принципиально с Константином Алексеевичем договорились так, – Заяц подсунул Красовской еще листочек.

– В залог – акции, так я понимаю? Кто оценку делал? Оксана, мне еще залоговика и юриста.

– Я же говорил тебе, Юрий Сергеевич, что Ольга Сергеевна – крепкий профессионал. Все как по нотам, чувствуешь? Уже, считай, наш кредит в работе. Олечка, завтра как насчет ужина?

– Завтра пятница, я женщина семейная.

– Тогда чайку просто выпить по дороге домой. Проедешь мимо «Мариотта», душа моя? Дотрем детальки, чтоб точно к ближайшему кредитному успеть.

Что именно Заяц собрался дотирать с Красовской, он объяснил Чернявину по дороге к машине.